Жень-шень.
Глава III
Глава III
Река из горной тайги каждую весну и в каждое наводнение летом и осенью тащит на морской берег множество подмытых и сваленных тайфунами лесных великанов – тополей, кедров, грабов, ильмов – и засыпает их песком, и так много песку, и так много лет проходит, что самое море отступает и образуется бухта.
парохода не нарушил тишину морской пустыни и все нерпы от страха не попрыгали с острова в воду?
голубое небо. На малых ветвях этого дерева висели белые круглые хорошенькие коробочки,– это были выброшенные тайфунами скелеты морских ежей. Какая-то женщина сидела спиной ко мне и собирала себе в баульчик эти подарки моря. Вероятно, я был еще под сильным влиянием грациозного животного возле дерева, опутанного виноградом, что-то в этой незнакомой мне женщине напомнило мне Хуа-лу, и я был уверен, что вот сейчас, как только она обернется, я увижу те прекрасные глаза на лице человека. Я и сейчас не могу понять, из чего это выходило и складывалось, ведь если мерить, рисовать, то будет совсем не похоже, но мне было так, что вот, как только она обернется, непременно явится передо мной олень-цветок Хуа-лу, воплощенная в женщине. И дальше, как бы в ответ моему предчувствию, как в сказке о царевне-лебеди, началось превращение. Глаза у нее были до того те же самые, как у Хуа-лу, что все остальное оленье – шерсть, черные губы, сторожкие уши – переделывалось незаметно в человеческие черты, сохраняя в то же время, как у оленя, волшебное сочетание, как бы утвержденную свыше нераздельность правды и красоты. Она глядела на меня настороженная, удивленная, казалось – вот-вот топнет на меня, как олень, и убежит. Сколько разных чувств проходит во мне, сколько мыслей туманом проносится, и в них как будто каких-то решений в мире неясного и непонятного, но слов, совершенно правдивых и верных, я и сейчас не найду и не знаю, придет ли в этом когда-нибудь час моего освобождения. Да, я так бы и сказал, что скорей всего слово свобода будет самое близкое название тому особенному состоянию, когда, поняв красоту необыкновенного зверя, я вдруг получил возможность продолжать это бесконечно далеко в человеке. Было – как будто я из тесного распадка вышел на долину Зусухэ, покрытую цветами, с бесконечным продолжением ее в голубой океан.
И вот еще самое главное, было два человека. Когда Хуа-лу просунула мне копытца через виноградные сплетения, один был охотник, назначенный схватить ее сильными руками повыше копыт, и другой – неизвестный еще мне человек, сохраняющий мгновение в замирающем сердце на веки веков. Так вот я без колебания теперь скажу, что именно так, именно тем неизвестным мне самому человеком, робко-восторженным и бесконечно сильным в своем замирании, подошел я к ней, и она сразу меня поняла. Она и не могла не понять меня и не ответить. Если бы это не раз в жизни пришло, а всегда жило в себе, то можно бы всем нам всегда и всюду каждый цветок, каждую лебедь, каждую ланку превращать в царевну и жить, как мы жили с этой моей превращенной царевной в долине цветов Зусухэ, в горах, на берегах рек и ручьев. Мы были с ней и на Туманной горе, бывшей когда-то вулканом: там теперь родятся драгоценные пятнистые олени. Мы слушали в фанзочке подземный разговор наших предков, и тут же искатель корня жизни Лувен рассказывал нам о чудесных свойствах этого корня, способного наделять человека вечной молодостью о красотой. Он показывал нам даже порошок, составленный из корня жизни, пантов и еще каких-то целебных грибов, но когда мы, смеясь, стали просить у него порошок вечной молодости и красоты, он вдруг рассердился и перестал с нами разговаривать. Скорей всего ему стало досадно, что мы не доверяем ему и смеемся, а может быть, он, уверенный, что для успеха в искании корня жизни надо иметь чистую совесть, хотел и нам намекнуть на это: что и мы, как и он, искатель, должны тоже подумать о чистоте своей совести. И то возможно, что старый Лувен мог видеть в нашем счастье там и тут рассекающие его молнии. Во мне жило два человека, те самые, как в отношении прекрасной Хуа-лу: один – охотник и другой – еще неизвестный мне человек. И когда мы шли в мой виноградный шатер постеречь Хуа-лу, я сделал ошибку,– вернее, не весь я, а я как охотник. Она, возмущенная, вдруг переменилась ко мне: казалось, внезапная молния разорвала наш союз; но я снова собрался в себе и занял обыкновенную свою, покоряющую все высоту. Мы сидели в это время в виноградном шатре – и вдруг через окошко увидели во всей красе Хуа-лу, как она с олененком перешла полянку, совсем недалеко от нас ела листики винограда и потом дальше куда-то ушла в кусты таволожки и туи. Оставаясь на той занятой мною высоте, я стал ей рассказывать о встрече с Хуа-лу, когда она поднялась на задние ноги, просунула копытца в виноградные сплетения, и как я дрожал мелкой дрожью, удерживаясь от искушения схватить ее за копытца, и вот неведомый мне самому какой-то другой человек помог мне удержать в себе прекрасное мгновенье, и как бы в награду за это олень-цветок превратился в царевну.
Мне хотелось этим рассказом показать ей, что я могу занять всю высоту, что ошибка моя перед этим просто случайность и больше она у меня не повторится. Я говорил, не глядя на нее, в какое-то окружающее нас зеленое пространство. Мне хотелось высказать ей это мое самое тайное, не глядя ей в глаза, и когда мне подумалось, что вот я достиг, вот теперь-то уж я могу посмотреть ей прямо в глаза, вот теперь-то я увижу там. Я думал – встречу там все голубое, и вдруг все вышло обратное и непонятное: не голубое тем было,– я там встретил огонь. В пламенном румянце, с полузакрытыми глазами, она склонилась на траву. В это мгновенье раздался гудок парохода, она не могла не слышать его, но она его не слыхала. А я точно так же, как было с ланкой оленя, я замер, потом я, как и она, был в пламени, потом металл мой побелел, а я продолжал сидеть неподвижно. Тогда раздался второй гудок парохода, она встала, оправила прическу и, не глядя на меня, вышла.
Источник
Нормы синтаксиса
материал для подготовки к егэ (гиа) по русскому языку на тему
Нормы синтаксиса: 1. согласование сказуемого с подлежащим; 2. нормы управления; 3. употребление однородных членов; 4. употребление деепричастных обротов
Скачать:
| Вложение | Размер |
|---|---|
| normy_sintaksisa.docx | 19.49 КБ |
Предварительный просмотр:
Нормы синтаксиса требуют соблюдения правил согласования, управления, расположения слов в структуре предложения, правил построения сложного предложения.
1. Согласование сказуемого с подлежащим
Согласование сказуемого с подлежащим в простом предложении:
• Сказуемое должно стоять в той же форме, что и подлежащее, чтобы не получилось: * Детвора благодарны шефам за подарок.
Детвора – существительное единственного числа, следовательно, благодарна, но дети – благодарны.
• При подлежащем, выраженным сочетанием нарицательного и собственного имени, сказуемое согласуется с последним: Референт Иванова помогла составить директору отчет. Доцент Сергеева прочла лекцию.
• При подлежащем, выраженном именем существительным собирательным ( ряд, большинство, меньшинство, часть, свыше, пара и т. п.) в сочетании с родительным падежом множественного числа, сказуемое обычно ставится во множественном числе, если речь идет о предметах одушевленных или если подчеркивается активность действия, и в единственном числе, если подлежащее обозначает предметы неодушевленные : Большинство учеников хорошо сдали выпускные экзамены. Ряд новых домов стоял в конце деревни.
Если нет управляемого слова: Большинство проголосовало
Это общее положение усиливается или ослабляется дополнительными условиями контекста:
а) при числительных два, три, четыре сказуемое обычно ставится во множественном числе: Три книги лежат на столе. Четыре ученика вошли в класс. Позади щелкнули два выстрела, просвистели две пули. Тридцать два человека дышали одним духом;
б) при составных числительных, оканчивающихся на один , сказуемое, как правило, ставится в единственном числе: Школу окончил сорок один ученик;
в) при словах тысяча, миллион, миллиард сказуемое обычно ставится в единственном числе и согласуется в роде: Получена тысяча книг для школьной библиотеки. Отпущен миллион рублей на благоустройство поселка;
г) при существительных лет , месяцев, дней, часов и т. п. сказуемое ставится в единственном числе: Прошло две недели. Пробило девять часов. Пятнадцать лет прошло;
д) если при счетном подлежащем имеются слова все, эти , то сказуемое ставится только во множественном числе: Все три всадника ехали молча;
е) наоборот, при наличии слов всего, только , лишь сказуемое ставится в единственном числе: Гостей приходило только трое;
ж) если в состав подлежащего входит имя существительное со значением определенного количества ( пара, тройка, десяток, дюжина, сотня и т. п.) или неопределенного количества ( масса, поток, уйма, пропасть, бездна и др.), то сказуемое ставится в единственном числе: За моей тележкою четверка быков тащила другую; Поток машин, орудий и повозок с грохотом катился по узкому мосту;
з) при словах много, мало, немного, немало, сколько сказуемое обычно ставится в единственном числе: Много птиц, красных, желтых, зеленых, пело в ветвях. Сколько разных чувств прошло во мне, сколько мыслей туманом пронеслось.
• Если сложносокращенное слово имеет грамматическую форму (склоняется), то способы согласования сказуемого обычные: Вуз объявил набор студентов.
При отсутствии грамматической формы у сложносокращенного слова сказуемое согласуется с ведущим словом сочетания, т. е. ставится в той форме, в которой оно стояло бы при полном наименовании: МГУ объявил конкурс (Московский государственный университет).
- Если однородные подлежащие, сказуемое во мн. числе: Промышленность и с.х. развиваются.
• При сочетании в подлежащем существительного в именительном падеже с существительным в творительном падеже (с предлогом с) (брат с сестрой, отец с сыном) сказуемое ставится во множественном числе, если оба названия предмета (лица) выступают как равноправные производители действия (оба являются подлежащим); и в единственном числе, если второй предмет (лицо) сопутствует основному производителю действия (является дополнением): Сережа с Петей долго ждали возвращения матери и сильно волновались. Мать с ребенком пошла в поликлинику.
При наличии слов вместе, совместно сказуемое обычно ставится в единственном числе: Брат вместе с сестрой уехал в деревню.
2. Нормы управления
• Предлоги благодаря, согласно и вопреки употребляются с дательным (не Р.п.) падежом: согласно расписаниЮ, вопреки предсказаниЮ (ош: согласно расписаниЯ, вопреки предсказаниЯ)
• Не следует смешивать конструкции со словами, близкими по значению, но требующими разного управления:
беспокоиться о ком-нибудь – тревожиться за кого-нибудь;
похожий на кого-н. – сходный с кем-н.
предостеречь от чего-н. – предупредить о чем-н.
упрекать в чем-нибудь – порицать, осуждать за что-нибудь;
отчитываться в чем-нибудь – сделать отчет о чем-нибудь;
обращать внимание на что-нибудь – уделять внимание чему-нибудь;
удивляюсь чему-нибудь – удивлен чем-нибудь;
превосходство над чем-нибудь – преимущество перед чем-нибудь;
уверенность в чем-н. – вера во что-н.
• При двух или нескольких однородных членах ставится общее управляемое слово только при условии, если управляющие слова требуют одинакового падежа и предлога: читать и конспектировать книгу, выписать и проверить цитаты и т. п.
Неправильными являются предложения, в которых общее дополнение имеется при словах, требующих разного управления, например: любить и увлекаться поэзией (Любить что? Увлекаться чем? ) .
Обычно такие предложения можно исправить, добавляя ко второму управляющему слову местоимение, заменяющее дополнение-существительное при первом слове: любить поэзию и увлекаться ею.
По приездЕ, по отъездЕ, по приходЕ (не У)
По выполнениИ, по окончаниИ, по заключениИ (не Ю)
Скучаю по вас. Стреляли по нас (доп. скучаю по вам, стреляли по нам)
- Вследствие чего
- Благодаря чему
- Ввиду чего
- Из-за чего
3. Употребление однородных членов
Не могут сочетаться:
— инфинитив и существительное: Я люблю футбол и плавать. (пр: Я люблю футбол и плавание)
— полная и краткая формы прилагательных, причастий: его выводы простые и понятны. (пр. Его выводы просты и понятны)
• Нельзя создавать неправильные пары сопоставительных союзов:
«не только – а также» (вместо не только – но и);
«как – а также» (вместо как – так и) ;
«поскольку – поэтому» ( вместо поскольку — постольку)
4. Употребление деепричастных оборотов
• Деепричастный оборот не может быть употреблен, если действие, выраженное сказуемым, и действие, выраженное деепричастием, относятся к разным лицам: «Возвращаясь домой, меня застиг дождь».
• Деепричастный оборот не может быть употреблен в безличном предложении, имеющем логическое подлежащее: «Подходя к лесу, мне стало холодно».
• Деепричастный оборот не может быть употреблен, если предложение выражено страдательной конструкцией, потому что производитель действия, выраженного сказуемым, и производитель действия, выраженного деепричастием, не совпадают: Поднявшись вверх по Волге, баржа будет выгружена на причале.
Источник
Сколько разных чувств проходят во мне сколько мыслей туманом проноситься
Звери третичной эпохи земли не изменили своей родине, когда она оледенела, и если бы сразу, то какой бы это ужас был тигру увидеть свой след на снегу! Так остались на своей родине и страшные тигры, и одно из самых прекрасных в мире, самых нежных и грациозных существ – пятнистый олень, и растения удивительные: древовидный папоротник, аралия и знаменитый корень жизни Женьшень. Как не задуматься о силе человека на земле, если даже оледенение субтропической зоны не могло выгнать зверей, но от грохота человеческих пушек в 1904 году в Маньчжурии они бежали, и, говорят, тигров встречали после далеко на севере, в якутской тайге. Вот и я тоже, как звери, не выдержал. Как гудел роковой снаряд, подлетая к нашему окопу, я слышал и отчетливо помню и посейчас, а после – ничего. Так вот люди иногда умирают: ничего! За неизвестный мне срок все переменилось вокруг: живых не было, ни своих, ни врагов, вокруг на поле сражения лежали мертвые люди и лошади, валялись стаканы от снарядов, обоймы, пустые пачки от махорки, и земля была, как оспинами, покрыта точно такими же ямами, как возле меня. Подумав немного, я, химик-сапер, вооруженный одним револьвером, выбрал трехлинейку получше, набрал в свой ранец патронов побольше и не стал догонять свою часть. Я был самый усердный студент-химик, меня сделали прапорщиком, я долго терпел и, когда воевать стало бессмысленно, взял и ушел, сам не зная куда. Меня с малолетства манила неведанная природа. И вот я будто попал в какой-то по моему вкусу построенный рай. Нигде у себя на родине я не видал такого простора, как было в Маньчжурии: лесистые горы, долины с такой травой, что всадник в ней совершенно скрывается, красные большие цветы – как костры, бабочки – как птицы, реки в цветах. Возможно ли найти еще такой случай пожить в девственной природе по своей вольной волюшке! Отсюда недалеко была русская граница с точно такой же природой. Я пошел в ту сторону и скоро увидел идущие в гору на песке по ручью бесчисленные следы коз: это валила к нам в Россию на север через границу маньчжурская ходовая[1] коза и кабарга. Долго я не мог их догнать, но однажды, за перевалом, где берет начало речка Майхэ в горной теснине высоко над собой, на щеке увидел я одного козла, – он стоял на камне и, как я это понял, почуял меня и стал по-своему ругаться. В то время я уже истратил все свои сухари и дня два питался белыми круглыми грибками, которые потом, созревая, пыхают под ногами: эти грибки, оказалось, были сносною пищей и возбуждали, почти как вино. Козел мне теперь на голодуху был очень кстати, и я стал в него целиться особенно тщательно. Пока мушка бродила по козлу, мне удалось рассмотреть, что пониже козла под дубом лежал здоровенный кабан, и козел на него ругался, а не на меня. Я перевел мушку на кабана, и после выстрела откуда-то взялось и помчалось целое стадо диких свиней, а на хребте, на обдуве, всполыхнулась не видимая мне вся ходовая коза и помчалась стремительно вдоль Майхэ к русской границе. В той стороне виднелись на сопках две фанзы с небольшими пятнами китайской пашни. Хозяева-китайцы охотно взяли у меня кабана, покормили и дали мне за мясо рис, чумизу и еще кое-какое продовольствие. После того как оказалось, что патроны – та же валюта в тайге, я стал чувствовать себя очень хорошо, довольно скоро перешел русскую границу, перевалил какой-то хребет и увидел перед собой голубой океан. Да, вот за одно только за это, чтобы увидеть с высоты перед собой голубой океан, можно бы отдать много трудных ночей, когда приходилось спать на слуху, по-звериному, и есть, что только придется достать себе пулей. Долго я любовался с высоты, считая себя по всей правде счастливейшим в мире человеком, и, закусив, начал с гольцов спускаться в кедровник, а из кедровника мало-помалу вступил в широколиственный лес маньчжурской приморской природы. Мне сразу же особенно понравилось бархатное дерево своей простотой, почти как наша рябина и в то же время не рябина, а бархат: пробковое дерево. На серой коре одного из этих деревьев были черные от времени русские слова: «Твоя ходи нельзя, чики-чики будет!» Что было делать? Прочитав еще раз, я подумал немного и, соблюдая таежный декрет, круто повернул назад, чтобы найти другую тропу. Между тем меня наблюдал человек за деревом, и когда я повернул, прочитав запрещение, он понял, что я неопасный человек, вышел из-за дерева и замотал головой в стороны, чтобы я его не боялся.
– Ходи, ходи! – сказал он мне.
И кое-как по-русски объяснил мне. Три года тому назад этот распадок был захвачен китайскими охотниками: тут они ловили изюбров и пятнистых оленей, а это написали для страху, чтобы другие не ходили тут и не пугали зверей.
– Ходи-ходи, гуляй-гуляй! – с улыбкой сказал мне китаец. – Ничего не будет.
Эта улыбка и пленила меня, и в то же время привела в некоторое замешательство. В первый момент китаец мне показался не только старым, но даже очень древним человеком: лицо его было сплошь покрыто мелкими морщинами, цвет кожи был землистый, глаза, едва заметные, прятались в этой сморщенной коже, похожей на кору старого дерева. Но когда он улыбнулся, то вдруг загорелись черным огнем прекрасные человеческие глаза, кожа разгладилась, оцветились губы, сверкнули еще белые зубы, и все лицо во внутреннем смысле своем стало юношески свежим и детски доверчивым. Так бывает: иные растения в непогоду или на ночь закрываются серыми щитками, а когда станет хорошо, открываются. С каким-то особенным родственным вниманием посмотрел он на меня.
– Мал-мало кушать хочу, – сказал он и повел меня в свою маленькую фанзу у ручья, в распадке, под тенью маньчжурского орехового дерева с огромными лапчатыми листьями.
Фанзочка была старенькая, с крышей из тростников, обтянутых от сдува тайфунами сеткой; вместо стекол на окнах и на двери была просто бумага; огорода вокруг не было, зато возле фанзы стояли разные орудия, необходимые для выкапывания Жень-шеня: лопаточки, заступы, скребки, берестяные коробочки и палочки. Возле самой фанзы ручья не было видно, он протекал где-то под землей, под грудой навороченных камней, и так близко, что, сидя в фанзе с открытой дверью, можно было постоянно слушать его неровную песню, иногда похожую на радостный, но сильно приглушенный разговор. Когда я прислушался в первый раз к этому разговору, мне представилось, будто существует «тот свет» и там теперь все разлученные, любящие друг друга люди встретились и не могут наговориться днем и ночью, недели, месяцы… Мне суждено было много лет провести в этой фанзе, и за эти долгие годы я не мог привыкнуть к этим разговорам, как перестал замечать после концерты кузнечиков, сверчков и цикад: у этих музыкантов до того однообразная музыка, что через самое короткое время их перестаешь слышать, – напротив, они, кажется, для того только и созданы, чтобы отвлекать внимание от движения собственной крови и тишину пустыни делать полной, какой никогда бы она не могла быть без них; но я никогда не мог забыть разговор под землей оттого, что он всегда был разный, и восклицания там были самые неожиданные и неповторимые.
Искатель корня жизни приютил меня, покормил, не спрашивая, откуда я и зачем сюда пришел. Только уж когда я, хорошо закусив, добродушно поглядел на него и он ответил мне улыбкой, как знакомый и почти что родной человек, он показал рукой на запад и сказал:
Я понял сразу его и ответил:
– А где твоя Арсея? – спросил он.
– Моя Арсея, – сказал я, – Москва. А где твоя?
Источник