У нас пьют с горя с радости

Омар Хайям и лоза виноградная

Так называемая новая нравственность не без ярости вцепилась в проблему пьянства. Энтузиасты не знают покоя — от тех, кто выдворяет людей из ресторана в 12.30, до пылкой дамы, которая крушит топором американские бары; но все они почти всегда признают, что пить можно в одном-единственном случае: для подкрепления, как пьют лекарство.

С этим я не соглашусь ни за что на свете. Пить безнравственно и опасно только в том случае, если выпивка для вас — лекарство. И вот почему. Если вы пьете для удовольствия, вы гонитесь за чем-то редким — ведь пока вы в здравом уме, вы не ждете, что каждый час принесет вам удовольствие. Если же вы пьете для здоровья — вы стремитесь к вещи естественной; к тому, что вам положено; к тому, без чего вы действительно не можете обойтись.

Тот, кто познал искушение экстаза, еще может устоять; но вряд ли устоит тот, кто познал искушение нормальности. Представьте себе, что вы даете человеку волшебное снадобье и говорите ему: «Прими, и ты перепрыгнешь памятник!» Без сомнения, он примет и перепрыгнет, но вряд ли он начнет прыгать день и ночь на потеху согражданам. А вот если вы дадите снадобье слепому и скажете: «Прими, и ты увидишь», искушение окажется много, много сильнее.

Как сможет он удержаться, заслышав цокот копыт или пенье птиц на рассвете? Не так уж трудно отказаться от развлечения; почти невозможно отказаться от непременного условия нормальной жизни. Всякий врач знает, как опасно давать больным алкоголь, даже для подкрепления сил. Я совсем не хочу сказать, что, по моему мнению, нельзя дать больному для бодрости глоток вина. Но мне кажется, что гораздо естественней и несравненно полезней давать его здоровым просто так.

Здравая точка зрения на выпивку покажется парадоксом, как и многие здравые мнения. Пейте от радости, но никогда не пейте с горя. Никогда не пейте, если вам без этого плохо, — иначе вы уподобитесь серолицему подонку. Пейте, когда вам и без того хорошо, и вы уподобитесь веселым крестьянам Италии. Не пейте потому, что вам надо напиться, — это разумное пьянство, оно ведет к смерти и аду. Пейте потому, что вам не нужно, — это пьянство неразумное и древнее здоровье мира.

Несколько десятилетий лежит на английской словесности славная тень восточного поэта. Перевод Фитцджеральда вобрал в себя, сконцентрировал весь темный, пассивный гедонизм нашей эпохи. О литературных достоинствах этой книги говорить не стоит — мало на свете стихов, в которых с такой силой соединились бы веселая колкость эпиграммы со смутной печалью песни.

Но о ее философском, этическом и религиозном влиянии, которое не меньше ее литературных достоинств, я бы хотел договорить, и, признаюсь, отнюдь не в мирных тонах.

Многое можно сказать против духа «Рубайят» и волшебной ее власти. Но главное зло в том, что, к собственному, тем более — к нашему несчастью, эта великая книга нанесла сокрушительный удар общительности и радости. Кто-то сказал про Хайяма: «Печальный и счастливый старый перс». Печальным он был, счастливым — не был ни в каком смысле слова. Он враждебен радости больше, чем пуритане.

Мудрый и прекрасный перс лежит под розовым кустом со свитком стихов и чашей вина. Трудно поверить, что, глядя на него, кто-нибудь вспомнит темноватую комнату, где врач отмеряет бренди безнадежному больному. Еще труднее поверить, что это зрелище наведет на мысль об испитом подонке, хлещущем джин в кабаке. Тем не менее эти трое связаны воедино невеселыми узами.

Плохо не то, что Хайям воспевает вино, — плохо то, что он воспевает наркотические свойства вина. Он призывает пить с горя. Для него опьянение закрывает, а не открывает мир. Он пьет не поэтически, то есть не весело и не бездумно. Он пьет разумно, а это ничуть не поэтичней банковской сделки и ничуть не приятнее слабительного.

Насколько выше — по чувству, не по стилю — старая застольная песня:

По кругу пустим чашу мы,
Пусть льется сидр рекою.

Ее пели счастливые люди, славя поистине хорошие вещи — душевную беседу и братство, и короткий досуг бедняков. Конечно, почти все высоконравственные нападки на Хайяма наивны и неверны, как всегда. Один ученый, к примеру, был так глуп, что обвинил его в атеизме и материализме. И то, и другое почти немыслимо для восточного человека — на Востоке слишком хорошо разбираются в метафизике.

На самом же деле христианин, читающий Хайяма, скажет, что он отводит не мало, а слишком много места Богу. Омар Хайям исповедует тот страшный теизм, чьи адепты не могут представить ничего, кроме Бога, и не знают ни человеческой личности, ни человеческой воли.

Не спрашивают мяч согласия с броском.
По полю носится, гонимый Игроком.
Лишь Тот, Кто некогда тебя сюда забросил, —
Тому все ведомо, Тот знает обо всём.
(перевод И. Роднянской)

Христианский мыслитель — Августин или Данте — не согласится с этими строками, потому что они отрицают свободную волю, честь и достоинство души. Высочайшая мысль христианства не приемлет такого скепсиса не потому, что он подрывает веру в Бога, а потому, что он подрывает веру в человека.

«Рубайят» воспевает громче всех безрадостную погоню за наслаждением; но она не одна. Самые блестящие люди нашей эпохи зовут нас к тому же самому сознательному культу редких наслаждений. Уолтер Патер говорит, что все мы — приговоренные к смерти и нам остается наслаждаться прелестью минуты ради самой минуты.

Тому же учила нас убедительная и безотрадная философия Уайльда. Девиз этой веры — carpe diem (лови день. — лат.); но исповедуют ее не счастливые, а очень несчастные люди. Великая радость не срывает походя розовые бутоны — взгляд ее прикован к вечной розе, которую видел Данте.

Истинная радость исполнена духа бессмертия. Все великие комические книги — «Тристрам» и «Пиквик», например, — просторны и неподвластны гибели; читая их, мы чувствуем, что герои — бессмертны, а повествованию нет конца.

Конечно, острая радость нередко бывает короткой; но это не значит, что мы мыслим ее как короткую, преходящую и наслаждаемся ею «ради данной минуты». Тот, кто это сделает, попытается осмыслить радость и ее разрушит. Радость — таинство, как вера, ее нельзя осмыслять. Представим себе, что человек испытывает истинную радость. Я говорю не об эстете, взирающем на ценную эмаль, я имею в виду яростную, почти мучительную радость — миг восторга в первой любви или миг победы в бою.

Влюбленный радуется в эту минуту отнюдь не «ради минуты». Он радуется ради возлюбленной или на худой конец ради самого себя. Воин радуется не ради минуты, а ради знамени. Он может сражаться за глупое, ненужное дело, влюбленный может разлюбить через пять дней. Но в эту минуту знамя для воина — вечно, любовь для влюбленного — бессмертна.

Такие мгновения пронизаны вечностью; они дают радость именно потому, что не кажутся преходящими. Взгляните на них с точки зрения Патера — и они тут же станут холодными, как сам Патер и его стиль. Человек не может любить смертное, хотя бы на недолгий срок.

Чтобы понять ошибку Патера, вспомним его знаменитую фразу. Он хочет, чтоб мы горели пламенем, твердым, как рубин. Но в том-то и дело, что пламя не может быть твердым, его нельзя ни гранить, ни оправлять. Так и чувства человеческие нетверды и не похожи на камни; они опасны, как пламя, опасно трогать их и даже изучать. Чтобы наши страсти стали твердыми, как драгоценные камни, они должны стать холодными, как эти камни, — другого пути нет.

И самый сильный из всех ударов по простым человеческим радостям, самый смертельный — клич эстетов carpe diem. Для всех без исключения удовольствий и радостей нужен совсем другой дух — дух робости, привкус неуверенной надежды, ребяческого страха. Страсть невозможна, если нет чистоты и простоты; я говорю и о дурных страстях. Даже порок требует невинности.

Не будем говорить о том, как повлиял Хайям (или Фитцджеральд) на дела другого мира. Сейчас нам важно, что этому миру он принес немалый вред. Пуритане, как я уже сказал, много веселей его. Новые аскеты, сторонники Торо и Толстого, куда жизнерадостнее — ведь как ни труден отказ от вина и роскоши, им остаются все простые радости, а главное — они не теряют способности радоваться.

Торо может радоваться закату и без чашки кофе. Толстого не радует брак — но он достаточно здоров духовно, чтобы радоваться чернозему. Отказавшись от самых примитивных удобств, можно наслаждаться природой. Куст хорош и для трезвого. Но ни природа, ни вино — ничто на свете не обрадует вас, если вы неправильно понимаете радость; а с Хайямом (или Фитцджеральдом) случилось именно это.

Он не видит, что радость невозможна для того, кто не верит в вечную радость, заложенную в природе вещей. Нас не обрадует и падекатр, если мы не верим, что звезды пляшут нам в такт. Никто не может быть истинно весел, кроме серьезных людей. В конце концов человек может радоваться только сути вещей. Он может радоваться только вере.

Некогда люди верили, что звезды танцуют под их свирель, и плясали так, как никто не плясал с той поры. Мудрец «Рубайят» связан с этой древней языческой одержимостью не больше, чем с христианством. Духа вакханалии в нем не больше, чем духа святости. Дионис и его последователи знали радость бытия, серьезную, как у Уитмена. Дионис сделал вино не лекарством, а таинством. Иисус Христос тоже сделал вино таинством.

Для Хайяма вино — лекарство. Он пирует потому, что жизнь безрадостна; он пьет с горя. «Пей, — говорит он, — ибо ты не знаешь, откуда ты пришел и зачем. Пей, ибо ты не знаешь, куда и когда пойдешь. Пей, ибо звезды жестоки и мир крутится впустую, как волчок. Пей, ибо не во что верить и не за что бороться. Пей, ибо все одинаково гадко и одинаково бессмысленно». Так говорит он, протягивая чашу.

Но на высоком алтаре стоит Другой, тоже с чашей в руке. «Пей, — говорит Он, — ибо мир, как это вино, пламенеет багрянцем любви и гнева Господня. Пей, ибо ангел поднял трубу, выпей перед боем. Пей, Я знаю, куда и когда ты пойдешь. Пей это вино — кровь Мою Нового Завета, за вас изливаемую».

Данный текст воспроизведён по изданию: Честертон Г. К., Собр. соч.: В 5 т. Т. 5: Вечный Человек. Эссе / Пер. с англ.; Сост. и общ. ред. Н. Л. Трауберг. — СПб.: Амфора, 2000.

В бумажном издании этому тексту соответствуют страницы 309-314.

Навигация по разделу:

Сайт «Честертон.ру» (2001-2021) создал и поддерживает Вениамин Чукалов.

Источник

Мужчина пьет в трех случаях: когда плохо от горя, когда хорошо от радости и когда все нормально от скуки

Мужчина пьет в трех случаях: когда плохо — от горя, когда хорошо — от радости и когда все нормально — от скуки.

Похожие анекдоты

— Давай бухнем?— Но сейчас 2 часа!— Я тебя что, время спрашивал?

Мужик утром просыпается никакой. Жена спрашивает:— Ты сколько вчера выпил?— 50 грамм. — 50 грамм чего?!—в тротиловом эквиваленте.

Люся Сидорова была очень образованной женщиной и, поднимая с пола пьяного мужа, всякий раз проклинала Ньютона и Менделеева.

Мужик с сильного похмелья звонит 03:— Алло, скорая. Пришлите скорей бригаду скорой помощи с бутылкой пива, а то концы отдам.

Два наpка yкypиных в yмат. Один ощyпывая себя сyет pyкy подмышкy и еле-еле пpоизносит:— Что-то мокpо подмышкой!?А дpyгой наpк пpиоткpывает глаза и с тpyдом выговаpивая слова говоpит:— Hy чего ты до нее до..ался, нy обосс@лась мышка.

Комментарии и отзывы

Анекдоты на anekdotov.me являются произведениями народного творчества. У нас нет цели оскорблять честь или достоинство кого-либо. Сведения в анекдотах являются вымышленными, совпадения — случайны.

Раннее утро в селе, обычная семья мать, сын и отец без ног,

Позвали мужика на работе на корпоратив, разрешили приходить

Сын подходит к отцу и спрашивает: — Батя, а что такое

Перестройка, колхозы потихоньку затухают, собрались все

Девушка пригласила парня в гости, романтик, все дела. А у

Находят митингующих по записям с видеокамер через

А у вас не складывается ощущения, что те, кто слышит в

Если бы обезьяна собрала и спрятала бананов больше, чем

Ребята, сделайте меня пожалуйста замом министра чего

Министерство образования отменило ЕГЭ по иностранному

Источник

Многие пьют с горя, а я пил от радости. Но из этого всё равно не вышло ничего хорошего

Многие люди заливают алкоголем какое-либо горе. Те или иные юношеские мечты, которые так и не реализовались в жизни, поражения на личном фронте, потери близких людей. Просто ощущение, что «всё не так, всё не то, я хотел совсем другого».

Со мной такого не случалось. Я всегда, за редкими исключениями, начинал пить на позитивной волне. К примеру, выросли доходы — это надо обязательно отметить, хорошо ведь на душе. Или интересная мне девушка обратила на меня внимание — тоже отличный повод устроить посиделки с алкоголем и задушевными разговорами.

На улице весна, прекрасная погода — уже повод задуматься о прогулке, о посиделках где-нибудь в парке с парой-тройкой баночек пива.

Я и сам не понимал, что ставил под угрозу ту радость, то счастье, которое «обмывал». Хорошо, что сейчас понимаю. И больше так не делаю.

Когда я пил с горя

Очень хорошо помню, что один раз спиртное мне всё-таки помогло, когда я пил с горя. Тогда умер мой отец . Я был восемнадцатилетним юнцом и ничего не понимал о жизни, об окружающем мире. Поэтому действовал так, как принято у нас — отправил друга за водкой. Точнее, он сам вызвался. Спросил — ну что, схожу за водкой? Я ответил: да, пожалуйста, сходи.

В те времена я не был алкоголиком, не попадал в запои, похмелье переносил достаточно легко. Поэтому спиртное мне на самом деле помогло в какой-то степени. Я расслабился, стал думать о том, как теперь буду жить дальше, без эмоций и лишней суеты, без драматизма.

Можно ли было обойтись без этого на тот момент? Думаю что нет. Я бы сам себя мучил, изводил тысячами мыслей, банально не находил бы себе места. Так что водка была к месту, ко времени.

После похорон тоже сильно напился, мне это было нужно. Пили у друга дома, вдвоём. Но это уже было лишним, на следующий день я испытал очень серьёзное похмелье.

Почему даже от радости не стоит напиваться

Когда у человека случилось в жизни что-то хорошее, у него прекрасное настроение. И многое закрепляют его алкоголем — чтобы стало ещё лучше!

Я звонил своим друзьям, заходил к собутыльникам, покупал алкоголь за свой счёт — у меня же всё замечательно, могу себе позволить. Но в процессе забывал одну важную деталь. У меня-то всё хорошо, а у людей всё также, как было. То есть, зачастую, плохо.

Когда у человека всё плохо, его просто раздражает чужой позитив. Зависть, злорадство, просто желание как-то подгадить — этого ещё никто не отменял.

Ни в коем случае не говорю про всех. Бывают исключения, даже среди моих друзей и собутыльников предостаточно хороших, светлых, адекватных людей, которые в случае беды помогут, поддержат, а если на душе радостно — порадуются также за меня, даже если на тот момент в их жизни всё не так радужно, как им хотелось бы.

Не буду вдаваться в подробности в рамках этой заметки, просто расскажу о ситуации в общих чертах, без имён и мелких деталей.

Вот, к примеру, есть некий Вася. У него в жизни всё прекрасно — доходы растут, девчонки липнут, сам он молодой, здоровый, полон сил и амбиций. Вот-вот купит себе машину, обновит компьютер и тогда вообще заживёт. Вася на радостях напился и пошёл ещё за дополнительной порцией алкоголя, так как ему не хватило.

И встречает наш герой Вася около алкогольного магазина своего знакомого — Петю (и ладно если одного Петю, а то их там может быть человек 5). Не то чтобы прям знакомого — пару раз пересекались, выпивали где-то когда-то вместе сто лет назад, давно не виделись.

Разговорились, решили выпить вместе. Почему бы и нет? Пьяные люди обычно легко находят общий язык, даже если они совершенно не похожие, принадлежат к разным социальным слоям и в простой жизни их пути никогда бы не пересеклись ни на какой теме.

Вася счастлив, мало того, что у него всё нормально в жизни, теперь он ещё и собеседника обрёл, нашёл «свободные уши». И вот, общаются ребята и как-то вскользь Василий упоминает, что у него всё прекрасно, денег море и вообще — «давай возьмём ещё, я угощаю!». Вася пьян, он не оценивает обстановку, он не замечает, что Петя всё больше молчит и хмурится, пока Вася изливает ему душу.

Не удивительно, ведь у Пети в жизни всё с точностью до наоборот. Он находится под следствием, у него огромный штраф за вождение в пьяном виде, Петя не знает чем оплатить очередной долг перед коллекторами. Кроме того, Петя не отличается благородством, его моральные качества, мягко говоря, далеки до идеала.

Зависть и злость вскипает в Пете. Как же так — я такой классный пацан, такой орёл, сижу в нужде и бедности, вечно в штрафах и долгах. А этот тюфяк, который даже в армейку не ходил, имеет деньги не только на алкоголь, но ещё и меня может угостить? Справедливо ли это? Да ни разу! И пьяное сознание подсказывает Пете — надо восстановить справедливость.

Думаю, читатель уже понял о чём речь. Как будут дальше развиваться события у наших героев — знает только Всевышний и сводки криминальных новостей. Ладно если Васю просто побьют и ограбят, от такого можно легко оправиться, написать заявление, наказать обидчиков так или иначе.

А что если Петя перегнёт палку? Перестарается? Потеряет контроль над ситуацией и в пьяном безумии натворит серьёзных дел? Такое случается каждый день, огромный процент убийств в нашей стране уверенно держится далеко не без помощи горячительных напитков.

Где гарантия, что если сегодня всё обошлось, ничего страшного не случилось, завтра будет также?

Алкоголь до добра ещё никого не доводил. Не стоит пить спиртное, друзья. Ни в радости, ни в горе.

Источник