Депрессия – не признак слабости: опыт борьбы с депрессией одного человека
Меня зовут Светлана Гаврилова, мне 39 лет, живу в Питере, замужем, двое детей. Активистка, психолог, работаю в сфере оказания помощи людям с ВИЧ, туберкулезом и наркозависимостью с 2005 года. То, что вы прочитаете дальше, — это опыт борьбы с депрессией одного человека. Мой личный опыт. Люди разные, и состояния депрессии тоже разные. В этом тексте будет довольно много «я», и он не претендует на истину в последней инстанции. Но я буду рада, если мой опыт поможет кому-нибудь понять и принять свою депрессию — и вылечиться от нее.
Первый раз я столкнулась со словами «диагноз: депрессия» применительно к себе в 2012 году. На тот момент я уже полгода была в декрете со вторым ребенком, и вроде бы все в жизни было относительно неплохо: любящий муж, который помогал во многом, старший ребенок, хоть и особенный, но ходит в школу, денег на съем жилья, еду и небольшие радости достаточно.
В какой-то момент я почувствовала довольно сильную усталость от ежедневной рутины и возросшей ответственности в семейных отношениях: ревность старшего ребенка доставалась мне в полной мере. Спокойная и теплая обстановка дома, семейные вечера и многие мелочи, которые не заметны, которые, как я считала, должны быть организованы только мною… Я стала раздражительной, плохо засыпала, забывала поесть. Эти симптомы нарастали настолько незаметно, что я даже не отдавала себе в этом отчета. А муж, будучи деликатным человеком и не зная, как реагировать на мои вспышки гнева, молча терпел.
Теперь я знаю, что самый первый признак надвигающейся депрессии лично для меня — некое туннельное видение. Я перестаю осознавать, что со мной происходит что-то нехорошее. Теперь, когда этот опыт уже есть, я договорилась с близкими людьми, которым доверяю, что они дадут мне адекватную, бережную обратную связь в той форме, которая приемлема для меня и имеет шанс быть услышанной. Но эти моменты я проговаривала уже после выхода из депрессии, когда схлынула эмоциональность и понимание потребности в такой обратной связи от близких стало очень четким. Ну и, конечно, они не ходят за мной и не твердят: «Ты похудела, тебе надо поесть». Но я еще вернусь к этой теме позже.
А еще было такое: «Я же психолог, справлюсь сама». И в результате переоценила и свои силы, и саму себя, и свой опыт в работе с другими людьми.
Я пыталась заботиться о себе и стала учиться тому, о чем давно мечтала — танго. Раз в две недели ездила из одного района города в другой, в дороге слушала аудиокнигу и музыку. Радовалась. Но стоило вернуться домой, и снова наваливалось ощущение, будто я мышь в стеклянной банке. Скребу-скребу лапками по стенкам, а не выбраться. Ну не за что зацепиться. Танго мне явно было недостаточно.
Родные и друзья начали замечать, что происходит что-то такое, что съедает меня, тихо и необъяснимо. Они беспокоились, конечно. Но тогда мы еще не умели говорить об этом, или умели, но было очень страшно, или я не принимала ту форму поддержки, которую мне пытались оказать.
— Тебе надо поесть, ты ничего не ешь уже три дня.
— Я не хочу.
— Что ты с собой делаешь? У тебя дети, ты что творишь?
К самому пику депрессии, примерно через полгода после ее начала, я весила 42 килограмма, кости от истощения выпирали так, что было больно сидеть на любой поверхности. Я очень часто плакала и не могла никому объяснить, почему. Было просто плохо и пусто. И появились мысли о суициде. Нет, мне не хотелось умереть в прямом смысле этого слова, но жить в том состоянии, в котором я тогда находилась, я больше не могла. И я не видела выхода. Не останавливали мысли ни о детях, ни о близких. Нет, я была уже где-то за гранью любых мотивов продолжать жить. Было чувство, что я где-то посередине. Я не выбирала ни жизнь, ни смерть. А еще каждое утро меня накрывали панические атаки. Я просыпалась дрожащая и мокрая, как мышь, и вечерами уже боялась утра.
Есть я по-прежнему не могла. Думаю, что это такая подсознательная форма самоуничтожения. Не можешь жить так, как живешь, — и организм тихо убивает себя, отказываясь от еды. И это не зависит от силы воли. Как можно силой воли выключить мину замедленного действия где-то в своей груди?
Но я могла пить. И пила молоко, воду с сахаром. Через две недели смогла проглотить йогурт и суп-пюре. Выбора-то, жить или нет, так и не было сделано. Но был сделан выбор делать хоть что-то, а там посмотрим. Один из моих близких друзей пару раз поддержал меня в моем намерении сходить на консультацию к психотерапевту.
Хочу подчеркнуть, что терапия «своего» психолога/психотерапевта/психиатра — это крайне важно. Не менее важно, чем гинеколог, который с вами деликатен и дает информацию адекватно и вовремя, не менее важно, чем грамотный стоматолог и так далее. Специалисты по психике — они тоже разные. С кем-то у вас получится контакт, а кто-то вам не подойдет. Работу такого специалиста трудно «потрогать руками», он, что называется, работает собой, поэтому ориентироваться стоит именно на собственный комфорт при первых сессиях и даже при первых телефонных договоренностях о встрече.
Я обзвонила по рекомендациям знакомых семь-восемь специалистов и остановилась на том, с которым у нас состоялся такой предварительный диалог по телефону:
— Вы знаете, мне очень плохо. Я запуталась, в тупике. Я никого не хочу видеть. Ничего не хочу. И, если честно, не хочу видеть свою семью. Долго, возможно, никогда. Не знаю почему. Только не говорите мне, что я что-то должна, и не взывайте к ответственности за детей, когда будет личная встреча. Не смейте сажать меня на чувство вины.
— Ну что вы, Света, ни в коем случае. Думаю, что вам и без этого достаточно того, что вы испытываете.
Он не шутил, не был высокомерен, голос был спокойным и приветливым. И я решила, что с этим человеком я готова попробовать посмотреть на себя и свое состояние.
Сразу оговорюсь, что ставок на результат тут быть не может. В голове пациента нет волшебных кнопок, нажав на которые, психотерапевт сможет запустить эмоциональный комфорт. Мне давало надежду уже то, что меня выслушает человек, рядом с которым я вправе быть любой. Это не значит, что на терапии нужно вывернуться наизнанку, нет. Никто не заставит меня открываться больше, чем я захочу.
На первой сессии я буквально утопила психотерапевта в своих слезах. Стоило ему спросить, что меня к нему привело, и я хлынула водопадом рыданий. И, наконец, увидела, что измотана до последней степени, а изменить что-то уже нет сил. Терапевт предложил мне сходить к психиатру за рецептом на антидепрессанты. Отношение к этим препаратам может быть разным, но на тот момент моей нервной системе была нужна передышка, чтобы не вибрировать дальше и дать мне немного восстановиться, а потом, когда чуть окрепну, перейти и к психотерапии.
Психиатр мне досталась тоже удивительно адекватная и эмоционально теплая. Первые таблетки мне не подошли. Очень «глушило», все время хотелось спать, кружилась голова. Потом мы попробовали другие, и уже через три дня я заметила улучшения в своем состоянии.
Иду по набережной канала Грибоедова. Питер. Лето, солнце, пыль маленькими смерчами под ногами. Сухое солнце вокруг меня. Я тонкая, как тростинка, слегка качает асфальт под ногами. Иду. В правой лапке таблетки. Никогда не состарюсь, никогда не умру. Зайти в секонд-хенд и услышать внутри: «Хочу вот это платье» — и обрадоваться, почти не веря. Я хочу! Я просто хочу платье. Значит, есть шанс, игольное ушко, которое стало дверью: жить.
Прошло несколько лет, и в моей жизни произошел второй эпизод депрессии. Он был спровоцирован слишком большими эмоциональными и физическими нагрузками, сложностями в отношениях с мужем. Мне опять хотелось убежать от моего состояния «я сильная, я могу». А тем временем я перестала выходить без острой необходимости на улицу, плохо засыпала, теряла вес, снова не хотелось есть, радости не было ни от чего вообще. Осознание того, что мне нужно что-то делать с этим состоянием, пришло в тот момент, когда я вела машину и поймала себя на том, что мысленно составляю список всех врачей и реабилитационных мер для старшего сына, придумываю просьбы относительно детей к близким и спокойно, без эмоций, мысленно составляю последнее письмо мужу. Вот тогда мне стало страшно. Я поняла, что и сама не замечу, как все это сделаю. И я снова пошла к психиатру, снова курс антидепрессантов, нервная система получила отдых. За это время я смогла перераспределить нагрузки, вспомнить, что это такое, — ставить себя на первое место, вспомнить, что дает мне ресурсы, что наполняет жизнь смыслом, и найти эти источники в мире и даже в себе.
Сегодня я вижу, как сильно заблуждалась, когда думала, что первый эпизод — это разовая акция, что со мной уже не случится ничего подобного. Я перестала быть внимательной к каким-то вещам и не заметила, как депрессия подкралась снова. Я снова пошла к психиатру, стала принимать антидепрессанты, хожу на психотерапию.
Где я сейчас? Я по-прежнему много работаю, и зачастую неструктурированно. Я по-прежнему перфекционист. Но появились часы и дни, которые я трачу только на себя. Я стала выдыхать. Ошибаться, любить и злиться, чувствовать вкус к жизни, быть счастливой.
Да, возможно, в моей жизни еще будут другие эпизоды депрессии, но у меня появился опыт, появились люди, которые стали меня понимать. Есть специалисты, к которым я могу обратиться. Есть надежда.
Депрессия не выбирает, из какого вы общества, какие у вас жизненные условия. Конечно, определенные группы людей больше подвержены депрессии: люди с инвалидностью, их родственники, люди, живущие с ВИЧ. Но в целом никто из нас не знает, когда придется быть сильными слишком долго…
А в заключение хочу привести несколько рекомендаций, которые помогут вам понять и принять свою депрессию — и вылечиться от нее.
1. Обращайте внимание на свое состояние, настроение. Можно вести дневник настроения, для этих целей есть специальные мобильные приложения.
2. Получайте обратную связь от близких людей. Договоритесь с теми, кому доверяете, чтобы они дали вам знать, если их будет беспокоить ваше состояние. Важно обсудить то, как это будет сказано, чтобы вы могли услышать человека.
3. Обращайтесь за профессиональной помощью. Ищите своего терапевта — психолога, психотерапевта, психиатра. Не бойтесь задавать вопросы специалисту, говорить, подошли или не подошли препараты, обсуждать, какая помощь кажется эффективной, а какая нет. Работа над вашим самочувствием — это совместный процесс.
4. Ставьте себя на первое место. Помните, как учат в самолете? Сначала надеть кислородную маску себе, а потом ребенку? Это правило уместно переносить на всю свою жизнь. Не бояться заявлять о своих потребностях, просить, а иной раз и требовать помощи. Это может быть решающим для качества вашей жизни, а значит, и для состояния вашей психики.
5. Позволяйте себе отдых в достаточном количестве. То же относится и к тратам денег только на себя. Когда вы радуетесь своему хобби, новым покупкам, путешествиям и так далее, шансы на то, что депрессия займет место в вашей жизни, падают.
И помните: ни один диагноз не делает человека ошибкой.
Записал Алексей Лахов (НП «Е.В.А.»), специально для проекта «Социальный навигатор»
Источник
«Я не хотела вставать с дивана. Я не жила, потому что у меня больше не было смысла». Откровенная история о том, как я боролась с депрессией
К сожалению, депрессию называют бичом современного общества. О ней много чего можно прочитать в Интернете, узнать и о симптомах, и о множестве причин. На мой взгляд, депрессия смело может входить в десятку или даже пятерку самого страшного, что может случиться с человеком. Я не психолог и не медик и не смогу дать глубокий и верный анализ того, что происходит с людьми, которым довелось испытать этот недуг. Я просто расскажу свою историю. Все началось постепенно: вроде бы беспричинная тоска, слабость, усталость, апатия, страх перед будущим. И хорошо, что все это не закончилось слишком печально.
Мне кажется, в формировании будущего депрессивного состояния бывают повинно то, что случается с человеком в детстве. Я воспитывалась в атеистическом обществе, когда бытовало мнение, что «там» ничего нет, кроме могилы. А моя покойная бабушка каждый раз говорила мне перед сном (мы спали в одной комнате): «Вот я умру, меня положат в красный ящик, закопают в землю, и ты никогда больше не увидишь свою бабушку». Я не могла пожаловаться родителям, я тогда была очень мала, но осознание таких понятий, как смерть, бесконечность и вечность, пришло ко мне достаточно рано, и они были тяжелыми и сложными для детской психики. Тебя больше никогда не будет, после жизни — одна только черная яма, небытие: разве это не страшно?
Но на самом деле депрессия — вот это и есть настоящая черная яма, только еще при жизни, яма из которой не чаешь выбраться. Многие люди переживают душевную боль, например, когда случается горе. Но это другое, то есть даже не те ощущения. Думаю, все знают, в каком месте находится так называемое солнечное сплетение. Так вот: там возникает нереальная боль, боль не физическая, а именно душевная, и вторая иногда сильнее первой. Беда в том, что человек, не испытавший депрессии, никогда не поймет того, кто это пережил. Не стоит об этом спорить: это просто данность.
Думаю, немалую роль в возникновении депрессий имеет и наследственность. Я была поздним ребенком, мама родила меня, когда ей было за сорок. Семья была полная, положительная во всех отношениях, но мою маму вечно что-то глодало. Она умерла в семьдесят семь лет, и где-то лет десять до этого принимала реланиум и буквально жила от таблетки до таблетки. Я навсегда запомнила ее фразу: «Меня бьет тоской». Ее никто не понимал, тогда не понимала и я. Но я видела, как она мучается. А вроде бы: хороший муж, нормальная дочь, для жизни все есть. Мама обращалась к врачам на той же Краснофлотской, но они не могли помочь ничем, кроме таблеток.
Что касается меня, я всегда хронически боялась «подсесть на колеса». Сделать себе искусственное хорошее настроение проще простого, гораздо сложнее отыскать причину депрессии, даже если она лежит на поверхности. Однажды я все же решилась обратиться к специалистам, и вот что из этого вышло. Платные психотерапевты драли такие деньги, что в страшном сне не приснится. И только за то, что скажут мне то, что я знаю и без них. К тому же многие из них работали в государственных поликлиниках за зарплату, где ничем и никому толком помочь не могли и не хотели, а вне официальной работы занимались частной практикой. И вот тут меня всегда интересовал и интересует вопрос: за пределами госучреждения они вставляли себе другие мозги?
Я записалась к психотерапевту в поликлинику по прописке. Пришла, рассказала о своих проблемах. Доктор выслушала меня, не перебивая, но уже в процессе беседы я увидела в ее глазах полнейшее равнодушие. То, что я говорила, ее нисколько не интересовало. Я понимаю, что врач не может принимать близко к сердцу проблемы каждого пациента, иначе, он просто «сгорит» на работе, но мы-то хотим и ждем другого!
В итоге доктор сказала: «Мне не нравится ваше состояние». И выписала мне недешевые таблетки под названием Сиозам, сказав, что они имеют накопительный эффект и принимать их надо не менее полугода. Выпив всего одну, я почувствовала себя зомби: полное равнодушие ко всему, сонливость, действительность — будто за каким-то стеклом. Я снова взяла номерок, но когда пришла, кабинет оказался закрытым, хотя вроде бы было время приема. Никакого объявления не висело. Прождав минут пятнадцать, я спустилась в регистратуру, где мне ответили, что доктор на больничном. С тех пор я там не была, потому как не видела в этом никакого смысла.
Люди, страдающие депрессией и желающие избавиться от этого жуткого состояния, порой готовы на все. К их услугам шарлатаны всех мастей, колдуны, ведуньи и прочие, но я никогда не стану осуждать человека, который мечется, желая избавиться от душевной боли. Хорошо, если он сумеет найти причину и справиться с ней, но ведь подобные состояния могут возникать и просто «из ничего».
Большое значение для человека, которого настигла депрессия, имеет мнение и помощь или не помощь окружающих. К несчастью, нынешнее общество рационально и практично, и человеческие эмоции идут не в счет. Люди заняты собой, мелким бытом, глобальным добыванием средств и на этом фоне холодны, как арктический лед. Им невдомек, что на свете есть «существа» более тонкой душевной организации. От таких «практиков» можно услышать только расхожие фразы: «возьми себя в руки», «соберись с силами», «что-нибудь делай», «займись тем-то и тем-то», «старайся получать положительные эмоции». Кто-то, далеко не из самых умных, говорил: «Не майся ты дурью».
Но дело в том, что при тяжелой и глубокой депрессии у человека нет никаких сил, ни душевных, ни физических. Он может лежать целый день в постели в позе эмбриона, и его уже ничего не волнует. Он корчится, переворачивается с боку на бок, стараясь физическими движениями избавиться от душевной боли, но это не помогает. Он не может ни встать, ни умыться, ни принять душ или даже помыть голову, или поесть. Он не живет, у него нет жизни, потому что в ней нет смысла, нет ничего. И очень часто у таких людей возникают мысли о самоубийстве. Не будет тебя — не будет проблемы, вместе с уходом из жизни ты избавишься от душевной боли.
Обычно у нормальных людей до последнего действует совесть или какие-то жизненные установки. Но это, как ни странно, идет не в плюс, а в минус. Человек мучается еще и оттого, что ему надо сделать то и это: в квартире грязно, обед не сварен. Как мне кажется, обо всем подобном надо просто забыть и думать только о себе. Что не сделано, пусть сделают близкие, не переломятся. Самое дурное для впавшего в депрессию человека — это низкая самооценка. В моем случае меня принижал муж и родственники мужа. Его сестра писала мне ВКонтакте (потом я ее заблокировала): «Тебя пора сдать в психушку! Здоровая баба, а лежишь целыми днями, не можешь денег заработать»!
Вы думаете, почему спиваются актеры, поэты, художники? Потому что ищут спасение в бутылке: в данном случае спиртное действует, как антидепрессант. И в этом случае мнение общества тоже играет отрицательную роль: люди боятся рассказывать о своих проблемах, потому что это считается аморальным, постыдным. Знаю девушку, которая поделилась подобной бедой с человеком, которого считала своей подругой, а та рассказала об этом «по секрету всему свету». Для одной это было «как с гуся вода», а другая очень сильно страдала.
Теперь немного о том, что было причиной моей депрессии и как я с ней справилась. Я — тоже человек творческой профессии, по знаку Гороскопа Рыбы (самые эмоциональные и душевно ранимые люди чаще встречаются именно среди Рыб). Творчество всегда было для меня неким параллельным миром, то есть я жила не только в реальности, но и где-то еще, и это меня во многом спасало. Потом (не вдаваясь в подробности) это ушло: были, как и внешние, так и внутренние причины. Корни нового восприятия действительности и себя самого долго прорастают в душу, а я этого не учла.
Я прошла все, на мой взгляд, все страшные стадии этого недуга. Что меня вылечило? Во-первых, время. Организм приспосабливается к изменившимся обстоятельствам, потому что хочет выжить. Я нашла другое занятие и понемногу привыкла к новой данности. Вторым было то, что из моей жизни исчез раздражающий фактор. Это был человек, который не захотел или не смог быть мне опорой: муж. Я вроде бы не совершала в жизни плохих, а тем более подлых поступков и тем не менее не получила ни любви, ни заботы, ни внимания, ни нежности. Что бы я пожелала близким тех людей, которые по различным причинам впадают в депрессию: протяните им руку помощи, вместе решайте, что делать, но только не отворачивайтесь и не осуждайте. Все мы ответственны за чужие жизни, если только в нас есть человечность и совесть.
Источник