Современное искусство это не то что ты видишь это то что ты чувствуешь

Научитесь видеть прекрасное в двух мазках, или зачем нам современное искусство

Что такое современное искусство, как научиться его понимать, и почему не каждая «странная» картина — это contemporary art: беседуем с молодым искусствоведом.

Открываете очередной номер случайного журнала, сидя где-нибудь в салоне самолета или в кафе, натыкаетесь на новости об очередной сделке на аукционе, где картина «известного современного художника» сошла с лота за несколько миллионов долларов, и впадаете в ступор? Недоумению вашему нет предела, ведь картину привычной картиной и не назовешь: пара мазков, четыре точки, а то и вообще изрезанное полотно. Как это можно объяснить? Помочь разобраться в этой непростой ситуации с радостью вызвался молодой специалист, искусствовед, научный сотрудник Музея Модерна в Самаре, Ирина Свиридова.

Чтобы понять предмет, нужно определиться терминологически. И в связи с этим возникает вопрос: что, по-твоему, есть современное искусство?

Те, кто начинают заниматься искусством, рано или поздно в результате приходят к современности. Я сейчас буду немного занудной, и скажу, что мы будем говорить не о современном искусстве, а о contemporary art, потому что современное искусство – это то, что начинается с 60-х годов 19 века, с импрессионизма. Это уход от классической традиции, классических эталонов. А вот то, что сейчас происходит, — это contemporary art.

Мы живем в определенное время, и следовало бы жить в своем времени. Нам постоянно в университете твердили о том, что нужно слушать свою музыку, т.е музыку нашего времени, нужно читать свою литературу, чтобы не жить в прошлом, а знать, что происходит здесь и сейчас. Так же и с визуальным искусством.

И все же, что такое современное искусство?

Если говорить конкретно об определении, то это очень сложный вопрос. И я над этим думаю уже достаточно долго. Я бы сказала, что не только современное искусство, а в принципе искусство по стандартной формулировке – это отражение действительности в художественных образах. Т.е. это действительность, которую мы переживаем, но поданная через интерпретацию художника.

А как понять современное искусство обычному человеку? Зачастую такой человек приходит на выставку и видит, например, мусор. И не понимает, что это и как воспринимать? Приходит ли это с опытом или этому нужно учиться?

На самом деле, касаясь современного искусства, мы вступаем на достаточно скользкую дорожку, потому что сейчас искусства очень много. Если раньше всегда было одно какое-то направление, например, барокко, и ведущие художники писали именно в этом стиле, то сейчас такого потокового направления нет. И каждый человек, художник, пытается выразить себя по-особенному. Он пытается сделать то, чего до него не делали.

Я думаю, сейчас можно выделить два направления: это художники-исследователи (как раз именно такое после 70-х годов 20-го века и появилось), которые изучают социальные процессы, и результаты своих исследований они показывают в своем творчестве. И чтобы понять это направление искусства, нужно знать теоретическую базу. Автор выражает какую-то мысль, обычно она каким-то образом обоснована, и эту мысль нужно знать, чтобы понять суть происходящего.

И второе направление – это те художники, которые выражают свои эмоции, себя самого, свои чувства, переживания. И здесь уже нет никакой теоретической базы. Здесь все рассчитано на эмоции, т.е. то, как человек не мозгом, а чувствами это воспримет. Искусство ради искусства.

Что заставляет людей замирать перед произведением искусства?

В музее, где я работаю (Музей Модерна, Самара) несколько лет назад была выставка «Мир искусства» (это такая большая группа русских художников начала 20-го века). На эту выставку привезли большую скульптуру Врубеля, и есть даже видео, где показано, как одна пожилая дама минут десять стоит перед этой скульптурой. Она ее обходила, смотрела, как будто находилась в активном диалоге со скульптурой, и это вошло в архив нашего музея. Я считаю, что человек – это такой сгусток из воспоминаний, эмоций, знаний, из всего, что происходит вокруг него. Если человек замирает перед каким-то произведением, то он резонирует вместе с ним. Он находит в этом что-то созвучное его состоянию в данный момент. Если это касается современного искусства, то обычно это нечто невыразимое. Почему-то…почему-то хочется стоять и чувствовать, что это твое. Но есть еще один вариант: у каждого человека есть чувство внутренней гармонии, причем гармонии и формы, и цвета. Поэтому, скорее всего, человеку что-то кажется гармоничным в произведении, и это влияет на него.

Существует категория людей, утверждающих, что ходить на выставки современного искусства – это пустая трата времени и денег. Что специалист может ответить на эти реплики?

Я отвечу просто: изучайте историю искусства! Для обычных людей, которые так говорят, искусство заканчивается на Шишкине и Айвазовском. Того же Малевича они знают, но совершенно не понимают. Им необходимо, во-первых, понять то, что сейчас искусство отличается от творчества художников-реалистов 19-го века. Нужно принять для себя тот факт, что актуальное искусство — странное, пугающее, непонятное, есть и будет, и потом начать его изучать. В любом случае, все заключается в знании, и если у человека есть представления об истории искусства, то он более спокойно будет относиться к современным художественным процессам и будет хотя бы пытаться их понять. И это единственный совет, который я вообще могу дать таким людям.

Чем руководствуются художники, когда называют свои картины?

Я думаю, опять же, представлением, — что он хотел сказать в этом произведении. Вот есть какая-то мысль, и он выражает ее в художественном образе. Иногда мысль не умещается в этом образе, и тогда она распространяется и на название тоже. Реальность достаточно проста и более тривиальна. Иногда название придумывается где-то за несколько часов до открытия выставки.

Почему чьи-то картины, на которых изображена пара пятен или мазков, могут стоить миллионы, а чьи-то нет?

Да, это вопрос, который волнует многих. Обычно говорят — да мой пятилетний сын так же нарисует! Как раз в середине 20-го века встает проблема взаимоотношения творения и творца: это произведение — искусство, поэтому я художник. Или вот я назвал себя художником, и поэтому все, что я делаю – это искусство? И сейчас очень много зависит от личности художника. Это человек, которого критик, по сути, назвал художником, значит все, что он делает, является искусством. Любой человек может намалевать картину, но это не продастся, потому что сам человек не известен в арт-обществе.

Важным является творческий метод художника и то, насколько новаторским он оказывается. Допустим, Джексон Поллок с его абстрактным экспрессионизмом и техникой разбрызгивания краски. Он стал первым, вошел в историю, стал одним из самых знаменитых художников XX века, и как раз его работы продаются за баснословные деньги. Как, впрочем, и творчество Марка Ротко, которого обычно любят вспоминать «жители» социальных сетей. Все эти авангардные художники имели классическое образование, но они на этом не остановились, а пошли дальше, разрабатывали свое видение искусства. Если кто-то захочет повторить творческий метод Ротко или Малевича, то это уже, конечно, котироваться на арт-рынке не будет, потому что «такое уже видели».

Но ведь кто-то в арт-общество попадет, начиная с таких картин? Это что, везение?

Сейчас многое зависит от интерпретаторов и трансляторов, ими обычно становятся частные галереи, которые собирают вокруг себя художников. Они их часто выставляют, и обществу преподносят как настоящих мастеров. Так как галерист — профессионал в своем деле, то у обычных людей не должно возникнуть сомнения в таланте выбранного художника. Для такого искусства — лаконичного, непонятного, с виду простого — необходимо попасть в тренд. Искусство живет и развивается вместе с обществом, оно отвечает на запросы сегодняшнего дня. Если мы видим на картине круг и прямоугольник, то, скорее всего, только так возможно выразить все то, что происходит в современном художнику мире.

Как наткнуться на такого критика, который скажет, что это искусство?

Есть критики, которые сделали себе имя в арт-сообществе. Они уважаемы, к их мнению прислушиваются. Обычно достаточно много говорят и пишут, поэтому главное услышать. И его мнение многое решает. Но достаточно сложный процесс – сделать из человека художника. Например, Ротко все равно связан с абстракционизмом, и он стал одним из таких главных людей своего направления. Его заметил какой-то галерист, который начал выставлять, продвигать и продавать. Я думаю, что по большой части решает человек, который дает теоретическое обоснование. Талант тоже решает многое в современном искусстве. Это должно быть новаторским, новым словом в искусстве, еще одним шажком.

Как сегодня доносить сложный язык искусства до ленивого зрителя? И какие способы существуют?

А зачем? Я не понимаю, зачем всем людям любить искусство? Все знают, что есть литература, но не все любят читать или не любят определенный жанр. Самое важное, как мне кажется, это сделать так, чтобы человек именно принял искусство. Сейчас очень много холивара: зачем все это, это не нужно! Это нужно, потому что является отражением нашей современной жизни. Человек может не любить, и ничего страшного в этом не будет. На самом деле, мой не очень большой опыт показал, что доносить информацию можно лекциями. Читать информацию можно спокойно и в Интернете, но людям интересно послушать такого человека, который будет говорить простым языком, легко. Я постоянно шучу и обычно не говорю то, что мне неинтересно. Современное искусство требует знаний. Оно закодировано, и чтобы понять, нужно знать язык, код. И без этого никуда. Ленивым — только ходить на лекции, вот все, что могу посоветовать.

Любая система со временем претерпевает какие-либо изменения. Какой скачок ждет современное искусство, и как ты представляешь его в будущем?

Повторюсь: искусство очень сильно завязано на современности. И оно будет в любом случае отвечать современным проблемам и тенденциям. Все-таки художники — это обычные люди, которые живут в обществе, тоже чувствуют, думают, что-то себе там представляют и с ними что-то случается, поэтому они все происходящее вокруг творчески переосмысливают и показывают в своих работах. Сейчас есть достаточно серьезная тенденция к уходу от изобразительности к документированию, причем, этот процесс очень сильно связан с природой. Искусство просто может вылиться в наблюдение, и главной задачей художника будет увидеть какой-то отдельный, иногда скрытый, процесс, и показать его всем остальным . Еще вариант: эти позиции (искусство как исследование и искусство как выражение эмоций) будут расширяться и отходить друг от друга, существовать как параллельные стези, которые не пересекутся. И это не будет одним единым стилем в будущем. Сейчас все очень пестро, ярко и неоднородно.

Занимается ли сам искусствовед творчеством?

Обычно да. У меня подруга, с которой мы все 6 лет обучения прошли вместе, — художник. Ей это интересно и так она выражает свое отношение к миру. Лично мне это не то чтобы неинтересно, я просто не хочу идти в творчество. Я хочу заниматься теорией и критикой!

Будни российского искусствоведа. Какие они?

Искусствоведов сейчас много и они везде. Занимаются самой разной деятельностью. Я — научный сотрудник музея, поэтому в мои обязанности входит организация выставок. Я такой некий культурный менеджер. Пишу тексты, лекции. И лекции — это достаточно удачный проект, который город действительно поддержал. На каждую лекцию приходит около 20 человек и больше, чтобы просто послушать про искусство. Готовлюсь к этим лекциям, нахожу интересную информацию, чтобы простым языком донести до посетителей. Но в голове сейчас бюрократические штуки, потому что вся документация музея — одна сплошная бешеная отчетность. Это то, что сильнее всего мешает работе.

Ты, как молодой специалист, уже столкнулась с какими-либо проблемами. Что ты можешь выделить в категорию проблем на твоем месте работы?

Первое, что мне хотелось бы выделить, — это бюрократический аппарат. Если делать какое-то мероприятие, то обычно, когда ты доходишь до него сквозь экономистов, юристов и так далее, то от этого художественного проекта ничего не остается. Но сможем ли мы победить сейчас эту бюрократию? — вряд ли. Нужно пытаться абстрагироваться от этого. Второе — сейчас музеи, как и кинотеатры, должны зарабатывать. Очень плохая тенденция. Здесь музей направлен не на просвещение, а на рейтинги. И есть не явная, но достаточно сильная конкуренция между музеями. Это я считаю очень неправильным. Нужно создавать в городе такую культурную среду, чтобы человек выбирал не между музеями, а между, допустим, музеем и торговым центром. Очень хочется, чтобы люди больше проводили время, познавая что-то. Я нахожусь в этой среде, и знаю, что и где происходит, но до большинства людей не доходит эта информация. Мне кажется необходимым создание единой платформы, сайта, где будут сконцентрирована вся информация обо всех музеях города.

И, в-третьих, устойчивый стереотип, что музей — мертвое скучное место. Современный музей – это пространство, в котором можно интересно проводить время. Например, у нас большинство проектов направлено на молодую публику. Нужно доносить, что музеи — это нескучно, интересно, и даже «развлекательнее», чем кинотеатры. Наверно, это три главные проблемы.

Обложка: Смитсоновский музей американского искусства/©Wikimedia Commons.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Источник

Почему нам не нравится современное искусство?

Взаимоотношения современного искусства и общества сегодня непросты. Если продвинутые городские жители еще с удовольствием посещают выставки современных художников, то публика менее искушенная и более консервативная не жалует абстрактные полотна, замысловатые инсталляции и экстравагантные перформансы. Кто-то даже считает, что современное искусство и не искусство вовсе, а лишь суррогат настоящего, классического творчества мастеров прошлого вроде Рембрандта, Леонардо да Винчи или Тициана.

В стороне стоит группа зрителей, которые и рады бы назвать нагромождение красок на холсте «мелодичным и красивым», но что-то не позволяет им искренне восторгаться. Нормально ли сегодня испытывать к современному искусству отвращение, легкую неприязнь или смущенный интерес? Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно узнать, как и почему оно возникло.

Откуда взялось современное искусство

Есть множество мнений о том, что считать совриском. Одно из них точкой отсчета называет начало ХХ века, когда небывалый социально-экономический рост вытянул огромное количество людей из нищеты. Если раньше всё внимание обычного человека занимал вопрос выживания, то уже сотню лет назад у множества людей появилось то, о чем они не могли и помыслить, — свободное время, прежде доступное лишь сверхбогатым и аристократам.

Свободное время нужно было чем-то заполнять.

Довольно быстро искусство перестало быть блажью сильных мира сего и превратилось во всеобщее достояние. Теперь люди, желавшие приобщиться к культуре, хотели иметь у себя дома произведение искусства, а потому потребовалось колоссальное количество копий знаменитых полотен. Дома заполонили небольшие «настоящие картины». Аристократическое искусство не могло удовлетворить запросы общества, поэтому в первой половине ХХ века появились зачатки массовой культуры .

По форме она была совершенно неотличима от «материнского» классического искусства. Достаточно посмотреть на многочисленные открытки XIX–XX века, манерой письма напоминающие парижскую салонную живопись. Масскульт, как и «высоколобая» классика, по-прежнему изображал привычный как для буржуа, так и для простого человека окружающий мир.

Массовое и классическое искусство похожи лишь в одном: для изображения «истин» они используют метод копирования реальности. Таким образом, внешне они неразличимы. Олдос Хаксли в своей статье «Искусство и банальность» заметил:

«Крайности массовой культуры вселили в них страх перед всем очевидным, даже очевидным величием, красотой, чудом».

Простое внешнее сходство между масскультом и классикой не позволяло первым современным художникам продолжать творить. Они не могли чувствовать себя настоящими первопроходцами, используя тот же инструмент, что и массовая культура, культивировавшая «открытки». Вот почему сегодняшние художники весьма редко изображают мир, хоть сколько-нибудь похожий на реальность.

Почему любить современное искусство сложнее, чем классические пейзажи и портреты?

Причина № 1. Дегуманизация искусства

Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет писал в одноименной работе, что дегуманизация — это процесс устранения из искусства человеческих страстей и любых намеков на окружающую действительность. Олдос Хаксли называл эти два компонента внутренним и внешним реализмом:

• внешний реализм — это изображение мира, видимого и известного людям;
• внутренний реализм — самые важные факты о природе людей, то есть те проблемы, которые касаются исключительно человеческого существования: дружба, предательство, самопожертвование.

Ортега-и-Гассет считал, что дегуманизация — главная причина того, что публика недовольна новыми течениями в искусстве: «Для большинства людей эстетическое наслаждение в принципе не отличается от тех переживаний, которые сопутствуют их повседневной жизни». До появления совриска люди могли тешить себя возможностью узнавания и в классическом, и в массовом искусстве. А когда возникло «непонятное», пропала возможность мгновенно понять, что же происходит на картине.

С точки зрения Хосе Ортега-и-Гассета, «реалистическое» искусство, которое удовлетворяет потребностям большинства, работает так:

«Вместо того чтобы наслаждаться художественным произведением, субъект наслаждается самим собой: произведение искусства было только возбудителем, тем алкоголем, который вызвал чувство удовольствия».

Современное искусство не нравится некоторым людям именно потому, что не вызывает в них знакомых переживаний из реальной жизни. Более того, то, что изображают современные художники, совершенно не похоже на окружающий нас мир, и зрителю попросту не за что зацепиться. Разноцветные линии, в беспорядке расположенные на холсте, не вызовут переживаний, которые люди испытывают, скажем, при просмотре драмы.

Зритель попадает в непонятный мир с неизвестными правилами, и этот дискомфорт порождает в нем неприязнь.

Искусство, которое никак не связано с реальностью, вводит некоторых зрителей в ступор — и это совершенно нормально. По мнению испанского философа, люди, которым не нравится совриск, называют искусством «ту совокупность средств, которыми достигается их контакт со всем, что есть интересного в человеческом бытии». Вот почему множеству людей могут одинаково нравиться как масштабные исторические полотна XVII–XIX веков, так и комиксы «Марвел»: они понятны и вызывают интерес. Современное искусство находится по другую сторону баррикад, ведь оно не показывает ни эмоции, ни знакомое окружение.

Причина № 2. Сверхрефлексия

Американский арт-критик Клемент Гринберг много размышлял о природе современного искусства в своей книге «Авангард и китч» на примере работ Репина и Пикассо. Смотря на картину Репина, писал Гринберг, мы испытываем некие переживания, но эта наша рефлексия уже встроена в картины художника. Репин дает зрителю готовый продукт, в рамках которого он уже создал некое настроение, эмоцию и заложил их в само содержание произведения. Именно поэтому сходу определить настроение любого классического полотна вроде «Последнего дня Помпеи» Брюллова значительно легче, чем идею современной картины.

Модернист же не говорит зрителю о том, что тот должен чувствовать: «Там, где Пикассо живописует причины, Репин живописует следствие». Пикассо же рассчитывает на то, что зритель будет участвовать в конструировании идеи и настроения, которые он хотел вложить в произведение.

Сверхрефлексия — это самостоятельное определение настроения и идеи произведения искусства наравне с художником.

Обычный ленивый зритель этим недоволен, ведь он привык, что любое изображение «готово к употреблению» и ему не нужно домысливать конечный результат. Поэтому перед работой Пикассо или любого другого современного по духу художника зритель чувствует себя обманутым, словно автор не дописал картину.

Гринберг замечает: «Репин переваривает искусство за зрителя и избавляет его от усилия, обеспечивает ему короткий путь к удовольствию». Это делает его картину комфортной для восприятия. Пикассо же обращается со зрителем «по-скотски» и буквально требует от него приложить усилие, а это не каждому по душе.

Причина № 3. Разделение на просвещенных и профанов

Современное искусство, по словам Ортега-и-Гассета, антинародно: в отличие от массового, оно не соединяет людей, а делит их на тех, кто за и против. В глазах противников совриска его поклонники — это носители некоего секретного знания, которое позволяет им наслаждаться «этой непонятной ерундой».

В реальности те, кому любит новое искусство, просто стараются разобраться в том, что они видят и «что хотел сказать автор». То есть неприязнь к совриску — это антипатия к группе людей, обладающих неким недоступным нам благом. Ортега-и-Гассет точно подметил:

«Когда вещь не нравится потому, что не всё понятно, человек ощущает себя униженным, начинает смутно подозревать свою несостоятельность, неполноценность, которую стремится компенсировать возмущенным, яростным самоутверждением перед лицом произведения».

Происходит своеобразный перенос ненависти с объекта искусства на его зрителей. Современное искусство формирует публику «аристократического инстинкта»: оно «содействует тому, чтобы „лучшие“ познавали самих себя, узнавали друг друга среди серой толпы и учились понимать свое предназначение — быть в меньшинстве и сражаться с большинством».

Многие чувствуют эту закрытость «аристократов» и недолюбливают их.

Оказавшись среди почитателей совриска, негативно настроенный зритель чувствует себя не в своей тарелке, как и при просмотре непонятных ему произведений. В такой ситуации ни о каком комфорте не может идти речи.

Современное искусство пока остается непонятным для широких слоев общества — что не делает его менее ценным. Но попытки отгородиться от «чепухи» лишь отрезают путь к познанию прекрасного мира, в котором каждому найдется свое место.

Источник