Замечательная Рената Муха
Спокойной походкой
Идет по перрону
С большим чемоданом
Большая Ворона.
А рядом с Вороной,
Чуть дальше и сбоку,
Ее провожает
На поезд Сорока
И все б это было
Совсем хорошо,
Если б их поезд
Куда-нибудь шел.
Всю ночь,
С темноты до рассвета,
На ветке
Сидела Сова.
И песню
Сложила про это.
А утром
Забыла слова.
О Д И Н О К А Я С В И Н К А
По длинной тропинке
Немытая Свинка
Бежит
Совершенно одна.
Бежит и бежит она,
И вдруг
Неожиданно
У нее зачесалась спина.
Немытая Свинка
Свернула с тропинки
И к нам
Постучалась во двор.
И хрюкнула жалостно:
«Позвольте, пожалуйста,
Об ваш
Почесаться забор».
С Л О В О О С Л О Н А Х
С Л О Н Е Н О К
Семейство Слонов
Перепугано насмерть —
Слоненок простужен:
И кашель, и насморк.
Лекарства достали,
Компрессы готовы,
Но где продается
Платок хоботовый?
С Е К Р Е Т Н А Я
П Е С Е Н К А
О С Л О Н Е Н К Е *
По Борнео и Ямайке
Ходит Слон
В трусах и майке,
Ходит в маминой панаме.
Только это —
Между нами.
И С П У Г А Н Н А Я П Е С Е Н К А С Л О Н Е Н К А*
Мы с мамой
В Африке живем,
А в джунглях жизнь — не шутка:
Там страшно ночью,
Страшно днем,
А в промежутках
Ж у т к о.
*В соавторстве с Вадимом Левиным
В Е Р Б Л Ю Д
Как-то раз
В пустыню Гоби
Шел Верблюд
В ужасной злобе,
Он полдня
Шагал до Гоби
В диком гневе и тоске.
И полдня
Шагал по Гоби
В диком гневе, жуткой злобе.
И пришел из Гоби —
В злобе,
Раздраженье
И песке.
Т А Р А К А Н
Жил в квартире Таракан,
В щели у порога.
Никого он не кусал,
Никого не трогал,
Не царапал никого,
Не щипал,
Не жалил,
И домашние его
Очень уважали.
Так бы прожил Таракан
Жизнь со всеми в мире.
. Только люди завелись
У него в квартире.
С О Б А К У О Б И Д Е Л И*
Я с ними делила и радость и горе.
Зачем же такое писать на заборе?
А если для них я действительно злая,
Я больше не буду.
Пусть сами — и лают.
*В соавторстве с Александром Адамским
У Ж А Л Е Н Н Ы Й У Ж
Бывают в жизни чудеса —
Ужа ужалила Оса.
Ужалила его в живот,
Ужу ужасно больно.
В о т.
А доктор Еж сказал Ужу:
«Я ничего не нахожу,
Но все же, думается мне,
Вам лучше ползать
На спине,
Пока живот не заживет.
Вот».
Ч Е Р В Я К И И Д Я Т Л Ы
«Едят ли Дятлы Червяков?» —
Спросил Червяк.
И был таков.
К Р О К О Д И Л О В А У Л Ы Б К А
Вчера Крокодил улыбнулся так злобно,
Что мне до сих пор за него неудобно.
На вершине два Орла
Пили «пепси» из горла.
«Ну дела, — подумал Лось, —
Не хотелось.
А пришлось».
О С Ь М И Н О Г
Один Осьминог подошел к Осьминогу
И в знак уваженья пожал ему ногу.
Все утро в зеркало Яйцо
Глядит и думает уныло:
«Так где кончается лицо
И начинается затылок?»
Один наш Ученый,
От всех по секрету,
Считал, что зима
Холоднее, чем лето.
Но как-то,
Гуляя зимой по аллее,
Он понял,
Что все-таки
Лето
Теплее.
Р А З Г О В О Р
Сказала летом Роща Чаще:
«Ты одеваешься кричаще».
«Ну что ж, —
Сказала Чаща Роще, —
Придет зима — оденусь проще».
«Я Вас очень прошу», —
Написал мне Чудак
И поставил в конце
Попросительный знак.
СТИХИ О ПЛОХОЙ ПОГОДЕ
Стояла плохая погода.
На улице было сыро.
Шел человек по городу
И ел бутерброд без сыра.
Стояла плохая погода.
На небе луна погасла.
Шел человек по городу
И ел бутерброд без масла.
Стояла плохая погода.
Сердито хмурилось небо.
Шел человек по городу
И ел бутерброд без хлеба.
Дождик тянется за Тучкой,
Шепчет Тучке на ходу:
«Мама, скучно,
Мама, скучно!
Мама!
Можно я пойду?»
Д О Ж Д Л И В А Я П О Г О Д А
Стоит Дождливая Погода
И удивляется, вздыхая:
«Такие лужи!
Грязь по горло.
Ну кто сказал,
Что я — плохая?»
П Р О Г У Л К А
Прохожие сутулятся,
И капли на окне.
А я иду по улице,
А дождь идет по мне.
С О С У Л Ь К А
«По-моему, уже не та я», —
Сосулька прошептала, тая.
. Поутру меня Дорога прямо к дому привела,
Полежала у порога, повернулась и ушла.
А где продается такая кровать,
Чтоб рано ложиться и поздно вставать?
Живет на свете Колбаса Вареная,
Сама собой неудовлетворенная.
А под мостом течет Река.
Но только без воды пока.
Н А О С Т Р О В Е
Ч Е Л О В Е К — 1
Жил Человек на острове в печальном одиночестве.
Детей не знал по имени, но вспоминал по отчеству.
Ч Е Л О В Е К — 2
Жил Человек полнеющий,
А так вообще — вполне еще.
Ч Е Л О В Е К — 3
Жил Человек с бородой и усами —
А остальное придумайте сами.
П Е С Е Н К А
П Р О
М Н О Г О —
Э Т А Ж Н Ы Й
Д О М *
В девятиэтажном доме
На десятом этаже
Никого не селят,
Кроме,
Никого не селят,
Кроме,
Никого не селят,
Кроме
Тех, кто там
Живет
Уже.
*В соавторстве с Вадимом Левиным
К О Л Ы Б Е Л Ь Н А Я
Все в городе стихло,
Все лампы погасли,
Уснули кино,
Магазины
И ясли.
И только по рельсам
Со звоном,
Зевая,
Ползут,
Извиваясь,
Ночные
Трамваи.
ПРО БЕЛУЮ ЛОШАДЬ
Белая лошадь с белым хвостом
И черная лошадь с черным хвостом
Вдвоем по поляне
Гуляли в тумане
И свежее сено нашли под кустом.
Белая лошадь с белым хвостом,
Сено доев, сообщила о том,
Что сено как сено,
Хотя, несомненно,
Сено не может сравниться с овсом.
И ПРО ЧЕРНУЮ ЛОШАДЬ
Черная лошадь с черным хвостом
С ней согласилась, добавив притом,
Что сахар не хуже,
И слаще к тому же,
Но реже, чем сено, лежит под кустом.
* В соавторстве с Вадимом Левиным и Ниной Воронель
К О Р О Т К О Е С Т И Х О Т В О Р Е Н И Е
П Р О Д Л И Н Н О Е П У Т Е Ш Е С Т В И Е *
Вы ничего не слышали о Маленьком Пингвине?
А он на Крайнем Севере, на Самой Крайней Льдине,
Без валенок, расстроенный, стоит в снегу по пояс —
Он шел на ужин к Бабушке и перепутал полюс.
Попал на полюс Северный, а сам хотел на Южный,
И вот стоит растерянный и, кажется, простуженный.
На Самом Крайнем Севере, на Самой Крайней Льдине,
Где не было до этого пингвинов и в помине,
Где миллионы айсбергов, а, может, даже тыщи,
Где никакая Бабушка Пингвина не отыщет,
Стоит Пингвин заброшенный, один в глуши арктической
И ничего хорошего уже не ждет практически.
Но тут пригрело Солнышко, и откололась Льдина,
И к Бабушке в Антарктику доставила Пингвина.
И кончилась история совсем не так уж плохо,
Обрадовалась Бабушка, на радостях поохала:
«Ну вечно происшествия! Ведешь себя как маленький!
Уходишь в путешествие и забываешь валенки!»
Потом Пингвин поужинал и понял окончательно:
«Конечно, это здорово — гулять самостоятельно!
Такое приключение мне в жизни пригодится:
Могу теперь, пожалуйста, где хочешь заблудиться,
Хоть сам, хоть вместе с Бабушкой. Хотя, пожалуй, лучше ей
Гулять на Крайнем Севере лишь в Самом Крайнем Случае».
* В соавторстве с Вадимом Левиным
К Н И Ж К И Н А
К О Л Ы Б Е Л Ь Н А Я
За окошком ночь настала,
Где-то вспыхнули зарницы,
Книжка за день так устала,
Что слипаются страницы.
Засыпают понемножку
Предложенья и слова,
И на твердую обложку
Опускается глава.
Восклицательные знаки
Что-то шепчут в тишине,
И кавычки по привычке
Раскрываются во сне.
А в углу, в конце страницы,
Перенос повесил нос —
Он разлуку с третьим слогом
Очень плохо перенес.
Недосказаны рассказы,
Недоеден пир горой.
Не дойдя до этой фразы,
На ходу заснул герой.
Перестало даже пламя
Полыхать в полночном мраке,
Где дракон с одной драконшей
Состоит в законной драке.
Никого теперь не встретишь
На страницах спящей книги,
Только медленно плетутся
Полусонные интриги.
Дремлет юная невеста
По дороге под венец,
И заснули середина,
И начало
и
КОНЕЦ
Источник
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Том 6. Рассказы 1887
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Антон Павлович Чехов
Полное собрание сочинений в тридцати томах
Том 6. Рассказы 1887
А. П. Чехов. Фотография. 1887 г.
Вы облачаетесь во фрачную пару, нацепляете на шею Станислава * , если таковой у вас имеется, прыскаете платок духами, закручиваете штопором усы — и всё это с такими злобными, порывистыми движениями, как будто одеваете не себя самого, а своего злейшего врага.
— А, чёрррт подери! — бормочете вы сквозь зубы. — Нет покоя ни в будни, ни в праздники! На старости лет мычешься, как ссобака! Почтальоны живут покойнее!
Возле вас стоит ваша, с позволения сказать, подруга жизни, Верочка, и егозит:
— Ишь что выдумал: визитов не делать! Я согласна, визиты — глупость, предрассудок, их не следует делать, но если ты осмелишься остаться дома, то, клянусь, я уйду, уйду… навеки уйду! Я умру! Один у нас дядя, и ты… ты не можешь, тебе лень поздравить его с Новым годом? Кузина Леночка так нас любит, и ты, бесстыдник, не хочешь оказать ей честь? Федор Николаич дал тебе денег взаймы, брат Петя так любит всю нашу семью, Иван Андреич нашел тебе место, а ты. ты не чувствуешь! Боже, какая я несчастная. Нет, нет, ты решительно глуп! Тебе нужно жену не такую кроткую, как я, а ведьму, чтоб она тебя грызла каждую минуту! Да-а! Бес-со-вест-ный человек! Ненавижу! Презираю! Сию же минуту уезжай! Вот тебе списочек… У всех побывай, кто здесь записан! Если пропустишь хоть одного, то не смей ворочаться домой!
Верочка не дерется и не выцарапывает глаз. Но вы не чувствуете такого великодушия и продолжаете ворчать… Когда туалет кончен и шуба уже надета, вас провожают до самого выхода и говорят вам вслед:
— Тирран! Мучитель! Изверг!
Вы выходите из своей квартиры (Зубовский бульвар * , дом Фуфочкина), садитесь на извозчика и говорите голосом Солонина, умирающего в «Далиле» * :
— В Лефортово, к Красным казармам! *
У московских извозчиков есть теперь полости, но вы не цените такого великодушия и чувствуете, что вам холодно… Логика супруги, вчерашняя толчея в маскараде Большого театра, похмелье, страстное желание завалиться спать, послепраздничная изжога — всё это мешается в сплошной сумбур и производит в вас муть… Мутит ужасно, а тут еще извозчик плетется еле-еле, точно помирать едет…
В Лефортове живет дядюшка вашей жены, Семен Степаныч. Это — прекраснейший человек. Он без памяти любит вас и вашу Верочку, после своей смерти оставит вам наследство, но… чёрт с ним, с его любовью и с наследством! На ваше несчастье, вы входите к нему в то самое время, когда он погружен в тайны политики.
— А слыхал ты, душа моя, что Баттенберг задумал? — встречает он вас. — Каков мужчина, а? Но какова Германия!! *
Семен Степаныч помешан на Баттенберге. Он, как и всякий российский обыватель, имеет свой собственный взгляд на болгарский вопрос, и если б в его власти, то он решил бы этот вопрос как нельзя лучше…
— Не-ет, брат, тут не Муткурка * и не Стамбулка * виноваты! — говорит он, лукаво подмигивая глазом. — Тут Англия, брат! * Будь я, анафема, трижды проклят, если не Англия!
Вы послушали его четверть часа и хотите раскланяться, но он хватает вас за рукав и просит дослушать. Он кричит, горячится, брызжет вам в лицо, тычет пальцами в ваш нос, цитирует целиком газетные передовицы, вскакивает, садится… Вы слушаете, чувствуете, как тянутся длинные минуты, и, из боязни уснуть, таращите глаза… От обалдения у вас начинают чесаться мозги… Баттенберг, Муткуров, Стамбулов, Англия, Египет * мелкими чёртиками прыгают у вас перед глазами…
Проходит полчаса… час… Уф!
— Наконец-то! — вздыхаете вы, садясь через полтора часа на извозчика. — Уходил, мерзавец! Извозчик, езжай в Хамовники! * Ах, проклятый, душу вытянул политикой!
В Хамовниках вас ожидает свидание с полковником Федором Николаичем, у которого в прошлом году вы взяли взаймы шестьсот рублей…
— Спасибо, спасибо, милый мой, — отвечает он на ваше поздравление, ласково заглядывая вам в глаза. — И вам того же желаю… Очень рад, очень рад… Давно ждал вас… Там ведь у нас, кажется, с прошлого года какие-то счеты есть… Не помню, сколько там… Впрочем, это пустяки, я ведь это только так… между прочим… Не желаете ли с дорожки?
Когда вы, заикаясь и потупив взоры, заявляете, что у вас, ей-богу, нет теперь свободных денег, и слезно просите обождать еще месяц, полковник всплескивает руками и делает плачущее лицо.
— Голубчик, ведь вы на полгода брали! — шепчет он. — И разве я стал бы вас беспокоить, если бы не крайняя нужда? Ах, милый, вы просто топите меня, честное слово… После Крещенья мне по векселю платить, а вы… ах, боже мой милостивый! Извините, но даже бессовестно…
Долго полковник читает вам нотацию. Красный, вспотевший, вы выходите от него, садитесь в сани и говорите извозчику:
— К Нижегородскому вокзалу * , сскотина!
Кузину Леночку вы застаете в самых растрепанных чувствах. Она лежит у себя в голубой гостиной на кушетке, нюхает какую-то дрянь и жалуется на мигрень.
— Ах, это вы, Мишель? — стонет она, наполовину открывая глаза и протягивая вам руку. — Это вы? Сядьте возле меня…
Минут пять лежит она с закрытыми глазами, потом поднимает веки, долго глядит вам в лицо и спрашивает тоном умирающей:
— Мишель, вы… счастливы?
Засим мешочки под ее глазами напухают, на ресницах показываются слезы… Она поднимается, прикладывает руку к волнующейся груди и говорит:
— Мишель, неужели… неужели всё уже кончено? Неужели прошлое погибло безвозвратно! О нет!
Вы что-то бормочете, беспомощно поглядываете по сторонам, как бы ища спасения, но пухлые женские руки, как две змеи, обволакивают уже вашу шею, лацкан вашего фрака уже покрыт слоем пудры. Бедная, всё прощающая, всё выносящая фрачная пара!
— Мишель, неужели тот сладкий миг уж не повторится более? — стонет кузина, орошая вашу грудь слезами. — Кузен, где же ваши клятвы, где обет в вечной любви?
Бррр. Еще минута, и вы с отчаяния броситесь в горящий камин, головой прямо в уголья, но вот на
Источник