Повторение пройденного
Баруздин Сергей Алексеевич
Сергей Алексеевич БАРУЗДИН
Я прилетел в полдень и не узнал своего города. Еще утром в Петропавловске-Камчатском буйствовала пурга, мы с трудом пробрались на вездеходе до аэродрома и там долго гадали: «Улетим — не улетим?» И вот мы обогнали на девять часов время, потеряли где-то в пути ночь и оказались в Москве — весенней, солнечной, зеленой, предмайской.
Возвращение домой — всегда радость. Возвращение в Москву — радость двойная, ибо город наш как-то особо притягивает к себе. А сейчас.
Не успевшая запылиться свежая трава и уже заметно распустившиеся липы, женщины в легких светлых одеждах, гагаринские портреты и красные полотнища с космическими кораблями на стенах домов — все было настолько необычным, будто я вернулся с другой планеты. А может, и правда с другой? Камчатка, Командоры, Курилы. Нет, конечно!
И все-таки прохожие с любопытством посматривали на мою длинную фигуру в полушубке и меховой шапке с тяжелым заплечным мешком.
Единственно, что могло хоть чуть ободрить меня, — гордость за содержимое мешка. А в нем лежали удивительные вещи: два огромных моржовых клыка; гудящая раковина величиной с суповую тарелку; могучий краб, лишь вчера вечером сваренный — красный, колючий, похожий на морское чудовище; пол-литра настоящего спирта, продающегося только на Севере да на Дальнем Востоке; свернутый в круг, как проволока, корень женьшеня и несколько банок крабовых консервов, которых сейчас в Москве днем с огнем не сыщешь. Впрочем, все это ломаного гроша не стоило в сравнении с действительно удивительными космическими апрельскими новостями!
Я прибавил шаг. Предстояло самое радостное и сложное — забежать на работу к жене и взять ключи от квартиры. Радостное — понятно почему: ведь я больше месяца не видел Наташи и вот — вернулся. А сложное? Мой камчатский внешний вид явно мог подорвать авторитет такого солидного учреждения, как архитектурно-проектный институт, где работала жена, тем паче что он размещался теперь в отличном, просторном, светлом здании.
Мне повезло: гардеробщица, поворчав для порядка, что у нее не камера хранения, приняла сначала мой мешок, а затем полушубок. Теперь — скорее наверх, к ней, к ней!
Я поднялся на лифте и приоткрыл знакомую дверь.
Наташа вспыхнула, неловко бросила длиннющую линейку и уже в дверях оглянулась на ближайших своих соседок по мастерской. Я не видел в эту минуту ее лица, но знал, что оно было растерянным и немного виноватым. Она всегда теряется от радости и чувствует себя виноватой перед этими женщинами. Может, не перед всеми, но перед многими. Она знает, что у них-то все не так, и боится обидеть их своим счастьем.
Мы стояли в коридоре, и я целовал ее в лоб, и глаза, и волосы, и губы, и руку с заметным шрамом у локтя, и она краснела, как школьница, и увертывалась, и что-то шептала мне, добавляя с испугом: «Люди же вокруг. Неудобно. «
— Но как ты? Доволен? — вполголоса спросила она, освобождаясь наконец и поправляя на мне воротник. Она часто делает так: поправляет мой воротник, или шарф, или перезастегивает застегнутую пуговицу, — и только мы с ней знаем, что это значит.
Я мог бы наговорить ей сейчас тысячу самых красивых слов о том, где я был и что видел, и обязательно добавить в конце, что опять поеду туда, откуда только что вернулся. Но я не скажу ей сейчас ничего. Лучше как-нибудь потом. Потом. Я знаю, как она не любит, когда я уезжаю.
А я люблю уезжать, и не только потому, что это надо.
Источник
Светлая сторона возвращения домой после путешествия
В прошлой статье я накидал несколько неочевидных неурядиц, которые случаются с любым путешественником, решившимся на долгосрочное путешествие, а затем вернувшимся домой. Всегда сложно вновь перестроиться на старый лад и смириться с тем фактом, что ты больше не в пути. Но не все так плохо, по-прежнему с возвращением домой связано множество радостей, о которых я расскажу вам здесь.
В последний раз я оставался дома в течение 2 месяцев, умудрившись заскучать всего разок. Все-таки хорошо быть дома: регулярно видеть свою семью, спать в собственной кровати, где матрац уже успел повторить очертания твоего тела, есть мамины завтраки и играть со своим питомцем. Ты наверняка знаешь, что здесь по тебе скучали и очень ждали. Мой пес был так рад моему возвращению, что долго лез обниматься, стремясь лизнуть теплым языком то в нос, то в ухо. Правда, я подозреваю, все дело в том, что он знает, что теперь я буду его кормить.
Возвращение домой всегда связано с радостными встречами со старыми друзьями. Не важно сколько людей я встречу в путешествии, вернуться к друзьям, с которыми я знаком 5-10-15 и больше лет очень здорово. Не нужно постоянно знакомиться и представляться, они знают тебя много лет, у вас общие шутки, и с ними можно быть «на короткой ноге». Также всегда интересно узнавать, что изменилось в жизни друзей во время твоего отсутствия – кто-то обзавелся новой пассией, кто-то женился, а у кого-то появился ребенок – такие новости всегда радуют.
А еще по возвращении домой я рад, что могу снова посещать свои любимые места, есть в любимых ресторанах, ходить в до боли знакомый кинотеатр. После возвращения я практически каждый день забегал в позную за углом. Дорвался.
Меня радуют новые кафешки и магазинчики, вдруг выросшие повсюду, как грибы после дождя. Куда ни взгляни – все изменилось, а потому никогда не покидает главное ощущение от путешествия — открытие чего-то нового ранее неизведанного.
Вернувшись всегда переоцениваешь культуру своей страны, видишь ее как бы глазами иностранца, замечаешь какие-то детали, ранее незаметные из-за своей обыденности и привычности. В России множество проблем, но с высоты нового опыта ты понимаешь, что проблемы существуют в любой стране, просто свои кажутся глобальнее и важнее. Россия далеко не самое плохое место для жизни. Особенно остро это понимаешь, когда везде наездился, есть с чем сравнить и уже не так сильно тянет «свалить».
Возвращаться домой важно, это перезаряжает батарейки любого путешественника, потому что всегда наступает пресыщение, больше не испытываешь таких ярких впечатлений от происходящего вокруг. Ну да, очередной водопад, еще одна известная церковь, музей, пляж… Кажется, что ты уже видел все это раньше, и в этот момент пора возвращаться домой.
В прошлое свое путешествие я вернулся на 3 месяца раньше задуманного. Я выгорел, но через несколько недель снова был готов к новой дороге. Возвращение домой дает возможность отправляться в путешествия снова и снова. Пробыв дома 2 месяца, я был счастлив снова сесть в самолет, ведь еще столько всего нужно увидеть!
Источник
6 правил для того, чтобы в ваш дом хотелось возвращаться снова и снова.
Что делать, чтобы вам и вашим домашним всегда хотелось домой.
К сожалению, не все могут похвастаться тем, что при возвращении домой испытывают радость и удовольствие. Вполне успешный человек, НИКОГДА не будет чувствовать себя абсолютно счастливым и полным сил, если из дома хочется бежать и не хочется в него возвращаться.
Если вы живете один, то вам еще важнее сделать ваш дом уютным, чтобы вы могли получить необходимые эмоции тепла и спокойствия из окружающего пространства.
1. Запах. Вам должны нравиться ароматы вашего дома. Уделите этому особое внимание. Чтобы ваше жилище вызывало позитивные эмоции с первых секунд пребывания, необходимо каждый день прикладывать небольшие, но регулярные усилия.
2. Чистота. Речь идет не о больничной стерильности, а скорее, а том, чтобы в вашем доме не было следов запущенности. Паутина в углах, даже в незаметном месте, может продемонстрировать себя в самый неподходящий момент. Вековая пыль за дверьми или на высоких поверхностях, которые вам незаметны, для других будет первым, что они увидят.
3. Удобство передвижения. На это следует обращать внимание, потому что, находясь на работе, в очереди в супермаркете, мы постоянно преодолеваем какие-либо препятствия. Приходя домой, хочется сразу упасть в объятия доброжелательной и безопасной атмосферы.
4. Домашняя одежда и текстиль. десять часов в сутках, в среднем уходит на работу и дорогу туда и обратно. Примерно столько же на сон и подготовку к нему. Обеспечьте себя и своих домашних качественным постельным бельем, удобным матрасом, подушками и одеялами. Мягкими халатами и полотенцами. Следите за их чистотой и запахом. Приятные прикосновения к телу создадут мощную психологическую привязку к вашему дому.
5. Сервировка стола. Приучите себя красиво сервировать стол, даже если вы едите в одиночестве. Не нужно ставить миллион столовых приборов. Но со вкусом подобранная посуда, создаст особенную атмосферу.
6. Психологический комфорт. Здесь все предельно ясно. Следует заметить только то, что все вышеперечисленное работает в полную силу, когда вы естественно и свободно чувствуете себя со своими домашними. Вам есть, о чем поговорить, вам интересно что происходит в жизни близких. Это важно, чувствовать, что вас принимают с вашими недостатками, любят и ждут.
Но даже, если царит идиллия, а дома висит паутина не надейтесь, что на это не обратят внимание. Со временем это будет раздражать и вызывать отторжение.
Помните, что люди тянутся к тому, что вызывает приятные эмоции. Любите себя и ваше жилище. И тогда теплые эмоции от посещения вашего дома будут возвращать к вам людей снова и снова и надолго сохранят в памяти добрые воспоминания о вас.
Источник
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Роман и повести
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Я прилетел в полдень и не узнал своего города. Еще утром в Петропавловске- Камчатском буйствовала пурга, мы с трудом пробрались на вездеходе до аэродрома и там долго гадали: «Улетим — не улетим?» И вот мы обогнали на девять часов время, потеряли где-то в пути ночь и оказались в Москве — весенней, солнечной, зеленой, предмайской.
Возвращение домой — всегда радость. Возвращение в Москву — радость двойная, ибо город наш как-то особо притягивает к себе. А сейчас…
Не успевшая запылиться свежая трава и уже заметно распустившиеся липы, женщины в легких светлых одеждах, гагаринские портреты и красные полотнища с космическими кораблями на стенах домов — все было настолько необычным, будто я вернулся с другой планеты. А может, и правда с другой? Камчатка, Командоры, Курилы… Нет, конечно!
И все-таки прохожие с любопытством посматривали на мою длинную фигуру в полушубке и меховой шапке с тяжелым заплечным мешком.
Единственно, что могло хоть чуть ободрить меня, — гордость за содержимое мешка. А в нем лежали удивительные вещи: два огромных моржовых клыка; гудящая раковина величиной с суповую тарелку; могучий краб, лишь вчера вечером сваренный — красный, колючий, похожий на морское чудовище; пол-литра настоящего спирта, продающегося только на Севере да на Дальнем Востоке; свернутый в круг, как проволока, корень женьшеня и несколько банок крабовых консервов, которых сейчас в Москве днем с огнем не сыщешь. Впрочем, все это ломаного гроша не стоило в сравнении с действительно удивительными космическими апрельскими новостями!
Я прибавил шаг. Предстояло самое радостное и сложное — забежать на работу к жене и взять ключи от квартиры. Радостное — понятно почему: ведь я больше месяца не видел Наташи и вот — вернулся. А сложное? Мой камчатский внешний вид явно мог подорвать авторитет такого солидного учреждения, как архитектурно-проектный институт, где работала жена, тем паче что он размещался теперь в отличном, просторном, светлом здании.
Мне повезло: гардеробщица, поворчав для порядка, что у нее не камера хранения, приняла сначала мой мешок, а затем полушубок. Теперь — скорее наверх, к ней, к ней!
Я поднялся на лифте и приоткрыл знакомую дверь.
Наташа вспыхнула, неловко бросила длиннющую линейку и уже в дверях оглянулась на ближайших своих соседок по мастерской. Я не видел в эту минуту ее лица, но знал, что оно было растерянным и немного виноватым. Она всегда теряется от радости и чувствует себя виноватой перед этими женщинами. Может, не перед всеми, но перед многими. Она знает, что у них-то все не так, и боится обидеть их своим счастьем.
Мы стояли в коридоре, и я целовал ее в лоб, и глаза, и волосы, и губы, и руку с заметным шрамом у локтя, и она краснела, как школьница, и увертывалась, и что-то шептала мне, добавляя с испугом: «Люди же вокруг… Неудобно…»
— Но как ты? Доволен? — вполголоса спросила она, освобождаясь наконец и поправляя на мне воротник. Она часто делает так: поправляет мой воротник, или шарф, или перезастегивает застегнутую пуговицу, — и только мы с ней знаем, что это значит…
Я мог бы наговорить ей сейчас тысячу самых красивых слов о том, где я был и что видел, и обязательно добавить в конце, что опять поеду туда, откуда только что вернулся. Но я не скажу ей сейчас ничего. Лучше как-нибудь потом… Потом… Я знаю, как она не любит, когда я уезжаю.
А я люблю уезжать, и не только потому, что это надо.
Я люблю уезжать, чтобы возвращаться. Вот так, как сейчас! И чтобы вновь видеть ее такой, какой я знаю ее много-много лет, и находить что-то новое в ней и в самом себе.
Я смотрю на нее. Она все такая же, такая… Она ничуть не изменилась за этот месяц. И за все многие-многие годы, хотя ей давным-давно уже не пятнадцать, а почти тридцать восемь. Боже, как давно я знаю ее. И — как люблю!
Она меняла прически и платья. Она училась и была на войне. Она рожала и опять училась. Она хоронила близких. «Она», а хочется сказать «мы». Но нет, я не скажу так. Я опять скажу — «она». Она всегда была такой и теперь стала еще лучше.
Я поздравляю ее.
— Читал? — Она удивляется, хоть и знает, с чем я поздравляю ее. Она кивает головой: — Спасибо. А знаешь, как здорово получилось. Казалось, уже все! Пропало. И вдруг Буньков приходит, сначала молчит, потом: «Девочки! Что-то вы важные сегодня!» И — достает бутылку шампанского. Только тут мы и сообразили. А как раз на другой день «Правда»…
Я читал на Камчатке короткую заметку в «Правде», но я и так знаю все: как продвигался их проект, как его считали мертворожденным. Я даже сам сомневался, нужно ли загонять в одно здание и детский сад, и магазин, и парикмахерскую, и столовую, и комбинат бытового обслуживания, и клуб? Она доказывала мне: «Нужно, можно, удобно». Доказывала и год назад, когда проект только задумывался, и позже, когда сидела над ним ночами дома.
Теперь я радуюсь, будто это мой проект.
— В Целинограде уже начинают строить, а на будущий год — в Москве! — говорит она. — Здорово, правда?
— Ну, а дома-то как?
Дом — это Надюшка и Люба.
— Все хорошо, — говорит она. — Надюшка в школе, Люба в детском саду. Все ждут тебя…
— Удери пораньше. А?
— Постараюсь. — Она притрагивается к моему воротнику. — А ты, я смотрю, начинаешь седеть… Ой, и как здорово. Ну, ну, до вечера!
Поднимаясь по лестнице, я понял, что это в нашей квартире трезвонит телефон.
Источник