Справедливость это чувство или эмоция

Обостренное чувство справедливости: симптомы и лечение

Обостренное чувство справедливости психология рассматривает как неспособность личности адекватно оценивать внешние условия. Такому человеку свойственно вмешиваться «не в свое дело», защищать слабых, требовать от окружающих порядка и честности.

Определение понятия

Люди с обостренным чувством справедливости часто считают себя супергероями, без помощи которых ни одна ситуация, попавшая в поле их зрения, не разрешится благополучно. Чувство долга и чувство справедливости относятся к эмоциям, которые крайне сложно контролировать.

Само ощущение справедливости достаточно субъективно. Например, один человек считает, что в коллективе все должны получать одинаковую зарплату, а другой человек — что каждый должен получать плату соразмерно выполненным задачам.

Основные подходы к изучению чувства справедливости

Чувство справедливости – это уникальный набор качеств, свойственных всем людям. Индивидуальное восприятие влияет на отношение к различным событиям. Само явление изучается и в психологии, и в философии, и в судебном праве.

Субъективное видение справедливости может многое сказать о характере и жизненных принципах человека.

Признаки

Усиленное чувство справедливости может проявиться внезапно, а может сопровождать человека постоянно. Признаком формирования такого качества является, например, слабость. Если личность слаба морально, не может самостоятельно защитить свои интересы и отстоять границы, то, скорее всего, она будет страдать от перманентной несправедливости.

Еще один признак того, что у человека сформируется острое чувство справедливости – трудное детство. Это тоже субъективное понятие, но большинство «симптомов» схожи: недостаток родительской любви и низкий уровень материальной обеспеченности. Ребенок не способен понять, почему он получает игрушки только на День Рождения и Новый Год, а родители Сережи покупают ему игрушки каждый месяц. Для него это – пример несправедливости.

Симптомы

Повышенное чувство справедливости проявляется в ощущении определенных эмоций: гнев, злость, грусть, тоска. Например, во время прогулки вы заметили, как между двумя мальчишками произошла потасовка. Более взрослый обидел маленького, но обидно и грустно почему-то вам, хотя к этому происшествию отношения не имеете. Хочется вмешаться и преподать урок взрослому мальчику, ведь маленьких обижать нельзя.

Постоянное желание добиться порядка, отвечающего вашим субъективным требованиям, -наиболее яркий симптом болезненного чувства справедливости.

Диагностика и лечение

Обостренное чувство справедливости диагнозом не является, но все же требует корректировки, так как серьезно влияет на жизнь. Если у человека внезапно проявилось это качество, значит, какая-то проблема в жизни все же есть. Специалист обнаружит отклонение по следующим признакам:

• нарушения сна (бессонница, прерывистый сон, повышенная сонливость);
• мстительность;
• агрессия;
• учащенное сердцебиение;
• озлобленность;
• апатичность;
• грусть, тоска;
• изменения в характере и др.

Пример из жизни

Несправедливость в жизни встречается слишком часто, чтобы придавать ей большое значение. Это сейчас я могу так рассуждать и закрывать глаза на мелкие неприятности, но вот в детстве дела обстояли иначе. Мне запомнился случай, воспоминания о котором по сей день вызывают смешанные эмоции.

Мне 5-6 лет, мы сидим с мамой на диване и смотрим новости. Начинается сюжет о малышах из детского дома, от которых отказались родители. Этот момент пронзил мое детское сердце, и я залилась слезами от жуткой несправедливости: я живу дома с родителями, а эти несчастные детки страдают без родительской любви. Мама долго не могла меня успокоить и привести аргументы, потому что несправедливость жизни в этом аспекте слишком очевидна.

Заключение

Эмоции человека постоянно меняются в зависимости от внутреннего состояния и внешних факторов. Некоторые из особо ярких эмоций могут свидетельствовать о наличии психических отклонений. Однако ошибочно полагать, что обостренное чувство справедливости – один из признаков шизофрении. Об этом можно думать только в тех случаях, когда есть сопутствующие признаки.

Чувство справедливости относится к виду чувств, которые сопровождают человека постоянно, но у всех выражаются по-разному. Обостренное состояние говорит о необходимости поразмыслить над своими внутренними проблемами и, возможно, обратиться за помощью.

Источник

Чувство справедливости

С детства мы приучены различать два типа зла – внешнее, событийное и внутреннее, психологическое. Первое зло – это условно «плохие» явления. Второе – наша как бы «закономерная», негативная реакция на них – переживание злости. «Плохими» мы называем явления, которые, как мы чувствуем, не имеют права существовать – то есть существуют «незаконно», и «должны» быть по «справедливости» истреблены – и тогда воцарится «добро». Сплошные кавычки.

При этом собственное чувство зла вытесняется и проецируется во вне. Дескать, с нами-то все в порядке, мы зло лишь наблюдаем, а испытываем обострившееся чувство «справедливости». А зло – там во вне, с ним-то и надо разбираться.

На деле «зло» всегда остается собственным переживанием – чувством злости. Именно интенсивностью этого личного чувства измеряется тяжесть внешнего события – «зла» в мире, которое констатирует наш неравнодушный, пристрастный ум.

В том числе и так порождаются всевозможные формы массового психоза социальной нетерпимости: расизм, сексизм, гомофобия, ксенофобия и др.

Войны начинались, когда маги какого-нибудь клана объявляли чужую реальность злодейской. Они показывали сами себе кино про других, потом делали вид, что это были новости, доводили себя до возбуждения и начинали этих других бомбить.

Я не утверждаю, что чувство справедливости – это, вообще, какая-то ошибка, а только пробую присмотреться к нему внимательней, и разобраться, что именно этим чувством называют. И почти всегда – это эмоционально насыщенная, крепкая, безусловная вера в правильный вариант реальности. Верующий при этом, словно заглядывая в планы Творца, принимается судить – указывать миру, что обязано наличествовать, а что подлежит обязательному исправлению или уничтожению.

Начинка чувства справедливости

Злость – не единственный способ почувствовать несправедливость жизни. Есть еще и обида, зависть, чувство вины – наша психика богата на способы сопротивляться происходящему.

Зависть подсказывает, что «по справедливости», мы должны иметь не меньше и не хуже, чем тот, кому мы завидуем. Зависть побуждает «справедливо» осуждать и наказывать чужую несдержанность и раскованность там, где мы себя привязываем к батарее сковываем своим «правильным» поведением.

Обида подсказывает, что человек, практикующий невыгодное для нас поведение, обязан «по справедливости» раскаяться и начать исправляться.

Чувство вины мы переживаем, когда констатируем несправедливость на сей раз в собственных поступках. Вина подсказывает, что мы поступили «плохо», и поэтому потеряли право быть любимыми. А чтобы это право вернуть «обязаны», опять же, раскаяться и начать исправляться. Даже если это в принципе невозможно, все равно «обязаны», потому что «справедливости» наплевать, есть ли для требуемых ею перемен реальная почва.

Иными словами, то, что мы чувством справедливости называем – это не какая-то самостоятельная единица эмоциональной сферы, а целая смесь различных переживаний – чаще всего негативных, но в собственных глазах облагороженных.

Я не утверждаю, будто все разновидности реакций из «чувства справедливости» – сплошное «зло». Иногда «справедливость» действительно побуждает к «возвышенным» и «благородным» поступкам. Но чаще всего «справедливостью» прикрывается личная, порой откровенно эгоистичная выгода.

Всеобщее «добро»

Самый коварный самообман, который чувство «справедливости» прикрывает, – тот самый трюк ума, где личные, порой далекие от реалий притязания убежденно навязываются под видом всеобщего объективного добра. Такая слепая убежденность побуждает с пеной у рта доказывать окружающим, какой должна быть жизнь.

С таким настроем жестокое самоуправство вдруг становится «освободительным» крестовым походом против «неверных». И в награду «крестоносцы» получают прощение всех грехов. Исторический факт. Так личные неврозы и принимаются за сверкающе чистую монету.

Все было бы куда проще, если бы действительно существовала единая и понятная для всех справедливость – спорить было бы не о чем. Но в ранг такой большой всеобщей правды мы воздвигаем множество маленьких личных полуправд.

Искреннюю убежденность в своей правоте может иметь каждая из конфликтующих сторон. Вроде как все «правы» и «справедливы», а договориться не могут, принимают друг друга за агрессивных противников истины и справедливости – осуждают и наказывают за разницу в самообмане.

Какой должна быть жизнь

Несправедливость мира – это сброс ответственности за свои нереалистичные ожидания на внешних «виноватых». Обычно за такой безответственностью кроется нежелание признавать качество собственного вклада в свою же жизнь.

Так происходит, когда в глубине души человек сам считает себя слабаком и неудачником, не сумевшим принять вызов жизни – за это себя порицает и ненавидит. А на поверхности, чтобы от внутреннего конфликта спрятаться, перекладывает ответственность за «неудачи» с себя на правительство, начальство, родителей, партнеров, судьбу, Всевышнего – любую внешнюю силу, которая «помешала» счастью, либо была «обязана» устроить все «по справедливости» – то бишь обеспечить исполнение желаний, но не устроила, не обеспечила.

В идеале надо бы понимать, что никто нам ничего не должен. Но есть и хорошая новость – мы тоже никому ничего не должны. Ни себе, ни окружающим. На все – свободная, добрая воля. Прекрасно понимаю, насколько эта тема скользкая. Планирую разбирать нюансы в будущих статьях.

Правда заключается в том, что мы понятия не имеем, какой должна быть жизнь. Либо можно сказать, что горькая для наших оторванных от жизни чаяний правда – в том, что все уже происходит именно так, как должно происходить. Потому что так устроена жизнь – таков естественный ход вещей. Никто и ничто не может иначе.

Эти беспощадные к нашим ожиданиям, холодные закономерности жизни, пожалуй, и есть та единая для всех справедливость, на которую только и можно опираться. Иначе остается удивляться, как это люди имеют столько наглости – идти против всеобщей святой справедливости – нашей маленькой лжи самим себе.

Другие статьи по этой теме:

Источник

Чувство справедливости основано на эмоциях, а не на рассудке

Американские нейробиологи обнаружили, что в ходе размышления над моральными дилеммами, требующими выбора между «более справедливым» и «более эффективным» решением, у людей избирательно возбуждаются три небольших участка мозга, связанных не с рассудочно-логической деятельностью, а с эмоциями. Это подтверждает точку зрения философов — «моральных сентименталистов», полагающих, что чувство справедливости основано на эмоциях в большей степени, чем на рассудке.

В последнее время ученые — нейробиологи и экспериментальные психологи — всё активнее вторгаются в ту область исследований, которая испокон веков была монополизирована философами и теологами, — в изучение основ человеческой нравственности. «Элементы» уже не раз обращались к этой теме (см. ссылки внизу). Журнал Science опубликовал очередную статью такого рода, в которой американские нейробиологи на основе данных, полученных при помощи психологических тестов, магнитно-резонансной томографии и сложной статистики, смело вмешиваются в давний философский спор.

Речь в статье идет о классической проблеме выбора между справедливостью или равенством и общей эффективностью или «суммарной пользой» принимаемого решения. Вот типичный пример такой дилеммы. Допустим, вы — водитель грузовика, везущий 100 кг еды жителям двух голодающих деревень. Вы можете распределить еду поровну между деревнями, но это долго, и 20 кг продуктов успеет испортиться. Однако вы можете сохранить все продукты в целости, если отдадите их жителям только одной из двух деревень. В первом случае пострадает «эффективность», но будет соблюдена «справедливость», а во втором — наоборот.

Философы-моралисты издавна ломают копья по этому поводу. Одни считают, что превыше всего эффективность, или «суммарное количество пользы», независимо от равномерности распределения благ между людьми. Другие, наоборот, полагают, что решение, максимизирующее суммарную пользу, может быть безнравственным, если оно идет вразрез с принципами справделивости («правды», «долга» и т. п.) Бурные философские споры идут также по вопросу о роли эмоций в решении подобных дилемм. Одна философская школа («когнитивисты»), следуя за Платоном и Кантом, подчеркивает роль рассудка. Понятие о справедливости рассматривается как результат развития асбтрактного мышления и формальной логики. Другие (их называют «моральными сентименталистами»), следуя за Дэвидом Юмом и Адамом Смитом, полагают, что представление о справедливости уходит корнями в эмоциональную сферу и основано на сопереживании и симпатии.

Первый спор довольно трудно разрешить нейробиологическими методами — естественные науки вообще слабо приспособлены для выяснения вопроса «что хорошо, а что плохо». Их главная задача — расшифровка причин и механизмов наблюдаемых явлений, а не вынесение им моральных оценок. Зато второй спор вполне возможно разрешить естественнонаучными методами. Для этого достаточно выяснить, какие области мозга активизируются при решении этических дилемм: «эмоциональные» или «рассудочные». Именно это и попытались сделать исследователи.

В эксперименте приняли участие 26 добровольцев (17 женщин и 9 мужчин) в возрасте от 29 до 55 лет, здоровые и имеющие высшее образование. Испытуемым было предложено принять ряд решений по распределению денежных средств, выделенных на питание детей в одном из детских домов Уганды. Участников ознакомили с именами и краткими биографиями 60 детей-сирот, причем и детский дом, и дети были настоящие. Испытуемые имели возможность сделать денежное пожертвование в пользу детей, и они пожертвовали в среднем по $87. Затем испытуемым было объявлено, что решения, которые они примут в ходе тестирования, будут реально учтены при распределении денег между детьми. Взрослые образованные американцы вряд ли могли в это поверить, но, наверное, это должно было усилить чувство ответственности и способствовать серьезному отношению к тестированию. Для наглядности все денежные суммы переводились в количество порций еды по нынешним угандским ценам (сумма, необходимая для пропитания одного ребенка в течение месяца, составляет сегодня в Уганде 5 долларов США).

Общая схема тестирования представлена на рисунке. Вначале человеку показывали на экране фотографии трех детей (подобранных таким образом, чтобы различия по возрасту, оттенку кожи и выражению лица были минимальны) — этап «Display». Испытуемый должен был сделать выбор между двумя вариантами. В первом варианте один ребенок лишался какого-то количества порций еды. Например, в случае, показанном на рисунке, Джошуа лишается 15 порций. Во втором варианте Джошуа ничего не теряет, зато у двух других мальчиков отберут в общей сложности 18 порций (у одного 13, у другого 5). Таким образом, первый вариант более «эффективен» (меньше суммарное количество отобранных порций), а второй — более «справедлив» (потери распределены более равномерно). Конкретные цифры варьировали от теста к тесту (всего было 18 вариантов, с разными детьми и с разным соотношением «отбираемых» порций).

Красная точка медленно двигалась по экрану справа налево. После того, как точка пересекала вертикальную пунктирную линию (этап «Cross»), испытуемый имел 3,5 секунды на то, чтобы «перевести стрелку» (белую линию на экране, указывающую, какой из двух вариантов будет реализован) — этап «Switch». Когда красная точка касалась «стрелки», ничего изменить уже было нельзя. Точка продолжала двигаться в сторону той группы детей, которую испытуемый решил «принести в жертву». Когда точка достигала цели, соответствующие фотографии обводились трагической красной рамочкой — этап «Hit». Потом испытуемому показывали текст, подводящий итоги сделанному выбору, например: «Вы решили отобрать у Джошуа — 15 порций, у Дика — 0 порций, у Еноха — 0 порций» (этап «Feedback»).

Одни испытуемые чаще делали выбор в пользу «эффективности», другие — в пользу «справедливости». В зависимости от достигаемого «выигрыша в справедливости» в разных вариантах теста число выбравших «справедливость в ущерб эффективности» колебалось от 38 до 46%.

Пока участники проходили тесты, работа их мозга регистрировалась при помощи функциональной магнитно-резонансной томографии (ФМРТ). Главный смысл работы состоял в том, чтобы выявить участки мозга, избирательно реагирующие на отдельные составляющие этической дилеммы, обозначенные исследователями как efficiency (эффективность), equity (справедливость, равенство в распределении благ) и utility (интегральная оценка качества достигнутого результата, основанная на совместном учете двух предыдущих показателей). Чтобы вычленить эти компоненты и оценить их количественно, результаты тестирования были подвергнуты сложной статистической обработке (замысловатые методики расчетов подробно описаны в дополнительных материалах к статье).

Для каждого испытуемого был вычислен коэффициент, отражающий степень неприятия несправедливости (inequity aversion parameter, α_i). У женщин стремление к равенству оказалось выражено сильнее, чем у мужчин (среднее значение α составило 10,3 для женщин, 4,7 для мужчин, 6,9 для выборки в целом). Правда, различия между мужчинами и женщинами по этому показателю немного «недотянули» до порога статистической достоверности (p = 0,06).

Для каждого теста были вычислены следующие показатели:

• «эффективность» принятого решения или, точнее, достигнутый выигрыш в эффективности (ΔM) — суммарное количество порций, доставшихся детям в выбранном варианте, по сравнению с количеством порций, которое досталось бы им в другом варианте;
• «проигрыш в справедливости» (ΔG) — степень неравномерности распределения порций между детьми в выбранном варианте по сравнению с отвергнутым вариантом;
• «общая польза» (utility) — интегральная оценка достигнутого результата (ΔU = ΔM – αΔG, где α — средняя степень неприятия несправедливости испытуемыми, то есть 6,9).

Затем на основе данных ФМРТ были выявлены участки мозга, активность которых коррелирует со значениями этих показателей. Вот тут-то и обнаружилось самое интересное и неожиданное. Для каждого из трех показателей нашелся один (и только один!) маленький участок мозга, активность которого на том или ином этапе тестирования коррелировала со значением данного показателя.

Для ΔU таким участком оказалось хвостатое ядро (nucleus caudatus), причем активность этого участка коррелировала с «общей пользой» принятого решения только на этапе «Hit». То есть как раз тогда, когда, по замыслу экспериментаторов, испытуемый должен был осознать необратимость сделанного выбора и, возможно, попытаться вынести окончательную оценку своему поступку.

«Эффективность» принятого решения коррелировала с активностью скорлупы (putamen). Здесь корреляция наблюдалась только на этапе «Display» (обдумывание, оценка ситуации).

Для ΔG — меры несправедливости — ключевым участком мозга оказалась кора островка (cortex insularis), область, имеющая прямое отношение к эмоциональной сфере, в частности к чувству эмпатии (сопереживания). Похоже, здесь «закодировано» также и чувство справедливости. Корреляция между ΔG и активностью коры островка наблюдалась на этапах «Display» и «Switch», то есть при обдумывании ситуации, принятии решения и его реализации. Наблюдая за активностью коры островка, можно было предсказать, какое решение примет испытуемый: высокая активность предвещала решительный выбор в пользу «справедливости» (и в ущерб «эффективности»).

Все три выявленные области мозга ассоциируются с эмоциональной, а не рассудочной сферой психики. Это, конечно, не значит, что этические решения принимаются на одних эмоциях. Рассудок, надо полагать, тоже в этом участвует, но активность соответствующих «рассудочных» областей мозга оказывается примерно одинаковой в разных ситуациях и не зависит от того, какой будет сделан выбор — в пользу эффективности или справедливости.

Авторы рассматривают полученные результаты как весомый довод в пользу «моральных сентименталистов». Совершенно ясно, что решение этических дилемм тесно связано с эмоциями, причем эмоциональная оценка «эффективности», «справедливости» и «общей пользы» принимаемого решения осуществляется, как выяснилось, тремя разными отделами мозга. При принятии решения происходит нечто вроде взвешивания баланса сил (то есть эмоций) или судебного разбирательства: кора островка защищает интересы справедливости, а скорлупа «голосует» за эффективность. По той же схеме, путем сопоставления сигналов от двух разных участков — «представителей» спорящих сторон, — мозг, по-видимому, принимает решения и в других спорных ситуациях, например когда нужно сопоставить риск и возможный выигрыш.

Что касается хвостатого ядра и прилегающей к нему области септума (перегородки), то новые результаты хорошо согласуются с данными, полученными ранее, согласно которым этот участок мозга играет важную роль в интеграции различных психических «переменных», в вынесении «социально-ориентированных» оценок, а также в таких явлениях и поступках, как доверие к другим людям или жертвование на благотворительные нужды.

Источник: Ming Hsu, Cédric Anen, Steven R. Quartz. The Right and the Good: Distributive Justice and Neural Encoding of Equity and Efficiency // Science. 2008. V. 320. P. 1092–1095 (DOI: 10.1126/science.1153651).

Источник