Сладков весенние радости читательский дневник

Весенние радости: читаем вместе с детьми миниатюры о весне

Отчего на душе светло и радостно? От весны, конечно! Лири­че­ские мини­а­тюры Нико­лая Слад­кова, Эду­арда Шима, Алек­сандра Кре­стин­ского рас­кры­вают изу­ми­тель­ные по своей пре­ле­сти мелочи весен­него пре­об­ра­же­ния при­роды. Давайте пона­блю­даем, как герои рас­ска­зов для детей ждут запро­па­стив­шу­юся весну и насла­жда­ются тёп­лым солнышком.

Н. Сладков “Ручей”

Всю зиму спал ручей под двумя тёп­лыми оде­я­лами – сне­го­вым и ледя­ным. А при­шла весна – оде­яла долой и бегом лес­ную речку будить. Лечь бы сей­час на воду, опу­стить лицо с мас­кой вниз и вдо­гон за ним. Поне­сёт тебя ручей прямо в речку. И по пути всю его водя­ную дорожку увидишь.

Сперва пока­жется, что не вода тебя несёт, а дно под тобой, словно пёст­рая лента, назад несётся! То оно опус­ка­ется в глу­бину, в тем­ноту, то стре­ми­тельно всплы­вает и при­бли­жа­ется, и вот уже раз­но­цвет­ные камешки у самого носа бле­стят и мель­те­шат. За камеш­ками свет­лый песок, тём­ный пух­лый ил, набух­шие лох­мо­тья уто­нув­шей коры, коряги, сучья, листья. Пят­ни­стые тол­стые корни кув­ши­нок, похо­жие на уда­вов. Камень из воды высу­нулся, как лысина водя­ного, вокруг шеи кру­жев­ной ворот­ник из пены.

А ручей уже не жур­чит, а вовсю шумит, буль­кает, гре­мит и пле­тёт. Сон­ную речку будит. Брыз­жет, щеко­чет тёп­лыми стру­ями. Про­сы­пайся, речка, весна при­шла! Сбра­сы­вай зим­ние оде­яла – сне­го­вое и ледя­ное. И дальше беги, буди озеро!

Э. Шим ” Солнечная капля”

«Дон. » «Динь. » «День. »

С крыши, с про­зрач­ных сосу­лек падают вниз капли. Они вспы­хи­вают под солн­цем, пере­ли­ва­ются крас­ными, синими, жёл­тыми огоньками.

Кажется, что не холод­ная вода капает, а летят горя­чие сол­неч­ные брызги.

Воро­бьи иску­па­лись в этих брыз­гах и затре­щали, заго­ло­сили по-весен­нему радостно.

Белый петух напился из сол­неч­ной лужицы – трях­нул греб­нем, кры­льями зачер­тил, как лес­ной заби­яка тетерев.

Я выбе­жал из дому, и капля упала мне на лицо. Хотел я выте­реть глаз –и вдруг замер. На какой-то миг, пока я смот­рел сквозь каплю, всё кру­гом изме­ни­лось: заси­яло, засвер­кало, затре­пе­тало радуж­ными огнями…

И небо, и землю, и снеж­ные поля – весь мир осве­тила и зажгла кро­хот­ная сол­неч­ная капля.

В. Бахревский “Горячее солнце”

Уже и март закан­чи­вался, а зимы не убы­вало, морозы день ото дня ещё и сви­ре­пели. Снегу напа­дало, по мостам только и дога­да­ешься –да ведь тут река.

В эту сту­дё­ную пору в Ваню­шино сердце закра­лась тихая, как мышо­нок, мысль: а вдруг не будет весны? Ведь даже на юге, на далё­ком юге, земля под сне­гом. По теле­ви­зору каж­дый день ново­сти: вино­град­ник засы­пало, снег на паль­мах. Но чем суро­вее были морозы, гуще сне­го­пады, тем всё при­сталь­нее вгля­ды­вался Ванюша в мир: ну где же ты, весна?

Одна­жды за ночь затя­нуло небо обла­ками, да такими некра­си­выми, что хоть не смотри. Будто кто изо­дран­ное ват­ное оде­яло выбро­сил. Совсем стало скучно на земле, Ванюша сидел дома, сидел, да и вон за порог – сыс­кать запро­па­стив­шу­юся весну.

На земле снег, на дере­вьях снег, и на небе бело. Опу­стил Ванюша глаза, но когда он их опус­кал, ему вроде бы что-то пого­лу­бело. Вски­нулся, а среди небес­ной ваты – про­реха. Всего-то с фор­точку. Но уж такой оттуда ясью, таким жаром голу­бым полых­нуло, что Ванюша зажму­рился. А когда открыл глаза – в полы­нье сто­яло солнце.

– Весна! – закри­чал Ванюша без страха спуг­нуть при­ше­лицу. Такое солнце от сво­его не отступится.

Э. Лукьянова “Как весна пришла”

Сидел Николка на окошке и смот­рел на улицу. На улице было холодно, мела метель, рыс­кал ветер.

Вдруг сол­нышко выгля­нуло, и всё вокруг потеп­лело, посвет­лело. Ветер стих, и метель успо­ко­и­лась. Воро­бей сел на ветку прямо напро­тив окошка и стал при­ни­мать сол­неч­ные ванны. А сам во всё горло распевает:

–Жив я, жив! А я жив, жив!

Николка даже засмеялся:

–Вот так воро­бей! Вот так молодец!

Вдруг смот­рит Николка, летит мимо что-то малень­кое и бле­стя­щее, за ним ещё и ещё… При­гля­делся он, а это капельки. Камелька за капель­кой летит.

«Откуда же это, – думает маль­чик, – вода льётся?» А потом дога­дался: это снег на крыше под­таял, повис сосуль­ками, и с каж­дой сосульки капельки вниз падают и тоненько-тоненько звенят:

Капельки в снег падают и пото­рап­ли­вают его:

А сол­нышко с неба сме­ётся, и от этого снегу жарко ста­но­вится, он тает. Капельки соби­ра­ются вме­сте, и бегут куда глаза гля­дят, и кричат:

Много их, капе­лек, соби­ра­ется – целый ручеёк. А ручеёк уже быст­рее мчится, и буль­кает, и приговаривает:

– Льюсь! Льюсь! Льюсь!

Рядом дру­гой ручеёк спе­шит, за ним третий…

Вот так, пока Николка на окне сидел, весна пришла.

А. Крестинский “На переломе”

Заметь: у каж­дого семечка есть остриё. Семечко, точно нако­неч­ник копья, прон­зает вес­ной землю.

…Ещё снег лежит местами в тени и даже на солнце, но там, где он уже сошёл, про­ко­лоли землю ост­рые копьеца: жёл­тые – нар­цис­сов, тёмно-крас­ные – тюль­па­нов. Им теперь всё нипо­чем – утрен­ний замо­ро­зок, вечер­ний… И снег – тоже нипо­чем, если пова­лит вдруг ни с того ни с сего из про­хо­жей тучки на пере­ломе от зимы к весне.

А вчера в даль­нем углу сада снег истон­чал, осел, и тот­час про­било его что-то жгу­чее, нестер­пимо яркое. В счи­тан­ные часы вырвался пожа­ром из-под земли куст ревеня: жел­тый, лило­вый, алый.

Пожар? Нет – петух. Точно, петух! Вот-вот взле­тит на забор и крик­нет: «Ур-ра, весна идёт!»

А земля, что родила такое чудо, – земля тёмно-бурая, гли­ни­стая, ком­ка­стая, неприметная.

Матери все­гда вот так: детей наря­жают, когда из дому выво­дят, а сами – как-нибудь…

Н. Сладков “Лесной гребешок”

Что ни куст густой, то гре­бе­шок лес­ной. И ни одного неряху линю­чего гре­бе­шок не про­пу­стит, непре­менно при­че­шет. Лиса ли, мед­ведь ли, заяц – ему всё равно. Всех рас­чё­сы­вает, при­чё­сы­вает, при­гла­жи­вает. С зайца – белый клок, с лисы – рыжий пук, с мед­ведя – бурые космы.

Иной куст, самый густой да колю­чий – шипов­ник или боярыш­ник! – сам за весну ста­нет как зверь мох­на­тый. Шерсть на нём зве­ри­ная дыбом – даже подойти страшно!

Н. Сладков “Ящерица”

Кто ска­зал, что яще­рица про­тив­ная? Как только у него язык повер­нулся! Навер­ное, он яще­рицу нико­гда не видел.

Осо­бенно хороша яще­рица вес­ной, в празд­нич­ном весен­нем наряде. Щитки и чешуйки горят мала­хи­то­вой зеле­нью, от головы до хво­ста она в кру­жев­ных пят­ныш­ках и зави­туш­ках: строй­ная, быст­рая, лов­кая. Прямо ска­зоч­ная мала­хи­то­вая кра­са­вица. Уж если лягушки бывают царев­нами, то яще­рицы и подавно!

Известно, что яще­рица от недру­гов хво­стом отку­па­ется. Жалко, конечно, хвост: всё-таки свой был, а не чужой. Да и вид без хво­ста не такой моло­дец­кий. Так, бес­хво­стая яще­рица. И всё же лучше хво­ста лишиться, чем голову поте­рять. Хвост-то потом и новый вырастет…

Всю зиму яще­рицы спят в земле: око­че­не­лые, как нежи­вые. Но при­греет солнце, и яще­рицы проснутся. Выпол­зут на при­пёк, ото­гре­ются, нач­нут шур­шать в сухой про­шло­год­ней траве и листьях. И ста­нут мала­хи­то­выми кра­са­ви­цами –от головы до хвоста!

Н. Сладков “Шепчущие следы”

В свет­лых осин­ни­ках и оль­ша­ни­ках снег сошёл, палый лист сох­нет на солнце, скру­чи­ва­ясь в рулон­чики, свёр­ты­ва­ясь в кулёчки, сжи­ма­ясь в кулачки. Лист сухой, а земля под ним мок­рая. И про­ми­на­ется под ногой, как пла­сти­лин. Идёшь и вдав­ли­ва­ешь сапо­гом сухие листья в сырую землю.

Лось ли прой­дёт, чело­век ли –всё одно оста­вит следы, вда­вит лист в землю. Прой­дут, вда­леке стих­нут, а следы их зашеп­чутся. То лист при­мя­тый рас­пря­мится и сосед­ний заде­нет. То сте­бе­лёк высох­нет и рас­пря­мится. Раз­вя­жется тесё­мочка жёл­той травы. Или встрях­нётся сжа­тый в гар­мошку пучо­чек брусники.

Давно уша­гали из лесу лось и чело­век, где-то они уже далеко-далеко, а следы их всё шеп­чутся, шеп­чутся. Долго-долго…

Н. Сладков “По рога”

Ходили летом по грибы и по ягоды? Вес­ной можете отпра­виться… по рога! Лоси сбра­сы­вают зимой рога, они отва­ли­ва­ются у них, как сухие сучки от дерева. Ни к чему они им теперь – кон­чи­лись осен­ние поединки. Зачем всю зиму напрасно лиш­нюю тяжесть тас­кать? А к осени новые вырас­тут, ещё вет­ви­стее старых.

Сла­беют к зиме рога. Заде­нет лось рожи­щем за дерево – рог и отва­лится, в снег упа­дёт. Или на коря­вых суч­ках повис­нет. И вот вес­ной, когда стает снег, но ещё не под­ня­лась трава и на кустах не рас­кры­лись листья, можно такой сбро­шен­ный рог уви­деть. Идёшь, а он лежит… Све­жий, корич­не­вый, или ста­рый уже, выбе­лен­ный на солнце. А то и огры­зан­ный – пор­чен­ный мышами и белками.

Зато как обра­ду­ешься, когда най­дёшь целый рог! Огром­ный, бурый, мно­го­кон­цо­вый – как рас­то­пы­рен­ная ладонь. И тяжеленный!

Вот это рог так рог! Как его только лось на голове НОСИЛ, как шею себе не вывих­нул? И не жалко было такой в лесу бро­сать? А я его ни за что не брошу! Как-нибудь, а уж донесу. И на стенку дома повешу, чтобы всем видно было.

Илл. — худож­ник Нико­лай Богданов-Бельский

Источник

Сладков весенние радости читательский дневник

От чего на душе светло и радостно? От весны, конечно! Весенних радостей много. Это и сосульки, и ручьи, и первая весенняя гроза, и радуга, и цветы, и птицы.

Лирические миниатюры Николая Сладкова, Эдуарда Шима, Александра Крестинского раскрывают изумительные по своей прелести мелочи весеннего преображения природы.

Остановимся вместе с ними и полюбуемся проснувшимся ручейком, который будит речку, солнечной капелькой, поющей на свой лад, кустиком, который всех причёсывает, и рогами, оставленными лосем в качестве сувенира охотникам, малахитовой ящеркой, прорастающими цветками.

Давайте понаблюдаем, как Ванюша и Николка, герои рассказов В. Бахревского и Э. Лукьяновой, ждут запропастившуюся где-то весну и наслаждаются тёплым солнышком.

Н. Сладков

Ручей

Всю зиму спал ручей под двумя тёплыми одеялами — снеговым и ледяным. А пришла весна — одеяла долой и бегом лесную речку будить. Лечь бы сейчас на воду, опустить лицо с маской вниз и вдогон за ним. Понесёт тебя ручей прямо в речку. И по пути всю его водяную до­рожку увидишь.

Сперва покажется, что не вода тебя несёт, а дно под тобой, словно пёстрая лента, назад несётся! То оно опускается в глубину, в темноту, то стремительно всплывает и приближается, и вот уже разноцветные камешки у самого носа блестят и мельтешат. За камешками светлый песок, тёмный пухлый ил, набухшие лохмотья утонувшей коры, коряги, сучья, листья. Пятнистые толстые корни кувшинок, похожие на удавов. Камень из воды высунулся, как лысина водяного, вокруг шеи кружевной воротник из пены.

А ручей уже не журчит, а вовсю шумит, булькает, гре­мит и плетёт. Сонную речку будит. Брызжет, щекочет тёплыми струями. Просыпайся, речка, весна пришла! Сбрасывай зимние одеяла — снеговое и ледяное. И дальше беги, буди озеро!

Э. Шим

Солнечная капля

С крыши, с прозрачных сосулек падают вниз капли. Они вспыхивают под солнцем, переливаются красными, синими, жёлтыми огоньками.

Кажется, что не холодная вода капает, а летят горячие солнечные брызги.

Воробьи искупались в этих брызгах и затрещали, заголоси­ли по-весеннему радостно.

Белый петух напился из солнечной лужицы — тряхнул гребнем, крыльями зачертил, как лесной забияка тетерев.

Я выбежал из дому, и капля упала мне на лицо. Хотел я вытереть глаз — и вдруг замер. На какой-то миг, пока я смотрел сквозь каплю, всё кругом изменилось: засияло, за­сверкало, затрепетало радужными огнями.

И небо, и землю, и снежные поля — весь мир осветила и зажгла крохотная солнечная капля.

В. Бахревский

Горячее солнце

Уже и март заканчивался, а зимы не убывало, морозы день ото дня ещё и свирепели. Снегу нападало, по мостам только и догадаешься — да ведь тут река.

В эту студёную пору в Ванюшино сердце закралась тихая, как мышонок, мысль: а вдруг не будет весны? Ведь даже на юге, на далёком юге, земля под снегом. По телевизору каждый день новости: виноградник засыпало, снег на пальмах. Но чем суровее были морозы, гуще снегопады, тем всё пристальнее вглядывался Ванюша в мир: ну где же ты, весна?

Однажды за ночь затянуло небо обла­ками, да такими некрасивыми, что хоть не смотри. Будто кто изодранное ватное одеяло выбросил. Совсем стало скучно на земле, Ванюша сидел дома, сидел, да и вон за порог — сыскать запропастившуюся весну.

Па земле снег, на деревьях снег, и на небе бело. Опустил Ванюша глаза, но когда он их опускал, ему вроде бы что-то поголубело. Вскинулся, а среди небесной ваты — прореха. Всего-то с форточку. Но уж такой оттуда ясью, таким жаром голубым полыхнуло, что Ванюша зажмурился. А когда открыл глаза — в полынье стояло солнце.

— Весна! — закричал Ванюша без страха спугнуть пришелицу. Такое солнце от своего не отступится.

Э. Лукьянова

Как весна пришла

Сидел Николка на окошке и смотрел на улицу. На улице было холодно, мела метель, рыскал ветер.

Вдруг солнышко выглянуло, и всё вокруг потеплело, посветлело. Ветер стих, и метель успокоилась. Воробей сел на ветку прямо напротив окошка и стал принимать солнечные ванны. А сам во всё горло распевает:

— Жив я, жив! А я жив, жив!

Николка даже засмеялся:

— Вот так воробей! Вот так молодец!

Вдруг смотрит Николка, летит мимо что-то маленькое и блестящее, за ним ещё и ещё. Пригляделся он, а это капельки. Камелька за капелькой летит.

«Откуда же это, — думает мальчик, — вода льётся?» А потом догадался: это снег на кры­ше подтаял, повис сосульками, и с каждой сосульки капельки вниз пада­ют и тоненько-тоненько звенят:

Капельки в снег падают и поторапливают его:

А солнышко с неба смеётся, и от этого снегу жарко становится, он тает. Капельки собираются вместе, и бегут куда глаза глядят, и кричат:

Много их, капелек, собирается — целый ручеёк. А ручеёк уже быстрее мчится, и булькает, и приговаривает:

— Льюсь! Льюсь! Льюсь!

Рядом другой ручеёк спешит, за ним третий.

Вот так, пока Николка на окне сидел, весна пришла.

А. Крестинский

На переломе

Заметь: у каждого семечка есть остриё. Се­мечко, точно наконечник копья, пронзает вес­ной землю.

. Ещё снег лежит местами в тени и даже на солнце, но там, где он уже сошёл, проколо­ли землю острые копьеца: жёлтые — нарцис­сов, тёмно-красные — тюльпанов. Им теперь всё нипочем — утренний заморозок, вечерний. И снег — тоже нипочем, если повалит вдруг ни с того ни с сего из прохожей тучки на переломе от зимы к весне.

А вчера в дальнем углу сада снег истончал, осел и тотчас пробило его что-то жгучее, не­стерпимо яркое. В считанные часы вырвался пожаром из-под земли куст ревеня: желтый, лиловый, алый.

Пожар? Нет — петух. Точно, петух! Вот-вот взлетит на забор и крикнет: «Ур-ра, весна идёт!»

А земля, что родила такое чудо, — земля тёмно-бурая, глинистая, комкастая, непримет­ная.

Матери всегда вот так: детей наряжают, когда из дому выводят, а сами — как-нибудь.

Н. Сладков

Лесной гребешок

Что ни куст густой, то гребешок лесной. И ни од­ного неряху линючего гребешок не пропустит, непременно причешет. Лиса ли, медведь ли, заяц — ему всё равно. Всех расчёсывает, причёсывает, пригла­живает. С зайца — белый клок, с лисы — рыжий пук, с медведя — бурые космы.

Иной куст, самый густой да колючий — шиповник или боярышник! — сам за весну станет как зверь мохнатый. Шерсть на нём звериная дыбом — даже подойти страшно!

Ящерица

Кто сказал, что ящерица противная? Как только у не­го язык повернулся! Наверное, он ящерицу никогда не видел.

Особенно хороша ящерица весной, в праздничном весеннем наряде. Щитки и чешуйки горят малахитовой зеленью, от головы до хвоста она в кружевных пятныш­ках и завитушках: стройная, быстрая, ловкая. Прямо сказочная малахитовая красавица. Уж если лягушки бывают царевнами, то ящерицы и подавно!

Известно, что ящерица от недругов хвостом отку­пается. Жалко, конечно, хвост: всё-таки свой был, а не чужой. Да и вид без хвоста не такой молодецкий. Так, бесхвостая ящерица. И всё же лучше хвоста ли­шиться, чем голову потерять. Хвост-то потом и новый вырастет.

Всю зиму ящерицы спят в земле: окоченелые, как не­живые. Но пригреет солнце, и ящерицы проснутся. Вы­ползут на припёк, отогреются, начнут шуршать в сухой прошлогодней траве и листьях. И станут малахитовы­ми красавицами — от головы до хвоста!

Шепчущие следы

В светлых осинниках и ольшаниках снег сошёл, палый лист сохнет на солнце, скручиваясь в рулончики, свёртываясь в кулёчки, сжимаясь в кулачки. Лист су­хой, а земля под ним мокрая. И проминается под но­гой, как пластилин. Идёшь и вдавливаешь сапогом сухие листья в сырую землю.

Лось ли пройдёт, человек ли — всё одно оставит следы, вдавит лист в землю. Пройдут, вдалеке стихнут, а следы их зашепчутся. То лист примятый рас­прямится и соседний заденет. То стебелёк высохнет и распрямится. Развяжется тесёмочка жёлтой тра­вы. Или встряхнётся сжатый в гармошку пучочек брусники.

Давно ушагали из лесу лось и человек, где-то они уже далеко-далеко, а следы их всё шепчутся, шепчутся. Долго-долго.

По рога

Ходили летом по грибы и по ягоды? Весной можете отправиться. по рога! Лоси сбрасывают зимой рога, они отваливаются у них, как сухие сучки от дерева. Ни к чему они им теперь — кончились осенние поединки. За­чем всю зиму напрасно лишнюю тяжесть таскать? А к осени новые вырастут, ещё ветвистее старых.

Слабеют к зиме рога. Заденет лось рожищем за де­рево — рог и отвалится, в снег упадёт. Или на корявых сучках повиснет. И вот весной, когда стает снег, но ещё не поднялась трава и на кустах не раскрылись листья, можно такой сброшенный рог увидеть. Идёшь, а он ле­жит. Свежий, коричневый, или старый уже, выбелен­ный на солнце. А то и огрызанный — порченный мыша­ми и белками.

Зато как обрадуешься, когда найдёшь целый рог! Ог­ромный, бурый, многоконцовый — как растопыренная ладонь. И тяжеленный!

Вот это рог так рог! Как его только лось на голове НОСИЛ, как шею себе не вывихнул? И не жалко было та­кой в лесу бросать? А я его ни за что не брошу! Как-нибудь, а уж донесу. И на стенку дома повешу, чтобы всем видно было.

Источник