Заболел настроение led zeppelin
LED ZEPPELIN: ГРУППА КЕЛЬТСКОЙ КРОВИ
Маргарита Пушкина
журнал Смена 1990
публикуется с любезного разрешения автора
Если туманным вечером посмотреть на Киевский вокзал с противоположного берега Москвы-реки, можно представить, что находишься в Лондоне. Серая башня, схваченная за макушку конденсированными сумерками, похожие на светящиеся желтые кошачьи глаза часы. Чем не Биг-Бен? Мысленно надстраиваешь замызганные родные автобусы до двухэтажных, меняешь говор приезжих теток на нижнеоксфордский. В довершение процесса превращения осуществляешь культурную диверсию, переместившись в кооперативный дом Союза художников на Брестской улице. Выставляешь на балкон колонки стереосистемы Эстония и глушишь зазевавшихся цыган горяченьким роком только из Лондона. Хиппаки, бредущие сами-не-знают-куда-за-тем-за-чем-только-одни-волосатики-и-ходят, лучезарно улыбаются, заглядываясь на содрогающийся от мощных звуков блочный ярус, и тянут два пальца вверх. Именно так, радуясь отъезду предков на летние квартиры, мы обрушили на привокзальную площадь в июне 1969 года первую порцию гремучей смеси под названием Лэд Цеппелин. Фраза You Shook Me тогда еще не очень знакомого нам Роберта Планта претерпела некоторое изменение и превратилась в написанную русскими буквами Зей шук аз — Они потрясли нас. Вибрация от потрясения продолжалась целых 11 лет.
Они явились миру в сумасшедшее и прекрасное время: бунтарский дух носился по всей Европе в сопровождении громоподобного рока, заглядывал за океан и щекотал нервы обывателей студенческими бунтами и посланиями хиппи… В наэлектризованном ожиданием новых баррикад и столкновений воздухе возникали фигуры то Битлз с их звездным Сержантом, то Эрика Клэптона, то Хендрикса, то Морисона, то Джэффа Бэка, то, наконец, Джимми Пейджа.
Он был одним из самых известных сессионных гитаристов в Англии, обожал рок-н-ролл и, по его же собственным словам, поверхностно увлекался блюзом… Самым ярким из подвигов Джимми на записи можно считать исполнение гитарной партии в знаменитой версии Джо Кокера битловской With a Little Help From My Friends.
В творческой биографии разностороннего гитариста есть пункт об участии в записи сингла The Last Mile певицы группы Velvet Under-ground Нико в качестве… продюсера, аранжировщика и соавтора.
Судьба никогда не отпускала Пейджа далеко от гитариста Джэффа Бэка, с которым он дружил с детства. Джэфф дважды приглашал Джимми в свою уже популярную тогда группу The Yardbirds, и тот в конце концов поддается уговорам. Сначала Джимми замещает подавшегося в продюсеры басиста, затем подменяет заболевшего Бэка, а потом устраивает невиданный по дерзости эксперимент, играя со своим старым приятелем соло в две гитары. Но на первых же гастролях в США группа оказывается на грани развала: Пейдж буквально воет от усталости, а Джэфф уезжает домой, разбив вдребезги свою любимую гитару, с одной только мыслью начать сольную карьеру.
Остальные члены The Yardbirds расползаются кто куда, а Пейдж встречается с одним своим знакомым по сессионной работе с клавишником и бас-гитаристом Джоном Полем Джоунсом, с которым он как-то делился своими планами относительно создания собственной группы.
Певец Терри Рид, которого Пейдж хотел бы видеть вокалистом в новом составе, порекомендовал пригласить 18-летнего бородатого и сильно обросшего Роберта Планта, известного в достаточно широком музыкальном кругу под кличкой Безумец блюза. Плант к тому моменту успел попробовать свои силы в хиллбилли, психоделикроке, игре на стиральной доске в небольшом пабе, в работе бухгалтером и укладчиком асфальта и в увлечении музыкой ска, выпустил три пластинки и пел в группе Band of Joy. Но, что особенно важно, Безумец прошел неплохую школу блюза у Элексиса Корнера.
Роберт, в свою очередь, привел самого громкого ударника всего Соединенного Королевства по имени Джон Генри Бонэм. Вообще-то Бонэму не очень хотелось уходить от твердого заработка у американ-ского певца Роудза, но Плант бомбил его по телефону так, как не снилось и союзной авиации при налете на Дрезден. Сердце барабанщика дрогнуло.
Теперь уже не важно, какую песню они сыграли первой; собравшись на репетицию зимой 1968 года. Свершилось в тот день другoe, самое интересное: встрети-лись четыре человека, четыре бесспорные личности, которые не подавляли друг друга… Каждому вменялось в обязанность энергично шевелить мозгами и выдавать взрывоопасные идеи, творить, как только душа того пожелает.
Еще один кирпичик для здания будущей популярности свалился к ногам Пейджа и К° в виде менеджера Питера Гранта. Этот крутой человек уже прошел огонь, воду всех видов разлива и трубы бизнеса всех калибров. Он со знанием дела определил путь музыкантов к успеху через США.
Они дебютировали в Скандинавии как The New Yardbirds, потом поэкспериментировали с названиями The Whoopee Cushion и The Mad Dogs. Легенда гласит, что в выборе окончательного названия не обошлось без ударника группы The Who Кейта Муна, который отчаянно иронизировал над идеей Джимми. Он утверждал, что группе не суждено взвиться в небо белыми лебедями, а придется шлепнуться на грешную землю стопроцентным чугунным ядром. Несмотря на насмешки, было решено стать Цеппелином, а в сопутствующем слове Lead убрать букву а, чтобы не возникало ассоциаций, во-первых, со словом ведущий (все равно возникла), во-вторых, с выражением Lead weight- тяжелая категория в боксе (до этого действительно никто не дошел). Принцип замены букв (ср. Beetles — Веatles) сработал и на этот раз появилась группа Led Zeppelin.
Гитарные пассажи Пейджа, словно очнувшегося от летаргиче-ского сна, подслушанный у Роберта Джонсона дуэт гитары и голоса, мощные барабаны Бонэма — сына плотника, изящные, готические клавиши Джоунса — все это не могло оставить публику равнодушной. Популярность приходила к ним именно с улицы, а не в результате искусственно создаваемой шумихи. Отношения же с прессой были (и оставались всегда) более чем прохладными. Больше всего журналисты цеплялись к Безумцу — называли его самодовольным холеным гурманом, чуть позже обвиняли в примитивном эротизме. Еще одна группа, которая занимается ерундой,- буркнули люди из журнала Роллинг Стоун. Лишь критик Мелоди Мейкер Тони Уилсон предрек им ошеломляющую викторию за океаном.
В марте 1969 года Цеппелины, потратив минимум времени (около 30 часов), выстреливают свой первый диск. Этим сгустком всех возможностей белых людей, помешанных на блюзе и фольке, Пейдж с друзьями обеспечили себе первую ступеньку лестницы в рай. Энергетически рывок был настолько силен, что специалисты зачислили цеппов в разряд играющих прогрессивный рок, чем вызвали негативную реакцию со стороны неугомонного Джимми. Слово прогрессивный ассоции-ровалось у него со словами рекламная шумиха. Он его ненавидел.
Communication Breakdown явился гимном разрыву всех связей со старшим поколением. Было все равно, о чем на самом деле пел Плант, которого его же компания прозвала Percy (вроде бы в честь сэра Персиваля, знаменитого рыцаря). Жесткая ритмическая основа Breakdown четко обозначила полную эхом одиночества пропасть между взрослыми и их детьми. Мол, все, ребята, контакта с Большой землей нет, летите гордыми орлами к далеким скалам. Несколько лет спустя выяснилось, что наша любимая You Shook Me была пейджовской версией произведения Вилли Диксона и его уже играл друг-конкурент Джэфф Бэк. И How Many More Years тоже оказалась не совсем оригинальной… Но источник-то был один, и вина или, наоборот, победа цеппов заключалась в придании этой музыке настоящего мужского звучания, в классном синтезе утяжеленного блюза и акустического фольк-рока.
Знающие люди отрицательно относятся к возможности белых певцов петь блюз, гордо подкрепляя свою точку зрения словами Джона Мэйэлла: Когда мы говорим о блюзе, мы имеем в виду черный блюз. Только он является для нас настоящим… Для пущей важности добавляется высказывание Лидбелли: Ни один белый не спел еще блюза. Возможно, то, что делал Плант, действительно плохо соотносилось с чистым, экспрессивным и глубоким черным блюзом. Но он все-таки вдохнул новую жизнь в старую музыку, и блюз Роберта отличался своей не похожей ни на что выразительностью. Наверное, только Плант и Джэнис Джоплин дошли до такой вершины блюзового отчаяния. 22 года спустя добраться до нее попробует Ковердейл, неожиданно запев в манере Безумца времен первых цеппелиновских альбомов.
Итак, за один год музыканты смогли сделать то, что другие пытались сделать десятилетиями. Конкуренция с другими группами их не волновала. Цеппы, по их собственному признанию, в первую очередь развлекали сами себя. И хотя Плант вживую позволял себе не всегда точно петь, а Пейдж — не совсем точно играть, молодежь от восторга (впервые в США и впервые в истории рока) колотилась головами о сцену.
Они сумели произвести цепповскую революцию в музыке, не прибегая к ошеломляющим пиротехническим, звуковым или световым эффектам. Такого возбуждения от рок-действа, от мощи инструментов и всепроникающего голоса певца не вызывала ни одна группа из разряда хипкумиров. Именно Цеппелин овладел секретом настоящего завода или драйва, оставив далеко позади себя Крим и всех коллег, пробующих силы в подобной музыке. Срабатывал момент присутствия четырех личностей плюс ощущение недолговечности человеческого существования — надо было успеть выплеснуть накопившееся.
Бурные события происходили и вне сцены. Музыканты не стеснялись расширять горизонты познания в ходе ночных оргий с бросанием девиц (но совершеннолетних!) в бассейны, с морем разливанным виски и вина, с потасовками и прочими сомнительными приключениями. Один Бонзо Бонэм держался с достоинством, слыл добропорядочным семьянином, повода для развода супруге не давал… А если и выпивал лишнее, то пальцы, как Пейдж, не ломал. Джимми, прекрасно зная механизм раскрутки скандалов вокруг рок-звезд, называл такую жизнь Голливудом, а по поводу легкой травмы на вопрос журналиста отвечал так: …А-а-а, вы насчет того, что я сломал палец, якобы зверски избивая подружку или же хлопая кого-то по заднице до посинения. Довольно занятно, я бы сказал — очень забавная мысль! Несмотря на такое юмористическое отношение к слухам, цеппам постоянно сопутствовала репутация одной из самых дебоширских групп, известной извращенностью своих музыкантов. Смотря что понимать под извращенностью,- все-таки склонность к философствованию выдавала в Пейдже бывшего ученика художественного колледжа.- Мы всего лишь умеренные в своих аппетитах варвары
Международное цеппопомешательство ширилось день ото дня, и многие начали привязывать группу к понятию тяжелый рок (heavy). Ей-богу,- пожимал плечами Пейдж,- я такого термина не знаю. Что имеется в виду? Нечто очень плотное, заставляющее думать? Или же нечто очень громкое?
Дальнейшее восхождение к рок-пику происходит под флагом фирмы Атлантик, которая заключает с Цеппелином фантастический по деньгам контракт. Песня Whole Lotta Love со второго альбома (1969 г.) тяжелой рифовой артиллерией сметает оппозицию, окончательно завоевывает сердца поклонников.
Когда я слушал эту песню,- вспоминает Оззи Осборн,- у меня по коже мурашки бегали…
Купаясь в лучах славы, цеппы вырабатывают свою собственную политику: почти не выпускают синглов, считая, что их музыка нуждается в целостном восприятии, выступают только на открытых площадках, без разогревающих групп, работая по 3 с лишним часа.
В 1970 г. (альбом Led Zeppelin III) Плант в каком-то трансе спел Immigrant Song; и под нервную, напряженную музыку, от которой и камни могли бы сдвинуться с места, за тысячи километров ог цепповского эпицентра рисовались картины исхода цветочного народца из поруганной земли. Теперь, когда этот исход становит-ся реальностью и все больше и больше старых друзей уезжает на Запад, строки Сегодня лучше остановиться и восстановить разрушенное во имя мира и веры вызывают у нас глухую тоску. Нет ни золота, ни серебра, чтобы разорвать странную цеппелиновскую связь между их прошлым и нашим настоящим.
Stairway to Heaven (с четвертого альбома, условно названного 4 символа, или Рунический) оше-ломила всех, кто умел слушать. Красивое акустическое вступление, спокойный голос Планта, расска-зывающего: А вот леди, которая уверена — все, что блестит,- это золото, и она покупает лестницу в небо…
…Кажется, два раза в месяц по радиостанции Маяк выходила передача Запишите на ваши магнитофоны. Мы присоединяли гробоподобные Кометы и чиненые-перечиненые Ноты к радиоприемникам и с одержимостью больных роковой идеей писали сдержанный голос диктора Виктора Татарского. Невидимый красавец выдавал нам редкостный салат из итальянски/ канцьоне, загадочного мадьярского рока, оркестра Поля Мориа. И вот в 37-й по счету подобной мешанине мы услышали рассказ о группе The Yardbirds, превратившейся в Led Zeppelin. Так, зимой 1972 года Татарский одарил нас Лестницей в компании, правда, с Веселыми ребятами. После этого через один или два выпуска передача исчезла. Говорили, что именно из-за цеппов… А мы нашли усатую таинственную тетку, сидевшую на пустых пивных ящиках и гревшую ревматические кости в лучах арбатского солнца, и решили, что она и есть наш, отечественный, вариант цеппелиновской дамы…
Джон Пол Джоунс думал, что на замечательную мелодию, которую они с Пейджем так славно аранжировали, Плант напишет пару незатейливых строчек. Пара строчек превратилась в захватывающую балладу с уходом в леса, полные колец дыма и голосов наблюдавших за нами невидимок… Там появлялся флейтист (у Пинк Флойд тоже присутствовал подобный персонаж у врат зари. Что это, символ?) или просто человечек, играющий на камышовой дудочке. Он должен был вести нас к смыслу бытия, и новый день должен был заняться для тех, кто выстоит. Эрудиты открыли в песне двойное дно — обращение Планта к религии древних германцев, к воспеванию священных рощ.
Американцы, изнывающие от чувства собственного благополучия, прокрутили альбом медленнее, чем полагается, и услышали на Stairway сатанинские посылы. Пейдж действительно погружался в пучины черной магии — с такими глазами, как у него, в самый раз вызывать духов, бродить поразва-линам замков с привидениями… Он купил пользующийся дурной славой дом мага и сатаниста Элестера Кроули на берегу нехорошего озера Лох-Несс с мифическим чудовищем в глубине. Но к Лестнице увлечение гитариста никакого отношения не имело.
Дьявол все-таки был упомянут ими на альбоме The Houses of tne Holy (1973 г.), обреченном стать золотым еще до выхода в свет. Они идут бок о бок со смертью, и дьявол гримасничает над каж-дым их шагом… Они вы-бирают тот путь, по которому никто не идет. Они беспощадны и сами не просят пощады. Все тот же блюз-рок, акустика, чуть меньше энергетики. Музыканты назвали свой альбом концептуальным, значит, были готовы оторваться от фирмы Атлантик. Концепт могут позволить себе лишь люди самостоятельные. После года молчания в 1975 году они выпускают двойник Physical Graffiti на своей собственной фирме, которая названа очень минорно — Swansong (Лебединая песня).
Сенсационный Кашмир застлявлял проигрывать альбом опять и опять — запах индийского сандала, мощная, цепповская, ритм-секция, по-восточному обволакивающий вокал Планта… Следующее за Кашмиром соло Джимми на акустической гитаре возвращало в Европу душу, улетевшую было на берега Ганга. Критика сдержанно похвалила музыкантов за альбом, указав на присутствие там строгого вкуса. Честно говоря, я бы после выхода первых четырех альбомов (каждому — по одному, не считая Питера Гранта) — и шквалоподобных, щедрых по эмоциям концертов поставила бы в истории цеппов внушительную точку. О, с таким мнением многие не соглашаются, закатывают глаза под потолок и внушительно начинают забивать словагвозди в мое отравленное первыми цеппами сознание. Приходится защищаться и искать адвоката. В лице самого мистера Пейджа, который говорит: Когда мы затевали все это, нас не покидало ощущение срочности воплощения идеи, словно внутри сидела какая-то драматическая нота, рвущаяся наружу. А сейчас мы словно оправдываемся сами перед собой… (из интервью 1976 года).
История цеппов продолжалась. Изменились времена, панк и пост-панк грохотали и плевались повсюду, рекомендуя в крепких выражениях старикам динозаврам добровольно уйти в отставку. Но, видно, в организме музыкантов действительно оставалось много кельтской крови, не разбавленной алкоголем… Они беспощадны, они не просят пощады!- вот о ком, оказывается, пелось в No Quater.
Сверху, оттуда, где заседали мифические покровители группы, раздался первый звонок: Будь осторожен, Бобби! Плант попадает в автомобильную катастрофу. На 6 месяцев они прерывают гастрольную деятельность, но компенсируют издержки, записав в Мюнхене очень рафинированный, чистый по звучанию, современный по композиции альбом Presence. Увы, он оказался слишком, слишком профессионально сработанным.
Почти сразу вслед за этим альбомом появляется двойной The Song Remains the Same и устраивается премьера фильма с таким же названием. Звучат старые хиты, кадры концертных выступлений чередуются с показом цеппов на натуре — от всего действа веет каким-то странным средневековым холодком, красота настораживает и в то же время притягивает. Не фильм, а огромное окно в костеле с витражами, уводящими в другой мир. Дейв Марш из Роллинг Стоун, настроенный саркастически, высказывается далеко не лучшим образом: Это дань их неуемному аппетиту и непониманию ситуации, а их восприятие самих себя может вызывать лишь чувство глубокого сожаления… Строк насчет пощады он наверняка не помнил.
1 апреля 1974 г. Пейдж с друзьями начинают новый тур, планируя 51 выступление в 30 городах… Из небесной канцелярии им устали звонить, предупреждая об опасности,- Джимми отравился, съев чтото несвежее, и испугал поклонников своим плохим видом, у Планта болело горло. На концертах полиция, как никогда, винтила возбужденных цеппоманов, а во Флориде группу чуть не смыло с помоста сильнейшим ливнем…
Однако триумфальные концерты в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе заставляют многих поверить в то, что возвратились Good Times (Славные времена), a Bad Times (Смутное время) миновало. Но в Окленде происходит драка между людьми из свиты группы и местными охранниками. Цепь катастроф возобновляется: Бонэм попадает в аварию, умирает сын Планта. Ходят упорные слухи, что над могилой сынишки Роберт дал клятву никогда больше не выступать. Все соглашались, сочувственно кивали головами: Карма такая, карма!
Летом 1978 г. они всплывают в Швеции. В пору менять название на Led Submarine, настолько компания кажется непотопляемой. Играют концерты (реакция неоднозначна) и записывают альбом In Through the Out Door. Плант считает новую работу прекрасной: На диске масса живого звучания, которое нам так нравится. Некоторые оценили материал (в нем, как нигде раньше, чувствовалось присутствие Джона П. Джоунса) энергетическим возвращением мистически задремавшей группы…
Начало 1980 г. обещает цеппам много нового и интересного, в том числе очередной тур по Ев-ропе. Они уже в дороге, а вода в Лох-Нессе мутнеет, то и дело высовывается перископом голова печального чудовища, которое долго что-то пережевывает и наконец произносит с глубоким вздохом: Бон-зо! Бонэм выключается на одном из концертов в результате нервного переутомления. А 25 сентября его находят мертвым в доме Джимми. После крупного кутежа он умирает во сне, задохнувшись от собственной рвоты.
Гармония разрушилась. Без Бонзо Бонэма, звучание барабанов которого не мог испортить ни один звукорежиссер на свете, продолжать борьбу было бессмысленно. Убери барабаны Бонзо — и группа станет совсем беспомощной (Плант).
Реквиемом по умершему другу звучала вышедшая в 1982 г. Кода, включившая в себя ранее не реализованную музыку цеппов. Лэд Цеппелин был и, наверное, остается до сих пор потрясающим по своей ценности учебником,- признался Пейдж после работы над этим альбомом,- там просто пропасть души и чувствуется такая глубина…
Все-таки еще два раза они вышли на сцену вместе — с Филом Коллинзом и Тони Томпсоном на барабанах во время грандиозного Live Aid, и с Бонэмом Младшим на праздновании 40-й годовщины фирмы Атлантик. Джэсон здорово похож на отца: крепкий, коренастый, с сильным ударом…
Первая вещь сольного альбома этого парня, записанного под неусыпным контролем Джимми, Роберта и Джоунса, удивительно напоминает первые цеппелиновские записи… Ох уж эта кельтская кровь!
Даже если солнце откажется светить, я буду любить тебя!- когда-то пел Плант. Несмотря на отсчет времени… — откликнулся певец группы Джэсона Бонэма, так напоминающий гривой волос и вокалом молодого Безумца блюза…
Теперь Лэд Цепп похож на огромный артефакт из фантастического Заповедника гоблинов, артефакт, в котором до поры до времени спит гигантский дракон. До момента окончательного пробу-ждения он может моргнуть глазом — и Пейдж выпускает пару-другую сольных дисков, двинет задней левой лапой — и Плант удивит своим сольником. Пошевелит вроде бы спящее существо затекшими от долгого бездействия крыльями — Джимми переведет все старые хиты цеппов и подарит поклонникам новое звучание магической музыки. Копии с цеппов типа группы Kingdom Come действуют на дракона раздражающе. Да, они знают слова, да, они научились извлекать звуки, но они не смогли узнать тайну Лэд Цеппелин.
…- Это непонятка! — начинает свою поэму в разговорном жанре Андрей Большаков, лидер группы Мастер.- Трудно себе представить, что такое можно было придумать 20 лет назад. Слушаешь и чувствуешь, как меняется настроение- у них все время разное настроение! — как меняется окраска окружающего мира. Цеппы у меня ассоциируются с Толлером Кренстоном в фигурном катании… Непредсказуемость движений и кайф… Магия какая-то, нордическая, шотландская, друидская, черт знает, что это такое, но всегда новое! Им почему-то приписывается братство с Дип Пепл. Но Пепл — это школа, это коридор, по которому долго и приятно идти. Ни шага влево, ни шага вправо. А Лэд Цепп — лабиринт, по которому идти страшно, странно, но приятно. Выберешься? Не выберешься? И если выберешься, то что там, в конце лабиринта.
…А в конце наверняка сидит леди, которая до сих пор уверена: все, что блестит,- это золото, и она до сих пор выторговывает для себя лестницу в небо…
Источник