Завидное чувство веры стениной краткое содержание

Завидное чувство веры стениной краткое содержание

Начать славную вещицу так, чтобы любой мог заметить, что славная вещица начата, – это уже кое-что.

Евгения кричала так громко, что Вере пришлось положить трубку динамиком вниз. Теперь Евгения кричала в стол, как писатель без надежды на публикацию. И всё равно было слышно:

За окном – Грабарь. Берёзки – перепудренные красавицы.

«Завидовать – нехорошо», – говорила Тонечка Зотова из старшей группы детского сада. Вера попыталась вспомнить Тонечку, но память не откликнулась, да и альбом с детскими фотографиями неизвестно где. Голосок-то звучал, а вот на месте лица детсадовской подружки чернел пустой овал – как в парках развлечений. Подставь физиономию – и превратишься в принцессу, разбойника или Тонечку Зотову, мастера моральной оценки.

Завидное качество – никому не завидовать.

Вера бросила мобильник под подушку. За стеной визжала дрель. Соседи вложили в ремонт всю свою душу, и теперь эта душа колотила и сверлила там с утра до вечера. А Вера, между прочим, работала дома. Точнее, пыталась работать – обычно дрель побеждала, и Вера уходила в кафе, как Жан-Поль Сартр, но и там было немногим лучше. Музыка, официанты, посетители. Кофеварка ворчит, ложки падают – не сосредоточишься.

Лару дрель не беспокоила – дочь спала под строительные визги чуть не до обеда, а проснувшись, смотрела на часы. Когда Вера впервые увидела, как Лара смотрит на часы, она решила, что дочь повредилась умом. Так обычно смотрят на самых любимых людей накануне вечной разлуки. А здесь – часы. Три стрелки, вечный круг, квадрат нам только снится…

– Ждёшь чего-то? – спросила Вера. Вспомнила, как сама в детстве подгоняла часы с минутами.

Лара перевела взгляд на мать – точно стрелка скользнула по циферблату:

– Смотрю, как проходит время.

Вчера Вера сняла часы со стены и грохнула об пол – вот прямо с удовольствием! Секундная стрелка жалобно согнулась, минутная показывала на дверь – как пальцем. Иди отсюда!

– Полегчало? – холодно спросила дочь. Отвернулась к стене и снова уснула – с подушкой-думочкой на голове. Она постоянно спала – другие люди разве что в поезде столько спят. Или в больнице.

В телевизоре, который Стенины слушали, почти не глядя на экран, кто-то в очках спрашивал у какой-то белокурой:

– Когда ты в последний раз была счастлива?

Вера подумала, что в её случае честный ответ прозвучал бы так: «Я была счастлива, когда проснулась ночью и увидела, что до звонка будильника ещё целый час!»

Но в возрасте Лары, в свои собственные девятнадцать лет, Вера не стала бы смотреть на часы – наоборот, это они глядели на неё ночами с укоризной. Без десяти два у часов вырастали гневные испанские брови – где ты бродишь, почему не спишь?

Юные годы Веры Стениной пришлись на середину девяностых. Конечно, если бы её спросили, она выбрала бы другое время – да и место тоже. Но её не спрашивали, поэтому в девяностых Вера жила в Екатеринбурге, училась на искусствоведа и дружила с бывшей одноклассницей и будущей журналисткой Юлей Калининой, ныне известной как Юлька Копипаста.

Память заговорила, Лара спала, дрель верещала.

Пять минут назад Вере позвонила Юлькина дочь Евгения – годом старше Лары. Кричала в трубку, плакала. Сказала, что не может дозвониться до матери – та и вправду находилась с мобильником в сложных отношениях. Теряла, забывала, не слышала, случайно перезванивала и молчала. Вера вопила: «Алло!» на дне сумки, а Юлька не отвечала. «Это тебе сумка моя звонила», – шутила потом Копипаста.

Прозвищем своим Юлька гордилась, так как заслужила его в честном бою с новым редактором родного журнала – его спустили на этот пост сверху, как Супермена. Он и был супермен, во всяком случае, с виду. Карандаш в кулаке – как зубочистка, из-за плеч не видно окна, и даже волосы такой густоты, что в парикмахерских с него брали «за две головы». А вот какие у редактора глаза, никто не помнил, потому что он постоянно улыбался и все отвлекались на эту улыбку. Глаза были всегда сощурены, цвет – на втором месте.

Читайте также:  Женщины чувствуют если ее хотят

До того как приземлиться в редакции, Супермен работал в детско-юношеской спортивной школе – учил способных свердловских малюток основам карате. Эта профессия открывала в девяностые годы широчайшие возможности, и Супермен не стал ими пренебрегать. То есть он не светился рядом с главными авторитетами, но всегда присутствовал неподалеку. Первый справа за границей фотокарточки, он был, безусловно, своим.

Сейчас по пятам за Суперменом ходят дотошные журналисты, спрашивают – вы правда близко знали самого В.? И Мишу К.? А сами, скажите, убивали? Супермен в таких случаях отшучивается, и если журналисточка хорошенькая – может легонько дотронуться до её носика и напомнить о судьбе любопытной Варвары. Когда же разговоры про мафию девяностых заходят публично, в прямом эфире, Супермен улыбается так, что вот-вот – и губы порвутся. Каким от него в этот момент шибает холодом! Будто это не живой человек, а сосуд Дьюара с жидким азотом.

Супермен цивилизовался первым, это о таких потом стали говорить – «Бизнес с человеческим лицом». Имелся рядом друг-советчик, сейчас проживает в Швейцарии – а тогда вовремя втолкнул бывшего спортсмена в политику. Двери там открываются редко и ненадолго – упустишь момент, жди следующего случая. Супермен не упустил – сначала стал депутатом городской думы, потом – областной, затем ткнулся в Государственную, и вот здесь ему впервые не повезло. Один журналист, москвич с уральскими корнями, спешно решал проблему обучения сына в Великобритании. Сын был способным, но не настолько, чтобы в Великобритании согласились учить его совсем уж бесплатно. Журналист срочно искал деньги, и тут подвернулся заказ – снять с дистанции Супермена. Слишком уж мускулистым показался, таким обычно не дают даже стартовать – а вдруг победят? В ход пошли документы, фотографии, записи телефонных разговоров – Супермен был осторожен, но молод и предвидеть всего не мог. Нервус рерум[1] – видеозапись всех свердловских авторитетов, где за одним столом сидели призраки легендарных лет, и рядом с В. засветился вполне узнаваемый, хоть и с дурацкой чёлкой, Супермен. Журналист получил свои деньги, сын улетел в Англию, а Супермена сбросили с планеты «Государственная дума» на планету «Свердловский областной журнал». Аутсайдеров по традиции не спрашивают, чем бы им хотелось заниматься.

Источник

«Завидное чувство Веры Стениной» Анна Матвеева. Рецензия

«За стеной визжала дрель, соседи вложили в ремонт всю свою душу, теперь эта душа колотила и сверлила там с утра до вечера». Начала чтение нового романа как раз под аккомпанемент ремонтных инструментов из соседней квартиры, поэтому строчки зацепили. А потом просто увлеклась.

О чем книга? О зависти? О том, как она отбирает в жизни все: радость, гордость, детство, юность? («Зависть – самое стыдное из всех человеческих чувств. Свои права есть у ревности и у ненависти, и даже для жадности всегда находятся оправдания. Но не для зависти».) Или все-таки это роман о любви? О поисках женского счастья? О матери и дочери?

Я бы сказала, что это роман о женской дружбе, родившейся в далёком детстве, пережившей юношеский период и перешедшей на тот этап, когда никто не верит, что «они не сестры». Да, пожалуй, это роман о дружбе. И, конечно, о зависти, которая является таким же героем романа, как Вера и Юля.

В романе как бы два временных пласта. Настоящее- один день: Евгения попадает в беду и звонит тёте Вере, чтобы та забрала ее из аэропорта, Вера отправляется в путь, и прошлое — воспоминание о детстве, юности, потом о детстве детей.

За то время, что героиня добирается в аэропорт, перед нашими глазами проходит жизнь четырех женщин.

Вера всю жизнь завидует Юльке. А Юлька уверена, что Верка идеальная, «правильная»: «Верке если чего и не хватало всю жизнь так это капельки безнравственности. Или какой-нибудь подлинки в характере».

Вера — искусствовед от бога, она ЧУВСТВУЕТ картины, они для нее живые, и это не метафора. Героиня слышит запахи, звуки, вступает в диалог с героями, понимает этих героев, их мысли и чувства. Но все это только тогда, когда картина настоящая. Не в смысле подлинная, а именно НАСТОЯЩАЯ. Картины Пикассо, например, никогда не оживают, ведь он «могильщик живописи».

Верка завидует, а на самом деле поводов нет: она прекрасная мать (даже для чужого ребенка), хорошая подруга, талантливый искусствовед. Но чувство это мучает ее все время.

Читайте также:  Чувствую бугорок что это

Зависть Вере представляется в виде летучей мыши, она с ней даже беседует. Образ этот, конечно, из искусства: » У Дюрера есть гравюры- там летучая мышь как будто распята на собственных крыльях».

Поскольку главная героиня — изучает искусство, очень многое в ее сознании преломляется через картины и цвет.

Очень интересная идея — цветная пирамида отношений матери и дочери.
Красный цвет, пока мы прислушивается к матери, фиолетовый олицетворяет время, когда стесняпшься матери, не хочешь признавать ее перед друзьями, синий — кулинарный: мать прекрасно готовит, но дочь вечно на диете. С годами круги «сжимались все теснее, как манжеты в тонометре. Цвет шёл за цветом, грех сменялся другим грехом» — и получилась пирамида «адовой».

Характеры героев раскрываются точечно, через какую-то незначительную на первый взгляд деталь, как, например, суть Ереваныча мы познаем через небольшой эпизод, упомянутый как бы вскользь. Юлька за ночь в дочкином учебнике по геометрии за 9 класс прорешала все задачки и ответы записала «чернильной ручкой в библиотекой книжке». Ереваныч, обнаружив в кухне рыдающую падчерицу и смеющуюся жену, выделил деньги на покупку нового учебника, а вечером принес жене в подарок несколько сборников задачек по математике.

А вот Валечка — имя тоже говорящее- представляет собой тип неуверенного рефлексирующего героя, который вроде как занимается важным делом: пытается найти место захоронения царской семьи. Но. Вечное «но » русской литературы. Оказывается слаб (настолько, что и в вере православной несостоятелен) и теряет все, в том числе любимую. Не борется, сразу уходит. И вот эта сцена ухода лучше всего и вскрывает недостатки его характера. «Валечка вышел из дома, зачем-то погладил берёзку, которая росла под окном Калининых – на ощупь ствол был шёлковым и нежным, как девичья кожа. Слишком белой была эта берёза для здорового дерева. Наверняка болеет». Болезнь дерева — это как болезнь общества.

Одна из особенностей романа — нет громоздких пейзажных зарисовок. И не может быть, ведь мы все видим и слышим так, как воспринимает мир героиня, то есть через искусство. «За окном в тот день был Левитан, осень девятьсот шестнадцатой пробы. Бывает такой сентябрь, что за него не жаль целого лета». Или описание февраля, который был «какой-то неправильный. Ночная метель и утренний Грабарь сменились плывущей сангиной подтаявшего, грязного снега».

Много очень точных и ёмких деталей, характерных нашей жизни. Роженицы, например, — это «халатные женщины всех возрастов», приданое — «залежавшаяся мечта», терпение — «душевные бицепсы».

В целом очень хорошая книга о жизни, нет никаких сомнений, что писатель — настоящий МАСТЕР слова.

Источник

Анна Матвеева: Завидное чувство Веры Стениной

Здесь есть возможность читать онлайн «Анна Матвеева: Завидное чувство Веры Стениной» — ознакомительный отрывок электронной книги, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. год выпуска: 2015, ISBN: 978-5-17-090753-3, издательство: Анна Матвеева, категория: Современная проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Завидное чувство Веры Стениной: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Завидное чувство Веры Стениной»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Анна Матвеева: другие книги автора

Кто написал Завидное чувство Веры Стениной? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

Завидное чувство Веры Стениной — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Завидное чувство Веры Стениной», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Читайте также:  Гормоны стресс реакции при стрессе

Завидное чувство Веры Стениной

Дайте мне девочку в соответствующем нежном возрасте, и она — моя на всю жизнь.

Значительная часть этой книги была написана в международном приюте для писателей, в шотландском замке Хоторден. Благодарю госпожу Дрю Хайнц за гостеприимство и щедрость, администратора Хэмиша Робинсона — за вдохновение и заботу, Олега Дозморова, Дмитрия Харитонова и Бориса Ланина — за то, что помогли проложить дорогу в Шотландию.

Кроме того, я хочу сказать спасибо:

моим родителям — за всё; моему издателю Елене Шубиной, литературному редактору Галине Беляевой и другим сотрудникам лучшей в мире редакции — за профессионализм; Виталию Михайловичу Воловичу, Марине Соколовской, Никите Корытину и Татьяне Михайловне Трошиной — за то, что помогли Вере Стениной освоиться в мире искусства; Юлии Ильницкой — за то, что верила и веришь в меня; Татьяне Алексеевне Сабрековой, моей опоре и другу; Ройстону Тестеру — за то, что убедил меня в том, что число «42» ничем не хуже числа «40», если речь идет о количестве глав; а также Екатерине и Наташе Щербаковым, Анне Мкртчян и Екатерине Ружьевой — за дружбу и поддержку.

Начать славную вещицу так, чтобы любой мог заметить, что славная вещица начата, — это уже кое-что.

Евгения кричала так громко, что Вере пришлось положить трубку динамиком вниз. Теперь Евгения кричала в стол, как писатель без надежды на публикацию. И всё равно было слышно:

За окном — Грабарь. Берёзки — перепудренные красавицы.

«Завидовать — нехорошо», — говорила Тонечка Зотова из старшей группы детского сада. Вера попыталась вспомнить Тонечку, но память не откликнулась, да и альбом с детскими фотографиями неизвестно где. Голосок-то звучал, а вот на месте лица детсадовской подружки чернел пустой овал — как в парках развлечений. Подставь физиономию — и превратишься в принцессу, разбойника или Тонечку Зотову, мастера моральной оценки.

Завидное качество — никому не завидовать.

Вера бросила мобильник под подушку. За стеной визжала дрель. Соседи вложили в ремонт всю свою душу, и теперь эта душа колотила и сверлила там с утра до вечера. А Вера, между прочим, работала дома. Точнее, пыталась работать — обычно дрель побеждала, и Вера уходила в кафе, как Жан-Поль Сартр, но и там было немногим лучше. Музыка, официанты, посетители. Кофеварка ворчит, ложки падают — не сосредоточишься.

Лару дрель не беспокоила — дочь спала под строительные визги чуть не до обеда, а проснувшись, смотрела на часы. Когда Вера впервые увидела, как Лара смотрит на часы, она решила, что дочь повредилась умом. Так обычно смотрят на самых любимых людей накануне вечной разлуки. А здесь — часы. Три стрелки, вечный круг, квадрат нам только снится…

— Ждёшь чего-то? — спросила Вера. Вспомнила, как сама в детстве подгоняла часы с минутами.

Лара перевела взгляд на мать — точно стрелка скользнула по циферблату:

— Смотрю, как проходит время.

Вчера Вера сняла часы со стены и грохнула об пол — вот прямо с удовольствием! Секундная стрелка жалобно согнулась, минутная показывала на дверь — как пальцем. Иди отсюда!

— Полегчало? — холодно спросила дочь. Отвернулась к стене и снова уснула — с подушкой-думочкой на голове. Она постоянно спала — другие люди разве что в поезде столько спят. Или в больнице.

В телевизоре, который Стенины слушали, почти не глядя на экран, кто-то в очках спрашивал у какой-то белокурой:

— Когда ты в последний раз была счастлива?

Вера подумала, что в её случае честный ответ прозвучал бы так: «Я была счастлива, когда проснулась ночью и увидела, что до звонка будильника ещё целый час!»

Но в возрасте Лары, в свои собственные девятнадцать лет, Вера не стала бы смотреть на часы — наоборот, это они глядели на неё ночами с укоризной. Без десяти два у часов вырастали гневные испанские брови — где ты бродишь, почему не спишь?

Юные годы Веры Стениной пришлись на середину девяностых. Конечно, если бы её спросили, она выбрала бы другое время — да и место тоже. Но её не спрашивали, поэтому в девяностых Вера жила в Екатеринбурге, училась на искусствоведа и дружила с бывшей одноклассницей и будущей журналисткой Юлей Калининой, ныне известной как Юлька Копипаста.

Источник

Оцените статью