У всей семьи депрессия

Депрессия в семье и дома. Семьи, которые провоцируют депрессию

Депрессия — одна из серьёзнейших проблем сегодняшнего дня. Мы живём в мире, настолько переполненном технологиями, что всё, хорошее и плохое, кажется больше и ближе, чем есть на самом деле. Однако источник депрессии обнаруживается не только во внешних факторах вокруг нас или глубочайших чувствах, которые мы прячем внутри.

Семья может быть системой поддержки, которая поможет вам стать лучше. Но есть также дома, чьё негативное влияние утопит вас. Иногда мы даже не осознаём их ущербности, и вы не понимаете, являетесь ли вы частью негативной атмосферы дома. Однако осознав эту реальность, умейте её идентифицировать и при необходимости дистанцироваться даже от своих родных.

“Все счастливые семьи одинаковы. Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему”

Перфекционистские семьи

Этот тип семьи характеризуется тем, что родители требуют от каждого её члена самого большего. Недостаточно быть хорошим студентом или иметь хорошую работу — она обязана быть самой лучшей. Это необязательно и не всегда плохо, но эти родители не признают, что неудача — это неизбежная, а иногда и позитивная часть жизни.

Есть большая разница между перфекционистской семьёй, которая вызывает депрессию, и требовательными родителями, которые хотят хорошего будущего для своих детей и больше всего заботятся о том, как научить их добиваться большего, не опускать руки и учиться на ошибках.

Перфекционистская семья скажет вам, что не имеет значения, как вы это делаете, пока вы добираетесь до вершины. Родители в таких домах ждут результата. С этими семьями вы чувствуете, что бежали марафон без конца, без помощи и без награды в конце. Не ждите, что родители скажут вам, что вы сделали хорошую работу, потому что ни одного вашего успеха никогда не будет достаточно. Депрессия у ребёнка из такой семьи возникает из-за огромного стресса, вызванного верой в то, что если ты не идеален, то весь мир отвернётся от тебя.

Инвалидизирующие семьи

В то время как перфекционистские семьи обязывают вас быть лучше, инвалидизирующие родители саботируют вас. Здесь вы получаете отрицательное сообщение, заключающееся в том, что вы ни на что не годны.

Такая семья будет сравнивать вас с другими и указывать на недостатки, что провоцирует депрессию. Члены семьи всегда обесценивают друг друга и говорят так, как будто все остальные ничего не стоят.

Дети, живущие в таких отношениях, вырастают с чувством, что они ничего не значат. Став взрослыми, они становятся неуверенными в себе и ревнивыми. Они не только верят, что неспособны быть любимыми, но и не знают, как любить, и, скорее всего, будут вовлечены в разрушительные отношения. Такие дети сами становятся родителями, которые не ценят усилий. Взрослые, выросшие в такой атмосфере, чувствуют, что им нужна любовь, но они не знают, как просить её или давать.

Жестокие семьи

Насилие — это общая проблема в родительских домах. Это бывает физическое, экономическое или психологическое насилие, но результат один и тот же — союз, основанный на контроле.

Поначалу кажется неочевидным, но по-настоящему жестокие семьи объединяют прочные узы. Приглядевшись внимательнее, вы поймёте, что здесь не одна жертва. Все, и родители в том числе, ведут себя так, словно находятся на поле боя.

Каждый член этого союза стремится защитить и утвердить себя через доминирование. Так что оскорбления, крики и удары — обычное дело изо дня в день. Тот, кто прожил всю свою жизнь в такой семье, а затем вырвался из этой среды, впадает в депрессию из-за ярости и гнева, которые отравляют его изнутри.

Что мне делать, если мой дом и моя семья вызывают депрессию?

Если, в то время, что вы находитесь дома, в кругу вашей семьи, вы понимаете, что они вызывают у вас депрессию, первое, что вам нужно сделать, это немного дистанцироваться от них, чтобы взять под контроль свою жизнь. Возможно, один из выходов — это покинуть тот дом, где на вас оказывается такое давление. Вам также стоит обратиться за специализированной помощью психолога, потому что разорвать такие отношения и привычки нелегко. Научиться развивать здоровые отношения с окружающими людьми будет сложно, потому что вам придётся заново осваивать новые установки и преодолевать старые привычки.

В этом вам может помочь онлайн-психолог, найти которого вы можете на специальной платформе Helppoint, где вам подберут психолога, специализирующегося на сложных семейных отношениях, и общение с которым вы сможете начать очень быстро в чате или по видеосвязи.

Информация, представленная в данном материале, предназначена исключительно для ознакомления и не может заменить профессиональную консультацию врача. Если вы замечаете у себя признаки депрессии, проконсультируйтесь со специалистом!

Источник

Депрессия в семье: помочь близкому и выжить самому

В один прекрасный день я поняла, что просто устала от всего этого. Вымоталась и не в силах больше терпеливо и молча переживать депрессию своей матери.

Я не могу точно назвать день, когда осознала, что моя мама, самый близкий и родной мне человек, внезапно стала совсем чужой. Замкнутой, отчаявшейся, печальной. Ее в буквальном смысле ничто не радовало. Все краски жизни будто выцветали рядом с ней. Все попытки расшевелить ее, заинтересовать чем-либо, заставить хотя бы улыбнуться – были впустую.

Нет, она вовсе не была больна. И на работе, и в личной жизни все тоже было вполне хорошо. Но, почему-то постепенно, исподволь подкралась апатия, абсолютная безучастность и безразличие ко всему происходящему. Я чувствовала неловкость и стыд за то, что веселюсь или радуюсь. Я злилась на себя и на нее, так как все мои попытки помочь встречали раздражение и отпор. Между нами возникло непонимание. И объяснить все это мама никак не могла.

Быть рядом с человеком в депрессии непросто. Приходится уравновешивать его и свои переживания, эмоции. Как поступать, оказавшись в подобной ситуации?

1. Забота о себе – в первую очередь. Помните о том, что всегда нужно соблюдать «правило самолета» — сначала обеспечиваем всем необходимым себя, потом – остальных. Если вы будете вести полноценную, здоровую, эмоционально насыщенную жизнь, то сможете быть источником положительного для ваших близких. Если вы «на позитиве», то гораздо проще будет приобщить к этому окружающих. Пусть он порадуется за вас! Ведь страдающий депрессией человек чаще всего испытывает стыд от того, что является обузой для близких ему людей. Станьте для него тем светлым и радостным и близким явлением.

Будьте готовы к возможным неудачам. Иногда может казаться, что все усилия ни к чему не приводят. Вы будете злиться и раздражаться. Подумайте о способах снятия напряжения: занятиях спортом, прогулках, творчестве. Запаситесь терпением. Возможно, придется обратиться за помощью к психологу.

2. Депрессия – это не лень и не скверное расположение духа, это – достаточно серьезное заболевание. И, как и любой другой недуг, оно требует особого подхода в лечении.

Упреки и обвинения в праздности и безынициативности лишь усугубят состояние больного. Поверьте, он и так чувствует себя достаточно паршиво! Не отчаивайтесь и не опускайте руки. Предлагайте свою помощь снова и снова. Да, вы не можете заставить близкого человека обратиться к специалисту, но вы можете предложить подыскать хорошего психолога и помочь записаться на прием.

3. Не забываем следить за питанием. Находясь в состоянии депрессии, человек, конечно же, не следит за своим рационом. Он либо переедает, пытаясь «заесть» неприятности, либо вовсе теряет аппетит.

Ваша задача в этой ситуации – попытаться организовать больному (а заодно – и себе) сбалансированный рацион, включающий в себя достаточное количество необходимых питательных веществ. Пускай в вашем холодильнике всегда будут разнообразные фрукты, которые можно предложить близкому человеку взамен конфет и пирожных.

Даже если больной отказывается от предложенных вами блюд, не огорчайтесь. Заставить его принимать пище не в ваших силах, но в ваших силах приготовить что-нибудь аппетитное и предложить совместную трапезу.

4. Налаживаем режим сна. Проблема здесь та же, что и с питанием: человек либо не может расслабиться и крепко уснуть, либо же, наоборот, спит по 10-12 часов, но все равно остается сонным и вялым. Ваша задача – предложить ароматические ванны, расслабляющий массаж, травяные чаи, совместные утренние зарядки/пробежки. Словом все, что может помочь наладить полноценный ночной отдых.

5. Совместные дела. Человек в депрессии обычно сводит свою деятельность к минимуму – это обусловлено болезнью. Ваша задача – пытаться ненавязчиво «расшевелить» его, стараясь потихоньку расширять сферу его деятельности.

Предложите сделать что-нибудь вместе, ссылаясь на то, что вам позарез необходима помощь. Следите за тем, чтобы деятельность не требовала от больного чрезмерных усилий и, при всем этом, не была обременительной и рутинной. Постарайтесь, чтобы ваш близкий чувствовал себя нужным, не скупитесь на благодарность.

Помните, что необходимо именно побудить человека к деятельности, а не заставлять его.

6. Пребывая в депрессии, человек утрачивает способность испытывать удовольствие. Попробуйте обеспечить его тем, что доставляло удовольствие ранее. Это могут быть дружеские посиделки, выезды на природу, походы на каток или в кинотеатр. А может ваш пациент всегда мечтал завести домашнее животное?

Дайте близкому возможность «вспомнить» прежние удовольствия и былые увлечения. Конечно, далеко не все ваши предложения будут одобрены, но, в конце концов, ваша забота принесет результаты.

7. Терпение и понимание! Находясь в депрессивном состоянии, человек может испытывать самые противоречивые чувства и подчас ему очень трудно держать эмоции под контролем. Поэтому иногда вам придется быть объектом гнева, неудовольствия или «плакательной жилеткой». Старайтесь избегать конфликтов, проявите терпение, слушайте и утешайте. Ведь если человек проявляет свои истинные чувства — значит, считает вас близким и доверяет вам. Для него крайне важно ваше участие в его переживаниях.

8. Не ждите чуда, просто будьте рядом. К сожалению, не все в мире подвластно нам. Иногда вам станет казаться, что, несмотря на все ваши усилия, старания и поддержку, вашему близкому не становится лучше. Не сдавайтесь! Научитесь замечать самые небольшие улучшения в состоянии больного: изменения настроения, проявление интереса к какой-либо мелочи. Своим поведением давайте ему понять, что выздоровление не за горами, а вы всегда рядом и готовы помочь.

Не стесняйтесь обращаться за помощью к специалистам, изучайте литературу, описывающую это заболевание. Ненавязчиво будьте рядом. И берегите себя.

Источник

PsyAndNeuro.ru

Депрессивные семьи

Выявление наследственной отягощённости в процессе клинического опроса – один из обязательных этапов диагностического процесса. Многие психические расстройства могут встречаться у нескольких членов семей в разных поколениях, а наличие сходных признаков заболевания у родственников больного может указывать на наследственный характер патологии. Этот факт способствовал проведению первых фундаментальных генетических исследований в области психических расстройств.

Сегодня депрессия рассматривается как сложный биологический феномен, включающий дисрегуляцию нейро-эндокринно- иммунологических процессов (Maes M., Leonard B. et al., 2011), с явным наследственным предрасположением, где генетические факторы играют значительную роль в формировании, развитии и клинических проявлениях депрессивных состояний (Alhajji L., Nemeroff C.B., 2015).

Считается, что генетический риск развития таких мультифакториальных заболеваний, как депрессия, формируется за счет совместного (аддитивного) влияния множества генетических вариантов (генетических полиморфизмов) значительного числа генов (Hollands G., French D., Griffin S. et al., 2016). Генетический риск – «спектральный» популяционный феномен, каждый индивидуум в популяции имеет свой уровень генетического риска – от крайне низкого до крайне высокого. В рамках биопсихосоциальной модели патогенеза полигенных мультифакториальных заболеваний, к которым относится и депрессия, реализация генетического риска происходит в процессе взаимодействия трех доменов: биологического (генетического), личностного и социального, причем два последних также имеют свои уровни генетического контроля (Кибитов А.О., 2016). Индивидуальный уровень генетического риска является исходным и врожденным, а его реализация – переход вероятности заболевания в факт заболевания, происходит при совместном действии личностных и социальных факторов как «триггеров» или «модификаторов».

Семейные и близнецовые исследования депрессии

В результате проведения в 80-90-е годы прошлого столетия широкомасштабных эпидемиологических исследований по изучению распространённости психических расстройств и рисков их развития среди населения было обнаружено, что у индивидуумов с семейной отягощенностью, составляющих группу риска, вероятность развития депрессивных состояний увеличивается более, чем в 2 раза. Это дало возможность предположить, что такая семейная агрегация депрессии может иметь генетический характер (Gottesman, I.I., Gould, T.D., 2003).

Результаты мета-анализа высококачественных семейных и близнецовых исследований показали, что наследуемость депрессии находится в диапазоне от 31% до 42% (Sullivan P.F., Neale M.C., Kendler K.S., 2000). В другом крупномасштабном близнецовом исследовании наследуемость депрессии составила 38% (Kendler K.S., Gatz M., Gardner C.O., Pedersen N.L.. 2006). Кроме этого, получены данные о том, что потомство родителей с депрессией и коморбидным ей деструктивным расстройством поведения (ДРП), имели более высокие показатели распространенности как депрессии, так и ДРП, и синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) по сравнению с потомством родителей, у которых наблюдалась только депрессия (Hirshfeld-Becker D.R., Petty C. et al, 2008).

Эпидемиологические исследования показывают более высокий уровень распространенности депрессии среди женщин (Weissman M.M., Bland R.C., 1996), что ставит вопрос о различии наследуемости депрессии в зависимости от пола, а также о различиях во влиянии одних и тех же генетических и средовых факторов на риск развития депрессии у мужчин и женщин.

Два основных исследования, которые рассматривали данные вопросы, имели сходные результаты (Kendler K.S., Gardner C.O., 2001; Flint J., Kendler K.S., 2014). Так, в обоих исследованиях наследуемость депрессии бала значительно выше у женщин, чем у мужчин (40% против 30% и 42% против 29% соответственно). Вероятно, при сравнимом уровне генетического влияния и формирования близких уровней генетического риска развития депрессии, фактор пола способствует большей вероятности манифеста депрессии, выступая сильным «триггером» генетического риска. Более того, половая принадлежность сама по себе является безусловной генетической детерминантой уровня константы, что может способствовать повышенному мультифакториальному риску формирования депрессии у женщин.

Клинический фенотип депрессивных состояний

Клинические исследования семей с повышенным риском развития депрессии также свидетельствуют о явной передаче депрессивных симптомов между поколениями. В частности, в исследовании 62 семей, которое длилось с 1982 по 2015 гг., было обнаружено, что биологические дети родителей с наличием депрессии имели двукратное увеличение риска возникновения данного расстройства, зависимости от психоактивных веществ (ПАВ) и суицидальных мыслей по сравнению детьми, родители которых не страдали депрессивным расстройством. Более того, наиболее высокому риску развития депрессии подвержены потомки двух поколений, ранее страдавших от депрессии (Talati A., Weissman M.M., Hamilton S.P, 2013).

Предпринимались попытки описания особенностей клинического течения депрессивных состояний у пациентов, имеющих семейную отягощенность в отношении депрессии. Так, ранний дебют депрессии (в детском и подростковом возрасте) чаще регистрировался у пациентов, члены семей которых имели историю данного заболевания. Около 60% внуков из депрессивных семей, которым на момент исследования было около 12 лет, уже имели определенные психические нарушения в виде тревожных расстройств, что, по мнению авторов, могло являться ранним проявлением психопатологии детей из семей с отягощённым анамнезом по депрессии. «Внесемейные» формы депрессии (т.е. депрессия наблюдалась только у родителей, а дедушки/бабушки здоровы) имели более низкую распространенность, а также более поздний возраст манифестации. Также было выявлено, что для пациентов с семейной отягощенностью в отношении депрессии характерно более тяжелое течение заболевания и более высокая частота рецидивов (Kendler K.S., Neale M.C., 1994).

Стоит отдельно отметить, что повышенная распространенность тревожных расстройств, предшествующих первому депрессивному эпизоду, среди внуков из семей с повышенным риском развития депрессии наблюдалась также у их родителей, когда они были того же возраста. Факт того, что тревожные расстройства у детей из семей высокого риска развития депрессии выступают в качестве предшественника последующей депрессии позволяет предположить, что тревога может рассматриваться как ассоциированное с возрастом проявление единого основного патогенетического процесса (Ripke S., Wray N.R., 2013) и являться фактором риска развития депрессии в дальнейшем (Weissman M.M., Gammon G.D, 1986).

Молекулярно-генетические исследования депрессии

Для выявления конкретных генетических маркеров риска развития депрессии требуются очень большие выборки (более 10 000 пациентов и более 20 000 здоровых) и новые подходы к формированию валидных вариантов фенотипов депрессии. Например, в работе, которая считается самым большим исследованием депрессии методом полногеномного поиска ассоциаций на сегодняшний день (Hyde C.L., Nagle M.W., Tian C., 2016) были изучены геномы 75607 лиц с клиническим диагнозом депрессия и геномы 231747 лиц без каких-либо депрессивных симптомов (все участники исследования имели европейское происхождение). Авторы обнаружили 17 независимых однонуклеотидных полиморфизмов (от англ. SNP, single-nucleotide polymorphism), достигших геномного уровня значимости (rs10514299, rs1518395, rs2179744, rs11209948, rs454214, rs301806, rs1475120, rs10786831, rs12552, rs6476606, rs8025231, rs12065553, rs1656369, rs4543289, rs2125716, rs2422321, rs7044150. Также важнейшим аспектом является не только клиническая, но и этническая гетерогенность популяций, что может объяснять конфликтность и низкий уровень реплицируемости результатов ассоциативных исследований.

Для выявления «наследственных» форм депрессии наибольший интерес представляют молекулярно-генетические исследования в рамках семейных исследований депрессии, однако их количество невелико и они, как правило, опираются на небольшие выборки.

В рамках дизайна, включающего генетический анализ пациентов из семей с выраженной семейной отягощенностью по депрессии, что должно увеличивать шансы выявления генетических маркеров «наследственной» формы депрессии, не удалось подтвердить существенную роль функционального полиморфизма 5-HTTLPR в гене трансмембранного переносчика серотонина (Talati A., Weissman M.M., Hamilton S.P, 2013). Этот полиморфизм влияет на экспрессию гена трансмембранного переносчика серотонина и активно изучается в рамках генетических исследований депрессии и эффективности антидепрессантов, однако все больше доказательств подтверждают предположение, что этот полиморфизм имеет отношение к индивидуальной вариабельности на уровне реакции на стресс, но не к патогенезу депрессии.

Показана связь более высокого уровня депрессивных симптомов в подростковом возрасте с историей депрессии у матери при наличии А-аллеля полиморфизма rs53576 окситоцинового рецептора (Thompson S.M., Hammen C., Starr L.R., 2014). Также имеются данные, что полиморфизм rs33990840 гена рецептора аргенина-вазопресина 1B, участвующего в функционировании гипоталамо-гипофизарно надпочечниковой оси (ГГН-оси), связан с тревогой и депрессией у лиц с попытками суицида и семейной отягощенностью по депрессии (Ben-Efraim Y.J., Wasserman D., 2013).

Некоторое количество данных получено в рамках близнецовых исследований. Так, в одном близнецовом исследовании представлены доказательства влияния функционального полиморфизма Val66Met нейротрофического фактора мозга (англ. BDNF, brain-derived neurotrophic factor) и сопутствующих стрессорных событий на развитие депрессии (Chen J., Li X., McGue M., 2013).

При изучении уровня метилирования ДНК периферической крови в геномных локусах у монозиготных близнецов было выявлено, что гипометилирование интрона гена DEPDC7, важного регулятора каскадов передачи сигнала и нейропластичности, связано с различиями в выраженности депрессивной симптоматики в парах монозиготных близнецов (Córdova-Palomera A., Fatjó-Vilas M. et al., 2015). Изменение уровня метилирования в промоторной области гена трансмембранного переносчика серотонина связано с выраженностью депрессивных симптомов у монозиготных близнецов. При этом данная взаимосвязь не зависела от генетических факторов и внешней среды, а генотип по полиморфизму 5-HTTLPR также не модулировал эту ассоциацию (Zhao J., Goldberg J. et al., 2013). Эти данные свидетельствуют о вовлечении эпигенетических и генетических механизмов в формирование риска развития депрессии, но не дают информации о их специфичности при семейной депрессии, или общей закономерности для депрессии в целом.

Общая картина изучения депрессии согласуется с довольно недифференцированным фенотипом, возникающим как окончательный общий результат гетерогенных процессов. Такой процесс Flint J. и Kendler K.S. обозначили термином «эквифинальность»[1]. Список возможных путей большой: помимо аномалий метаболизма моноаминов (включая пострецепторные компоненты сигнального пути цАМФ) и нарушения передачи сигналов кортикостероидных рецепторов имеются и более современные гипотезы, включающие участие нейротрофинов, факторов роста фибробластов (как лигандов, так рецепторов), дефицит гамма-аминомасляной кислоты и эпигенетических изменений, в частности промотеров генов глюкокортикоидных рецепторов и нейротрофического фактора мозга. Однако на данном этапе развития науки при изучении депрессии в целом не обнаружено безусловных генетических подтверждений ни одной из этих теорий. При этом имеются основания предполагать, что изучение семейных форм депрессии будет способствовать гомогенизации выборки и выделению биологических механизмов, которые можно рассматривать как базовые, или приоритетные.

[1] Свойство системы приходить в некоторое состояние, определяемое лишь ее собственной структурой, независимо от начального состояния и изменений среды

Обсуждение и выводы

Очевидно, что у пациентов с семейной отягощенностью депрессией имеется ряд отличительных особенностей в течении их заболевания. К таким особенностям относятся развитие различных тревожных расстройств ещё до первого депрессивного эпизода, более ранний манифест основного заболевания, более тяжелое течение клинической картины и большее количество эпизодов, более высокий риск развития суицидальных действий и зависимости от ПАВ, что также говорит о более тяжёлом течении основного расстройства и худшем прогнозе. Все эти данные позволяют рассматривать семейную отягощенность как клиническое проявление предрасположенности и генетического влияния на риск развития аффективных расстройств. Более того, наличие депрессии у родственников пациента следует рассматривать как дополнительные критерии диагностики.

В связи с этим, дальнейшие изучение семей с высоким риском развития депрессии требуют междисциплинарного подхода с включением как фундаментальных (генетических, биохимических, нейровизуализацинных и др.), так и клинических методов исследования. Идентификация рисков развития депрессивных расстройств даст возможность прогнозировать их развитие у восприимчивых людей, что, в свою очередь, может привести к раннему лечению и профилактике, а также к способности прогнозировать реакцию на конкретные виды лечения. Кроме того, определив факторы, которые способствуют агрегации аффективных расстройств в семьях, учёные смогут лучше охарактеризовать наследуемые субфонотипы депрессии и, следовательно, с большей вероятностью раскрыть её основную генетическую архитектуру.

Также немаловажный момент – изучение влияния факторов окружающей среды на членов семей с высоким риском развития депрессии. Это необходимо для определения причинно-следственных связей в развитии данного расстройства, где с одной стороны нежелательные жизненные события, которые способствуют «индукции» данных расстройств, а с другой – гены, определяющие риск их возникновения. Стоит понимать, что не все случаи семейной патологии являются наследственными, т.к. болезнь может быть обусловлена влиянием на членов семей одинакового вредного фактора (например, чрезмерный стресс, проживание в экологически неблагоприятном районе и др.). В то же время, спорадические случаи, когда заболевание присутствует только у одного члена семьи, не исключают наследственного характера той или иной болезни.

В связи с чем, феномен семейной отягощенности требует проведения дополнительных диагностических изысканий для верификации нозологической принадлежности патологии. В рамках биопсихосоциальной модели, как уже говорилось ранее, личностный и социальный домены выступают «триггерами» и «модификаторами» исходного, данного при зачатии, уровня генетического риска. Выяснение вклада каждого из этих факторов будет определять направление разработок как профилактических, так и терапевтических мероприятий при депрессии. При этом, сам семейный анализ является полезным инструментом как в клинической практике, так и в научных исследованиях.

Основная статья: Касьянов Е.Д., Мазо Г.Э., Кибитов А.О. В поисках «наследственных» форм депрессии: клинические, генетические и биологические подходы. Социальная и клиническая психиатрия. 2018, т. 28 № 1 С. 62-70

1. Кибитов А.О. Биопсихосоциальная модель этиопатогенеза психических заболеваний: критическая роль генетических факторов. Биомаркеры в психиатрии: поиск и перспективы: сб. тезисов Российской конференции с международным участием, Томск, 12–13 мая 2016 г. — Томск: Иван Федоров, 2016. — С. 59–61.

1. Alhajji L, Nemeroff CB. Personalized Medicine and Mood Disorders. Psychiatr. Clin. North. Am. – 2015. – Sep.; 38 (3). – Р. 395-403

1. Benazzi, F., 2007. Bipolar disorder – focus on bipolar II disorder and mixed depression. Lancet 369, 935–945.

1. Ben-Efraim Y.J., Wasserman D., Wasserman J., Sokolowski M. Family-based study of AVPR1B association and interaction with stressful life events on depression and anxiety in suicide attempts. Neuropsychopharmacology. 2013 Jul;38(8):1504-11. doi: 10.1038/npp.2013.49

1. Bienvenu O.J., Davydow D.S., Kendler K.S.. Psychiatric ‘diseases’ versus behavioral disorders and degree of genetic influence. Psychol Med. 2011 Jan;41(1):33-40. https://doi.org/10.1017/S003329171000084

1. Córdova-Palomera A., Fatjó-Vilas M. et al. Further evidence of DEPDC7 DNA hypomethylation in depression: A study in adult twins. Eur Psychiatry. 2015 Sep;30(6):715-8. doi: 10.1016/j.eurpsy.2015.04.001

1. Craddock N., Sklar P. Genetics of bipolar disorder.Lancet 2013; 381: 1654–62

1. Chen J., Li X., McGue M. The interacting effect of the BDNF Val66Met polymorphism and stressful life events on adolescent depression is not an artifact of gene-environment correlation: evidence from a longitudinal twin study. J Child Psychol Psychiatry. 2013;54(10):1066-73. doi: 10.1111/jcpp.12099

1. Flint J, Kendler KS. The genetics of major depression. Neuron. 2014 Feb 5;81(3):484-503. https://doi.org/10.1016/j.neuron.2014.01.027

1. Gottesman, I.I., Gould, T.D. The endophenotype concept in psychiatry: etymology and strategic intentions. The American Journal of Psychiatry. 2003; 160, 636–645.

1. Hirshfeld-Becker D.R., Petty C. et al. Disruptive behavior disorders in offspring of parents with major depression: associations with parental behavior disorders. J Affect Disord. 2008 Dec;111(2-3):176-84. doi: 10.1016/j.jad.2008.02.019.

1. Hollands G., French D., Griffin S. et al. The impact of communicating genetic risks of disease on risk-reducing health behaviour: systematic review with meta-analysis. BMJ. 2016:i1102. doi:10.1136/bmj.i1102

1. Hyde C.L., Nagle M.W., Tian C. Identification of 15 genetic loci associated with risk of major depression in individuals of European descent. Nat Genet. 2016 Sep;48(9):1031-6.

1. Kendler K.S., Silberg J.L., Neale M.C. et al. The family history method: whose psychiatric history is measured? Am J Psychiatry. 1991 Nov;148(11):1501-4.

1. Kendler K.S., Gatz M., Gardner C.O., Pedersen N.L. A Swedish national twin study of lifetime major depression. Am. J. Psychiatry. 2006;163:109–114.

1. Kendler K.S., Gardner C.O., Neale M.C., Prescott C.A. Genetic risk factors for major depression in men and women: similar or different heritabilities and same or partly distinct genes? Psychol. Med. 2001;31:605–616.

1. Kendler K.S., Neale M.C., Kessler R.C., Heath A.C., Eaves L.J. The clinical characteristics of major depression as indices of the familial risk to illness. Br. J. Psychiatry. 1994;165:66–72.

1. Maes M, Leonard B, Fernandez A, Kubera M, Nowak G, Veerhuis R, Gardner A, Ruckoanich P, Geffard M, Altamura C, Galecki P, Berk M Neuroinflammation and neuroprogression as new pathways and drug targets in depression: from antioxidants to kinase inhibitors. Prog. Neuropsychopharmacol. Biol. Psychiatry. – 2011. – 35. – P. 659-663 https://doi: 10.1016/j.pnpbp.2011.02.019

1. Mendlewicz, J., Fieve, R.R., Stallone, F., Fleiss, J.L., 1972. Genetic history as a predictor of lithium response in manic-depressive illness. Lancet 1, 599–600.
2. Mick E. et al. Family-based association study of the BDNF, COMT and serotonin transporter genes and DSM-IV bipolar-I disorder in children. BMC Psychiatry. 2009 Feb 4;9:2. doi: 10.1186/1471-244X-9-2.
3. Mrad, A., Mechri, A., Rouissi, K., Khiari, G., Gaha, L., 2007. [Clinical characteristics of bipolar I patients according to their family history of affective disorders]. Encephale 33, 762–767.

1. National Institute of Mental Health. Depression (NIH Publication No. 15-3561). Bethesda, MD: U.S. Government Printing Office; 2015

1. O’Mahony, E., Corvin, A., O’Connell, R., Comerford, C., Larsen, B., Jones, R., McCandless, F., Kirov, G., Cardno, A.G., Craddock, N., Gill, M., 2002. Sibling pairs with affective disorders: resemblance of demographic and clinical features. Psychol. Med. 32, 55–61.

1. Pavuluri, M.N., Henry, D.B., Nadimpalli, S.S., O’Connor, M.M., Sweeney, J.A., 2006. Biological risk factors in pediatric bipolar disorder. Biol. Psychiatry 60, 936–941.

1. Rice F., Sellers R.et al. Antecedents of New-Onset Major Depressive Disorder in Children and Adolescents at High Familial Risk. JAMA Psychiatry. 2016. doi: 10.1001/jamapsychiatry.2016.3140

1. Saunders, E.H., Scott, L.J., McInnis, M.G., Burmeister, M., 2008. Familiality and diagnostic patterns of subphenotypes in the National Institutes of Mental Health bipolar sample. Am. J. Med. Genet. B Neuropsychiatr. Genet. 147B, 18–26.

1. Sullivan P.F., Neale M.C., Kendler K.S. Genetic epidemiology of major depression: review and meta-analysis . J. Psychiatry. 2000. Vol. 157. Р. 1552–1562.

1. Secolin R. et al. Family-based association study for bipolar affective disorder. Psychiatr Genet. 2010 Jun;20(3):126-9. doi: 10.1097/YPG.0b013e32833a2050.

1. Talati A., Weissman M.M., Hamilton S.P. Using the high-risk family design to identify biomarkers for major depression. Philos Trans R Soc Lond B Biol Sci. 2013; 25;368(1615):20120129

1. Thase, M.E., 2006. Bipolar depression: diagnostic and treatment considerations. Psychopathol. 18, 1213–1230.

1. Thompson S.M., Hammen C., Starr L.R. Oxytocin receptor gene polymorphism (rs53576) moderates the intergenerational transmission of depression. 2014;43:11-9. doi: 10.1016/j.psyneuen.2014.01.012

1. Tsuang MT, Faraone SV. The genetics of mood disorders. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1990.

1. Winokur, G., Crowe, R., Kadrmas, A., 1986. Genetic approach to heterogeneity in psychoses: relationship of a family history of mania or depression to course in bipolar illness. Psychopathology 19, 80–84

1. Weissman M.M., Bland R.C., Canino G.J., Faravelli C., Greenwald S., Hwu H.G., Joyce P.R., Karam E.G., Lee C.K., Lellouch J. Cross-national epidemiology of major depression and bipolar disorder. JAMA. 1996;276:293–299

1. Weissman M.M., Gammon G.D., John K., Merikangas K.R., Warner V., Prusoff B.A., Sholomskas D. Children of depressed parents. Increased psychopathology and early onset of major depression. Arch. Gen. Psychiat. 1987; 44, 847– 853.

1. Zhao J., Goldberg J. et al. Association Between Promoter Methylation of Serotonin Transporter Gene and Depressive Symptoms: A Monozygotic Twin Study. Psychosom Med. 2013; 75(6): 10.1097/PSY.0b013e3182924cf4

Источник