Увлекаясь иностранным языком человек начинает лучше чувствовать

Как меняется характер при изучении иностранного языка

Подходить к выбору иностранного языка для изучения следует с особой осторожностью. Полученный навык может как открыть перед вами как новые перспективы, так и внести коррективы во взгляды на жизнь, полностью изменить характер и эмоциональное состояние.

Как работают языковые механизмы

В каждом языке существует свой механизм, который отличает его от других. Но есть и общие, свойственные всем, принципы. Язык имеет две составляющие — математическую и психологическую. Первая основывается на основных алгоритмах, фундаментальных структурах и наборах правил. При изучении языка необходимо довести их до автоматизма, как при освоении музыкальных инструментов или тренировки выполнения какого-либо трюка. Психоэмоциональная составляющая отражает взгляды носителей языков на мир и на все то, что в нем происходит.

Язык — отражение менталитета народа

Речь ребенка формируется вместе с мышлением. С рождения малыш видит, слышит и ощущает явления или действия. Затем он начинает связывать их со словами, которые произносят окружающие. «Это глазки», «Это носик», — говорят родители. Так у ребенка формируются понятия, а позднее связи между ними.

Произнося слова, мы вкладываем в них некий смысл и собственный опыт, который характеризует нас, как личностей. Порядок построения предложений в каждом народе свой, что отражает свойственный ему менталитет.

В русском, как и во многих славянских языках, нет четкого порядка слов в речи, много путаницы. Это отражается и на том, как мы живем. Складывается впечатление, что мы специально избегаем ясности и часто используем двухзначные понятия. Признаться в чувствах мы можем словами: «Я тебя люблю», «Тебя люблю я», «Тебя я люблю». В английском языке существует только одно словосочетание — «I love you». Французам свойственно на первое место ставить существительное. Они видят прежде всего суть и говорят: «Велосипед черный». Потом уже французы добавляют определение. Русские и англичане сразу говорят: «Черный велосипед». Слова показывают, как жители разных стран воспринимают реальность, что для них главное, а что второстепенное.

Изменение способа виденья мира

Каждый язык несет особое мировоззрение, которое оказывает непосредственное влияние на его носителей. Если человек говорит на нескольких языках, он буквально расширяет свое сознание и по-другому начинает смотреть на мир. Поэтом психологическая сторона речи не менее важна, чем знание математических алгоритмов.

Чтобы быстрее выучить иностранный язык, нужно найти для себя ассоциации со странной, в которой он используется. Италия для кого-то связана с пиццей, пастой и музыкой. Созданный эмоциональный образ помогает лучше понять людей, которые говорят на итальянском языке. Вместе с изучением грамматики следует больше узнавать о традициях, истории и культуре народа. Тогда набор слов и правил начинает восприниматься иначе.

Другой язык — мостик в иную реальность

Знание разных языков дает больше свободы и позволяет изменить жизнь. Можно путешествовать по миру или переехать в другую страну. Нередко обстоятельства складываются так, что родной язык напоминает о неприятных моментах. Слово «проблема» вызывает дискомфорт. Если произнести аналогичное английское слово «challenge», восприятие меняется, ощущается внутренний подъем. Заменив в речи «богатство», ассоциируемое часто с воровством, на «rich», вы измените отношение к деньгам.

Изучение иностранного языка позволяет попасть в другую реальность. Некоторые люди отмечают, что французский, итальянский, английский и другие языки помогли забыть о боли, обрести уверенность и стабильность. Иностранный язык позволяет создать новую идентичность, в которой нет ограничений и запретов, ведь на нем в детстве нас никто не ругал и не критиковал.

Что говорит язык о человеке?

Родной язык, впитываемый с молоком матери, оказывает самое большое влияние на характер человека. Но самоощущение и мировоззрение всегда можно изменить. Освоив иностранный язык и окунувшись в другую культурную среду, человек приобретает новые, несвойственные ему характеристики. Говоря на итальянском, люди начинают больше жестикулировать, а на английском — чаще улыбаться. Те, кто изучают немецкий, становятся более дисциплинированными и педантичными.

Разговаривая на французском, люди начинают увлекаться творчеством. Изучение китайского языка требует усидчивости и умения замечать мелкие детали.

Хотите стать смелее? Учите русский или чеченский. Мечтаете стать эмоциональнее? Итальянский. Стремитесь быть страстным — тогда испанский. Изучая турецкий, вы научитесь торговаться и договариваться.

«Сочно о психологии» — блог о самом важном и интересном в психологии человека.

Ставьте лайк, подписывайтесь на канал и за гляните в дальние уголки своего сознания!

Источник

Польза от изучения иностранных языков

Изучение языков значительно влияет на наше психологическое состояние. Многие люди признаются, что чувствуют себя счастливее и увереннее, поговорив с иностранцем или почитав иностранную литературу. Сегодня мы расскажем о том, как изучение языков может изменить ваше психологическое состояние в лучшую сторону.

Языки способствуют улучшению памяти

Научно доказано, что те, кто знает несколько языков, имеют хорошую память. Конечно, знание большого количества слов и грамматических правил развивает способность мыслить. Однако, многочисленные исследования показали, что знание языков улучшает память и в других областях. Например, благодаря языкам многие люди лучше запоминают номера телефонов, числа дней рождения и годовщин. Кроме того, знание языков поддерживает остроту ума и активность мозга. Это значит, что можно больше брать от жизни, быстрее решать кроссворды и помнить все, о чем вы говорили неделю назад! Также доказано, что те, кто изучает языки, меньше думают о будущем и живут настоящим. Так что, если считаете, что иностранный язык — это лишь бонус к резюме, то вы глубоко ошибаетесь.

Улучшают работу мозга

Изучая языки, вы можете обрести не только счастье, но и развить работу вашего мозга. Клинически доказано, что, по сравнению с монолингвами, мультилингвы менее склонны к таким синдромам, как деменция. Постоянно упражняйте свой мозг — учите и пересказывайте иностранные тексты, больше читайте, развивайте свой слух — все это пойдёт на пользу вашему здоровью.

Развивают мультизадачность

Если будучи дома, вы хотите руководить компанией и воспитывать детей, то сначала начните изучать языки. Языки помогут вам быстрее переключаться с одной задачи на другую и лучше реагировать на неожиданные ситуации. Языки нужны не только для структурирования знаний по грамматике, но также и для организации жизни.

Повышают креативность

Знание языков делает вас более креативными. При общении вы переключаетесь на иностранный язык, конструируете предложения по определённым правилам, подбираете нужные словосочетания и более сознательно относитесь к тому, что говорите. Внимательность к особенностям языка повышает вашу креативность и в повседневной жизни вы мыслите шире и воспринимаете мир креативнее.

Источник

Как мышление на иностранном языке меняет жизнь

Что с нами происходит, когда мы говорим и тем более думаем на другом языке? Насколько сильно знание иностранного языка меняет мировоззрение и можно ли с его помощью изменить себя и свою жизнь? Вполне, уверена клинический психолог Ирина Гросс.

Одна из клиенток Ирины рассказала, что другой язык формирует у нее не только иное мировоззрение, но и самоощущение. «Говорю на русском — мне неуверенно и тревожно. Говорю на английском — настроение повышается, тревожность уходит, а вместе с ней испаряется и заявленная проблема». И это действительно так, считает психолог.

Иностранный язык создает новую идентичность, в которой нет запретов и ограничений, ведь в детстве на этом языке никто нас не ругал, не критиковал. И когда мы начинаем думать на другом языке, мы чувствуем себя увереннее и свободнее.

«А вы замечали такой эффект, когда говорите на неродном языке? Проведите эксперимент: подумайте о какой-то своей проблеме, начните говорить о ней на русском; переключитесь (сядьте по-другому); подумайте о той же проблеме, но уже на другом языке; расскажите о ней вслух. И как вам результат? Что-то меняется?» Несколько клиентов Ирины почувствовали разницу. Но тогда возникает вопрос: если наш родной язык, на котором нас растили и воспитывали, нередко напоминает нам о каких-то неприятных событиях и сложных чувствах, то можем ли мы изменить жизнь, «сменив» язык?

Речь определяет сознание

Мы думаем так, как говорим. «Речь у ребенка формируется вместе с мышлением. Сначала он не думает, а просто воспринимает — видит, ощущает, слышит, вкушает какой-то предмет, явление или действие, — поясняет эксперт, — затем ассоциирует его со словом, которое произносят другие. «Это нос», «Я тебя люблю», — говорит мама. Далее формируется понятие, и позднее между понятиями образуется связь».

Мы вкладываем в слова не только общепринятые значения из словарей, но и собственный опыт, характер, восприятие

С самого рождения до момента формирования активной речи — от 0 до 2-3 лет — человек наиболее восприимчив к языковым программам. Ребенок впитывает, присваивает не только само слово, его звучание, но и голос, тон, эмоции, которые его сопровождали. Особенно ярко впечатываются в наше сознание слова, сказанные нам с сильными эмоциями, независимо от того, какую окраску они имели.

Когда мы вспоминаем неприятную ситуацию, она всегда сопровождается эмоционально нагруженными фразами близких. Эта невербальная нагрузка продолжает жить с этой фразой, этим словом и дальше. Мы вкладываем в слова не только общепринятые значения из словарей, но и собственный опыт, характер, восприятие.

«Если мы расспросим у нескольких русскоговорящих, что они вкладывают в понятие «люблю», у всех будет разный ответ, содержащий личную, уникальную историю». Для кого-то это слово может оказаться не таким приятным и светлым, как для других. Ведь любили всех в детстве по-разному и говорили о любви тоже по-разному.

«Однажды я работала с клиентом, у которого были сложности с деньгами. Слово «богатство» ассоциировалось у него с негативным аспектом. Его отец часто завидовал другим, более успешным, мужчинам и вслух, при ребенке, осуждал их и критиковал: «Вот урод, наворовал». Понятно, что клиента разрывало на две части. С одной стороны, хочу быть богатым, с другой, не хочу быть «уродом». Мы заменили слово богатый на английскую версию «rich». И это сработало!»

Проявился психотерапевтический эффект «другого» языка. Человек, произнося «проблему» иными словами, отстраивается от привычных конструкций и воспринимает ситуацию с новой стороны. Часто после такого «взгляда» ситуация перестает казаться проблематичной.

Источник

5 удивительных фактов о полиглотах, узнав которые вы захотите учить иностранные языки

Изучение иностранных языков приносит пользу не только с точки зрения коммуникации с другими людьми, но и является очень полезным для мозга. Что происходит с мозгом при изучении иностранного языка? Сейчас расскажем!

1. Изучение иностранных языков увеличивает мозг

Он на самом деле увеличивается в объеме, что доказано экспериментально. В ходе исследования испытуемых делили на две группы: одна усиленно изучала родной и иностранный язык, другая проходила обучение не связанное с лингвистикой.

По результатам исследования мозга, у второй группы не выявилось никаких изменений. У тех, кто состоял в первой группе наблюдалось увеличение отдельных областей головного мозга.

Причем по следующей закономерности: Чем больше усилий прилагал испытуемый во время обучения, тем большие темпы приобретал процесс увеличения.

2. Разговор на иностранном языке — способ релаксации для мозга

Именно разговаривая на иностранном языке, вы задействуете те области мозга, которые практически не используются при общении на родном языке. Мозг в каком-то смысле расслабляется и вы можете почувствовать себя отдохнувшим.

Но это работает только в случае относительно свободного владения языком, когда вы не напряжены чрезмерным давлением со стороны грамматики.

3. В результате обучения новому языку улучшается память

Проведенные исследования показали, что дети, владеющие несколькими языками обладают лучшей памятью чем те, что знают только один язык.

Они показали лучшую способность к запоминанию последовательностей событий, дольше могут удерживать в голове полученную информацию и лучше считают в уме.

4. Люди, знающие иностранный язык, лучше концентрируются на задачах и справляются с многозадачностью

Выявлено, что люди-билингвисты быстрее переключаются между делами и способны удерживать в голове ряд задач одновременно. Им проще приспособиться к неожиданным изменениям и не растеряться в незнакомом окружении.

5. Знание иностранного языка способствует повышенной мозговой активности в пожилом возрасте и уменьшает риск наступления болезни Альцгеймера

В одном из исследований приняли участие люди разных возрастных групп, часть из которых владела иностранными языками, а часть нет. Всем было предложено решать логические задачи.

Как ожидалось, молодые люди справились с ними легче, чем взрослые. Однако билингвисты старшего возраста справились ни чуть не хуже юных, проявляя большую изобретательность, чем монолингвисты того же возраста.

К тому же, выявлено, что люди, знающие иностранные языки, реже сталкиваются с болезнью Альцгеймера.

Есть повод задуматься, не пора ли speak English или parle français?

Больше интересных материалов вы найдете на канале Мудрый Ёж .

Subscribe/ Субсцрибе/ S’abonner/ Подписывайтесь на наш канал!

Источник

Общение на иностранном языке: больше мыслей, меньше эмоций

Если бы вы могли сохранить жизни пяти человек, столкнув одного случайного прохожего под поезд, вы бы это сделали? А если этот вопрос будет задан вам на языке, которым вы хорошо владеете, но который не является вашим родным языком?

Психологи Чикагского Университета провели эксперимент, подтверждающий, что при коммуникации на иностранном языке люди демонстрируют большую готовность пожертвовать жизнью случайного прохожего, чем при общении на своем родном языке. Следующим шагом ученых было понять, почему так происходит.

До сегодняшнего момента многие ученые описывали, как коммуникация на иностранном языке влияет на когнитивные процессы человека. Тем не менее, данным умозаключениям не хватало практических подтверждений. Работа Боаза Кейзара и его коллег – первое исследование, объясняющее механизм изменений когнитивных процессов в ходе общения на иностранном языке.

Кейзар и коллеги провели ряд экспериментов с целью выяснить, почему принятие решения, столкнуть прохожего под поезд или нет, становится более хладнокровным при общении на иностранном языке. Ученые привели несколько гипотез. Одна из них гласит, что при общении на иностранном языке уровень эмоционального восприятия снижается, и человеку легче нарушить закрепившееся в сознании табу «Не убей». Исходя из второй гипотезы, общаясь на иностранном языке, людям свойственно принимать более взвешенные и утилитарные решения, цель которых – выбрать меньшее из двух зол.

Было установлено, что общение на иностранном языке действительно снижает интенсивность эмоций, что позволяет человеку переступать через установленные табу. Общение на иностранном языке позволяет человеку эмоционально дистанцироваться и предпринять более утилитарное решение. Удивительно, но данное явление, в случае с убийством одного человека ради спасения пяти, не имеет никакого отношения к попытке позаботиться об общем благе.

С чем же связан данный феномен? Дело в том, что общение на иностранном языке предполагает, что человек замедляется и максимально концентрируется на понимании речи собеседника. Таким образом, основной упор делается именно на процесс восприятия информации и корректного реагирования. Так как максимум усилий направлены на когнитивные процессы, у человека просто не остаётся достаточно ресурса на незамедлительную эмоциональную интерпретацию услышанного.

Иностранный язык, при этом, не резонирует с чувствами человека так, как родной. Родной язык, как правило, тесно связан с эмоциональной составляющей. Возможно, это связано с тем, что родной язык человек приобретает, общаясь с семьей, что накладывает определенный эмоциональный отпечаток.

Иностранный язык, как правило, изучается позже, в школе или на курсах. Использование иностранного языка может вызывать у человека самые разные чувства, включая не самые приятные.

Получается, что сам процесс изучения иностранного языка носит более утилитарный и менее эмоциональный характер, что переносит подобное отношение и на дальнейшее использование языка.

Эксперимент проводился в 6 группах, которые включали себя людей, чьим родным языком был английский, немецкий или испанский. Кроме того, каждый из участников говорил на одном из этих языков, при том, что он не являлся для него родным. Каждому человеку в случайном порядке предписывалось использовать или свой родной язык, или иностранный.

Участники читали пары сценариев гипотетической ситуации и систематически варьировали их. Например, предлагался вариант столкнуть случайного прохожего, чтобы спасти пять других людей от смерти. Затем испытуемых спрашивали, согласились бы они столкнуть под поезд человека, если бы могли спасти пять других людей от ранений. Такое табуированное действие, как убийство, оставалось, тем не менее, обстоятельство, пот которым это могло произойти, менялось.

Ученые обратили внимание, что люди при общении на иностранном языке, обращают больше внимания не на обстоятельство, так как ответ, как правило, был «да» и в ситуации спасения жизней, и в ситуации спасения от ранений. Участники концентрировались на самом акте нарушения правила, табу, запрета, который давался значительно легче, нежели при общении на иностранном языке.

В данный момент ученые пытаются выяснить причины, почему общение на иностранном языке снижает уровень эмоциональности при принятии решений. Возможно, это связано с визуализацией или другими когнитивными процессами? Возможно, испытуемые в меньшей степени осознавали гипотетические последствия собственных действий, более фокусируясь на желании принести одну жертву, выбрав меньшее из двух зол. Кроме того, ученые выдвигают теорию, что используя иностранный язык, в человеческом сознании возникает меньшее количество зрительных образов, способных вызвать эмоции и соответствующие воспоминания из ранее накопленного опыта.

Ученые задаются вопросом, влияют ли лабораторные условия на результат эксперимента, и остаются ли их заключения истинными, применительно к ежедневном общению на иностранном языке. Авторы исследования планируют выяснить, как использование родного или иностранного языка, сказывается на работе врачей в их ежедневной практике и установить, вкладывают ли они больше эмоций при принятии решений, если диалог ведется на родном для них языке.

Дубликаты не найдены

Лига психотерапии

4.1K постов 22.3K подписчиков

Правила сообщества

Поддерживайте авторов и комментаторов плюсами.

Задавайте любое количество уточняющих вопросов.

Ведите диалог уважительно.

Лучшие посты Лиги

Все посты и обсуждения по датам

Онлайн сейчас и за последние сутки

Мы дорожим атмосферой безопасности и доброжелательности в нашем сообществе, оскорбления ведут к немедленному вызову модератора сайта и санкциям.

«Толстой показывает» так себе аргумент. многие писатели высказывают разные мысли, но не всякие из них — истина. и даже если какое-либо наблюдение писателя верно, это не значит, что на него можно положиться — грубо говоря, утверждение «без прикладывания силы тела замедляются и останавливаются» кажется (и в каком-то смысле и является, если полагать «силой» не всякое, а только явно видимое воздействие) верным на Земле, в быту, но в общем случае верно обратное (без действия внешних сил тело движется равномерно прямолинейно или стоит)

Толстой и его показывания могут быть поводом для исследования, но никак не заменой таковому.

Не нужно себя мучать при этом переживая за свой ответ. Какой бы вариант ты не выбрал — он не будет отражать твоей нормальности или наоборот.
Очень плохой признак — если вы серьёзно переживаете за то, правильный ли вариант вы выбрали потому, что в этой задачи нет правильного решения. Сталкивая случайного прохожего — вы его убиваете. Не сталкивая — естественным способом умирают пятеро. Что тот вариант. что другой — одинаково поганый и вся суть в том, как именно вы реагируете на саму необходимость такого выбора, как вы переживаете за необходимость серьёзного выбора среди двух дерьмовых вариантов.

Как маркетологи манипулируют нами, а мы и не замечаем

Привет! В первой части статьи я показал ряд примеров, как мы не обращаем внимание на очевидное, мозг вводит нас в заблуждение и даже как не видим того, что находится прямо перед глазами. В этой, второй части я постараюсь связать это все с маркетингом и доказать свой тезис, что маркетинг в общем и реклама в частности влияют на нас, даже если мы уверены, что это не так.

Крайне рекомендую посмотреть сначала первую часть статьи, так как без нее не всё будет понятно.

Сначала короткое вступление.

Карта — это не территория

Карта, даже хорошая — лишь интерпретация территории. На карте отражено не все, карты могут быть разными (физическими, политическими, топографическими и т.д.), в конце концов карта всегда искажена, потому что она плоская, а Земля (вроде как) — нет. А еще карт может быть несколько, и все хорошие, но при этом противоречить друг другу. Другими словами, в объективной реальности существует территория, а карта лишь интерпретирует или, если хотите, отображает, проецирует эту территорию в наше сознание.

Мы взаимодействуем не с объективной реальностью, а лишь с ее интерпретацией — картой территории, но не самой территорией.

И вот маркетологи пытаются нарисовать у нас в голове выгодную им карту, умело используя присущие нам различного рода глюки и баги восприятия.

Кстати, раз уж примеры в прошлой статье были построены на оптических иллюзиях: разумеется, это не я придумал иллюстрировать ими «ошибки» в мозгу. Известный астрофизик Нил Деграсс Тайсон прямо называет оптические иллюзии отказами мозга (на 59:32), а нобелевские лауреаты психолог Канеман и экономист Талер используют их для иллюстрации идей о нерациональности человеческого мышления.

И еще. Дальше я буду использовать выражение «маркетинг работает» — под ним я понимаю «влияет на принятие потребителем решения о покупке».

Ок, хватит теории, посмотрим на несколько примеров.

Ширина и высота

Как вы уже догадались, линии одинаковые, но вертикальная кажется длиннее.

Как это используют маркетологи? А вот как:

Пример из книги Фила Бардена «Взлом маркетинга»

Бутылки одинакового объема, но левая большинству покажется больше. Дело в том, что опыт говорит нам — высокие объекты больше низких: дом больше автобуса, дерево больше куста, слон больше собаки. То есть мы усвоили, что высокие объекты больше низких, и автоматически переносим это восприятие на все остальное, не обращая внимания на ширину или глубину.

Вывод для маркетолога: изучайте опыт и установки, которыми оперируют люди. В той же упомянутой книге Бардена их приведены десятки.

Вывод для остальных: никому не верьте, маркетинг работает, вами манипулируют.

Кока-Кола и Пепси

Вы, конечно, слышали о том, что в слепых тестах побеждает Пепси, а в открытых — Кока-Кола.

Оказывается, этот тест еще и проводили с использованием аппаратов фМРТ — это метод исследования мозговой активности, основанный на анализе количества кислорода, доставляемого гемоглобином в разные отделы мозга (нейроны требуют кислорода, и в случае усиления активности в том или ином отделе его туда доставляется больше).

В слепом тесте Пепси вызывала больше активности в отделах мозга, отвечающих за вознаграждение и удовольствие. А в открытом тесте Кока-Кола усиливала активность в отделах, отвечающих за память и эмоции.

Таким образом, участники исследования больше удовольствия получали от Пепси, но выбирали все же Кока-Колу, видимо, в связи с эмоциями от восприятия бренда. Мозг определяет выбор.

Вывод для маркетолога: знаете, как это работает — умеете влиять. Главное правило — брендинг построен на эмоциях.

Вывод для остальных: никому не верьте, маркетинг работает, вами манипулируют.

Нейронные предикторы покупок

Это пример, подтверждающий идею, что решения о покупках мы принимаем неосознанно.

В эксперимента Кнутсона людей клали в аппарат фМРТ, показывали картинки с товарами и фиксировали мозговую активность.

1. Фото продукта

2. Фото продукта с ценой

3. Предлагали принять решение — покупать или нет

Каждый шаг длился 4 секунды.

В результате эксперимента увидели, что фото продукта и цена активируют разные отделы мозга, а именно отвечающие за оценку приобретений и потерь, соответственно.

Думаю, тут все понятно: фото товара -> приобретение, цена -> потеря. Получается, имея информацию о мозговой активности с первых двух шагов, можно достаточно достоверно спрогнозировать решение покупателя, которое появится только на шаге 3. В будущее заглядываем!

Таким образом, мозговая активность охарактеризовала решение, которое будет принято покупателем только через несколько секунд. Или, другими словами, решение было принято человеком за несколько секунд до того, как он его осознал. В этом эксперименте это 8-12 секунд, хотя понятно, что оно зависит от длительности каждого шага — важны не конкретные цифры, а сам факт — сначала решение где-то там в мозгу, потом осознание этого решения потребителем.

Вывод для маркетолога: учиться влиять не на осознание (третий шаг в эксперименте), а на факторы, которые определят это решение (шаги 1 и 2). Потом, конечно, надо еще помочь потребителю это решение рационализировать, но это отдельная история.

Вывод для остальных: никому не верьте, маркетинг работает, вами манипулируют.

Интуиция и вентральный стриатум

Многие считают, что интуитивные решения зачастую дают лучшие результаты, чем рациональная оценка. Это так и есть. Дело в том, что интуиция — неосознанное узнавание ситуаций, в которых мы уже бывали. То есть мы попадаем в определенные ситуации, учимся на этом, потом попадаем в схожую ситуацию и принимаем решение, как мы называем, интуитивно. На самом деле это просто наш опыт, к которому мы обращаемся неосознанно.

Маттиас Пессиглион с товарищами провели такой эксперимент. Участникам предлагали сыграть в игру, причем игра собственно заключалась в том, что можно было согласиться на нее или не соглашаться. А дальше человек выигрывал 1 фунт, проигрывал 1 фунт или ничего не происходило. Выглядит как абсолютная случайность.

Перед игрой людям демонстрировали визуальные подсказки (просто абстрактные символы — на картинке ниже обозначено «cue»), но:

1) подсказки показывалась в течение миллисекунд, то есть увидеть или разглядеть их люди не могли;

2) бОльшую часть времени символы эти были еще закрыты масками («mask» на картинке ниже), то есть разницу между ними, если дать время, увидеть можно, но определить сам скрытый символ нельзя.

Ну и вот человеку показывают картинку (в течение миллисекунд) и спрашивают: «Играем?». Он соглашается или нет. Результат игры — выигрыш, проигрыш или ни то ни другое — был связан с показанной картинкой. Понимаете, да? Картинка определяет исход игры, но саму картинку люди разглядеть не успевают.

В итоге обнаружилось, что после нескольких попыток люди учатся и соглашаются на игру, когда им показали картинку, означающую выигрыш. Еще раз: картинка показана в течение миллисекунд, увидеть и разглядеть ее за это время невозможно.

Потом участников спрашивали, а почему они приняли то или иное решение. Они отвечали, что да просто случайным образом, тут не на чем основывать решение.

Но выходит, что на самом деле неслучайным: мозг обучался на подсказках и начинал давать правильный ответ, то есть принимал решение играть, когда можно было выиграть, а не проиграть.

Ну и, конечно, любимое занятие нейробиологов — засовывать людей в аппараты фМРТ. Тут они обнаружили, что во всем этом процессе участвует такая структура мозга, как вентральный стриатум, который еще называют «центром вознаграждения».

То есть этот стриатум активно участвует в процессах обучения и принятия решений, но нам не надо сознательно к нему обращаться — он не должен быть частью сознательного опыта, чтобы принимать правильные решения.

Итого, человек (его мозг) учится на базе предыдущего опыта и использует его при принятии решений — мы называем это интуицией.

Вывод для маркетолога: если мы хотим влиять на человека, нам надо научиться давать ему определенный опыт и связывать его с нужным нам результатом. В таком случае повторение опыта снова приведет к нужному нам результату. Очевидная мысль, это и так было понятно. Но тут интересно, что опыт этот не обязательно должен быть сознательным.

Вывод для остальных: никому не верьте, маркетинг работает, вами манипулируют.

Эффект Лейк Уобегон

Давайте немного отвлечемся. Возможно, кто-то из вас подумал: ну ок, есть там странные персонажи, на которые легко влиять, но я-то не такой.

Так вот, в городе Лейк Уобегон «все женщины сильны, все мужчины — красавчики, а дети — со способностями выше среднего». Город этот, разумеется, вымышленный и существует только в старом американском радиошоу. Ведь не может же быть, что все круче всех?

Но, по разным исследованиям, 75-93% водителей считают, что водят лучше некоего среднего водителя, а 98% студентов оценивают свои лидерские качества выше среднего. Думаю, очевидно, что примерно половина водителей и студентов заблуждаются.

Мы склонны переоценивать свои способности, и ничего не можем с этим поделать.

«На меня реклама не действует»

И напоследок пример, который посвящается тем, кто уверен, что на них-то реклама точно не действует.

Профессор университета Копенгагена нейробиолог Томас Рамсой описывает такой эксперимент: участникам показывали рекламные ролики, в том числе определенного бренда краски. При этом одна группа видела 15-секундную версию, а вторая — 30-секундную. Контрольной группе рекламу этого бренда не показывали вообще.

А потом их отправили в магазин со списком заданий. На самом деле исследователей волновало только одно задание — купить краску, но для чистоты эксперимента давали несколько. В процессе эксперимента фиксировали направление взгляда с помощью айтрекинга и снимали электроэнцефалограмму.

▪️ Участники, которые ранее видели рекламу, больше времени и внимательнее изучали стенд с краской по сравнению с контрольной группой, то есть теми, кто рекламу не видел.

91% участников, посмотревших 15-секундный ролик, купили рекламируемый бренд краски. ▪️ Среди посмотревших 30-секундный ролик рекламируемый бренд купили 100%. В контрольной группе этот же бренд купили 78% (что, кстати, тоже очень хорошо).

▪️ После эксперимента участники отрицали, что на их решение как-то повлияла увиденная реклама. Они говорили, что им понравился цвет краски или бренд, и даже после того, как им еще раз показали ролик, все равно утверждали, что нет, дело вовсе не в рекламе.

Так выглядит исследование с помощью айтрекинг-устройств и электроэнцефалографии.

Вывод для маркетолога: реклама работает, люди не только не осознают этого, но еще и отрицают.

Вывод для остальных: никому не верьте, маркетинг работает, вами манипулируют.

Никому не верьте, маркетинг работает, вами манипулируют

Зачем я это повторил столько раз? Чтобы донести мысль:

Мы несовершенные существа, наш организм подвержен различного рода ошибкам, багам, глюкам — и мы воспринимаем окружающий мир через эти ошибки. То, что мы считаем реальностью — лишь ее интерпретация, и профессиональные маркетологи влияют на то, какой эта интерпретация будет.

Мы как потребители можем утверждать, что в нашем конкретном случае это не так (привет, прекрасный город Лейк Уобегон), или допустить вероятность того, что нами манипулируют, а желание купить тот или иной продукт определено вовсе не рациональным выбором или осознанной необходимостью, а этой манипуляцией.

Единственный способ противодействовать этому — все время учитывать такую вероятность и активно сопротивляться. Впрочем, можно этого и не делать — в конце концов мы получаем удовольствие от потребления. Но вот обманывать себя не стоит.

Общие выводы по итогам двух частей

▪️ Мы подвержены различного рода искажениям — от оптических иллюзий до когнитивных.

▪️ Мы видим не реальный мир, а интерпретацию, созданную нашим телом и подверженную таким искажениям.

▪️ Если мы чего-то не видим, это не значит, что этого нет.

▪️ Если мы что-то видим, это не значит, что это есть.

▪️ Маркетинг работает, даже если мы это отрицаем.

▪️ Если вы маркетолог, изучайте и применяйте.

▪️ Если вы не маркетолог, никому не верьте, маркетинг работает, вами манипулируют.

Спасибо, что дочитали! Пишу о практическом маркетинге в телеграм-канале — без протухших новостей и надоевшей рекламы.

Этическое будущее исследований органоидов мозга человека

Биологи и специалисты по этике пытаются разрешить вопросы, связанные выращиванием органоидов, лабораторных «мозгов в банке», которые всё больше становятся похожими на ткани мозга человека. В прошлом году мы уже писали о том, как исследовательская группа Йельской школы медицины сумела частично восстановить работу мозга свиней, забитых четыре часа назад, и еще шесть часов поддерживать их мозговую деятельность. Количество таких исследований увеличивается каждый год. Разбираемся в дебрях этических вопросов вместе с Quanta Magazine.

Клетки органоида дифферецируются и образуют структуры, напоминающие те, которые имеют эмбриональные ткани. Зелёные клетки — это предшественники нейронов, красные клетки — незрелые нейроны, формирующие кортикальный слой. Можно ли считать эту форму жизни по-настоящему живой? По мере того как различий между такими структурами и нашим мозгом становится всё меньше, перед исследователи возникает широкий круг этических проблем.

Привлекательность исследований мозга в том, что они могут помочь нам понять, кто мы на самом деле и что делает нас людьми. Этот факт также делает большую часть потенциальных экспериментов над мозгом чудовищными, независимо от того, какой благой цели они служат. Поэтому нейробиологам часто приходится умерить свой исследовательский пыл и изучать экспериментальных животных или изолированные человеческие нейроны, но даже эти несовершенные заменители имеют свои этические, практические и концептуальные ограничения.

Новый мир возможностей открылся в 2008 году, когда исследователи узнали, как создавать мозговые органоиды — крошечные капли, выросшие из стволовых клеток человека, которые самоорганизуются в структуры с электрически активными нейронами, похожие на мозг. Хотя эти органоиды не больше горошины, они обладают огромным потенциалом для улучшения нашего понимания работы мозга: с их помощью мы можем следить за развитием болезней, которые невозможно было исследовать в лабораторных условиях. Ученые уже использовали органоиды для изучения шизофрении, расстройств аутистического спектра и микроцефалии, вызванной вирусом Зика.

И все же изучение органоидов мозга также может быть сопряжено с этическими дилеммами. «Чтобы создать идеальную модель, вы постараетесь сделать её как можно более человечной», — сказал Хэнк Грили, профессор права в Стэнфордском университете, который специализируется на этических и юридических вопросах биологических наук. «Но чем более человечной она становится, тем больше мы вынуждены возвращаться к тем же вопросам этики, из-за которых не можем просто использовать живых людей».

В общественном сознании, подогреваемом чрезмерным красочным описанием органоидов как «мини-мозгов», вспыхивают споры о том, может ли ткань стать сознательной и ощущать свое противоестественную жизнь как пытку. Реально стоящие перед учеными вопросы менее сенсационные, но более существенные. Изучение подобных органоидов попадает в странный разрыв между другими областями исследований, усложняя формальный этический контроль, но никто не может отбросить мысль как о потенциале таких исследований, так и о проблемах, связанных с ними.

Например, Дональд О’Рурк, нейрохирург в Медицинской школе Перельмана при Университете Пенсильвании, использует органоиды, в том числе трансплантированные грызунам, для тестирования терапии при злокачественных новообразованиях мозга. Этика исследования органоидов не беспокоит его вообще: «Я имею дело со смертельной болезнью, которая убивает людей за 15 месяцев. Мы работает над усовершенствованной диагностикой, чтобы в реальном времени оценить, какие методы лечения могут помочь. На мой взгляд, это решает все этические проблемы».

Аксоны нейронов (красные) из органоида человеческого мозга в лабораторных условиях. Их ядра окрашены в синий цвет.

Итак, методики выращивания органоидов становятся всё совершеннее. И даже если эти ткани далеки от ощущения боли или осознания себя, специалисты по этике и биологи подчеркивают, что необходимо начать обсуждения прямо сейчас, если мы хотим избежать проблем в будущем. В качестве первого шага они начинают исследования, которые освещают различия между мозгоподобными органоидами и головным мозгом, и разрабатывают критерии для их сравнения.

Ещё бессознательные, но всё более сложные

Среди тех, кто работает в этой области, царит почти единодушное согласие в том, что доступные мозгоподобные системы и те органоиды, которые могут быть выращены в обозримом будущем, не будут обладать сознанием. «Они все еще очень примитивны и рудиментарны по сравнению даже с мозгом мыши, — говорит Хан-Чиао Исаак Чен, профессор нейрохирургии в Медицинской школе Перельмана, — не говоря уже о мозге человека».

Даже самые совершенные органоиды головного мозга не достигают размера, структуры и полноценных функций человеческого мозга. Им не хватает важных типов клеток и кровеносных сосудов, необходимых для поддержания их тканей полноценными и здоровыми. Они незрелые: одна методика оценки возраста их развития постоянно сравнивает их с мозгом плода второго триместра. И, возможно, самое главное, они не способны получать сенсорную информацию. «Мы те, кто мы есть, благодаря нашему опыту», — утверждает Хонгджун Сонг, нейробиолог из Медицинской школы Перельмана. «Органоид в банке на самом деле не имеет стимула для формирования мозговых структур таким образом, чтобы он развивался так, как это необходимо настоящему мозгу».

Короче говоря, лабораторные ткани находятся далеко от сознания. «Это дает нам запас прочности на несколько лет», — говорит Джон Аах, старший научный сотрудник Гарвардского университета и коллега Джорджа Черча, выдающегося генетика и синтетического биолога, который использует органоиды в своих исследованиях.

Мы знаем, что эти [органоидные] нейроны функционируют. . Но что это на самом деле означает?

Но все в этой области признают, что эксперименты с искусственными тканями становятся все более сложными и реалистичными. Инсу Хен, биоэтик из Case Western Reserve, недавно отметил в онлайн-эссе, что в течение следующих пяти лет учёные, вероятно, попытаются создать органоиды с сетями функциональных кровеносных сосудов и полным набором типов клеток мозга. Органоиды могут быть предназначены для эмуляции (точного копирования — прим. пер.) определенных областей мозга, для обработки входных данных нервной системы и для получения электрических выходных данных. Более того, многие из экспериментов включают пересадку клеток крысам или другим лабораторным животным, у которых своя функционирующая нервная система, в которую органоиды могут интегрироваться. Поэтому, даже если органоиды не переступят порог сознания и не начнут испытывать боль в течение следующих нескольких лет, не следует забывать, что у них есть такая возможность.

Неполная книга правил

Исследования органоидов развиваются не в вакууме. Существующая нормативно-правовая база для смежных видов биологических исследований предлагает множество этических мер защиты для органоидов.

Поскольку органоиды мозга выращены из индуцированных плюрипотентных стволовых клеток (клеток, которые могут дифференцироваться как любая как ткань — прим. пер.), они в частично находятся в области о этической инфраструктуры, которая управляет экспериментами с использованием человеческих тканей. Конкретные правила и рекомендации определяют, откуда ученые могут получить эти клетки и в каких лабораторных животные можно их пересаживать. Приматы даже не обсуждаются. Комитеты, состоящие из ученых, а также специалистов, разбирающихся в юридической, этической и социальной экспертизах, следят за тем, как используются эти клетки. Точно так же, когда органоиды пересаживаются животным, они попадают под компетенцию комитетов по защите животных.

Но сама природа органоидов заставляет задуматься, насколько хорошо действуют некоторые из старых систем правил и должны ли они действовать вообще.

Возьмём «правило 14 дней», которое ограничивает продолжительность выращивания человеческих эмбрионов in vitro (это технология выполнения экспериментов, когда опыты проводятся вне живого организма, «в пробирке» — прим. пер.). Определенные структуры появляются в зародыше через две недели с момента оплодотворения, и это говорит о том, что нервная система начала собираться. Но правило 14 дней не работает для органоидов, потому что они не связаны с реальными эмбрионами. Органоиды мозга следуют совершенно другим путем нейронной архитектуры. Весь смысл работы над ними заключается в создании реальных структур мозга. И поэтому органоиды «вызывают такое специфическое ощущение, когда вы знаете, что приближаетесь к чему-то, что в прошлом создавало этические затруднения», говорит Аах.

Эти исследования не относятся к определённой категории надзорных комитетов: они не базируются исключительно на людях, животных или стволовых клетках ex vivo (проведение экспериментов на живой ткани, перенесённой из организма в искусственную внешнюю среду — прим. пер.) Для органоидов не существует регулирующей структуры. Сейчас это не страшно. Но это пробел, который необходимо заполнить, потому что проблемы становятся ближе с каждым днём.

Этики и ученые сейчас работают вместе, чтобы выяснить, нуждаются ли эти исследования в новом своде правил. Этические дискуссии продвигаются стремительно, далеко опережая науку. Национальные институты здравоохранения выступили спонсорами совещаний и семинаров, велись обсуждения создания другого вида комитета по надзору. Ученые обратились к специалистам по этике в частном порядке, чтобы обсудить особенности своего исследования: еще в 2013 году Хэнк Грили, директор Центра по праву и бионаукам при Стэнфордском университете в Калифорнии, вспоминал, что получал электронные письма от экспериментаторов, стремящихся начать диалог. А Алиссон Муотри, биолог из Калифорнийского университета в Сан-Диего, организовал конференции, чтобы связать специалистов по этике как с биологами стволовых клеток, так и с исследователями сознания.

Исследователь Алиссон Муотри держит блюдо для культивирования, содержащее мозговые органоиды в своей лаборатории в Калифорнийском университете в Сан-Диего (слева).

Органоиды (справа) — крошечные самоорганизующиеся комки клеток, которые могут заменять ткани мозга человека в экспериментах, — в настоящее время довольно просты, но ученые работают над тем, чтобы они по форме и функциям напоминали структуры реального мозга.

Объединённый этический брейншторм

Особый интерес представляет «Brainstorm Project», двухлетняя программа, финансируемая Национальными институтами здравоохранения, сопредседателями которой являются Хен и Джантин Лунсхоф, специалисты по этике в Гарварде. Программа обеспечивает институциональную поддержку для объединения этиков и ученых в небольшие рабочие группы, чтобы они могли определить, на каких этических проблемах сосредоточиться и какие области исследований органоидов в мозге они рекомендуют для будущего финансирования Национального Института Здравоохранения.

Brainstorm Project частично смоделирован на основе повседневной практики Лунсхоф, специалиста по этике и философии: с 2006 года она работает с исследовательскими группами в Гарварде. Она сотрудничает с биологами в их полномасштабном исследовании от начала до конца — посещая еженедельные собрания исследователей, изучая экспериментальные проекты, исследуя новые статьи, и оживленно беседуя о методах и целях текущей работы.

Лунсхоф называет это улицей с двусторонним движением: она задает вопросы и узнает о текущих экспериментах, в то время как учёные лучше знакомятся с мнением специалистов по этике. Регулярный контакт побуждает исследователей консультироваться с Лунсхоф, когда они думают, что вошли или собираются войти в этически серую зону. «Это непрерывный процесс обучения», — сказала Лунсхоф. «И это взаимно». Это то, что она называет «этика сотрудничества».

Она старается воздержаться от осуждения. «Я не полиция по этике. У меня нет никакой официальной надзорной роли. Это тоже не моя цель». Вместо этого в совместных обсуждениях «. ученые, работающие с нами, и мы, работающие с ними, выясняем, каким может быть будущее и как, по их мнению, нам всем следует к тому относиться».

Джантин Лунсхов — специалист по этике, которая работает с биологами при Гарвардском университете в Виссе, чтобы помочь составить программу исследований по органоидам.

Brainstorm Project, безусловно, не является немедленной попыткой создать набор руководящих принципов исследования органоидов. «Для этого еще рано», — утверждает Инсу Хен, профессор биоэтики. Прямо сейчас, «на самом деле никто не готов сказать:»Вот та самая граница, которую никто не должен пересекать»». Хотя он действительно хочет использовать сегодняшние обсуждения для создания будущих правил исследований, сейчас речь идет о «. необходимости развития этики и науки вместе. Этики не должны слепо контролировать науку, но могут быть вовлечены на раннем этапе, чтобы помочь сформировать направление исследований социально ответственным образом».

Хотя обсуждения появления органоидного сознания, ощущения боли, самопознания и других тревожных вещей неизбежно встречается на собраниях Brainstorm Project, это не является их главной задачей — все эти события все еще слишком далеки. Вместо этого Лунсхоф, Хен и их коллеги пытаются найти неотложные этические проблемы, которые требуют решения уже сейчас. Обсуждение сознания имеет решающее значение, «но концентрация внимания только на этой проблеме отвлекает нас намного более существенных, важных и удивительных вещей», — сказал Хен.

Сопоставление с мозгом

В приоритете для Хен стоит задача убедиться, что дела на самом деле обстоят так, как утверждает наука. Многие из затронутых вопросов, возможно, не относятся к этике напрямую, но определение практической эффективности этих подходов имеет важное значение для этической стороны исследований. Если они не приносят пользы, то любой вред от них становится неприемлемым. Действительно ли органоиды моделируют то, что утверждают ученые? Как наиболее приемлемо создавать и использовать их? Можно ли основывать лечение пациентов на исследованиях, проводимых в органоидных системах или использовать органоиды для диагностики?

По мере продвижения исследований будет важно определить различия между органоидами мозга и реальным мозгом, помимо разницы в размерах и количестве нейронных связей. «Мы знаем, что эти [органоидные] нейроны функционируют. И уверены, что они связаны», — говорит Бруна Полсен, научный сотрудник лаборатории известного исследователя органоидов Паолы Арлотты в Гарварде. «Но что это на самом деле означает для нас?»

«Мы не до конца понимаем, какие типы основной электрической активности характерны мозгоподобным системам» — говорит Чен. Например, Муотри и несколько его коллег недавно вызвали настоящий переполох, когда они сообщили, что записали электрические сигналы, напоминающие мозговые волны новорожденного ребенка в органоиде коры больших полушарий. Но не все учёные с такой интерпретацией результатов: они утверждают, в что электрическая активность человеческого мозга зависит от анатомических структур и типов клеток, которых не может быть у органоидов. Пока этому не найдется логичное объяснение, подобные выводу будут вводить в заблуждение научное сообщество. Муотри, со своей стороны, подчеркивает важность этих споров, чтобы указать на необходимость обсуждения и объединения с экспертами по человеческому развитию, сознанию и другим областям, с которыми исследователи стволовых клеток могут быть не знакомы.

Также обсуждаются вопросы о том, как долго стоит поддерживать жизнедеятельность органоидных систем, где компромисс между созданием сложных органоидов и простотой управления, и как публично говорить об исследованиях. Лунсхоф и Грили отметили, что популярное описание органоидов мозга как «мини-мозг», хотя многим оно и нравилось, вызывает излишнюю тревогу.

То, как исследователи берут разрешение на использование биоматериала в органоидных экспериментах, также находится под пристальным контролем. Биологи и этики обсуждают, следует ли говорить участникам исследований о том, что частички их кожи могут стать плюрипотентными стволовыми клетками и будут использованы для создания некого подобия головного мозга, и если да, то сколько информации следует и нужно раскрыть. В свете своих недавних открытий Муотри пересмотрел форму информированного согласия для доноров материала и включил в нее обсуждения органоидов мозга и их способность генерировать некоторые типы электрических волн. «После этого я впервые увидел семью, которая решила не участвовать в исследовании. Не всем захочется жертвовать свои клетки, зная, к чему это потенциально может привести».

Сознание под сомнением

Несмотря на то что мы не ждём значительного прорыва в ближайшем будущем, Муотри не ждет, когда органоиды станут более сложными, чтобы приступить к амбициозным исследовательским вопросам. Работа, которую он планирует, может помочь составить карту биологической и этической среды для будущих исследований органоидов. В частности, Муотри хочет отслеживать ЭЭГ органоидов с помощью новых экспериментов, разработанных специально для поиска следов потенциального сознания.

Большинство предложенных вариантов таких исследований представляли собой аналоги тестов для пациентов-людей. Например, некоторые ученые предложили использовать алгоритмы, разработанные для оценки мозговых волн пациентов с комой, на наличие признаков осознания и настроить их для применения при изучении активности органоидов.

Пока что нельзя сказать, дадут ли что-то подобные эксперименты. Активность органоидов минимальна, поэтому пока не так много идей для исследований. Поскольку такие измерения никогда не проводились до этого, и пока мы не можем сравнить разные результаты для клеточных систем в чашке или клеток животных.

Чем больше вы принимаете участия в этих исследованиях, тем больше у вас вопросов и тем меньше уверенности в ответах

Jeantine Lunshof, Wyss Institute for Biologically Inspired Engineering

Тем не менее, по словам Чена, исследования в этой области сместились с изучения клеточного состава, экспрессии генов и условий для их выращивания и развития, к пониманию их электрической активности. «Единственное, что мы сейчас можем, — это просто измерить их электрическую активность и посмотреть, что мы видим», — сказал он. «Я думаю, что в течение следующих пяти лет мы увидим гораздо больше работ, посвященных характеристике этой электрической активности».

Муотри намерен стать одним из основных участников этого исследования. Один эксперимент, который он хочет провести, включает анестезию органоида и тест его реакции: если определенные электрические сигналы исчезают из записей под наркозом, но появляются вновь после выхода из него, можно сделать интересные выводы (хотя Муотри осторожно отмечает, что это не означает значительное доказательство сознательности, а скорее только первый шаг к подобным выводам). Он также планирует подавать больше сенсорной информации в органоиды, создав нейроны с рецепторами боли, и проверить, реагируют ли эти нейроны на стимуляцию. «Мы не на 100 процентов уверены, что это правильный путь», — признается исследователь. Но это «может предложить что-то новое» или указать полезное направление.

Сейчас он работает над «картой, которая скажет нам, где сейчас находятся органоиды на своём пути к сознанию». На данный момент это набор вопросов «да» или «нет», которые могут помочь исследователям отслеживать, как далеко они продвинулись в своей работе: есть ли у органоида кора головного мозга? Генерирует ли эта кора сигналы, похожие на мозговые волны? Какие есть структуры помимо коры и как они связаны? Может ли органоид контролировать часть тела? Может ли он проводить информацию?

Найти границу между этически неприемлемым и недопустимым на такой «дорожной карте» «гораздо сложнее, чем может показаться», считает Лунсхоф. «Чем больше вы принимаете участия в этих исследованиях, тем больше у вас вопросов и тем меньше уверенности в ответах». Но она надеется на будущий успех совместных усилий ученых и специалистов по этике. «Чтобы применить эти результаты на практике, я потратила 15 лет. И да, это работает».

Источник