Время как мы чувствуем эмоции

Как мы чувствуем: эмоции как отражение культуры

Читайте нас в Telegram

Способность говорить членораздельно появилась у предков современного человека примерно 1,7−2 миллиона лет назад. И с тех пор мы не замолкаем, выражая свои мысли, идеи, чувства и, конечно же, эмоции.

Люди могут похвастаться действительно богатым набором слов, выражающих то, что мы чувствуем, и они крайне разнообразны. Вспомните, например, виральные подборки слов, которые «есть в каком-то другом, но нет в русском языке».

Скажем, шведское риэсфебер (resfeber), которое обозначает беспокойство перед поездкой. Или финское меотохапия (myötähäpeä) — то самое чувство, когда глупый поступок совершает другой, а стыдно именно вам. А еще есть, например, аумбук (awumbuk) — слово, которое говорят коренные жители гор Байнинг из Папуа — Новой Гвинеи, чтобы описать социальное «похмелье». Да, то самое чувство насыщенности обществом, которое оставляет людей немотивированными и вялыми в течение нескольких дней после отъезда утомительных гостей.

Всех этих слов, действительно, в русском языке не существует — однако кто поспорит, что есть аналогичные состояния? А еще практически во всех языках мира есть свои слова для выражения базовых эмоций: страха, гнева, любви.

Так как же соотносится с культурными границами то, как мы испытываем эмоции?

Имеют ли человеческие эмоции универсальные корни, или они различаются в разных культурах? Вопросы эти далеко не новы. Даже больше: на заре научных исследований предполагалось, что точно так же, как основные цвета дают начало всем остальным оттенкам, существует и основной набор первичных эмоций, из которых возникли все другие чувства.

А затем оказалось, что в английском языке радуга состоит из 6 цветов вместо 7 в русском, да и с эмоциями дела обстоят не так уж и просто…

Я вас не понимаю

Но вернемся к Папуа — Новой Гвинее. В уже довольно далеких 1970-х годах исследователи сообщили, что люди из изолированной культурной группы на этой территории смогли правильно определить эмоциональные выражения на сфотографированных лицах людей с Запада со скоростью, превышающей вероятность. Заявление произвело фурор в научных кругах, и столь феноменальное «распознавание лиц» было воспринято как доказательство того, что люди во всем мире понимают эмоции одинаково.

Однако совместная работа ученых в различных областях — психологии, нейробиологии и антропологии — со временем показала, что наше культурное воспитание может в значительной степени повлиять на то, как люди выражают и испытывают эмоции.

Так, исследованием вопроса общих человеческих эмоций занимались, например, представители университета Chapel Hill в Северной Каролине (США). Объединив усилия с коллегами из Института естествознания Макса Планка в Йене (Германия), они выявили значительную изменчивость в способе выражения эмоций в устной форме. ❓

Их работа, одно из крупнейших исследований межкультурного эмоционального выражения на сегодняшний день, была основана на данных из словарного запаса 2474 мировых языков.

Чтобы исследовать изменчивость в выражении эмоций, исследователи использовали вычислительные инструменты для создания обширной базы данных лингвистических случаев, когда одно слово имеет несколько значений. Как, например, слово «рука» в русском языке, которое может обозначать как непосредственно ладонь, так и всю конечность от плеча до кончиков пальцев. Или слово «funny» в английском, что может означать и «смешной», и «странный» одновременно.

Затем команда использовала эту базу данных для создания сетей слов, объединенных воедино, среди 20 языковых семей, чтобы таким образом сравнить эмоциональный словарь человечества. Исследование выявило значительные различия в концептуализации эмоций в разных культурах: вариаций в них оказалось в три раза больше, чем в терминах, используемых для описания цвета.

Например, в некоторых языках слово «неожиданность» обычно объединяется со словами, связанными со страхом, в то время как в других языках та же концепция сочетается с более приятными состояниями, такими как счастье.

Интересным и немного неожиданным стало и то, что некоторые австронезийские языки сочетали в себе концепцию любви, типично положительную эмоцию, с жалостью — типично отрицательным чувством.

На лице написано

А что с мимикой? Несмотря на различия в лингвистическом выражении эмоций, эмоциональные выражения лица изначально универсальны, однако со временем становятся культурно дифференцированными.

Чтобы подтвердить эту догадку, команда исследователя Дэвида Мацумото изучила тысячи фотографий, сделанных на Олимпийских играх в Афинах в 2004 году сразу после окончания матчей. Исследователей особенно интересовало, как быстро менялись (и изменялись ли вообще) изначальные эмоции на лицах людей после победы или поражения их любимчиков.

Результаты показали, что культурные различия, действительно, есть. Так, спортсмены из коллективистских культур, таких как Китай, склонны маскировать свое эмоциональное выражение лица в большей степени, чем спортсмены из индивидуалистических культур, таких как Великобритания. Исследование также показало, что люди из более богатых и густонаселенных стран, как правило, были менее озабочены маскировкой своего эмоционального выражения, чем люди из менее населенных и развивающихся стран.

Вывод? Эмоциональные выражения индивидуума могут быть одновременно и универсальными, и культурно-специфическими. Вот так вот непросто.

Пять главных вопросов про культуру, эмоции и культуру эмоций

1.Насколько одинаково люди воспринимают эмоции?

Очень по-разному, и, чтобы понять это, не нужно быть ученым. Если бы все мы чувствовали одинаково, даже в рамках одной культуры, только представьте, сколько серьезных межличностных конфликтов попросту никогда бы и не возникло. А теперь вспомните последний раз, когда вы ругались с кем-то из-за того, что человек не понимает ваших чувств. Таких простых и очевидных. Для вас. Но совершенно непонятных вашему оппоненту.Еще один интересный момент: далеко не все культуры воспринимают эмоции как нечто, что находится внутри нас. Многие считают, что эмоции — это собственно взаимодействие между людьми, то, что люди делают друг с другом. Соответственно, в понимании таких народов, когда вы любите или злитесь на ближнего, вы не переживаете это чувство тет-а-тет, но проживаете его вместе.

2. Почему эмоции — это явление культуры?

Несмотря на то что механизм чувств и эмоций биологический, переживать их мы учимся через призму нашей культуры, когда взрослеем. Нам говорят, что хорошо сдерживать эмоции — или, наоборот, широко улыбаться людям, показывая свою расположенность. Детьми мы можем ощущать лишь полярные состояния (нам либо хорошо, либо плохо), и мы совершенно не думаем о том, каким образом можно или нельзя транслировать эти чувства вовне. Но начинаем задумываться об этом каждый раз, когда кто-то из взрослых поправляет и сдерживает наши порывы.

Например, во многих западных культурах чувство стыда воспринимается как негативное. Тогда как в восточных культурах стыд стоит на одной ступени со смущением и скромностью — это безусловно хорошие эмоции, которые показывают, что человек не лишен чувства такта и приличий.

3. Как культура влияет на эмоции?

Как уже было упомянуто выше, эмоции — это во многом чисто физиологические реакции мозга и тела, однако не только. Да, наш организм химически реагирует на нечто происходящее вокруг, но сама по себе эта реакция — не эмоция. У любой эмоции есть социальный контекст, потому что человек живет в обществе. И обычно эмоции возникают не сами по себе, а именно в контексте взаимодействия с миром и другими людьми.

Даже если мы чувствуем злость относительно каких-то собственных поступков и эмоция вроде бы направлена на себя, в реальности она все равно направлена вовне. Мы злимся, что что-то сделали не так и, возможно, это повлияло на наши отношения с кем-то, на нашу работу, на то впечатление, которое мы хотели бы оставить у других людей. То есть наша личная эмоция все равно вписана в социальный контекст.

4. Меняется ли восприятие или выражение эмоций у человека, который переходит в другую культуру?

Конечно, иначе не существовало бы понятия «культурный шок». Безусловно, он связан не только с эмоциями, однако каждый человек, который долгое время жил в иной культуре, на первых порах испытывал состояние непонимания и, возможно, неприятия. Человек думает, что его чувства — это всего лишь естественные реакции на окружение, а затем оказывается в другой культуре и осознает, что они совершенно неадекватны нормам этой другой культуры.

Со временем, когда человек общается с достаточным количеством людей из другой культуры и получает от них «обратную связь», он накапливает новый опыт их выражения. Это медленный процесс: иммигрантским меньшинствам требуется больше одного поколения, чтобы приспособиться к нормам новой культуры.

При взаимодействии с людьми из разных культур осознание того, что эмоции каждого человека так или иначе связаны с его собственным социумом, его нормами и ценностями, помогает лучше понять друг друга.

5. Чем еще нам может помочь понимание эмоциональной жизни других людей?

Знание альтернативных способов получения и выражения эмоций дает нам лучшее понимание своих собственных чувств. А еще оно дарит альтернативный взгляд и перспективу.

Например, чувство стыда само по себе не настолько невыносимо, чтобы мы обязательно должны были превратить его в чувство гнева. Стыд невыносим только в том случае, если вы стремитесь быть человеком, который должен не испытывать стыда и постоянно чувствовать себя хорошо — это требование и норма западной культуры.

Если вы сумеете отделить себя от этого культурного правила, вы сможете жить даже с чувством стыда. А еще ваша реакция на людей, испытывающих глубокое чувство стыда или депрессию, основана исключительно на ваших личных ценностях и представлении о том, каким человеком должны быть вы сами (а значит, какими должны быть и все остальные: что чувствовать и что думать, чтобы попадать в «норму»).

Источник

Как эмоции влияют на наше восприятие времени

Когда жизнь человека поставлена под угрозу, например в ситуации автокатастрофы, реакция организма на внешние стимулы ускоряется и интенсифицируется. Пережившему травмирующее событие кажется, что оно длилось дольше, чем в реальности. В моменты счастья, напротив, минуты, часы и дни будто растворяются. Ученым давно известно, что субъективное восприятие времени зависит от испытываемых в конкретный момент эмоций. Хотя до конца механика такой связи не ясна, нейрофизиологи и психологи за последние 150 лет совершили немало открытий, которые позволяют понять ее основные принципы. Создательница телеграм-канала «Дайджест антропоцена» Ольга Дерюгина рассказывает о результатах самых интересных исследований на эту тему.

Восприятие времени и органы чувств

Каждый из нас хотя бы раз сталкивался со странными эффектами течения времени: например, прогулка по пустой и тихой улице может показаться более долгой, чем по многолюдной и шумной. Восприятие привычного маршрута от работы до дома порой сильно различается: в зависимости от нашего настроения, от того, слушаем ли мы по дороге музыку, совершаем ли путь в одиночку или в компании, одна и та же дорога будет бесконечной или, напротив, довольно короткой.

Ощущение времени складывается из информации, которая поступает от разных органов чувств и обрабатывается мозгом. Существует несколько моделей, объясняющих механизм восприятия времени, однако ни одна из них пока не ответила в полном объеме на вопросы исследователей и не получила широкого признания в научных кругах.

Сложно сказать, по каким именно биоалгоритмам собираются воедино сигналы, приходящие извне и определяющие работу внутренних часов. Однако известно, что данные, полученные на слух или визуально, по-разному влияют на субъективное ощущение времени. Еще пионер физиологии Иван Сеченов, а после него нейрофизиолог Александр Лурия отмечали приоритет слуха в восприятии времени.

Это предположение было экспериментально подтверждено и современными учеными: человек способен более точно оценить продолжительность звуков, чем визуальных стимулов.

При этом мы склонны недооценивать длительность визуальных сигналов в отличие от аудиальных или вибрации.

В исследовании 2011 года нейрофизиолог Риота Канаи и его коллеги показали: нарушения в работе зон мозга, отвечающих за слух, приводят к ошибкам при попытке оценить длительность как аудиальных, так и визуальных стимулов. Если же нарушения обнаружены в зонах головной коры, отвечающих за зрение, то ошибки при оценке длительности внешних стимулов будут касаться только визуальных данных. Ученые предположили, что время распознается в слуховой системе, а визуальные сигналы автоматически сопоставляются со звуковыми.

Читайте также

Оценка длительности сигнала зависит от его «заполненности»: непрерывный звуковой сигнал обычно ощущается как более длительный, чем такой же интервал тишины, разграниченный двумя щелчками.

В обычной жизни мы редко сталкиваемся с ситуациями, когда приходится судить о длительности события, исходя из информации, полученной только от одного из органов чувств. Тем не менее не повредит иногда напоминать себе, что субъективное ощущение времени представляет собой сплав из разных данных, поэтому, полагаясь лишь на зрение или слух, мы почти наверняка рискуем столкнуться с когнитивными искажениями.

Например, когда мы видим сложные изображения (которые содержат много деталей, незнакомые образы и имеют несимметричную композицию), нам кажется, будто их показывали меньше по времени. С другой стороны, по некоторым данным, подобный эффект наблюдается, только когда мы пытаемся определить смысловую нагрузку картинки.

Эмоционально окрашенные изображения оцениваются как более длительные по сравнению с нейтральными. А вот звуки, которые вызывают сильные переживания, напротив, воспринимаются как более короткие по сравнению с такими же по длительности нейтральными звуками.

Привычка и предшествующий опыт также способны исказить наше восприятие времени. Эксперименты показывают, что многократное повторение одного и того же сигнала уменьшает его субъективно воспринимаемую длительность. Человек адаптируется к воздействию стимула, с которым уже знаком. Поэтому чем старше мы становимся, тем быстрее течет время — ведь большинство людей изо дня в день переживают одну и ту же рутину.

Нейроученый Дэвид Иглман отмечает: в детстве дни и сезоны ощущаются иначе, нам может казаться, будто лето длится вечно, а яркое воспоминание о нем надолго сохраняется в памяти. Однако с возрастом нам всё труднее удержать в голове даже то, что произошло вчера. У этого феномена есть простое объяснение: с годами мир перестает быть удивительным и полным новых открытий, окружающая действительность банализируется и наводит скуку.

Существует ли противоядие от уныния и скоротечности? Наверняка интуитивно вы знаете ответ: главное лекарство от забывчивости — разнообразие .

Чтобы жизнь снова стала более насыщенной, стоит чаще смотреть на мир глазами ребенка и находить приключения на каждом шагу — пусть это будет хотя бы новый путь из офиса до дома или новое блюдо на обед.

Даже такие мелочи заставят время замедлить свой ход.

Эксперимент 2014 года психолога Питера Ульрика Це и его коллеги из Дартмутского университета это подтверждает. Ученые показывали добровольцам картинки — часть из них участники видели ранее, некоторые были для них новыми. Хотя все изображения находились на экране равное количество времени, испытуемые были уверены, что незнакомые картинки держались на мониторе дольше других.

Может быть интересно

Впрочем, иногда подобный эффект вкупе с эволюционной бдительностью может сыграть с нами злую шутку. Гордон Московитц из Лихайского университета в 2015 году показал, что белым людям — особенно тем, кто боится показаться расистом, — кажется, что время течет медленнее в присутствии афроамериканцев. Такое наблюдение объясняет некоторые неосознаваемые европейцами предрассудки, например, когда прием пациента афроамериканского происхождения длится меньше, чем человека с белой кожей.

Есть и еще одно любопытное наблюдение: восприятие времени связано с моторикой. Мы составляем представление о длительности события, наблюдая за движениями другого человека и сопоставляя их с собственным опытом.

Состояние потока и предвкушение вознаграждения

Психолог американо-венгерского происхождения Михай Чиксентмихайи посвятил научную карьеру исследованию счастья. Пожалуй, больше всего он известен как автор концепции потока — состояния, когда человек настолько глубоко погружен в процесс, что никакие посторонние факторы не способны его отвлечь, а ощущение времени теряется. Попасть в поток удается при условии, что уровень сложности задачи выше среднего и уровень навыков тоже выше среднего.

Дальнейшие исследования ученых выявили связь между мотивацией, предвкушением вознаграждения и восприятием времени. Психологи Филип Гейбл и Брайан Пул обнаружили, что в ожидании поощрения минуты для участников эксперимента субъективно проходят быстрее, чем в отсутствие некоторого приятного события.

Читайте также

В другой серии экспериментов исследователи показывали волонтерам изображения нескольких типов — нейтральные (геометрические формы), приятные, но не мотивирующие (цветы), приятные и мотивирующие (десерты/сладкое). Добровольцы должны были оценить, сколько длился показ каждой картинки.

Как ученые и предполагали, участники эксперимента были уверены, что изображения десерта демонстрировались в течение более короткого периода, чем другие картинки, — хотя это и не соответствовало действительности. Кроме того, дисторсия времени оказывалась сильнее, если добровольцы были голодными во время теста.

По мнению психологов, удовлетворенности не достаточно, чтобы почувствовать быстротечность минут.

Время летит, когда мы к чему-то стремимся и хотим получить что-то приятное.

Такой феномен восприятия имеет прагматичную ценность в ситуациях длительного ожидания или труда: благодаря нему, мы сохраняем терпеливость и мотивацию, несмотря на то, что конечная цель виднеется лишь где-то вдалеке.

Застывшее время

В 2012 году ученые из Стэнфорда и Университета Миннесоты провели совместное исследование: они предложили группе добровольцев посмотреть несколько видео с захватывающими пейзажами или ролики, в которых очевидцы сталкивались с дикими животными в повседневности. Контрольной группе показали видео нейтрального характера. По субъективным оценкам для первой категории участников время прошло быстрее и интенсивнее, чем для второй. Ученые считают, что когда мы чем-то заворожены или удивлены, мгновения будто ускоряются.

Окружающая среда также вносит свой вклад в восприятие времени. Согласно наблюдению исследователей из Карлтонского университета, на природе время течет медленнее. Ученые сопоставили как реальную ситуацию нахождения в лесу, так и воздействие на человека изображений с видами природы. В каждой части эксперимента участники отметили, что в городской обстановке ритм жизни ощущается как более быстрый. При этом в ситуации реальной прогулки дисторсия времени была сильнее. Добровольцы также отметили, что чувствовали себя на природе более расслабленно и спокойно.

Страх и другие сильные эмоции

Изучению связи между страхом и ощущением времени посвящено больше всего научных работ по сравнению с другими человеческими эмоциями. Испуг также демонстрирует различия в восприятии визуальных и звуковых стимулов.

Психолог Анна Солодкова в тексте про исследования восприятия времени в современной психологии пишет:

«Изображения, вызывающие отвращение (увечья тела), оцениваются как длящиеся дольше, чем изображения, вызывающие страх (змея)».

Искажения в восприятии времени характерны и для звуковых стимулов. Длительность восклицаний, произнесенных с разной интонацией, субъективно будет ощущаться по-разному: фраза, произнесенная с интонацией отвращения, воспринимается как более короткая по сравнению с длительностью стимула с удивленной интонацией.

Нейроученый Дэвид Иглман в начале 2010-х провел показательный эксперимент, чтобы изучить, как чувство страха искажает наше восприятие времени. Он установил на запястье нескольким добровольцам секундомеры и попросил их спрыгнуть с трамплина высотой с пятнадцатиэтажное здание. Как и ожидал Иглман, отважные участники исследования были уверены, что прыжок длился дольше, чем в действительности показали приборы.

По словам ученых, такая особенность восприятия может быть связана с инстинктом самосохранения. Когда нам что-то угрожает, наш мозг переключается в режим повышенного внимания и фиксирует малейшие детали.

В рамках исследования 2011 года психолог Сильвия Друа-Воле показала группе студентов несколько видео, которые должны были вызвать испуг (фрагменты из фильмов ужасов), грусть (фрагменты из голливудских драм) или никак не повлиять на их настроение (прогноз погоды или финансовые сводки). После сеанса она проверила, как чувствовали себя добровольцы: ролики вызвали у испытуемых ровно те эмоции, которые и предполагались. До и после сессии Друа-Воле попросила участников оценить длительность визуального стимула (изображение голубой точки).

Просмотр страшного кино исказил восприятие стимула студентами: им казалось, будто они видели точку дольше, чем ее демонстрировали в реальности.

По предположениям психологов, это проявление встревоженности объясняется готовностью организма к действию в случае приближения опасности.

Может быть интересно

Согласно исследованиям Сандрин Жил и Сильвии Друа-Воле, выражение лица собеседника также способно повлиять на восприятие времени. Видя, что человек напротив нас испытывает сильные эмоции — злится, испуган, счастлив или грустит, мы склонны переоценивать количество проведенных вместе с ним минут.

Однако чувство отвращения или стыда не приводит к дисторсии времени. По мнению психологов, причина проста: тот факт, что кто-то испытывает отвращение, не требует от нас моментальной реакции и готовности к предотвращению потенциальной опасности.

Почему терять счет времени — нормально

Нейроученая Хизер Берлин в магистерской и докторской работе изучила вопрос точности человеческого восприятия времени. Ее интересовало, насколько точно мы в состоянии определить, сколько прошло минут, не смотря на часы.

В одном из экспериментов Берлин попросила добровольцев мысленно следить за временем, а сама читала им вслух числа, написанные заранее на карточках. Испытуемые должны были прервать ее по истечении 90 секунд. В исследовании принимали участие как здоровые люди, так и те, у кого была повреждена орбитофронтальная кора головного мозга, которая отвечает за принятие решений и мотивацию.

Читайте также

Результаты были довольно неожиданными: здоровые волонтеры чаще ошибались и останавливали Берлин после того, как 90 секунд прошли, то есть для них время текло медленнее. Зато реакция участников с травмой мозга была гораздо точнее: они прерывали ученую почти ровно 90 секунд спустя.

Получается, что мы эволюционно склонны к субъективному искажению времени. Более того, точность восприятия секунд, минут и часов не приносит пользы организму.

В нормальном состоянии мы переоцениваем количество прошедшего времени: думаем, что прошло 15 минут, а оказывается — всего 10. Отчасти в этом стоит винить нейропептид Y, считает Дэвид Иглман.

Когда здоровые люди испытывают стресс, в крови повышается уровень адреналина. Наш мозг готовится атаковать или бежать. Если стресс слишком велик, то защитная реакция организма на него может негативно сказаться на префронтальной коре, фактически лишая нас возможности действовать рационально. Нейропептид Y помогает сбалансировать работу внутреннего аварийного механизма.

Поэтому важную роль играет подготовка к чрезвычайным ситуациям. По данным исследователей, в стрессовой ситуации у солдат, прошедших военные учения, уровень нейропептида Y значительно выше, чем у тех, кто не был на предварительных испытаниях. В итоге первым проще справляться с волнением и принимать рациональные решения в критическом положении.

На самом деле нейропептид Y выделяется в организме всегда, просто в меньших количествах, если перед нами нет угрозы для жизни. А это значит, что обычно для людей минуты текут медленнее, чем показывают часы.

В момент опасности же ход времени замедляется еще сильнее. Такая особенность восприятия позволяет нам не терять самообладания и сохранять трезвость ума в экстренных случаях.

Так что в следующий раз, когда вы проспите или опоздаете на встречу, не сердитесь на себя и помните, что неспособность точно рассчитать время — не досадный дефект вашего мозга, а сложный защитный механизм, который упрощает жизнь и помогает быть более выносливым.

Источник