Чувство вины: как мы несем его из детства. 2 истории
Слова и поступки, которые помогают простить себя
О том, как возникает чувство вины, как оно меняет жизнь и как от него избавиться, написано множество книг. Однако в области глубоко личных переживаний советы из серии «делай так» работают плохо. Гораздо действеннее оказываются жизненные истории — сопереживая им, мы оказываемся ближе к тому, чтобы простить себя. Эти истории рассказывают два психолога — Элизабет Кюблер-Росс и Дэвид Кесслер, авторы новой книги.
Дэвид: откуда берется чувство вины
Иногда события, даже и трагические, происходят не по чьей-то вине. Никому не ведомо, почему один человек умирает, а другой остается жить.
Существует так называемая «вина спасенного», но у подобной реакции нет логической основы. Концепция впервые обратила на себя внимание после Второй мировой войны, когда оставшиеся в живых узники концлагерей вопрошали: «Почему они, а не я?». Феномен вины спасенного возникает, когда кто-либо выживает после страшных катастроф; это может настичь и после смерти любимого человека — пусть даже это случилось естественным образом.
Не нам спрашивать, почему кто-то умирает или остается жить — это компетенция Бога и Вселенной. Но, хотя ответа нет, существует данность: эти люди были оставлены, чтобы жить.
Психология вины уходит корнями в осуждение себя. Это гнев, обращенный внутрь — и поднимающийся, когда ломается система веры в себя. В большинстве случаев подобное самоосуждение гнездится в детстве.
Будучи детьми, мы символически продаем себя за расположение других. Нас учат быть хорошими мальчиками и девочками, ведя к тому, чтобы мы оправдывали ожидания других, а не формировали свою индивидуальность. Нас не поощряют к тому, чтобы быть независимыми личностями; напротив — учат быть зависимыми, провозглашая нужды и жизни других людей более важными, чем наши. И зачастую мы не знаем, как реагировать на собственные запросы о счастье.
Один из основных симптомов такой зависимости — невозможность сказать «нет». Нас научили быть вежливыми с окружающими, выполнять их просьбы. Однако жизнь учит нас говорить «нет» — громко и отчетливо.
Элизабет: вина — часть человеческого опыта
Девятилетний Скотт злился на маму, потому что та не пускала его в лагерь. Мардж, у которой в сорок лет обнаружили рак, поставила твердое условие, что он не поедет до тех пор, пока не закончит уроки. Скотт плюнул и прокричал в ярости: «Хоть бы ты умерла!».
Это было довольно жесткое заявление. Кто-то мог бы огрызнуться в ответ: «Не беспокойся, твое желание скоро исполнится», но Мардж посмотрела на сына и мягко ответила: «Я знаю, ты не хочешь этого. Просто ты очень зол».
Десять месяцев спустя, уже прикованная к постели, она сказала: «Я хочу, чтобы у Скотта остались хорошие воспоминания. Знаю, моя смерть травмирует его детство, если не завершит его. Это ужасно, и я не хочу, чтобы у него осталось чувство вины. Поэтому я поговорила с ним о вине. Сказала: «Скотти, помнишь, как ты разозлился на меня и сказал, что желаешь моей смерти? После того, как меня не станет, пройдет много времени, но ты будешь помнить плохое — и тяжело переживать. Но я хочу, чтобы ты знал, что все дети совершают глупости и даже думают, что ненавидят своих матерей. На самом деле ты любишь меня, я знаю. Просто внутри тебя глубокая рана. Я бы не хотела, чтобы ты чувствовал вину из-за такой ерунды. Мне стоило жить, чтобы просто быть с тобой».
Большинство из нас не так мудры, как Мардж, по отношению к вопросу вины и ее зарождения. Многие не подозревают, что по капле вливают чувство вины в своих детей. Наши взрослые жизни продолжаются, наполненные до краев виной — и она вопит, карает, разрушает.
В некоторой степени, вина необходима — как красный свет, приказывающий остановиться. Без него мы продолжали бы ездить так, как будто единственные на дороге. Вина — часть человеческого опыта; иногда она указывает: что-то идет не так.
Дэвид: как простить себя
Чувство вины привязывает к самому темному в себе самом. Это — связь со слабостью, стыдом, непрощением. Чувствуя вину, мы становимся малозначимыми: приниженные мысли находятся под контролем. Средство избавления от вины — в активности и принятии собственного Я.
Стыд и вина крепко связаны. Стыд родится из былой вины. Вина исходит из того, что вы сделали, в то время как стыд — это то, что вы думаете о себе. Вина, которая атакует сознание, превращается в неприятность, сверлящую душу. Подобно вине, которая ему предшествует, стыд обычно уходит корнями в детство. Он начинает расти задолго до того, как мы научимся отвечать за свои ошибки, хотя многие из них вовсе не являются нашими. Мы затаивали в сердцах злость и обиду — и сейчас, став взрослыми, плохо думаем о себе.
Пятнадцатилетняя Элен была слишком юной, чтобы стать мамой, но не слишком юной, чтобы забеременеть. Ее семья никак не ожидала этого. Когда скрывать было уже невозможно, девочка рассказала обо всем родителям. Переполненная чувством вины и стыда, семья заставила отдать родившегося ребенка в приют. Элен отказалась от наркоза во время родов, потому что хотела «хоть одним глазом взглянуть на свою кроху». Ей удалось увидеть маленькую дочь перед тем, как расстаться с нею.
Сейчас, 55 лет спустя, у Элен слабое сердце и подорванное здоровье. «Настало время завершить жизнь, — сказала она. — Я принимаю все, что со мной случилось, кроме рождения первой дочери. Я понимаю, что должна была простить себя за нее. Я была ребенком и не могла осознавать своих действий. Но я вижу, как чувство стыда пронизывает всю мою жизнь. Я много думала о том оставленном ребенке, переживала и страдала. Хотя я была юной и не знала лучшего выхода, я хочу оставить этот мир с чувством, что предприняла какие-то действия, чтобы уменьшить свой позор».
Поэтому Элен написала дочери письмо:
«В то время, когда ты будешь читать это письмо, меня, возможно, уже не будет на этом свете. Я прожила хорошую жизнь, но все время мне не хватало тебя. Большую часть жизни я провела с чувством вины. Не знаю, смогу ли найти тебя, но я могу облегчить тебе поиски меня, если захочешь.
Сейчас моя жизнь подходит к концу; остается одно незавершенное дело — написать тебе письмо: если у тебя получится наполнить свою жизнь, несмотря на возможные неудачи, ты сможешь завершить ее полноценно. Я знаю, что это тяжело. Я ступила на скользкую дорожку неудач слишком рано — твоя же началась там изначально. И сейчас мне нужно сказать тебе, что ты была желанной, и я никогда не хотела бросить тебя.
Надеюсь, что жизнь твоя сложилась — и она полна значения и смысла. Если существуют небеса, я буду взирать с высоты и оберегать тебя так, как никогда не делала при жизни. Мое самое сокровенное желание — увидеться с тобой, когда придет твое время».
Письмо Элен было обнаружено родственниками после ее смерти. Эта история попала на местное радио, поэтому письмо нашло своего адресата. Несколько месяцев спустя пришла женщина, назвавшая себя возможной дочерью Элен. После проведения анализов родство было подтверждено.
Как в случае с Элен, стыд в детстве заставляет нас чувствовать ответственность за ситуации, в которых оказались. Если мы потерпели насилие, то чувствуем себя виновными. Если нас стыдят за что-то, считаем, что заслужили подобное. Если нас не любили, чувствуем, что недостойны любви. Словом, чувствуем вину за все плохие чувства. Правда заключается в том, что мы — такие, какие есть — достойны и ценны. Да, иногда мы можем чувствовать себя дискомфортно, совершив некий поступок, но эти чувства лишь подтверждают, что мы — хорошие люди, потому что плохие не расстраиваются, причинив кому-то вред. Смотрите на себя с лучшей стороны. Вспоминайте о себе лишь лучшее.
Спокойствие и вина — противоположности. Эти чувства невозможно испытывать одновременно. Когда принимаете любовь и мир — вы отрицаете вину. Когда зацикливаетесь на чувстве вины — отступаете от любви и мира в душе. Лишь доверившись любви, мы обретаем покой.
Вина и время тоже тесно связаны. Поскольку вина всегда приходит из прошлого, она делает прошлое живым. Вина — это дорога, которая уводит от реальности настоящего. Она тянет прошлое за собой в будущее: виноватое прошлое создает виноватое будущее. Только когда поймете, что с вами делает вина, сможете освободить свое прошлое, чтобы создать будущее.
Вина, несомненно, требует выхода — и ее нужно отпустить. Если это будет сделано искренне, с добрыми намерениями — все уйдет, омывшись слезами. Все, в чем вы вините себя, может быть очищено прощением. Трудно простить других, но еще труднее — себя. Пришло время избавиться от самоосуждения. Как дитя Бога, вы не заслуживаете наказаний, но заслуживаете прощения. Лишь пройдя этот урок, можно стать по-настоящему свободным.
Источник
Родом из детства. Чувство вины и кто в нем виноват.
Современные статьи на тему популярной психологии полны обличения чувства вины как деструктивной эмоции и рекомендациями по избавлению от этого тяжкого груза. В то же время, целый ряд именитых психологов, среди которых Мартин Хоффман, Майкл Льюис, Нэнси Эйзенберг, Курт Фишер и другие, характеризуют чувство вины и эмпатию как эмоции высшего порядка, играющие основную роль в регуляции морального поведения личности.
На самом деле, в чувстве вины, присущей большинству из нас, нет ничего плохого. Плохо, когда в результате некорректного воспитания чувство вины становится хроническим, и человек вступает во взрослую жизнь, ощущая себя виноватым всегда и во всем.
«Стыд и вина являются социальными чувствами, то есть они воспитываются человеческим социумом, — объясняет Мария Андреева, психолог-психотерапевт, тренер. — Это чувства, которые помогают человеку адаптироваться в социуме и быть его членом, они обслуживают соблюдение некоторых норм. Говоря ребенку «как тебе не стыдно», мы имеем в виду «ты сделал плохо, и ты не должен этого делать». Здоровое чувство вины возникает, когда нарушен баланс «добра и зла», и в этом смысле оно необходимо нам как регулятор».
Иллюстрируя важную роль вины, Мария приводит пример из жизни: «У моей коллеги на заре психотерапевтической юности был такой случай. К ней привели ворующего мальчика. Она работала с ним как честный психолог, то есть, работала с тем, что беспокоит мальчика. А мальчика беспокоило чувство вины по поводу его воровства. Коллега честно поработала с этим чувством вины, и чувство вины стало меньше. Воровать мальчик стал больше и, в конце концов, попал в детский приемник. Очень поучительная история».
Почему же о плохих сторонах вины вспоминают гораздо чаще, чем о хороших? По словам Андреевой, если ребенок растет в более или менее адекватной семье, ходит в детский сад и школу, способность испытывать здоровое чувство вины сформируется сама собой – мимо не пройти. А вот когда вина становится средством манипуляции в семье, это чувство становится токсическим.
Винная карта: когда и как
«Считается, что к полутора годам у ребенка формируется эмоциональный интеллект, и он может понимать эмоции, — рассказывает системный семейный психотерапевт Елена Пояркова. — Появляется еще не способность, но готовность к восприятию эмоций, формируется чувственный аппарат. Чувства вины и стыда человек должен понимать и распознавать в общей гамме чувств. И конечно, взрослый должен говорить ребенку, скажем, что драться нехорошо, больно делать нехорошо. В то же время ребенок считывает и мамины эмоции, когда та делает что-то не так, понимает, что маме, скажем, неудобно за свои действия. Так или иначе, мы описываем все это, и ребенок это видит. Совсем другая история начинается, когда мы специально давим на ребенка, говорим: «Как ты можешь – ты позоришь всю семью!», «Ты – бесстыжий». Это уже давление и манипуляция».
Итак, первая форма вины, которую испытывает большинство людей – это вина ребенка перед родителем. Она возникает, когда малыш, сделав что-то, что не заслуживает одобрения взрослого, получает в ответ: «Плохой мальчик!» или «Плохая девочка!».
На первый взгляд в этих выражениях нет ничего крамольного, однако произнося их, мы буквально говорим ребенку, что он плохой, вместо того, чтобы объяснить ему, что плохи его действия, но не он сам. Ребенок, которого родители сознательно или бессознательно постоянно убеждают таким образом в его никчемности, вырастает в результате в человека с заниженной самооценкой и сильной потребностью угождать другим, часто делая это в ущерб собственным интересам и нуждам.
«У ребенка в возрасте до семи лет в норме должна быть очень высокая самооценка: я самый умный, самый красивый, самый замечательный, – объясняет Пояркова. — Когда мы обвиняем маленького ребенка, он не в силах противостоять этим обвинениям. В отличие от взрослого человека, он не способен на рассуждения вроде «Я сейчас все поправлю, и все будет хорошо. Мамочка ошибается, я на самом деле умный». Понятно, что есть личности разной силы, на кого-то нужно более интенсивно воздействовать, на кого-то менее, но на малышей ни в коем случае нельзя давить таким образом. Да и на более старших детей тоже».
«Воспитать чувство вины достаточно просто, потому что дети к этому склонны – они склонны чувствовать, что причастны ко всему. А от ощущения причастности ко всему до вины один шаг. Я там был, значит, виноват», — говорит Андреева. Фразы, вроде: «Что подумают соседи?», «Мне за тебя стыдно» или «Я так разочарована в тебе» — формируют чувство вины, которое затем мотивирует ребенка изменить свое поведение, чтобы угодить родителям и оправдать их ожидания.
В результате ребенок становится легко управляемым, что, конечно, облегчает родителям жизнь. Но если к подобному воспитательному приему прибегают постоянно, всякий раз заставляя ребенка испытывать чувство вины, когда он делает что-то «неправильно», повзрослев, он всегда будет ставить на первое место интересы других людей, стремясь удовлетворить их прежде своих собственных. «Человек будет делать все, что угодно, чтобы избежать этого чувства вины, — продолжает Мария. — Достаточно на него косо посмотреть и нахмурить брови, как он уже готов исправиться. Он оказывается игрушкой в руках других людей».
Такие люди становятся безотказными и почти не способны сказать «нет» другому человеку. В основе этой безотказности страх потерять расположение просящего: «если я не выполню его просьбу, я перестану ему нравиться». В результате человек оказывается так озабочен тем, чтобы нравиться окружающим, что не способен по-настоящему наслаждаться собственной жизнью, ведь большую часть времени он сосредоточен на стремлении угождать другим, поскольку одобрение, которое человек получает от окружающих, он использует как средство самоутверждения. Другими словами, его самоидентификация и самооценка сильно зависят от одобрения других людей. Без него человек чувствует себя неполноценным и отвергнутым.
Причина – в родителях
По мнению психологов, основных причин использования подобных методов воспитания две. Первая кроется в «семейном наследии» родителей. «Это модель поведения, которая транслируется неосознанно. Родителей так воспитали, и они так воспитывают, не задумываясь о своих действиях. В принципе, они все делают правильно – нужно же ребенка учить моральным принципам, вот они и учат», — говорит Андреева.
Вторая причина, с точки зрения Елены Поярковой, в отсутствии энергии у родителей. «Как правило, такие ситуации возникают, когда у мамы нет сил быть терпеливой и использовать какие-то другие методы воспитания, – поясняет Елена. – В результате, она либо обвиняет ребенка и тем самым ударяет его психологически, либо бьет его по попе. Разницы нет – это агрессивная реакция. Это значит, что мама не справляется без агрессии, отличие только в выходе этой агрессии. Либо делом, либо словом. Ребенку становится больно в любом случае».
Так или иначе, систематические обвинения в адрес ребенка – в сущности, ни что иное, как перекладывания ответственности. Например, ваза, разбитая малышом, — сфера ответственности родителей, вовремя не позаботившихся о том, чтобы убрать бьющийся предмет подальше от ребенка, не научившего пока соизмерять и контролировать свои действия. Конечно, вазу жалко, и проще всего выместить досаду на ребенке, «объяснив» ему попутно, что впредь он должен быть аккуратнее. Однако единственный результат подобной воспитательной меры – чувство вины у ребенка там, где его быть не должно.
Более радикальный вариант перекладывания ответственности, приводящий к тяжелому хроническому чувству вины, – это взваленная на ребенка ответственность за судьбу родителей.
«Когда родители объясняют ребенку, что он глубоко неправ, используя реплики, вроде: «Ты посмотри, до чего ты довел мать», «Я целый день убирала квартиру, а ты тут такое устроил», «Я на тебя всю жизнь положила», «Мама так много работает, чтобы у тебя все это было», — у ребенка формируется чувство бесконечного долга, который не сможет оплатить никогда. Соответственно, как только он делает что-то не так, он испытывает мучительное чувство вины, потому что «вредит» и без того замученной маме», — поясняет Андреева.
Подспудный мотив такого взаимодействия с детьми, по словам Марии, заключается в намерении воспитать для себя безотказного помощника – ребенка, готового ради нужд и капризов родителей в любой момент бросить все свои дела и примчаться на край света. «Это обеспечение себе заботы, компенсация недостатка компетенции в собственной опоре, – говорит Мария. – Когда на ребенка, по сути, перекладывают ответственность за то, как сложилась судьба родителей, он начинает ощущать, что должен сделать родителей счастливыми, поскольку виноват в их несчастьях. Ну а родители будут всю жизнь жаловаться: ведь пока они чем-то недовольны, ребенок вокруг них пляшет. Таким образом, недовольство становится способом управления».
Обвиняя ребенка в собственных проблемах, родители воспитывают эмоциональную созависимость: «Я чувствую то-то, потому что ты мне сделал то-то», – объясняет Пояркова. – Ребенок неспособен сказать матери: «Если ты обиделась, это не значит, что я тебя обижаю», — это взрослая рефлексия. В результате, мы имеем на выходе в лучшем случае невротика. Бывают печальные истории, когда с мамой что-то случается. Если ребенок с младенчества знал, что он виноват во всем, что происходит с мамой, а мама погибает или тяжело заболевает, то чувство вины становится глобальным, уничтожает человека психически. Дети и так склонны испытывать чувство вины, но если оно всегда подкреплялось, то налицо очень тяжелая эмоциональная травма.
В целом, повзрослев, такие люди часто испытывают ощущение, что все плохое в жизни, так или иначе, случилось из-за них. Даже если человек ничего не сделал, он будет испытывать вину за собственное бездействие.
Людям с комплексом вины очень трудно реализовывать свои проекты и желания. Они очень пассивны, им невероятно страшно браться за новые начинания, и любой призрак возможной ошибки парализует их. Таких людей не покидает ощущение, что они все делают неправильно, а удачный опыт воспринимается как ничего не доказывающая случайность.
Признаки формирования комплекса вины можно увидеть в ребенке достаточно рано. Среди них: робость, нерешительность, а также испуганный вид и ступор, возникающие всякий раз, когда ребенок что-то роняет или разбивает, и степень испуга при этом явно больше, чем того заслуживает ситуация. Вопросы беспокойства и тревоги тоже свидетельствуют о токсическом чувстве вины у ребенка. Если он постоянно спрашивает, что с ним случится, если он будет плохо себя вести, не отдадут ли его в детский дом, значит, где-то родители транслировали ребенку, что он плохой. Даже невинный на первый взгляд вопрос: «Мамочка, а ты меня любишь?» — должен насторожить родителей. «Глобально в ребенке можно воспитать ощущение, что он виноват в том, что родился, что он существует, говорит Андреева, — это самое страшное, что только можно себе представить».
Общие советы по исправлению ситуации, по словам Марии, дать очень сложно, каждый случай требует индивидуальной коррекции. Однако всем родителям без исключения нужно обращать внимание на трансакции, в которых ребенку дается послание «из-за тебя» — и стараться их избегать.
Говоря о чувстве вины у детей, нельзя не упомянуть о том, что комплекс вины может сформироваться и самопроизвольно, без прямого влияния родителей. Происходит это вследствие естественной склонности детей к эгоцентризму. Любой ребенок растет с ощущением, что он центр вселенной, и мир строится вокруг него. И если в семье случается что-то, что его не устраивает, он может начать ощущать, что это происходит из-за него, даже когда ситуация от него никак не зависит. Классический пример – чувство вины у детей при разводе родителей, когда ребенок начинает думать, что если бы он вел себя лучше, родители не разошлись бы.
Чтобы избежать подобных последствий, в любых жизненных ситуациях, не зависящих от ребенка, но травматичных для него – будь то развод, смерть близких родственников или более мелкие несчастья – необходимо объяснять ребенку, почему это произошло. «Дети испытывают чувство вины из-за недостатка информации, – объясняет Андреева. – Ребенок не знает, почему произошло то или иное событие, и начинает придумывать сам. А все, что он может придумать – это то, что он виноват».
Ну и конечно, родители ни в коем случае не должны ссориться из-за ребенка в его присутствии. Все споры по поводу воспитания и развития должны вестись тогда, когда у детей нет ни малейшего шанса стать свидетелями родительских разногласий.
Источник