Английская сдержанность и русская эмоциональность
Английская сдержанность и русская эмоциональность.
Авторы книги «Эти странные англичане» с легким юмором отмечают, что английских детей буквально с рождения учат «не проявлять своих истинных чувств, то есть попросту лицемерить, и подавлять любую несдержанность, дабы случайно кого-нибудь не обидеть», «внешний вид, видимость приличия – вот что для англичанина важнее всего» [Майол Э., Милстед Д. Эти странные англичане / Пер. С англ. И. Тогоевой. М.: Эгмонт Россия Лтд., 2001, стр. 12]. Наилучшее поведение в любых обстоятельствах, по мнению авторов, – «изображать томное безразличие ко всему на свете, хотя в душе у вас в этот момент могут прямо-таки кипеть страсти» [там же: 15].
Впрочем, внешне бесстрастным англичанам, далеко не всегда удается обуздать свой буйный нрав, примером чему служат яростные разборки автомобилистов, наводящее ужас на окружающих поведение футбольных фанатов, безудержное веселье английской молодежи в курортных городах Европы.
Рассуждая о противоречиях английского национального характера, следует вспомнить тот факт, что англичане шекспировского времени были очень людьми весьма агрессивными. Так каким же образом нация пиратов и забияк превратилась за триста-четыреста лет в общество дружелюбных и законопослушных граждан? На самом деле, если хорошенько задуматься, национальный характер англичан принципиально не изменился, но агрессивность получила своеобразные каналы для выхода – спорт, самокритика, ироничное отношение к жизни и юмор.
Наряду с сублимированной агрессивностью среди основных черт английского национального характера также следует отметить высокий самоконтроль эмоций. Результаты опросов показывают, что англичане более всего гордятся своей предупредительностью, вниманием к другим, осуждают вспыльчивость и несдержанность В английской культуре умение владеть собой свидетельствует об эмоциональной зрелости.
В русской культуре, напротив, приветствуется свободное проявление эмоций, особенно положительных. Такие черты, как романтизм, чувствительность и импульсивность, оцениваются позитивно. Данные различия приводят к неоднозначному восприятию друг друга англичанами и русскими, затрудняют понимание, мешают общению.
О том, что в английском обществе, где ценятся эмоциональная сдержанность и самоконтроль, открытое проявление эмоций общественно осуждается, свидетельствуют и языковые факты.
Слово emotional (эмоциональный), наряду с effusive (экспансивный), demonstrative (несдержанный), excitable (легко возбудимый) имеют в английском языке отрицательные коннотации (Stop behaving so emotionally! / Her effusive welcome made us feel most uncomfortable ), а под словом эмоциональность (emotionalism) понимается чрезмерное проявление эмоций, состояние, в котором человек теряет контроль над ними (любопытно, что для характеристики пьяного человека в английском языке существует забавная идиома – tired and emotional, что в буквальном переводе означает уставший и эмоциональный). В то же время прилагательное dispassionate (спокойный, хладнокровный, бесстрастный) оценивается положительно [Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков, 1999 / Пер. с англ. А. Д. Шмелева под ред. Т. В. Булыгиной. М.: Языки рус. культуры: 545].
А. Вежбицкая отмечает, что в английском слове emotional (эмоциональный), которое содержит отрицательную оценку, скрыта некая идеология, согласно которой проявлять неконтролируемые эмоции является отклонением от норм поведения, и даже когда оно употреблено в толерантной тональности, в нем все же есть указание на то, что за проявление эмоций, потерю контроля над ними, следует принести извинение. Слов, аналогичных английскому слову emotional, по мнению исследовательницы, нет ни в немецком, ни во французском, ни в итальянском, ни в русском.
Пример, являющийся иллюстрацией этих слов, находим все в том же романе Джейн Ашер. Пациентка клиники приносит извинение медсестре за свое поведение перед сложным медицинским обследованием:
‘I’m so sorry.
I seem to have got a bit panicky.
‘That’s quite understandable, dear. Everyone gets a bit emotional about it. It’s not easy, we all know that’ (Asher 1997 – Asher J. The Longing. L.: Harper Collins Publishers, 1997).
В межкультурном общении различия в проявлении эмоций вызывают трудности, создают барьеры, являются причиной многих стереотипов. А. В. Павловская отмечает, что «английская сдержанность и нежелание показывать свои чувства вызывают наибольшее непонимание, а порой осуждение окружающих, как эмоциональных представителей романского мира, так и чувствительных – мира славянского, даже немцы отличаются хотя бы сентиментальностью» [Павловская 2004 – Павловская А. В. Англия и англичане. М.: Изд-во Моск. ун-та;Триада, Лтд, 2004.: 238].
В глазах представителей многих других культур, в том числе русской, англичане представляются холодными, чрезмерно сдержанными, их поведение часто расценивается как высокомерие, снобизм и равнодушие. Хорошо известно выражение stiff upper lip, которое часто употребляется для указания на чопорность, надменность англичан и имеет отрицательную коннотацию, однако, как свидетельствуют словари, оно означает способность сохранять спокойствие, не показывать своих чувств в сложных и неприятных ситуациях.
Такое поведение не является случайным, оно находит объяснение в особенностях английской культуры. Исследователи указывают на взаимосвязь ограничений на свободное выражение эмоций с соблюдением дистанции, недопустимостью физического контакта, строгими предписаниями речевого этикета.
То есть, если для какого-то общества характерно соблюдение дистанции (англичане), то следует ожидать того, что в нем не приветствуется свободное выражение эмоций, и наоборот, чем меньше дистанция, тем менее строгими являются нормы речевого этикета, тем более свободным и экспрессивным является и невербальное поведение людей (русские).
Различия в проявлении эмоций находят отражение на всех уровнях языка – в лексике, в грамматике, фразеологии, в речевых формулах, в особенностях построения дискурса, в интонации, в использовании сквернословия и даже в знаках препинания (в английском языке, например, восклицательный знак употребляется гораздо реже, чем в русском).
На уровне лексической системы об открытости в проявлении эмоций в русской культуре и эмоциональной сдержанности в английской, по наблюдениям А. Вежбицкой (см. подробно [Вежбицкая 1999: 527–546]), свидетельствует, в частности, тот факт, что в английском языке отсутствует слово, аналогичное русскому хохотать, которое означает смеяться самозабвенно, не сдерживаясь, в свое удовольствие; при этом существуют слова, обозначающие другие разновидности смеха: chuckle (смешок, фыркнуть от смеха), giggle (хихиканье, хихикнуть), cackle (хохоток, хихиканье, кудахтать от смеха). Все три английские слова giggle, chuckle и cackle подразумевают нечто меньшее, чем смех от всего сердца, при этом два последних слова – chuckle и cackle, обозначающие сознательные и контролируемые действия, не имеют аналогов в русском языке. В качестве эквивалента к слову хохот иногда в русско-английских словарях приводится слово guffaw (гоготать, ржать), которое в отличие от хохот и хохотать не является общеупотребительным словом, а его семантика отражает неодобрение несдержанного громкого смеха.
Другой пример: русское слово слезы используется для указания на внешнее выражение эмоций значительно шире, чем его английский аналог tears, и имеет более широкий диапазон сочетаемости. Русские выражения, обозначающие плач, включают: лить слезы, проливать слезы, заливаться слезами, обливаться слезами. В английском языке существует только одно выражение, сопоставимое с ними – to dissolve in tears (букв. растворить в слезах), но даже ему присущ несколько иронический или дистанцирующий тон, и его нельзя употреблять по отношению к продолжающейся деятельности [Вежбицкая 1999: 531].
Русские словосочетания со словом сердце также ярко иллюстрируют бесконтрольное проявление эмоций, которым дается полная власть. Для английского выражения N’s heart skips a beat (Сердце у N скачет), помимо близкого ему У N екает сердце, в русском языке можно найти несколько более драматичных аналогов: сердце замирает, сердце сжалось, сердце упало, сердце оборвалось, сердце ушло в пятки. Аналогами выражения N’s heart is pounding (У N сердце колотится) могут быть сердце колотится, сердце бьется, сердце готово выскочить из груди. Ср. также сердце ноет /щемит /рвется (или разрывается) на части /обливается кровью и N’s heart aches, N’s heart bleeds (букв. кровоточит) (последнее часто иронически обозначает сострадание, не обязательно подлинное) [Вежбицкая 1999: 542].
Поскольку русские в большей степени склонны к выражению эмоций, в то время как для англичан, как отмечают исследователи, характерно более рациональное отношение к действительности, русский язык оказался более приспособленным для выражения различных чувств и их оттенков, причем как положительных, так и отрицательных. Он предлагает больше разнообразных средств выражения эмоций.
Ср.: в английском языке – sad, в русском – грустный и печальный, в английском – sadness, в русском – грусть, печаль, тоска. Различна и частотность использования слов, называющих эмоции. Так, частотность русских слов, обозначающих «гневоподобные» эмоции в 3 раза выше, чем в английском, что согласуется с общим положением, согласно которому эмоции в целом шире представлены в русской речи, нежели в английской [Вежбицкая 1999: 521].
Важным различием в двух языковых системах является тот факт, что в русском языке существует большое количество активных глаголов, выражающих эмоции, в то время как в английском эмоции представлены не в виде действий, а в виде состояний.
Ср.: грустить, тосковать, печалиться – to be sad, сердиться – to be angry, раздражаться – to be irritated, радоваться – to be happy и т. д. Немногие из сохранившихся в английском языке глаголов, выражающих эмоции, имеют, как отмечает А. Вежбицкая, уничижительные либо юмористические коннотации, в качестве примеров, она приводит глаголы fume (волноваться, раздражаться, кипеть от злости), fret (раздражаться, беспокоиться), sulk (дуться, быть сердитым, мрачным), pine (томиться, изнывать, тосковать), enthuse (восторгаться, проявлять энтузиазм), rage (беситься от злости, неистовствовать) (перевод глаголов по [НБАРС].
Русский язык, помимо богатой лексики, называющей различные эмоциональные состояния, обладает разнообразными суффиксальными средствами, позволяющими передавать эмоции и отношения (дом – домик, домишко, домина; рука – ручка, ручонка, рученька, ручища; друг – дружок, дружочек, дружище; Маша – Машенька, Машуня, Машутка, Машуточка, Манечка, Маняша, Машка, Манька и т. д.).
Что касается различий в проявлении эмоций на коммуникативном уровне, то здесь следует особо подчеркнуть, что эмоции в английской и русской культурах имеют разную направленность.
В английском общении собеседники в большей степени фокусируют свое внимание на чувствах других. Интересный пример приводят в этой связи авторы англо-русского словаря синонимов: ‘You’re not too gay today’, she accused him. ‘And it’s not very polite to Judith; we’re all in such festive mood at home’ (R. Ayres) «Вы сегодня не слишком веселы, – сказала она ему с осуждением, – это не очень любезно по отношению к Джудит: у всех в семье сегодня такое праздничное настроение» [APCC 1999: 323]. Другими словами, вести себя в соответствии со своим внутренним состоянием, не разделяя общего праздничного настроения, не принимая во внимание чувства окружающих, является нарушением норм вежливого поведения.
Какие бы сильные эмоции ни кипели в душе, внешне этого никто не должен видеть, человек должен сохранять спокойствие, не терять самоконтроль, быть вежливым, приятным и обходительным.
А. Вежбицкая формулирует следующие скрипты относительно выражения эмоций в двух культурах: в русской культуре – хорошо, когда другие люди знают, что ты чувствуешь, в английской культуре необходимо быть внимательным к другому, стараться вызывать хорошие чувства у другого. При этом свободное выражение эмоций в русской культуре исследовательница называет одной из русских культурных ценностей.
Таким образом, можно заключить, что сдержанность в английской культуре (умение владеть собой, самоконтроль, ориентированность на других) и эмоциональность в русской (сердечность, открытость, теплота, импульсивность) являются важнейшими чертами характера двух народов, их ценностями и, если посмотреть с позиций коммуникации, важнейшими особенностями национальных стилей коммуникативного поведения, которые необходимо учитывать при межкультурном общении.
Источник
Русские при проявление эмоций
ПАНКРАТОВА А.А., ЛЮСИН Д.В. ПРАВИЛА ПРОЯВЛЕНИЯ ЭМОЦИЙ В РУССКОЙ И АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ КУЛЬТУРАХ
English version: Pankratova A.A., Lyusin D.V. Emotional display rules in Russian and Azerbaijani cultures
Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова, Москва, Россия
Высшая школа экономики, Москва, Россия
Описываются две версии методики DRAI (Display Rule Assessment Inventory) Д.Мацумото и русскоязычная модификация этой методики А.А.Панкратовой с возможными способами обработки сырых данных. Cравнение представителей русской и азербайджанской культур по максимально обобщенным показателям методики показало, что: 1) азербайджанцы в меньшей степени проявляют свои эмоции (как при общении наедине, так и в присутствии других людей), по сравнению с русскими; 2) азербайджанцы используют разные стратегии сокрытия своего истинного эмоционального состояния по отношению ко всем эмоциям, русские проявляют все свои эмоции, за исключением презрения и отвращения; 3) азербайджанцы в большей степени проявляют отрицательные эмоции вне группы (со знакомым), русские – внутри группы (с близким другом). Полученные результаты согласуются с закономерностями о связи индивидуализма-коллективизма культуры с уровнем проявления эмоций, которые установлены в рамках кросс-культурных проектов Д.Мацумото.
Ключевые слова: базовые эмоции, правила проявления эмоций, культура, индивидуализм, коллективизм, Россия, Азербайджан
В рамках нашего исследовательского проекта изучается связь между ценностями культуры (индивидуализмом-коллективизмом) и особенностями проявления эмоций у ее представителей (уровнем проявления эмоций, гендерными различиями в проявлении эмоций и т.д.) с использованием опросных и объективных методов. Для сравнения были выбраны русская и азербайджанская культуры, которые отличаются по уровню индивидуализма-коллективизма: по данным предварительного анализа, азербайджанская культура является более коллективистической, по сравнению с русской культурой [Панкратова и др., 2013]. Цель данной статьи – описать модификацию и способы обработки методики DRAI (Display Rule Assessment Inventory) Д.Мацумото, которая используется в этом проекте, и сравнить представителей русской и азербайджанской культур по максимально обобщенным показателям методики.
Методика DRAI Д.Мацумото
Д.Мацумото разработаны две версии методики DRAI, которые опубликованы на его официальном сайте под следующими названиями (сайт Д.Мацумото, раздел «Исследовательские инструменты». http://www.davidmatsumoto.com):
– Original DRAI – первая версия методики DRAI (DRAI-1);
– Revised DRAI – вторая версия методики DRAI (DRAI-2);
– Abridged DRAI – короткий вариант второй версии методики DRAI (короткий вариант DRAI-2).
Обе версии методики сконструированы с опорой на понятия – базовые эмоции (basic emotions) и правила проявления эмоций (display rules), введенные П.Экманом и У.Фризеном [Ekman, Friesen, 1969; Ekman, 1972; Экман, 2010]. В основе методики лежат 7 эмоций, которые одинаково выражаются в лицевой экспрессии в разных культурах, – гнев (anger), презрение (contempt), отвращение (disgust), тревога (fear), радость (happiness), печаль (sadness), удивление (surprise). В DRAI-1 используется список из 14 эмоциональных терминов – названия эмоций, перечисленные выше, и их синонимы – враждебность (hostility), пренебрежение (defiance), неприязнь (aversion), беспокойство (worry), веселье (joy), подавленность (gloomy), шок (shock); в DRAI-2 – список из 7 эмоций с предварительным определением эмоций и примерами ситуаций, которые их вызывают.
Стоит отметить, что в современной психологии идея базовых эмоций подвергается теоретической и экспериментальной критике (см., например, [Russell, 1994; Barrett, 2013]). Однако это не снижает ценности самой методики как способа сбора данных, анализ которых возможен и в других теоретических контекстах.
При заполнении методики респондент должен представить, что он испытывает разные эмоции по отношению к определенному человеку, и ответить, как он будет их проявлять: 1) в DRAI-1 – к членам своей семьи, близким друзьям, коллегам, незнакомым людям (4 ситуации взаимодействия); 2) в DRAI-2 – к себе, отцу, матери, старшему и младшему брату и сестре, близкому другу и знакомому мужского и женского пола, студенту мужского и женского пола c младшего, своего и старшего курсов, преподавателю мужского и женского пола в возрасте 30–40 и 50–60 лет (21 ситуация взаимодействия); 3) в коротком варианте DRAI-2 – к себе, родителям, старшему сиблингу, близкому другу, знакомому, преподавателю в возрасте 50–60 лет (6 ситуаций взаимодействия). В DRAI-2 в случае, если в жизни респондента нет такого человека, респондент должен сделать предположение, как бы он проявлял свои эмоции по отношению к нему.
Под правилами проявления эмоций имеются в виду культурные нормы, которые усваиваются ребенком в раннем детстве и регламентируют проявление эмоций в различных социальных ситуациях, ролях и т.п. В качестве вариантов ответа в методике DRAI используется список из 6 основных правил проявления эмоций и седьмой вариант «Другое» (в DRAI-2 в случае выбора этого варианта требуется уточнить свой ответ): 1) Усиление (amplification): проявляю в большей степени, чем чувствую; 2) Выражение (expression): проявляю так, как чувствую; 3) Ослабление (deamplification): проявляю в меньшей степени, чем чувствую; 4) Ограничение (qualification): проявляю, но с другим выражением лица (в DRAI-1 – проявляю, но в то же время улыбаюсь); 5) Нейтрализация (neutralization): скрываю, ничего не показывая; 6) Маскировка (masking): скрываю, показывая что-то другое (в DRAI-1 – только улыбаюсь, чтобы скрыть свои истинные чувства).
Принципиальное различие между двумя версиями методики заключается в том, каким образом задается инструкция, позволяющая получить информацию о культурных нормах проявления эмоций. В DRAI-1 от респондента требуется ответить, как принято проявлять эмоции и как он реально их проявляет, в DRAI-2 – как он проявляет эмоции при общении наедине и в присутствии других людей. Инструкция в DRAI-2 имеет свои уточнения для разных партнеров по общению: дома одни и в ресторане в поле зрения и пределах слышимости других – для родственников, друзей и знакомых; в классе одни и в университетском кафетерии в поле зрения и пределах слышимости других – для студентов; в кабине одни на приватной встрече и в университетском кафетерии в поле зрения и пределах слышимости других – для преподавателей.
В DRAI-2 дополнительно оценивается близость отношений респондента с партнерами по общению с помощью следующих вопросов: 1) Как долго Вы знакомы? (для всех партнеров по общению, кроме родственников); 2) Как часто Вы общаетесь? (сколько дней в месяц); 3) Насколько Вы в близких отношениях? (шкала от 0 до 4); 4) Насколько хорошо Вы знаете друг друга? (шкала от 0 до 4); 5) Насколько вероятно Вы будете общаться и проводить время вместе в будущем? (шкала от 0 до 4). Кроме этого, в DRAI-2 респонденту дается задание описать в свободной форме одну из ситуаций, которую он представлял себе при заполнении методики: 1) Что случилось и вызвало у Вас эти эмоции? 2) Что Вы думали и чувствовали в этой ситуации? 3) Почему проявляли свои эмоции именно таким образом?
Способы обработки сырых данных по DRAI
Сырые данные по методике DRAI можно описать с помощью следующей матрицы: 7 эмоций × разное количество ситуаций взаимодействия (в зависимости от версии методики) × 6 правил проявления эмоций × 2 типа социального контекста. Если правила проявления эмоций рассматривать как разные варианты проявления эмоций (номинативная шкала), то подсчитывается частота их использования; если – как разные уровни проявления эмоций (порядковая или интервальная шкала), то подсчитывается средний уровень их проявления. В работах Д.Мацумото предлагается несколько способов перехода от изначально номинативной шкалы в DRAI (6 правил проявления эмоций) к континуальной шкале (одно измерение, связанное с эмоциональной регуляцией). При этом автор отмечает, что не существует единственно правильного способа, а выбранный способ модификации данных должен учитываться при интерпретации результатов.
В работе 1998 года [Matsumoto et al., 1998] две подгруппы респондентов (две выборки из четырех) попарно оценивали сходство правил проявления эмоций, после чего матрицы сходства обрабатывались с помощью процедуры многомерного шкалирования. В результате в каждой подгруппе было выделено одно измерение, получившее название «Контроль», которое упорядочивало правила проявления эмоций следующим образом: выражение, усиление, ослабление, ограничение, маскировка, другое, нейтрализация. Учитывая, что корреляция между шкальными оценками правил проявления эмоций в двух подгруппах составляла 0,98, данные по всем подгруппам (в том числе по двум другим выборкам, также принимавшим участие в исследовании) конвертировались в интервальную шкалу с опорой на полученные результаты многомерного шкалирования (по одной из выборок).
В работе 2005 года [Matsumoto et al., 2005] частоты выбора разных правил проявления эмоций стандартизировались с учетом среднего и стандартного отклонения по испытуемому и по культуре, после чего на объединенной выборке (по трем культурам) проводился факторный анализ. В результате было выделено пять факторов, полностью соответствующих правилам проявления эмоций, – выражение (выражение и нейтрализация с обратным знаком), ослабление (ослабление и другой способ проявления эмоций с обратным знаком), усиление, маскировка и ограничение. После этого сырые данные в каждой из выборок перекодировались с учетом результатов факторного анализа и подсчитывались показатели по факторам. Например, если респондент выбирал стратегии «Выражение» и «Нейтрализация», он получал 1 и –1 балл соответственно, если выбирал остальные стратегии – 0 баллов по первому фактору.
В работе 2008 года [Matsumoto et al., 2008] данные по каждой из 32 культур, принимавших участие в исследовании (с учетом пола испытуемых), подвергались категориальному анализу главных компонент, который позволяет выявить латентные измерения, лежащие за номинативными данными. В результате удалось выявить одно стабильное и характерное для всех культур измерение, получившее название «Общий уровень экспрессивности». При обобщении данных по всем культурам правила проявления эмоций вошли в это измерение со следующими весами: усиление (0,5651), выражение (0,3842), квалификация (0,1218), ослабление (–0,1545), маскировка (–0,3828), нейтрализация (–0,5338). После этого ответы испытуемых перекодировались в полученные веса и усреднялись для получения индивидуальных баллов по общему уровню экспрессивности (интервальная шкала от 0 до 1).
Таким образом, при обработке сырых данных по DRAI автору не всегда удается выделить одно измерение, связанное с эмоциональной регуляцией, а при выделении одного измерения правила проявления эмоций входят в него с разными весами. Это может объясняться как особенностями применявшихся методов обработки, так и особенностями самих исходных данных. Как нам кажется, наиболее оптимальным методом является выстраивание правил проявления эмоций в порядковую шкалу с использованием экспертных оценок. Такие правила, как «Нейтрализация», «Ослабление», «Выражение», «Усиление», явно соответствуют разным уровням проявления эмоций, а какое место в этой шкале занимают «Ограничение» и «Маскировка», связанные с частичной или полной маскировкой своего истинного эмоционального состояния, требует дополнительного анализа.
Кросс-культурные исследования с использованием DRAI
В этом разделе представлены результаты трех крупных кросс-культурных проектов Д.Мацумото с использованием разных версий методики DRAI, в которых участвовала Россия. Способы модификации сырых данных по DRAI в каждом из этих исследований описаны выше.
В первом кросс-культурном исследовании [Matsumoto et al., 1998] принимали участие представители 4 стран (США, Южная Корея, Япония, Россия), которые заполняли методику DRAI-1 и опросник ICIAI (Individualism and Collectivism Assessment Inventory) [Matsumoto et al., 1997]. У русских показатели по контролю своих эмоций были выше, чем у корейцев и японцев, у которых, в свою очередь, показатели были выше, чем у американцев. При общении с членами семьи, близкими друзьями, коллегами русские в большей степени контролируют практически все свои эмоции (по сравнению с представителями других культур), при этом при общении с незнакомыми людьми они в меньшей степени контролируют отрицательные эмоции (гнев, презрение, отвращение, печаль) и в большей степени – положительные эмоции (радость) (по сравнению с американцами). Было установлено, что чем больше человек разделяет коллективистические ценности, тем он в большей степени контролирует гнев, презрение, отвращение и в меньшей степени – тревогу, радость, печаль, удивление. При этом культурные различия в проявлении эмоций объясняются индивидуальными ценностными ориентациями на 38,1% (максимальные показатели получены для отвращения и для проявления эмоций с незнакомыми людьми).
Во втором кросс-культурном исследовании [Matsumoto et al., 2005], проводившемся в 3 странах (США, Япония, Россия), данные по DRAI-1 анализировались отдельно по пяти правилам проявления эмоций, получившим эмпирическую поддержку по результатам факторного анализа. Для американцев более характерно свободное проявление своих эмоций (особенно это касается радости и удивления и проявления эмоций с членами семьи и близкими друзьями) и даже усиление своих эмоций, по сравнению с японцами и русскими. В свою очередь, для японцев и русских более характерно при проявлении своих эмоций улыбаться, чтобы скрыть свое истинное эмоциональное состояние, по сравнению с американцами. У русских эта стратегия используется в отношении счастья (по сравнению с остальными культурами), а у японцев – в отношении печали (по сравнению с русскими). Кроме этого, было установлено, что для японцев менее характерно свободное проявление гнева и презрения, а также эмоций к незнакомым людям, по сравнению с русскими и американцами. Наиболее типичным правилом проявления эмоций для них является ослабление своих эмоций, проявление их в меньшей степени, это касается всех эмоций, кроме тревоги.
Третье кросс-культурное исследование [Matsumoto et al., 2008] проводилось в 32 странах (в том числе в России), респонденты заполняли методику DRAI-2, показатели по уровню индивидуализма культуры в этих странах были взяты из работы Г.Хофстеде (полюс Коллективизм – Индонезия, полюс Индивидуализм – США). Было установлено, что индивидуализм культуры положительно коррелирует с общим уровнем проявления эмоций (особенно это касается уровня проявления радости и удивления). Представители всех культур в большей степени проявляли эмоции внутри группы (с близким другом), чем вне группы (со знакомым человеком). При этом индивидуализм культуры связан с более высокими нормами проявления гнева, презрения и тревоги внутри группы и более высокими нормами проявления радости и удивления как внутри группы, так и вне группы. Дополнительный анализ показал, что индивидуализм культуры положительно коррелирует с разницей в проявлении всех отрицательных эмоций «Внутри группы – Вне группы» и отрицательно коррелирует с разницей в проявлении радости «Внутри группы – Вне группы», то есть чем выше уровень индивидуализма, тем больше отрицательные эмоции проявляются внутри группы, а положительные эмоции – вне группы.
Таким образом, опираясь на закономерности, установленные в рамках кросс-культурных проектов Д.Мацумото, и наше предположение, что азербайджанская культура является более коллективистической, по сравнению с русской культурой, можно сформулировать следующие гипотезы:
1) азербайджанцы в меньшей степени проявляют свои эмоции как при общении наедине, так и в присутствии других людей, по сравнению с русскими;
2) азербайджанцы в меньшей степени проявляют такие эмоции, как гнев, презрение, отвращение, которые могут приводить к разрыву отношений, по сравнению с русскими;
3) азербайджанцы в большей степени проявляют положительные эмоции внутри группы (с близким другом), а русские – вне группы (со знакомым);
4) азербайджанцы в большей степени проявляют отрицательные эмоции вне группы (со знакомым), а русские – внутри группы (с близким другом).
Методы
Выборка
Исследование проводилось в России (г. Москва) и Азербайджане (г. Баку), для кросс-культурного анализа использовались данные по 219 респондентам: 1) российская выборка (n = 119): студенты Высшей школы экономики, Московского государственного психолого-педагогического университета, Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ и других вузов г. Москвы; 57 – мужского и 62 – женского пола; в возрасте от 17 до 29 лет (средний возраст – 19,56; стандартное отклонение – 1,82); 2) азербайджанская выборка (n = 100): студенты Бакинского филиала Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова и других вузов г. Баку, 48 – мужского и 52 – женского пола, в возрасте от 17 до 26 лет (среднее – 19,73; стандартное отклонение – 1,51). Чтобы уравнять выборки по демографическим показателям, из более объемной российской выборки (192 человека) было отобрано 119 человек со сходными демографическими показателями.
Принадлежность респондентов к той или иной культуре оценивалась с помощью прямого вопроса: «К какой национальности Вы себя относите?», кроме этого при формировании выборок контролировались место рождения респондентов и национальность их родителей. Стоит отметить, что в Азербайджане после распада СССР поддерживается система образования на русском языке, поэтому многие азербайджанцы владеют как азербайджанским, так и русским языками. На наш взгляд, знание русского языка не свидетельствует о меньшей погруженности в свою культуру, а лишь свидетельствует об уровне образования человека. По этой причине исследование в России и Азербайджане проводилось с помощью одних и тех же опросников, у азербайджанцев никаких сложностей при заполнении опросников на русском языке не возникало.
Методика исследования
Все респонденты заполняли: 1) анкету, связанную с демографическими показателями (пол, возраст, образование, семейное положение, национальность) и выяснением семейной ситуации (образование и возраст родителей, количество, возраст и пол сиблингов, состав семьи и т.д.); 2) методику DRAI Д.Мацумото (модификация А.А.Панкратовой), направленную на изучение правил проявления эмоций; 3) несколько других опросников, результаты по которым не будут анализироваться в данной статье. В отличие от опросников, при использовании которых в разных культурах требуется проверка психометрической эквивалентности [Панкратова и др., 2016], методика DRAI является схемой для сбора данных и не требует дополнительной адаптации. Опишем более подробно, в чем заключалась модификация этой методики, предложенная А.А.Панкратовой.
Для русскоязычной адаптации была выбрана методика DRAI-2, в которой социальный контекст задается через ситуации общения наедине и в присутствии других людей. На наш взгляд, прямая инструкция в методике DRAI-1 – как следует проявлять эмоции и как человек реально их проявляет – может провоцировать социально желательные ответы. Модификация DRAI-2 была прежде всего связана с сокращением списка ситуаций взаимодействия, который каждый из исследователей может менять под свои исследовательские цели. Так, в одной из зарубежных модификаций к 7 базовым эмоциям добавлены еще 2 – стыд (shame) и вина (guilt), а список ситуаций взаимодействия сокращен до 6 – один, семья, близкие друзья, коллеги и знакомые, незнакомые люди, люди в интернете [Deng, Marshall, 2016]. Список из 21 ситуации взаимодействия, использующийся в оригинальной версии DRAI-2, нам показался несколько избыточным.
Кроме этого, из DRAI-2 были исключены: 1) указание конкретного места общения (например, в ресторане, классе и т.п.), что может не соответствовать опыту респондентов; 2) указание конкретного возраста партнеров по общению (например, возраста преподавателей), поскольку таким образом может задаваться разная ситуация общения в зависимости от возраста респондентов; 3) свободный вариант ответа «Другое», использование которого является незначительным и составляет 0,27% [Matsumotoetal., 2008]; 4) дополнительная секция, связанная с оценкой близости отношений, поскольку эти вопросы касаются только реальных партнеров по общению, а в случае близких родственников могут вызывать сопротивление; 5) описание одной из ситуаций, что, безусловно, дает дополнительную информацию для качественного анализа данных, но предпочтительным форматом для получения такой информации является интервью.
Таким образом, в русскоязычной модификации методики DRAI респонденту предлагается 15 ситуаций, в которых он находится один, с отцом, матерью, старшим братом, старшей сестрой, младшим братом, младшей сестрой, близким другом, знакомым, преподавателем в возрасте, молодым преподавателем, начальником, супругом / супругой, ребенком, незнакомым человеком. Общая инструкция при заполнении методики: «Представьте, что Вы испытываете следующие эмоции (7 эмоций) по отношению к определенному человеку (15 партнеров по общению). В какой степени Вы позволили бы себе проявить эти эмоции (6 правил проявления эмоций), если Вы находитесь наедине или в присутствии других людей (2 социальных контекста)?». Если в жизни респондента нет такого человека (например, нет старшего брата), он должен сделать предположение, как бы он проявлял свои эмоции по отношению к нему.
Методы анализа данных
Математическая обработка данных проводилась с помощью языка программирования R 3.3.1. В данной статье мы рассматривали правила проявления эмоций как разные категории ответов и подсчитывали частоту их выбора в двух культурах с последующей оценкой значимости различий с помощью χ². Для оценки размера эффекта подсчитывался показатель V Крамера (или φ), значения которого интерпретировались в соответствии с рекомендациями, приведенными в классической монографии Дж.Коэна [Cohen, 1988]: 0,1 – маленький, 0,3 – средний, 0,5 и выше – большой размер эффекта. Кроме этого, для визуализации различий между культурами строились мозаичные графики, один из них по максимально обобщенным показателям приводится в тексте статьи.
Результаты и обсуждение
Нами были получены достаточно объемные данные, которые представляют собой частоты использования правил проявления эмоций применительно к разным эмоциям, ситуациям взаимодействия и социальному контексту. Кроме этого при анализе данных могут учитываться особенности самих респондентов – принадлежность к той или иной культуре, пол и возраст респондентов и т.п. В настоящей статье мы ограничимся сравнением представителей русской и азербайджанской культур по трем максимально обобщенным показателям методики: 1) частоте использования разных правил проявления эмоций с учетом социального контекста (см. приложение, табл. 1); 2) частоте использования разных правил при проявлении конкретных эмоций (см. приложение, табл. 2); 3) частоте использования разных правил при проявлении положительных и отрицательных эмоций внутри группы и вне группы (см. приложение, табл. 3).
Правила проявления эмоций можно условно разделить на 2 группы – правила, связанные с проявлением эмоций (Усиление, Выражение, Ослабление), и правила, связанные с сокрытием истинного эмоционального состояния (Ограничение, Нейтрализация, Маскировка). Понятие «уровень проявления эмоций», которое используется при формулировке гипотез, операционализировалось нами следующим образом: чем выше уровень проявления эмоций, тем чаще используются правила, связанные с проявлением эмоций, и реже – правила, связанные с сокрытием истинного эмоционального состояния, и наоборот. Мы опираемся здесь на результаты корреляционного анализа, проделанного Д.Мацумото для сравнения двух способов обработки сырых данных по DRAI: контроль своих эмоций обратно коррелирует с выражением, усилением и ослаблением эмоций [Matsumoto et al., 2005, p. 33].
Для представителей русской и азербайджанской культур наиболее типичными правилами проявления эмоций являются Выражение, Ослабление и Нейтрализация, все остальные правила используются гораздо реже (см. приложение, табл. 1). Это означает, что человек при регуляции своего эмоционального состояния чаще всего свободно проявляет эмоции, ослабляет проявление эмоций или совсем подавляет их проявление. Кроме этого, представители русской (χ² = 1059,9, df = 5, p Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Люсин Дмитрий Владимирович. Кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник, лаборатория психологии и психофизиологии творчества, Институт психологии Российской академии наук; ведущий научный сотрудник, лаборатория когнитивных исследований, Высшая школа экономики (Национальный исследовательский университет), ул. Мясницкая, д. 20, 101100 Москва, Россия.
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Источник