Ученые: животные способны испытывать эмоции
Результаты исследования, проведенного оксфордскими учеными, показали, что высокоорганизованные животные способны испытывать различные эмоции. Такие животные, как шимпанзе, крысы, собаки и коты могут сами решать, какими им быть – плохими или хорошими.
Марк Роулендз, возглавлявший исследование, считает, что из-за наличия у животных нравственных принципов число обязательств людей перед братьями меньшими существенно возрастает. Однако многие ученые не согласны с точкой зрения Роулендза. По их мнению, то, что для многих млекопитающих характерно сложное поведение, не доказывает наличие у животных моральных принципов, влияющих на их поступки.
В ходе своего исследования специалисты из Оксфорда выяснили, что животные способны чувствовать гнев при нарушении социальных норм. Так, например, шимпанзе наказываются своих собратьев, нарушивших правила поведения в группе. А самцы синешеек наказывают самок, пойманных на измене.
Эксперименты показали, что животные разбираются, в понятия плохо и хорошо, безнравственно и нравственно и в своем поведении стараются руководствоваться сложными моральными принципами. К примеру, когда исследователи предложили макакам вкусную еду в обмен на то, чтобы подвергнуть их собратьев удару током, животные решили спасти себе подобных, лишившись при этом лакомства.
Однако некоторые ученые считают, что такое поведения является не свидетельством наличия у животных моральных принципов, а всего лишь инстинктом, сложившимся в определенных обстоятельствах. В любом случае и одна, и другая теория нуждается в подтверждении, так что ученые не намерены останавливаться на полученных результатах и собираются продолжить изучение способностей животных.
Источник
Животные эмоции
(фрагмент из книги «Письма»)
. Продолжим тему хамо — сапиенса. На днях мой сердечный врач попросила меня помочь сыну – старшекласснику написать сочинение на тему, возможно ли сходство в поведении людей и животных, и способны ли последние проявлять человеческие эмоции. Сочинение я не потянул, было мало времени, однако некую болванку – заготовку предложил:
«Эмоция»» — (фр.) – emotion – возбуждать,
волновать – психическое переживание,
душевное волнение, (радость, страх,
злость и т. д.), которое возникает у
человека или животного под воздействием
внешних и внутренних раздражителей
– «Словарь иностранных слов»
Самый простой пример: шимпанзе – ближайший родственник человека. Свои эмоции это животное внешне проявляет так, как это делает человек: раздраженно кричит, когда злится, гневно жестикулирует. Гримасы, появляющиеся у него на лице, очень похожи на те, которые в этих случаях можно наблюдать на роже у человека. В стае всегда существуют отношения господства и подчинения. Зафиксированы случаи, когда шимпанзе, желая показать свое неуважение к сородичу, гадит ему на голову, сидя на более высокой ветке дерева. Такое поведение давно уже взял на вооружение человек. Радость и любовь шимпанзе тоже проявляет, подобно нам: прыгает, танцует, весело скалится, облизывает партнера,, дерет его за волосы, дает тумаки, потом жалеет и голубит. Жена, злящаяся на мужа, бьет посуду. Горилла в такой ситуации ломает, рвет и разбрасывает ветки, траву и листья. Как говорится, рвет и мечет.
Но наши даже не очень близкие родственники свои эмоции выказывают идентично человеку. Именно поэтому в нашем языке существуют выражения: «жена на мужа гавкает, как собака или шипит, как змея, но может и мурлыкать, как кошка или каркать, как ворона, муж рычит, как тигр, злой, как собака, хитрый, как лиса, голодный, как волк, упрямый, как осел,, выпендривается, как павлин, пьяный, как свинья».
Кстати, свинья, хлебнувшая пивка, сначала действительно ведет себя, как свинья. То есть, как человек. Радостно хрюкает, толкается, не уважает старших и может отогнать от корыта даже вожака, старого кабана. А кабан в подпитии, может так случиться, становится боязливым, неуверенным и ничтожным. Потом все вместе засыпают вповалку в грязи. Но это только сначала. Опьянение быстро проходит и первое, что делает старый кабан, проснувшись, …переворачивает корыто с остатками хмельного пойла. И такое его поведение уже не напоминает людские привычки. Иногда человечеству есть чему поучиться у свинства.
Недаром Уинстон Черчилль говорил, что собака смотрит на человека снизу вверх, кошка – сверху вниз, а свинья, как на равного.
Животные, между прочим, не способны чувствовать удовольствие. Не только от музыки или секса, но и от еды, чего уж никак не скажешь о нас с вами. Но существует мнение, что собака испытывает такую эмоцию, как радость. Например при встрече после разлуки с хозяином.
Контрапункт: Волк, получающий удовольствие от того, что режет скот, или угрызения совести по этой же причине – не оборотень. Просто в прошлой жизни он был человеком и может даже работал главным редактором, налоговым инспектором, а то и вовсе народным депутатом
Исключительно людское качество – зависть – внешне выглядит так, что о человеке говорят – «жаба задавила». О важничающем человеке мы говорим – «надутый, как индюк» Между прочим, чтобы подчеркнуть свою значимость, важность, произвести впечатление, животное вздыбливает шерсть и перья, раздувает бока, чтоб казаться больше. Вобщем, пыжится. Недаром, (это зафиксировано научно психологами), мы подсознательно уважаем толстяков.
И наоборот, кошка, собака, волк, чтобы продемонстрировать свое уважение и покорность сильнейшему, припадают к земле, пытаясь стать меньше. Трудно поверить, но в стаде горных козлов молодой муфлон, чтобы показать подчинение, мочится себе в бороду и принимает позу самки при спаривании. А вожак имитирует половой акт.
Человек тоже снимает шапку, кланяется, приседает, падает на колени и пресмыкается. Ну, и т. д.
Звериный оскал не случайно называют улыбкой. Ведь улыбаясь в тяжелом положении, мы показываем зубы Судьбе.
Известное выражение «гладить против шерсти» означает, что мы не одобряем поведение ближнего, выказываем свое осуждение. А чтобы показать свою склонность, одобрение, ласку, «гладим по головке», т. е. в направлении роста волос.
Контрапункт: Жизнь прожил я не белым вороном,
но не понял, признаюсь по чести, —
если женщину гладить по шерсти,
это будет в какую сторону?
Брачные танцы птиц, начиная от маленького колибри и заканчивая страусом – самый удивительный пример проявления эмоций, которые почему-то считаются человеческими. В то же время, когда мы хотим подчеркнуть красивые и самоотверженные отношения между мужчиной и женщиной, вспоминаем о «лебединой верности и любви»
Зато женщину, которая подкладывает свое гнездо под чужие яйца и не воспитывает родных детей, называют «кукушкой»
Недаром о склонности человека ко сну говорят: — «сова или жаворонок». Это зависит от темперамента, т. е. связано с эмоциями.
Существует много примеров на тему «Эмоции и животные» И в этом нет ничего удивительного. Человек – примат, животное, всеядный хищник.
Иными словами, мы со свиньей стоим по разные стороны одного зеркала. Это надо помнить, и, глядя в него, все же видеть там человеческий лик»
Контрапункт: Нам, позабывшим слишком рано,
что родом мы из Океана,
названья рыб полезно вспомнить:
бельдюга, стерлядь, простипома.
Пацану поставили «12» с плюсом, но маму срочно вызвали в школу, причем сразу к директору. Его заинтересовал пассаж о кукушке и чужих яйцах, над которым мы с мамой посмеялись еще при сдаче «болванки». Просто потом она замоталась, а сынуля на автомате все передрал в тетрадку и сбагрил в школу. Позвонила – «Что делать, чего объяснять?!» Я рекомендовал на голубом глазу все валить на спешку, опечатку, никакого умысла, мол, и т. п. Если директор не дурак, примет за основу. Мужик, тем более.
Обошлось.
Источник
Испытывают ли животные эмоции
Позвольте мне начать с радикального заявления: эмоции подобны органам тела. Все они необходимы и все они роднят нас с другими млекопитающими.
Применительно к органам тела вышесказанное очевидно. Никому не придет в голову доказывать, будто есть органы главные — сердце, мозг, легкие, а есть второстепенные, менее значимые, например печень и почки. Любой, у кого возникали проблемы с печенью или почками, знает, насколько незаменимы и значимы все внутренние органы до единого. Кроме того, у нас они существенно не отличаются от аналогичных органов у крыс, обезьян, собак и других млекопитающих. И не только млекопитающих. За исключением визитной карточки Mammalia, молочных желез, все остальные органы в основном одинаковы у всех позвоночных, включая лягушек и птиц. Будучи студентом, я препарировал множество лягушек — у них имеется все, в том числе и репродуктивные органы, и почки, и печень, и сердце и так далее. Тело позвоночного животного должно быть определенным образом оснащено, и, если хотя бы одной составляющей не хватает или она выходит из строя, тело гибнет.
Но в отношении эмоций эта логика почему-то не работает. Считается, что у людей имеется лишь несколько «базовых» или «первобытных» эмоций, необходимых для выживания. Их число в разных научных работах варьирует от двух до восемнадцати, обычно называют с полдюжины. Самые очевидные базовые эмоции — это страх и гнев, но к этой же категории относят высокомерие, храбрость и презрение. Сама идея, что существуют основные и неосновные эмоции, принадлежит Аристотелю, однако впоследствии на ее основе развили целую теорию, известную как «теория базовых эмоций » (ТБЭ). Базовой может считаться лишь такая эмоция, которую люди выражают и распознают в любом уголке мира, а кроме того, она должна быть заложена в психике изначально — иными словами, быть врожденной. Базовые эмоции биологически примитивны и едины для человека и других видов.
Остальные человеческие эмоции, не имеющие стереотипного выражения, именуют «второстепенными» или даже «третьестепенными». Они обогащают нашу жизнь, но без них вполне можно обойтись — ничего страшного не случится. Они целиком и полностью наши, их нет у животных, и в разных культурах они проявляются по-разному. Список предполагаемых второстепенных эмоций выходит довольно длинным, но, как вы уже догадываетесь, я в принципе против того, чтобы делить эмоции на главные и второстепенные. Этот подход в корне ошибочен, как было бы ошибочно заявление, что не все органы нашего тела жизненно важны. Даже аппендикс (червеобразный отросток слепой кишки) больше не называют рудиментом, поскольку он столько раз появлялся в ходе эволюции независимо, что его ценность для выживания уже не вызывает сомнений. Возможно, его функция — служить инкубатором полезных бактерий, которые помогают запустить работу кишечника после, скажем, перенесенной холеры или тяжелого приступа дизентерии. Как и части тела, каждая из которых имеет свое предназначение, эмоции тоже развивались каждая в соответствии со своей задачей.
Издательство: Альпина нон-фикшн
Во-первых, как мы уже убедились в отношении гордости, стыда, чувства вины, мести, благодарности, прощения, надежды, нельзя исключать наличие таких эмоций у других видов. Возможно, у нас они более развиты или применяются в более разнообразных ситуациях, но принципиально новыми их назвать нельзя. И то, что в некоторых культурах каким-то из них придается большее значение, вряд ли опровергает их биологическую природу.
Во-вторых, крайне маловероятно, что какая бы то ни было распространенная эмоция может оказаться нефункциональной. Учитывая, сколько энергии требуют глубокие переживания и страстная увлеченность и как сильно подобные состояния влияют на принятие решений, тратить все это впустую было бы слишком обременительно. Вряд ли естественный отбор позволил бы нам тащить бесполезный груз, который к тому же сбивает нас с толку. Отсюда я делаю вывод, что все эмоции важны и все имеют биологическую природу. Среди них нет главных и второстепенных, как нет и исключительно человеческих. Полагаю, такая точка зрения весьма логична, учитывая, насколько тесно эмоции связаны с телом и насколько идентичны в основе своей тела всех млекопитающих. Более того, когда в ходе экспериментов людей просили угадать эмоциональное состояние самых разных существ — рептилий, млекопитающих, амфибий и прочих сухопутных животных — по их звуковым сигналам, испытуемые прекрасно с этим справлялись. Судя по всему, существуют некие «акустические универсалии», позволяющие всем позвоночным передавать свои эмоции схожим образом.
Обратите внимание, что я сейчас говорю не о чувствах, которые труднее распознать, чем эмоции, и которые, возможно, более изменчивы. Чувства, то есть субъективная оценка собственных эмоций, вполне могут отличаться в разных культурах. Что чувствуют животные, выяснить трудно, однако нужно сознавать, что у этой медали две стороны: мы можем лишь догадываться, что именно они чувствуют, но при этом исключить вероятность наличия того или иного чувства мы тоже не вправе. Поскольку об этой второй стороне часто забывают, покажу еще раз, как обычно отмахиваются ученые от любых упоминаний чувств у животных, сводя все к поведенческим функциям и задачам. Стоит предположить, что двое животных любят друг друга, и вам расскажут, что им это ни к чему, для них важно только продолжение рода. Заикнитесь насчет гордости и услышите, что это просто попытки казаться крупнее и продемонстрировать свою мощь. Скажете, что животное напугано, получите в ответ, что им нет смысла испытывать страх, для них главное — спастись от опасности. Везде и всюду во главу угла ставится конечный результат.
Однако это несколько нечестный маневр, так как благоприятный конечный результат совершенно не исключает участия эмоций. В биологии это называется смешением уровней анализа — ошибка, против которой мы изо дня в день предостерегаем студентов. Эмоции относятся к мотивации, стоящей за поведением, а результаты действий — к его функциям. Они идут рука об руку, любое поведение характеризуется и мотивацией, и функциями. Мы, люди, способны и любить, и размножаться; и гордиться, и угрожать; и испытывать жажду, и пить воду; и бояться, и защищаться; и испытывать отвращение, и смывать грязь. Так что, упирая на функциональную сторону поведения животных, мы никак не проясняем вопросы, касающиеся эмоций, — мы их попросту обходим.
Фото: Pexels
Подумайте об этом, когда в очередной раз услышите, что животные занимаются сексом только ради размножения. Это ведь не все. Представителям противоположного пола все равно нужно сойтись, испытать влечение друг к другу, довериться, возбудиться. У каждого поведения свои механизмы, и в них есть место для эмоций. Для совокупления требуется соответствующий гормональный фон, сексуальное влечение, выбор партнера, совместимость — и даже любовь. Все это относится к животным в той же мере, что и к нам.
Как ни странно, любовь и привязанность редко включают в список базовых человеческих эмоций, но они кажутся мне жизненно важными для всех общественных животных, и не только в контексте секса. Многие птицы и некоторые млекопитающие создают крепкие супружеские пары на всю жизнь, и эти пары сохраняют устойчивость вне зависимости от спаривания (в котором бывают долгие сезонные перерывы). Типичная для млекопитающих связь между матерью и потомством обусловливает глубокое горе участников этой связи в случае гибели кого-то из них. Наблюдая, как обезьяна развлекает детеныша — поднимает в воздух и осторожно поворачивает по кругу (это называется «играть в самолетик»), — или как заботятся о слонятах их матери и тетушки, невозможно не заметить любви. Единственная причина, по которой любовь не относят к числу базовых эмоций, — она не отражается в мимике. У нас нет отдельного мимического выражения для любви, такого, как для гнева или отвращения. На мой взгляд, это свидетельство несостоятельности традиционного возведения мимики в абсолют, и на примере животных, зачастую мимической подвижностью не обладающих, эта несостоятельность видна особенно отчетливо.
Нескончаемые споры о том, как классифицировать эмоции, и даже о том, что они, собственно, собой представляют, напоминают мне о той стадии развития биологии, когда ее основной заботой была классификация растений и животных. Расцвет этой дисциплины, которая называется систематикой, пришелся на XVIII–XIX столетия. В истории не так много найдется споров более яростных (и более бесплодных), чем выяснения, заслуживает ли такой-то вид полноценного статуса или все же тянет только на подвид. Уладить многие из этих споров помогло открытие ДНК, а в классификации эмоций мы, вероятно, сможем положиться на нейробиологию. Если две эмоции, например чувство вины и стыд, активируются в одной и той же области мозга и выражаются схожим образом, они явно составляют одно целое. Они вполне могут быть подвидами одной и той же самооценочной эмоции, хотя нам — да и любому хорошему натуралисту — нравится изучать их различия. А такие эмоции, как радость и злость, почти не совпадающие ни в зонах активации, ни во внешнем выражении, наоборот, окажутся на разных ветвях дерева эмоций. И хотя далеко не все убеждены, что у каждой эмоции имеется собственный профиль нейронной активности, размежевать все причастные области мозга и нейронные сети — это самый верный ход, если мы хотим выстроить объективную таксономию эмоций, опирающуюся на объективные научные знания, как в таксономии семейств животных и растений мы опираемся на сравнение ДНК.
Кроме того, нейробиология способна помочь нам выявить гомологичные эмоции у разных видов. О сходстве нейронного отклика у собаки и бизнесмена в предвкушении вознаграждения нам уже известно, так что, возможно, пора поместить в аппарат МРТ «виноватую» собаку и посмотреть, не активируются ли у нее те же участки мозга, которые вспыхивают при сканировании у людей, которых просят представить себя виноватыми.
Самое время вернуться к островковой доле и ее роли в возникновении отвращения к несъедобной пище, неприемлемому поведению и, как в случае с шимпанзе в национальном парке Гомбе-Стрим, к калекам. Стоит ли классифицировать все эти виды отвращения как разные эмоции? Не могут ли они все составлять одну и ту же? Триггеры отвращения варьируют в зависимости от биологического вида, обстоятельств и даже культурных особенностей, но сама эмоция и, возможно, связанные с ней чувства подразумевают общий нейронный субстрат. Американский приматолог и нейробиолог Роберт Сапольски, с присущим ему юмором описывая, как могло развиться моральное отвращение в ходе эволюции, тоже связывает его с существующей эмоцией:
Так, что тут у нас? Ага, резкий негативный эмоциональный ответ на нарушения общепринятых поведенческих норм. Ладно… У кого-нибудь есть опыт в этой области? Точно, островковая доля! Она занимается негативными сенсорными стимулами, собственно, она только этим и занимается; ну что же, расширим ее портфолио, пусть она еще и всякой моралью займется. Дайте-ка мне рожок для обуви и клейкую ленту.
Не исключено, что именно так обстоит дело со всеми человеческими эмоциями и все они — видоизмененные аналоги древних, общих для класса млекопитающих. Дарвин определял эволюцию как наследование видоизменений, то есть, иными словами, она редко создает что-то совершенно новое. Она лишь модернизирует уже имеющиеся свойства, приспосабливая к обслуживанию возникающих нужд. Поэтому ни одна из наших эмоций не может быть абсолютно новой, и все они жизненно важны.
Источник