Эволюционная необходимость эмоций.
Психически отражается сигнальное значение объективных воздействий, самих по себе биологически индифферентных.
Если необходимость «сигнального» распознания предметов в вещно оформленной среде обусловила возникновение в эволюции способности ощущения, то необходимость учета при действии с предметом тех условий, в которых он находится, образного психического отражения.
В вещно-оформленной среде жизнь сталкивается с условиями, в которых достижение предмета потребности стереотипным ответом, вызываемым раздражителем, становится невозможным и в которых организму необходимо обладать способностью построения действия на основе целого комплекса раздражителей, т.е. способностью к координации и сочетанию ряда единичных процессов чувствительности в целенаправленный поведенческий акт.
Строение процессов раздражимости: стимул – реакция. То же строение унаследовали и элементарные процессы чувствительности: отличаются они лишь тем, что вызывающие их стимулы имеют сигнальное значение.
Наблюдатели свидетельствуют, что большинство стимулов вызывают реакцию не сами по себе, а лишь в таких случаях, когда в поле, контролируемом одним из анализаторов животного, появляется раздражитель, имеющий «биологический смысл» (Леонтьев)
Главное заключается не в том, что содержание активности живого существа определяется особенностями отражаемой ситуации и как бы навязывается ими; при построении поведенческого акта учитываются не только объективные свойства раздражителей –их сигнальное значение, длительность или интенсивность. Главное – именно в способности животного выбирать среди воспринимаемых им стимулов те, которые необходимы для действия. Только при постановке данного вопроса мы сталкиваемся с необходимостью возникновения в эволюции субъективного психического переживания.
Отражать психически ситуацию – значит получать информацию о возможных в ней действиях.
Основы научного понимания способности образа открывать субъекту поле потенциальных действий были заложены И.М. Сеченовым, всякая деятельность живого существа имеет строение рефлекса. Психологический «элемент», когда он в рефлексе присутствует, занимает в нем место «среднего звена», причем часто в таких случаях рефлекс имеет задержанный, или угнетенный конец, т.е. внешне не проявляется.
Работами П.Я. Гальперина было показано, что источники ориентировочных процессов – во внешней, практической деятельности. Лишь после того, как определенная цепь ориентиров, выделенная на основе проб и ошибок, или заданная экспериментатором, многократно приводит к цели, лишь после этого та или подобная ей система ориентиров выделяется при появлении цели в образе автоматически, обозначая путь или способ ее достижения. Ориентировочная деятельность, таким образом, является опытом, продукт которого свертывается и откладывается в образ в виде навыков, формул поведения, ориентировочных схем.
Цель –один из многочисленных элементов среды, действующих, как и прочие, на анализаторы, вызывающий в образе. Объективные свойства вещи, отражаемые субъектом в виде возможных на ее необходимость организму.
Функция обозначения в образе целей и побуждений к ним субъекта выполняется именно эмоциональными переживаниями. Эмоция – особенное переживание субъектом отдельных элементов образа, придающее им целевую характеристику и побуждающее субъекта к решению на уровне образа задачи о способе их достижения, а в конечном счете – к целенаправленной внешней деятельности. Образ среды становится неотъемлемым компонентом происходящих в нем ориентировочных процессов. Образ без эмоции – беспристрастный созерцатель, с одинаковой готовностью подсказывающий субъекту, как можно двигаться направо, налево, прямо, делать множество различных действий. Эмоция нарушает равнозначность ориентиров перед субъектом, некоторые из них приобретают смысл.
Эмоции и смысл.
Функцию целепобуждения, в осуществлении которой имеется эволюционная необходимость, могут выполнять также и смысловые психические явления (Леонтьев). Данное обстоятельство ставит задачу сопоставления понятий «эмоции» и «смысла».
Согласно Леонтьеву, объективные воздействия приобретают биологический смысл в силу своего устойчивого отношения к удовлетворению одной из биологических потребностей живого существа. Таким образом, биологический смысл некоторого воздействия определяется его сигнальным значением, однако – это следует подчеркнуть особо – объективным, не тем, которым он выступает в отношении другого объективного свойства, а тем, который раскрывает отношение этого воздействия к субъективному образованию – к потребностям субъекта.
«Необходимо отмечать, — пишет Леонтьев, — что смысловые связи, возникающие в деятельности животных, представляют собой условные связи, имеющие особый и, можно даже сказать, чрезвычайный характер. Они резко отличаются от тех условных связей, которые образуют механизм самого поведения, т.е. связей, с помощью которых осуществляется».
«Два рода сигнальных связей, которым соответствуют два рода субъективных психических образований, различаются, прежде всего, своей специфической обусловленностью. Познавательные психические образования, отражающие объективные свойства вещей, происходят из деятельности субъекта и порождаются ею согласно положению, утверждающему, «что на первоначальных этапах своего развития деятельность необходимо имеет форму внешних процессов и что, соответственно, психологический образ является продуктом этих процессов, практически связывающих субъекта с предметной действительностью» (Леонтьев).
Второе отличие заключается в том, что смысловые образования, хотя они также возникают в результате деятельности, однако, ею самой по себе не порождаются и не представляют того продукта, который фиксирует ее предметное содержание. Смысл образует не предметная деятельность, а некоторый субъективный эффект, ею обусловленный.
Безусловный биологический смысл лежит в основе условных образований, которые сигнализируют о возможности, безусловно, смыслогенного воздействия. Деятельность отвечает за содержание новых смыслообразований, тогда как само их образование зависит от нее лишь постольку, поскольку в потоке раздражений, неизбежно ею порождаемом, время от времени встречаются и непосредственно смыслогенные.
Именно смысловые психические переживания, открывающие субъекта жизненную значимость предметов и воздействий, обозначают в образе цели и побуждают субъекта к их достижению на основе открываемых образом возможностей действия, именно они выполняют ту функцию целепобуждения, о необходимости которой шла речь в предыдущей части работы.
Ориентировочные процессы как бы распространяют ведущее, исходное смысловое отношение – стремление к цели – на потенциальные действия, лежащие в основе психологического отражения, которых такое «осложнение страстным элементом» превращает из обычного психического рефлекса «с задержанным концом» в его противоположность – в «рефлекс с усиленным концом», т.е. проводит их в готовность внешнемоторного проявления. Желание является психическим переживанием такой готовности, возникающим, как указывает Сеченов, «каждый раз, когда страстный рефлекс остается без конца, без удовлетворения».
Именно эмоциональные переживания являются теми конкретными психическими образованиями, которые открывают живому существу биологический смысл отражаемого объективного содержания и побуждают его к соответствующей деятельности. Иначе говоря, эмоциональные переживания представляют собой конкретно – субъективную форму существования биологического смысла.
Эмоции представляют собой одну из форм существования также и личностного смысла. Помимо данной формы существования личностный смысл, представляющий собой одну из «единиц» сознания, т.е. в системе «единиц» сознания объективно – познавательной природы.
Вербализованный смысл богаче, содержательнее непосредственного. В вербализованной форме смысл получает некоторое причинное объяснения.
Смысл объективных явлений и действий человека определяется их отношением к предметам потребностей, или мотивам личности.
Итак, вербализация смысла представляет собой развитие непосредственного смысла, а системе сознания. Непосредственный смысл является необходимым компонентом всякого психологического смыслового образования, как вербализованного, так и не вербалхзованного, составляя его «базисную» часть.
Классификационное деление смысловых образований сознания человека проходит не между эмоционально непосредственным и вербализованным личностным смыслом, а между вербализованным эмоционально непосредственным смыслом и таким же смыслом, однако, не вербализованным.
Смысл объективных явлений зависит от того, в каком отношении эти явления находятся к системе мотивов личности и способствуют их достижению. «Конкретно – психологически такой сознательный смысл создает окружающим в голове человека объективным отношением того, что побуждает его действовать, к тому, на что его действие направлено как на свой непосредственный результат. Другими словами, сознательный смысл выражает отношение мотива к цели» (Леонтьев). Отражение «своего» и «чужого» мотивов отличаются именно тем, что первый из них имеет для человека непосредственный смысл, второй же – не имеет.
1. Личностный смысл – это «единица» сознания, презентирующая в нем именно субъекта, поэтому в положении о том, что эта субъективная «единица» определяется отражением объективных отношений, можно усмотреть некоторую независимость.
2. Объективные отношения, отражаемые в образе, служат лишь основой, схемой для распространения смысла от предметов потребностей на окружающие их обстоятельства. Смыслообразует не некоторое объективное отношение и не мотив как объективное, а смысл мотива, как бы переливающийся по объективным связям ко всему, что имеет к мотиву отношение.
Биологический смысл открывается человеку не иначе, как через эмоции. При сравнении понятий «смысла» и «эмоции» первое обнаруживает более «объяснительный» характер, тогда как последнее – более «описательный».
Смыслом – «значением для субъекта» – необходимо обладают также и мотивы личности.
Источник
Эмоции, эволюция и мозг
Наш мозг эволюционировал миллионы лет, большую часть которых наши предки были охотниками и собирателями и жили группами до 150 человек. Им приходилось ежедневно бороться за жизнь, спасаясь от угроз в опасной среде, искать пищу и соревноваться за обладание ограниченными ресурсами с другими племенами. Но не только борьба и агрессивность прокладывали дорогу будущим поколениям. В суровых условиях те, кто были более склонны к сотрудничеству, любви, состраданию к соплеменникам, выигрывали битву за выживание и смогли передать свои гены.
Процесс эволюции мозга может казаться чем-то отдаленным, но он проявляется в нашей жизни каждый день в самых разных аспектах. Заглянув в эволюционное прошлое, мы можем лучше понять природу эмоций, которые переживаем.
Эволюция и эмоции
Психолог Пол Гилберт основал подход в психотерапии, сфокусированный на сострадании (Compassion-focused therapy). Суть подхода состоит в том, чтобы учитывать, что само переживание эмоций обусловлено эволюцией (а значит, это не наша вина), и учиться (насколько это возможно) понимать их глубину, оттенки и природу, чтобы с ними справляться.
«Представьте себе, что вы едете верхом на мощном скакуне (ваших эмоциях). Без руководства, обучения и четкой тренировки эта лошадь будет скакать в разные стороны и, в конце концов, сбросит своего наездника – вас. Но если отнестись к ней с пониманием, добротой, нежностью, если тренироваться, то скакун позволит вам распоряжаться своей силой. Попытки подавить эту силу, подчинить её себе, связать или игнорировать вам не помогут», — пишет Пол Гилберт.
Его эволюционная модель предполагает, что люди переключаются между тремя системами для управления эмоциями — это система угроз, система действия и система покоя. Каждая система ассоциируется с разными областями мозга и разными нейрохимическими веществами.
Система угроз (обнаружение и защита)
Система угроз помогает обнаружить или предвидеть угрозу и спасти свою жизнь. Эта система быстро реагирует на угрозы и создает чувство тревоги, страха, злобы или отвращения в ответ на потенциально опасные стимулы. Именно здесь берет начало наша агрессивность.
Эмоции, основанные на угрозе (страх, гнев, отвращение), организуют наш мозг и тело мощными способами, которые мотивируют нас «защищаться» и «устранять источник угрозы», чтобы оставаться в безопасности. Система угроз активирует симпатическую нервную систему, запускает стрессовую реакцию «бей, беги или замри» и высвобождает гормоны стресса, такие как кортизол и адреналин. Мышцы готовы бежать или драться, дыхание и сердцебиение учащается, а способность ясно мыслить подавляется. Речевые зоны мозга разделяют людей на «своих» и «чужих», навешивая вербальные ярлыки.
Исследования показывают, что мы более склонны обрабатывать информацию, основанную на угрозах. Негативная информация захватывает наше внимание, мышление и память сильнее, чем позитивная.
Центр угроз
Амигдала играет в мозге ключевую роль в чувствах страха и тревоги, которые появляются в ответ на несущую угрозу событие.
Амигдала, или миндалевидное тело относится к лимбической системе мозга. Ее основная функция – проверять всю поступающую информацию на наличие опасности и в случае обнаружения сигнализировать «SOS» другим отделам мозга для принятия мер. Амигдала получает информацию как от 5 органов чувств об обстановке в окружающей среде, так и от нашего разума.
Наши тревожные мысли могут запустить систему угроз даже при отсутствии реальной опасности.
Благодаря способности нашего мозга представлять и пережевывать «ментальную жвачку», можно поддерживать эту систему в рабочем состоянии даже при отсутствии какой-либо реальной внешней угрозы. Информация из разума не является реальной — это ментальная конструкция, которая включает в себя: мысли, образы, воспоминания, прогнозирование, суждения / оценки, мечты, разговоры с самим собой, самокритику и «истории», которые мы рассказываем себе.
Вот некоторые из способов, которыми наш разум может активировать систему угроз и вызывает эмоции.
- Размышление о неопределенности или неразрешимой проблеме = волнение и стресс
- Беспокойство, что другие могут судить вас или думать плохо о вас = тревога (социальная тревога) или стыд
- Представление будущего, в котором произойдет что-то «плохое», или ситуации, с которой вы не сможете справиться = страх, тревога
- Воображение неудачи, конфликта, возможности быть покинутым/одиноким = страх, одиночество
- Воспоминания о прошлом = грусть, стыд, сожаление
- Размышляя над чем-то, что заставляет вас злиться = гнев, озабоченность
- Самокритика = стыд, отвращение к себе, безнадежность
Когда эта система сбалансирована с двумя другими системами, она предупреждает нас о потенциальных угрозах и препятствиях, а также помогает поддерживать нашу жизнь в нужном направлении. Однако, поскольку это одна из самых мощных систем мозга (речь идет о выживании!), она забирает достаточно много психической и физической энергии.
У пещерного человека систему угроз запускало появление саблезубого тигра. В современном обществе даже небольшие ошибки или воображаемые недостатки в своих способностях, внешности, социальных навыках мы воспринимаем как угрозы для репутации, социального статуса, отношений, карьеры, будущего или счастья.
Если мы без реальной необходимости проводим в состоянии «угрозы» слишком много времени, то будем воспринимать мир как стрессовое, тревожное, утомительное или подавляющее место.
Система действия (получение ресурсов и достижение)
Система действия — мотивационная система. Ее эволюционное предназначение – двигать нас к тому, в чем мы нуждаемся (или считаем, что нам нужно) для процветания: еда, жилье, комфорт, территория и социальное положение.
Эта система предупреждает нас о возможностях для достижения целей и ресурсов, а также помогает сосредоточиться и поддерживать наше внимание на их достижении. Эта система находится под сильным влиянием мотивирующих нейрохимических веществ мозга, таких как дофамин – нам приятно само ожидание награды.
Система действия мощно мотивирует и фокусирует внимание на том, к чему мы стремимся и жаждем. И тут таится опасность. Слепое преследование целей и бесконечная погоня за удовольствиями может привести к зависимостям, стрессу, перфекционизму, выгоранию и депрессии.
В процессе эволюции наш мозг развился так, чтобы справляться с ограниченностью ресурсов, а не с «изобилием и достатком», в котором мы живем сегодня.
«В связи с тем, что наш эволюционно развитый мозг требует ещё и ещё, нам трудно говорить «нет» собственным желаниям и убеждать себя довольствоваться малым. Добавьте к этому небольшому эволюционному изъяну тот факт, что индустрия маркетинга ежегодно тратит миллиарды на то, чтобы мы точно оставались неудовлетворенными и хотели бы всё большего… И вы уже поняли, в чем проблема«, — пишет Пол Гилберт.
Большинство людей в процессе жизни склонны колебаться в основном между системой угроз (отталкивать неприятное) и системой действия (гнаться за удовольствиями). Это изнуряет нас, потому что тут нет пространства для покоя и удовлетворения тем, что есть.
Политики и рекламщики знают о наших эволюционных склонностях и активно используют это в своих целях, обещая избавить нас от того, чего мы боимся и дать то, чего мы жаждем.
Чрезмерное использование этих двух систем может привести к истощению, тревоге, стыду или безнадежности, что может серьезно повлиять на наше настроение. Нам не найти спокойствия на уровне этих двух систем, если их использование не сбалансировано третьей – системой покоя. Когда система действия сбалансирована двумя другими системами, она поддерживает нас активными и целеустремленными.
Система покоя (безопасность и забота)
Система покоя вызывает спокойные состояния – чувство безопасности, удовлетворения, заботы, умиротворенности. Система работает естественным образом, когда нет угроз, от которых нужно защищаться, и нет целей, которые необходимо преследовать. Эта система задействует такие нейрохимические вещества как окситоцин, эндорфины и другие.
Система покоя позволяет нам успокаивать себя и других – она связана с опытом получения и дарения любви, заботы, принятия, доброты, тепла, поощрения и принадлежности. Такое поведение может ослабить воздействие систем угрозы и действия, и это может принести нам чувство спокойствия, безопасности и мира.
Люди, которые недостаточно используют свою систему покоя, часто испытывают сильный стыд, вину и самокритику, которые могут помешать их отношениям с собой и другими и навредить психическому здоровью.
Система успокоения работает, когда вы просто расслабляетесь, чувствуя себя в безопасности, спокойно и удовлетворенно. Переживания доброты и заботы, как правило, стимулируют систему успокоения. Эти состояния связаны с активацией парасимпатической нервной системы, при этом успокаивается перевозбужденная симпатическая нервная система. «Включая» режим покоя, вы «выключаете» режимы угрозы и действия.
Один из способов разблокировать систему успокоения – это получить сострадание и поддержку от других, но еще один ключ — самосострадание.
Эволюционная модель Пола Гилберта
Вывод
Эволюция снабдила нас сложным мозгом, но не приложила к нему инструкцию по применению. Она обеспечила нас системами, сработавшими наилучшим образом для увеличения репродуктивности предков, но эти системы доставляют нам много проблем. Системы эволюционировали рука об руку для того, чтобы мы могли выживать в самых сложных условиях. Гилберт считает, что психологические проблемы возникают из-за дисбаланса этих систем, который чаще всего связан с недостаточным использованием системы покоя.
Важно понять, что удовлетворение, любовь и продуктивность связаны не с отключением системы угроз и системы действий, а с поддержанием оптимального баланса всех трех систем.
- Для поддержания спокойствия и умиротворения нужна активизация Системы покоя (активна парасимпатическая нервная система).
- Для поддержания живости и здорового энтузиазма нужна умеренная активация Системы действия (умеренно активна симпатическая нервная система).
- В случае реальных угроз, для принятия срочных мер и решений требуется активность Системы угроз (резкая активация симпатической нервной системы).
Чтобы применять этот рецепт равновесия эмоций нам необходимы практики осознанности, в том числе практика сострадания.
Источник