- Студия сольного пения настроение пгу
- Общая информация
- Наши звезды
- Студия сольного пения настроение пгу
- Общая информация
- Наши звезды
- Студия сольного пения настроение пгу
- ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка
- Все записи Записи сообщества Поиск ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена Ноты.Фортепианные и камерные ансамбли. ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена Валентина Михалева ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена The Art of Opera | Академический вокал Позавчера прославленная прима мировой оперы, которую называют «сегодняшней Каллас», Анна Нетребко отпраздновала свой юбилей. Мы не будем транслировать здесь фрагменты юбилейного концерта, вызвавшего разнообразные отклики, или обсуждать ее последние выступления в концертах и спектаклях. Мы предлагаем вашему вниманию интересный фильм, сделанный специально к юбилею. Фильм, который с разных сторон показывает личность певицы, и на наш взгляд прекрасно соответствует ее характеру. ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена Педагогический институт им. В.Г. Белинского ПГУ ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена Ликбез Полевой медик Александр Вертинский, 1910–е годы, Российская империя «Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне: — Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге. — А что у него? Показать полностью. — Пуля около сердца. Не смогли вынуть — инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите… Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по–видимому, была на излете, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие — не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запекшуюся ранку йодом и, еще раз покачав головой, велел наложить бинты. — Как это? — вскинулся я. — А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживет. Зайдис вымыл руки и ушел из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками. Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил: — А это зачем? Вот запишу на твой личный счет — будешь платить. Чтобы не своевольничал. И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашел корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое–то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое–то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто–то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел: — За такие штучки отдают под военно–полевой суд, — сказал он дрожащим голосом. Промыв рану, заложив в нее марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришел в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!» Тогда, в те годы Вертинскому приснился сон. Который он потом, много–много лет спустя, рассказал своей дочери Анастасии Вертинской. Вот как она передает его: «Будто стоит он на залитой солнцем лесной поляне, где сам Бог вершит суд над людьми после того, как ему доложат о делах человеческих. — Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих. — Да так… актер какой–то, — ответил дежурный ангел. — Бывший кокаинист. Господь задумался. — А настоящая как фамилия? — Вертинский. — Ну, раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах. С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле как зверь…» ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена Classic Stories Творческая жизнь Франца Шуберта исчисляется всего семнадцатью годами. Тем не менее перечислить все написанное им еще труднее, чем перечислить произведения Моцарта, творческий путь которого был более продолжительным. Так же, как Моцарт, Шуберт не обошел ни одной области музыкального искусства. Кое-что из его наследия (преимущественно оперные и духовные произведения) само время отодвинуло в сторону. Показать полностью. Зато в песне или симфонии, в фортепианной миниатюре или камерном ансамбле нашли выражение лучшие стороны шубертовского гения, чудесная непосредственность и пылкость романтического воображения, лирическая теплота и искания мыслящего человека XIX века. В этих сферах музыкального творчества новаторство Шуберта проявилось с наибольшей смелостью и размахом. Он родоначальник лирической инструментальной миниатюры, романтической симфонии — лирико-драматической и эпической. Шуберт вкорне изменяет образное содержание в крупных формах камерной музыки: в фортепианных сонатах, струнных квартетах. Наконец, истинное детище Шуберта — песня, создание которой просто неотделимо от самого его имени. Музыка Шуберта формировалась на венской почве, оплодотворенной гением Гайдна, Моцарта, Глюка, Бетховена. Но Вена — это не только классика, представленная ее корифеями, но и насыщенная жизнь музыки быта. Музыкальная культура столицы многонациональной империи издавна подвергалась ощутимому воздействию ее разноплеменного и разноязычного населения. Скрещение и взаимопроникновение австрийского, венгерского, немецкого, славянского фольклора с веками неубывающим притоком итальянского мелоса приводили к образованию специфически венского музыкального колорита. Лирическая простота и легкость, доходчивость и изящество, веселый темперамент и динамика оживленной уличной жизни, беззлобный юмор и непринужденность танцевального движения наложили характерный отпечаток на бытовую музыку Вены. Демократизмом австрийской народной музыки, музыки Вены овеяно творчество Гайдна и Моцарта, ее влияние испытывал и Бетховен, по Шуберт — дитя этой культуры. За приверженность к ней ему приходилось даже выслушивать упреки от друзей. Мелодии Шуберта «иногда звучат слишком по-отечественному, слишком по-австрийски, — пишет Бауэрнфельд, — напоминают народные песни, несколько низменный тон и некрасивый ритм которых не имеют достаточного основания для проникновения в поэтическую песню». На подобного рода критику Шуберт отвечал: «Что вы понимаете? Оно таково и таким должно быть!». И действительно, Шуберт говорит языком жанрово-бытовой музыки, мыслит ее образами; из них вырастают произведения высоких форм искусства самого разнохарактерного плана. В широком обобщении песенных лирических интонаций, вызревавших в музыкальном обиходе бюргерства, в демократической среде города и его предместий — народность шубертовского творчества. На песенно-танцевальной основе развертывается лирико-драматическая «Неоконченная» симфония. Претворение жанрового материала можно ощутить и в эпическом полотне «Большой» симфонии C-dur и в интимной лирической миниатюре или инструментальном ансамбле. Стихия песенности пропитала все сферы его творчества. Песенная мелодия составляет тематическую основу шубертовских инструментальных сочинений. Например, в фортепианной фантазии на тему песни «Скиталец», в фортепианном квинтете «Форель», где мелодия одноименной песни служит темой для вариаций финала, в квартете d-moll, куда введена песня «Смерть и девушка». Но и в других произведениях, не связанных с темами определенных песен, — в сонатах, в симфониях — песенный склад тематизма определяет особенности структуры, приемы развития материала. Естественно поэтому, что хотя уже начало композиторского пути Шуберта было отмечено необычайным размахом творческих замыслов, побуждавших к пробам во всех областях музыкального искусства, прежде всего он нашел себя в песне. Именно в ней, опережая все остальное, заблистали чудесной игрой грани его лирического дарования. «Из числа музыки не для театра, не для церкви, не для концерта есть особенно замечательный отдел — романсы и песни для одного голоса с фортепиано. От простой, куплетной формы песни этот род развился до целых маленьких единичных сцен-монологов, допускающих всю страстность и глубину душевной драмы. Этот род музыки великолепно проявился в Германии, в гении Франца Шуберта», — писал А. Н. Серов. Шуберт — «соловей и лебедь песенности» (Б. В. Асафьев). В песне — вся его творческая сущность. Именно шубертовская песня является своеобразной границей, отделяющей музыку романтизма от музыки классицизма. Наступившая с начала XIX века эра песни, романса — общеевропейское явление, которое «можно назвать по имени величайшего мастера городской демократической песни-романса Шуберта — шубертианством» (Б. В. Асафьев). Место песни в творчестве Шуберта равнозначно положению фуги у Баха или сонаты у Бетховена. По словам Б. В. Асафьева, Шуберт совершил в области песни то же, что Бетховен — в области симфонии. Бетховен обобщил героические идеи своей эпохи; Шуберт же был певцом «простых естественных помыслов и глубокой человечности». Через мир лирических чувств, отраженных в песне, он высказывает свое отношение к жизни, людям, окружающей действительности. Лиризм составляет самую суть творческой натуры Шуберта. Диапазон лирической тематики в его творчестве исключительно широк. Тема любви со всем богатством ее поэтических оттенков, то радостных, то горестных, переплетается с пронизывающей все романтическое искусство темой скитальчества, странничества, одиночества, с темой природы. Природа в творчестве Шуберта — не просто фон, на котором развертывается некое повествование или происходят какие-либо события: она «очеловечивается», и излучение человеческих эмоций в зависимости от их характера окрашивает образы природы, придает им то или иное настроение и соответствующий колорит. Шубертовская лирика претерпела некоторую эволюцию. С годами наивная юношеская доверчивость, идиллическое восприятие жизни и природы отступали перед потребностью зрелого художника отразить подлинные противоречия окружающего мира. Подобная эволюция вела к росту психологических черт в музыке Шуберта, к усилению драматизма и трагической выразительности. Так возникли контрасты мрака и света, частые переходы от отчаяния к надежде, от тоски — к простодушному веселью, от образов напряженно-драматических — к светлым, созерцательным. Почти одновременно работал Шуберт над лирико-трагической «Неоконченной» симфонией и радостно-юными песнями «Прекрасной мельничихи». Еще разительнее соседство «ужасных песен» «Зимнего пути» с изящной непринужденностью последних фортепианных экспромтов. Все же мотивы скорби и трагического отчаяния, сосредоточенные в последних песнях («Зимний путь», некоторые песни на слова Гейне), не могут затмить огромной силы жизнеутверждения, той высшей гармонии, которую несет в себе шубертовская музыка. Источник
Студия сольного пения настроение пгу
Полоцкий
государственный
университет
13 октября 2021 г., Белая неделя
- Главная
- СТУДЕНТАМ
- Студенческое творчество
- Студия пения «Настроение»
Общая информация
В 2002 году Е.Г.Тырышкина пришла в университет руководителем студии сольного пения, чтобы собрать и объединить вокруг себя поющих, талантливых и артистичных студентов и помочь им раскрыть свои способности в вокальном искусстве. На протяжении всех лет участники студии становились дипломантами и лауреатами самых разных конкурсов и фестивалей: «Студенческая весна», «Песни юности наших отцов», «Студенческий листопад», «Мы вместе» (г.Брянск), «Палитра творчества», «Ангел надежды» (г.Санкт-Петербург), «Арт-вакацыі» и др.
В летопись университета свои имена вписали выпускники разных лет: Ольга Лазуко, Ольга Шолох, Наталья Пукман, Денис Матиевский, Олег Воронов, Максим Евсюков, Ольга Горшкова, Мария Карташева, Николай Каменков, Левон Гзирян, Юлия Макаренко, Дмитрий Куксо, Юлия Сивицкая, Дмитрий Мрачко и другие.
Наши звезды
Состав коллектива ежегодно пополняется новыми талантливыми ребятами. Хотелось бы отметить следующих молодых артистов:
Источник
Студия сольного пения настроение пгу
Полоцкий
государственный
университет
13 октября 2021 г., Белая неделя
Общая информация
В 2002 году Е.Г.Тырышкина пришла в университет руководителем студии сольного пения, чтобы собрать и объединить вокруг себя поющих, талантливых и артистичных студентов и помочь им раскрыть свои способности в вокальном искусстве. На протяжении всех лет участники студии становились дипломантами и лауреатами самых разных конкурсов и фестивалей: «Студенческая весна», «Песни юности наших отцов», «Студенческий листопад», «Мы вместе» (г.Брянск), «Палитра творчества», «Ангел надежды» (г.Санкт-Петербург), «Арт-вакацыі» и др.
В летопись университета свои имена вписали выпускники разных лет: Ольга Лазуко, Ольга Шолох, Наталья Пукман, Денис Матиевский, Олег Воронов, Максим Евсюков, Ольга Горшкова, Мария Карташева, Николай Каменков, Левон Гзирян, Юлия Макаренко, Дмитрий Куксо, Юлия Сивицкая, Дмитрий Мрачко и другие.
Наши звезды
Состав коллектива ежегодно пополняется новыми талантливыми ребятами. Хотелось бы отметить следующих молодых артистов:
Источник
Студия сольного пения настроение пгу
Мы продолжаем проект «Кто на что учился» , в котором молодые парни и девушки пытаются заглянуть в свое будущее. Участники проекта – это девять выпускников разных факультетов и специальностей, которые уже летом получат дипломы и начнут работать. Кто-то отправится по распределению, некоторые будут сами подыскивать рабочее место. Мы будем следить за их жизнью на протяжении года: как ребята находят работу без опыта, ищут жилье и обретают финансовую независимость.
В первой части проекта мы знакомимся с нашими героями и узнаем, на кого они выучились, каким видят своё первое рабочее место и будущую зарплату. Историк Денис и программист Екатерина поделились планами в предыдущем выпуске спецпроекта, а сегодня о себе читателям gorod214.by рассказывают инженер-строитель Максим и специалист по социальным коммуникациям Вероника.
Максим: «С первого курса я обеспечиваю себя сам»
Я родом из Брестской области, из Давид-городка. Всегда слышу нотки недоумения от собеседника, когда рассказываю об этом, ведь мой город довольно далеко от Новополоцка.
На все удивлённые комментарии отвечаю, что не раз слышал только хорошие отзывы о ПГУ – об университете, который на данный момент могу назвать одним из самых лучших в республике. Поэтому выбор пал именно на него.
Учусь на платной основе на инженерно-строительном факультете, специальность «Промышленное и гражданское строительство».
При поступлении в голове чётко выстраивалась картина обеспеченного будущего: я прораб в успешной развивающейся компании. При этом, безусловно, понимал, что для достижения такой цели от меня потребуется немало усилий, ведь под лежачий камень вода не течёт. Собственно, это и есть мой девиз по жизни.
За 5 лет обучения я ни разу не пожалел о сделанном выборе.
Учёба нравится, особенно профильные предметы. Высоко ценю профессионализм преподавателей и их отношение к студентам. Всегда подскажут, помогут и объяснят все сложные моменты. Уверен, что качество образования ничем не уступает столичным вузам, возможно, даже лучше.
Свободного времени у меня остаётся совсем немного. С первого курса я обеспечиваю себя сам, денег у родителей не беру. Работаю инструктором по пейнтболу и лазертагу в развлекательном клубе «Кентавр». Примерно на втором курсе обучения увлёкся фотографией, развиваюсь попутно и в этом направлении, работаю фотографом в ночном клубе «Клякса».
Во время обучения я успел получить среднее специальное образование по специальности «Каменщик-бетонщик». Это образование мне пригодилось во время работы на АЭС в летний период и в круглогодичной строительной бригаде в ПГУ. От первой работы не жду ничего большого, так как у меня еще мало опыта. Зарплаты в 500 рублей вполне хватало бы на жизнь. У меня есть девушка, мы вместе почти 4 года и распределение в один город станет только плюсом для наших отношений. Вообще мы бы хотели остаться в Новополоцке.
Вероника: «Я точно знаю, что хочу работать по специальности»
Всю свою жизнь я прожила в Новополоцке, окончила нашу гимназию №1. Еще за год до поступления знала, что буду подавать документы на специальность «Социальные коммуникации» и вот я уже на выпускном курсе. Учусь на платной основе и мой средний балл 8.2.
Я всегда стремлюсь к высоким результатам, поэтому считаю, что могла бы и лучше. Сравнивая себя-абитуриентку и себя-выпускницу, я замечаю сходство: и в то время, и сейчас у меня есть чувство неопределенности.
Когда я была школьницей, мне было сложно представить, что будет со мной в университете: как будет проходить учеба, какие отношения сложатся с одногруппниками и преподавателями, возникало огромное количество вопросов. И это меня пугало.
Теперь нужно думать о трудоустройстве. Я точно знаю, что хочу работать по специальности.
Я ничем не привязана к Новополоцку, поэтому могу рассматривать вариант переезда в другой город или страну.
Не знаю, как все сложится, но мне кажется, что это будет интересно. Учиться в универе не просто, плюс я пою в студии сольного пения «Настроение», поэтому студенческая жизнь у меня довольно насыщенная: выступления, поездки, репетиции, новые знакомства. Всегда ощущалась причастность к чему-то большему.
Участие в общественной жизни университета не мешает учебе, у меня получается совмещать. На собственное развитие время остается и, когда хочется почерпнуть новых знаний, которые могли бы пригодиться в профессиональной сфере, я ищу информацию, которая может быть полезной. Обожаю все, что связано с искусством, творчеством, и моим приоритетным направлением является музыка.
Что касается работы, то, конечно, хочется всего и сразу, но все мы понимаем, что успех нужно заслужить. Сложно говорить об ожиданиях, но я хочу, чтобы работа мне нравилась и чтобы она, конечно, хорошо оплачивалась. Мне бы не хотелось продолжать брать деньги у родителей, потому что уже пора самой зарабатывать себе на жизнь, тем более они дали мне для этого хороший старт.
Вы можете стать частью нашего спецпроекта (как партнером, так и участником). Для этого пишите по адресу redaktar.horad214@gmail.com
Перепечатка материала — только после согласования с редакцией.
Источник
ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка
- Все записи
- Записи сообщества
- Поиск
ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена
Ноты.Фортепианные и камерные ансамбли.
ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена
Валентина Михалева
ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена
The Art of Opera | Академический вокал
Позавчера прославленная прима мировой оперы, которую называют «сегодняшней Каллас», Анна Нетребко отпраздновала свой юбилей. Мы не будем транслировать здесь фрагменты юбилейного концерта, вызвавшего разнообразные отклики, или обсуждать ее последние выступления в концертах и спектаклях.
Мы предлагаем вашему вниманию интересный фильм, сделанный специально к юбилею. Фильм, который с разных сторон показывает личность певицы, и на наш взгляд прекрасно соответствует ее характеру.
ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена
Педагогический институт им. В.Г. Белинского ПГУ
ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена
Ликбез
Полевой медик Александр Вертинский, 1910–е годы, Российская империя
«Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне:
— Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге.
— А что у него?
Показать полностью.
— Пуля около сердца. Не смогли вынуть — инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите…
Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по–видимому, была на излете, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие — не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запекшуюся ранку йодом и, еще раз покачав головой, велел наложить бинты.
— Как это? — вскинулся я.
— А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживет.
Зайдис вымыл руки и ушел из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками.
Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил:
— А это зачем? Вот запишу на твой личный счет — будешь платить. Чтобы не своевольничал.
И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашел корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое–то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое–то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто–то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел:
— За такие штучки отдают под военно–полевой суд, — сказал он дрожащим голосом.
Промыв рану, заложив в нее марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришел в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни!
В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!»
Тогда, в те годы Вертинскому приснился сон. Который он потом, много–много лет спустя, рассказал своей дочери Анастасии Вертинской. Вот как она передает его:
«Будто стоит он на залитой солнцем лесной поляне, где сам Бог вершит суд над людьми после того, как ему доложат о делах человеческих.
— Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих.
— Да так… актер какой–то, — ответил дежурный ангел. — Бывший кокаинист.
Господь задумался.
— А настоящая как фамилия?
— Вертинский.
— Ну, раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах.
С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле как зверь…»
ПГУ–кафедра Музыки–Вокальная подготовка запись закреплена
Classic Stories
Творческая жизнь Франца Шуберта исчисляется всего семнадцатью годами. Тем не менее перечислить все написанное им еще труднее, чем перечислить произведения Моцарта, творческий путь которого был более продолжительным. Так же, как Моцарт, Шуберт не обошел ни одной области музыкального искусства. Кое-что из его наследия (преимущественно оперные и духовные произведения) само время отодвинуло в сторону.
Показать полностью. Зато в песне или симфонии, в фортепианной миниатюре или камерном ансамбле нашли выражение лучшие стороны шубертовского гения, чудесная непосредственность и пылкость романтического воображения, лирическая теплота и искания мыслящего человека XIX века.
В этих сферах музыкального творчества новаторство Шуберта проявилось с наибольшей смелостью и размахом. Он родоначальник лирической инструментальной миниатюры, романтической симфонии — лирико-драматической и эпической. Шуберт вкорне изменяет образное содержание в крупных формах камерной музыки: в фортепианных сонатах, струнных квартетах. Наконец, истинное детище Шуберта — песня, создание которой просто неотделимо от самого его имени.
Музыка Шуберта формировалась на венской почве, оплодотворенной гением Гайдна, Моцарта, Глюка, Бетховена. Но Вена — это не только классика, представленная ее корифеями, но и насыщенная жизнь музыки быта. Музыкальная культура столицы многонациональной империи издавна подвергалась ощутимому воздействию ее разноплеменного и разноязычного населения. Скрещение и взаимопроникновение австрийского, венгерского, немецкого, славянского фольклора с веками неубывающим притоком итальянского мелоса приводили к образованию специфически венского музыкального колорита. Лирическая простота и легкость, доходчивость и изящество, веселый темперамент и динамика оживленной уличной жизни, беззлобный юмор и непринужденность танцевального движения наложили характерный отпечаток на бытовую музыку Вены.
Демократизмом австрийской народной музыки, музыки Вены овеяно творчество Гайдна и Моцарта, ее влияние испытывал и Бетховен, по Шуберт — дитя этой культуры. За приверженность к ней ему приходилось даже выслушивать упреки от друзей. Мелодии Шуберта «иногда звучат слишком по-отечественному, слишком по-австрийски, — пишет Бауэрнфельд, — напоминают народные песни, несколько низменный тон и некрасивый ритм которых не имеют достаточного основания для проникновения в поэтическую песню». На подобного рода критику Шуберт отвечал: «Что вы понимаете? Оно таково и таким должно быть!». И действительно, Шуберт говорит языком жанрово-бытовой музыки, мыслит ее образами; из них вырастают произведения высоких форм искусства самого разнохарактерного плана. В широком обобщении песенных лирических интонаций, вызревавших в музыкальном обиходе бюргерства, в демократической среде города и его предместий — народность шубертовского творчества. На песенно-танцевальной основе развертывается лирико-драматическая «Неоконченная» симфония. Претворение жанрового материала можно ощутить и в эпическом полотне «Большой» симфонии C-dur и в интимной лирической миниатюре или инструментальном ансамбле.
Стихия песенности пропитала все сферы его творчества. Песенная мелодия составляет тематическую основу шубертовских инструментальных сочинений. Например, в фортепианной фантазии на тему песни «Скиталец», в фортепианном квинтете «Форель», где мелодия одноименной песни служит темой для вариаций финала, в квартете d-moll, куда введена песня «Смерть и девушка». Но и в других произведениях, не связанных с темами определенных песен, — в сонатах, в симфониях — песенный склад тематизма определяет особенности структуры, приемы развития материала.
Естественно поэтому, что хотя уже начало композиторского пути Шуберта было отмечено необычайным размахом творческих замыслов, побуждавших к пробам во всех областях музыкального искусства, прежде всего он нашел себя в песне. Именно в ней, опережая все остальное, заблистали чудесной игрой грани его лирического дарования.
«Из числа музыки не для театра, не для церкви, не для концерта есть особенно замечательный отдел — романсы и песни для одного голоса с фортепиано. От простой, куплетной формы песни этот род развился до целых маленьких единичных сцен-монологов, допускающих всю страстность и глубину душевной драмы. Этот род музыки великолепно проявился в Германии, в гении Франца Шуберта», — писал А. Н. Серов.
Шуберт — «соловей и лебедь песенности» (Б. В. Асафьев). В песне — вся его творческая сущность. Именно шубертовская песня является своеобразной границей, отделяющей музыку романтизма от музыки классицизма. Наступившая с начала XIX века эра песни, романса — общеевропейское явление, которое «можно назвать по имени величайшего мастера городской демократической песни-романса Шуберта — шубертианством» (Б. В. Асафьев). Место песни в творчестве Шуберта равнозначно положению фуги у Баха или сонаты у Бетховена. По словам Б. В. Асафьева, Шуберт совершил в области песни то же, что Бетховен — в области симфонии. Бетховен обобщил героические идеи своей эпохи; Шуберт же был певцом «простых естественных помыслов и глубокой человечности». Через мир лирических чувств, отраженных в песне, он высказывает свое отношение к жизни, людям, окружающей действительности.
Лиризм составляет самую суть творческой натуры Шуберта. Диапазон лирической тематики в его творчестве исключительно широк. Тема любви со всем богатством ее поэтических оттенков, то радостных, то горестных, переплетается с пронизывающей все романтическое искусство темой скитальчества, странничества, одиночества, с темой природы. Природа в творчестве Шуберта — не просто фон, на котором развертывается некое повествование или происходят какие-либо события: она «очеловечивается», и излучение человеческих эмоций в зависимости от их характера окрашивает образы природы, придает им то или иное настроение и соответствующий колорит.
Шубертовская лирика претерпела некоторую эволюцию. С годами наивная юношеская доверчивость, идиллическое восприятие жизни и природы отступали перед потребностью зрелого художника отразить подлинные противоречия окружающего мира. Подобная эволюция вела к росту психологических черт в музыке Шуберта, к усилению драматизма и трагической выразительности.
Так возникли контрасты мрака и света, частые переходы от отчаяния к надежде, от тоски — к простодушному веселью, от образов напряженно-драматических — к светлым, созерцательным. Почти одновременно работал Шуберт над лирико-трагической «Неоконченной» симфонией и радостно-юными песнями «Прекрасной мельничихи». Еще разительнее соседство «ужасных песен» «Зимнего пути» с изящной непринужденностью последних фортепианных экспромтов.
Все же мотивы скорби и трагического отчаяния, сосредоточенные в последних песнях («Зимний путь», некоторые песни на слова Гейне), не могут затмить огромной силы жизнеутверждения, той высшей гармонии, которую несет в себе шубертовская музыка.
Источник