Разум и чувства (2008)
Регистрация >>
В голосовании могут принимать участие только зарегистрированные посетители сайта.
Если вы уже зарегистрированы — Войдите.
Вы хотите зарегистрироваться?
содержание серий
Часть 1-я. Джон Дешвуд получает в наследство от умершего отца не только поместье, но и мачеху с тремя дочерьми, которые живут в этом поместье. Фанни, жена Джона, добивается, чтобы все четыре женщины переехали к своему кузену Джону Мидлтону. Перед их отъездом старшая дочь мачехи Мэри, Элинор, повстречала Эдварда Ферраса, брата Фанни, и в знак своего особого расположения, он дарит ей книгу. На новом месте жительства, кузен Мидлтон в первую очередь знакомит Мэри, Элинор, Мариан и Маргарет с полковником Брэндоном. Сразу стало понятно, что полковник неравнодушен к Мариан, но девушка влюбилась в молодого повесу Уиллоби, который однажды оказал ей помощь.
Часть 2-я. После неожиданного отъезда Уиллоби в Лондон, Мариан заскучала, да и Элинор в полном смятении: после краткого визита Эдварда, она случайно узнала, что одна из ее кузин, Люси, надеется на скорую помолвку с Эдвардом Феррасом. Поэтому, когда тетушка везет Элинор и Мариан в Лондон, обе по-разному относятся к этому: Мариан надеется встретиться там с Уиллоби, а Элинор боится повстречать Эдварда. Чувствительная Мариан, встретившись на балу с Уиллоби, натыкается на его холодность и узнает, что он собирается жениться на очень богатой девушке. Поэтому, когда приходит время возвращаться, обе сестры несказанно рады. А как сложится дальнейшая жизнь девушек, что победит: разум или чувство?
Источник
Онлайн чтение книги Разум и чувство Sense and Sensibility
Глава 1
Дэшвуды принадлежали к старинному роду, владевшему в Сассексе большим поместьем, которое носило название Норленд-парк, и в усадьбе, расположенной в самом сердце их обширных угодий, из поколения в поколение вели столь почтенную жизнь, что пользовались среди соседей самой доброй репутацией. Последним хозяином поместья был доживший до весьма преклонного возраста старый холостяк, много лет деливший свое уединение с сестрой, которая вела дом. Но она умерла — что произошло лет за десять до его собственной кончины, — отчего домашняя его жизнь совершенно переменилась, ибо, потеряв ее, он пригласил поселиться у себя семью своего племянника мистера Генри Дэшвуда, законного наследника Норленда, которому он так или иначе намеревался завещать свое имение. Общество племянника, племянницы и их детей приятно скрашивало жизнь старика. Его привязанность к ним все возрастала и крепла. Мистер и миссис Дэшвуд с заботливым попечением покоили его старость, угождая всем его желаниям не столько из своекорыстия, сколько по душевной доброте, веселость же детей служила ему развлечением.
У мистера Генри Дэшвуда был сын от первого брака, а вторая жена подарила ему трех дочерей. Сын, благоразумный и степенный молодой человек, не был стеснен в средствах, получив по достижении двадцати одного года половину состояния своей покойной матери, которое было весьма большим. А вскоре затем вступив в брак, еще приумножил свое богатство. Вот почему для него дальнейшая судьба Норленда была не столь важна, как для его сестер, чьи ожидания, если бы их отец не унаследовал имения, оказались бы далеко не радужными. Мать их никакого собственного состояния не имела, а отец по собственной воле мог распорядиться лишь семью тысячами фунтов, так как остальная часть наследства его первой жены также должна была отойти ее сыну, он же лишь пожизненно пользовался процентами с нее.
Почтенный джентльмен скончался. Его завещание было оглашено и, как почти всегда в подобных случаях, принесло столько же огорчения, сколько и радости. Нет, он не был настолько несправедлив и неблагодарен, чтобы вовсе обойти племянника, и поместье отказал ему — но на таких условиях, что в значительной мере обесценил его. Наследства мистер Дэшвуд желал более ради жены и дочерей, нежели ради себя и сына, — однако как раз этому сыну и его сыну, четырехлетнему малютке, и предназначил свое имение старик, связав племяннику руки всяческими ограничениями, отнимавшими у него возможность обеспечить тех, кто был особенно дорог его сердцу и особенно нуждался в обеспечении: завещание возбраняло ему распоряжаться поместьем по своему усмотрению или продавать дорогой лес. Сделано это было для того, чтобы оно со временем во всей целости перешло его внуку, который, приезжая с отцом и матерью погостить в Норленде, настолько обворожил двоюродного прадедушку такими отнюдь не редкими у двух-, трехлетних детей милыми особенностями, как забавный лепет, упорство в желании поставить на своем, изобретательность в проказах и шумливость, что они совершенно перевесили все нежные заботы, какими его окружали племянница и ее дочери. Впрочем, он вовсе не думал обидеть их и в знак расположения оставил каждой из трех девиц по тысяче фунтов.
Первое время мистер Дэшвуд переносил свое разочарование очень тяжело. Но человек по натуре бодрый и не склонный унывать, он вскоре утешился мыслью, что впереди у него еще много времени и, живя экономно, он сумеет отложить порядочную сумму из доходов от поместья, — они и так уже были немалыми, но он надеялся незамедлительно увеличить их, введя некоторые улучшения. Увы, поместье, полученное им столь поздно, принадлежало ему один год. Он пережил дядю лишь на этот срок, и его вдове и дочерям осталось всего десять тысяч фунтов, включавшие и те три тысячи, которые завещал барышням двоюродный дед.
Едва стало ясно, что болезнь мистера Дэшвуда принимает опасный оборот, он послал за сыном и со всей настойчивостью и убедительностью, на какие у него еще достало духа, поручил мачеху и сестер его заботам.
Мистер Джон Дэшвуд, в отличие от остальных членов семьи, не был склонен к сильным чувствам, но подобная отцовская просьба в подобных обстоятельствах не могла не тронуть сына, и он обещал сделать для их благополучия все, что будет в его силах. Такое заверение облегчило последние минуты умирающего, а затем у мистера Джона Дэшвуда оказалось достаточно досуга поразмыслить, что, собственно, он может сделать для них, не выходя из пределов благоразумия.
Он вовсе не был дурным человеком — конечно, если черствость и эгоистичность не обязательно делают людей дурными — и, во всяком случае, пользовался общим уважением, так как в обычных обстоятельствах всегда вел себя с безукоризненной порядочностью. Женись он на более мягкосердечной женщине, то, быть может, стал бы еще более порядочным или даже сам умягчился сердцем, потому что вступил в брак совсем юным и очень любил жену. Однако миссис Джон Дэшвуд была как бы преувеличенной карикатурой на него самого — еще более себялюбивой и холодной.
Давая обещание отцу, он решил было добавить к состоянию сестер по тысяче фунтов для каждой. В те минуты он искренне считал, что это вполне в его силах. Мысль о том, что теперь его доход пополнится четырьмя тысячами фунтов в год, не говоря уж о второй половине материнского наследства, согрела его душу, вознесла над мелочными расчетами. Да, он подарит им три тысячи фунтов: это щедро, благородно. Они будут вполне обеспечены. Три тысячи фунтов! И столь внушительную сумму он может отдать, не причинив себе сколько-нибудь заметного ущерба! Эту мысль он лелеял весь день, а потом и еще много дней, ничуть не раскаиваясь в принятом решении.
Едва его отец был погребен, как прибыла миссис Джон Дэшвуд с сыном и собственными слугами. Никто не мог бы оспорить ее права приехать: дом принадлежал ее мужу с того мгновения, как его отец скончался. Но это лишь усугубляло бездушную неделикатность поведения, которое в подобных обстоятельствах больно ранило бы и женщину, не наделенную особенно тонкой натурой. Понятия же миссис Дэшвуд о чести были столь высоки, а представления об истинном благородстве столь романтичны, что поступок такого рода, независимо от того, кем и по отношению к кому он был совершен, мог вызвать у нее лишь непреходящее отвращение. Миссис Джон Дэшвуд никогда не пользовалась особенной любовью близких ее мужа, но до сих пор ей не выпадало случая показать им, с каким пренебрежением к душевному покою и чувствам других людей способна она вести себя, когда ей это представляется нужным.
Миссис Дэшвуд подобная грубая бессердечность возмутила так сильно и внушила ей столь жгучее презрение к невестке, что она, вероятно, в ту же минуту навсегда покинула бы дом, если бы не убеждения старшей дочери, которые заставили ее вспомнить, что подобная спешка была бы непростительным нарушением всех приличий. А затем любовь к трем ее девочкам внушила ей, что ради них она должна остаться и не порывать отношений с их братом.
Элинор, старшая из сестер, чьи уговоры оказались столь успешными, обладала живым умом и спокойной рассудительностью, позволившими ей в девятнадцать лет стать советницей матери: не раз она к их общему благу успевала предупредить тот или иной необдуманный порыв миссис Дэшвуд. Душа у нее была прекрасная, сердце доброе и привязчивое, а чувства очень сильные, но она умела ими управлять. Умение это ее мать так пока и не приобрела, а одна из сестер твердо решила никогда не приобретать.
Достоинствами Марианна во многих отношениях не уступала Элинор. Она была умна, но впечатлительна и отличалась большой пылкостью: ни в печалях, ни в радостях она не знала меры. Она была великодушна, мила, загадочна — все что угодно, но только не благоразумна. Сходство между ней и матерью казалось поразительным.
Чувствительность сестры внушала Элинор тревогу, но миссис Дэшвуд восхищалась этим качеством дочери и всячески его лелеяла. Теперь они с Марианной неустанно поддерживали друг в друге бурную печаль. Сразившее их горе от невозвратимой утраты теперь нарочито растравлялось, усугублялось, воскрешалось вновь и вновь. Они всецело предались его мукам, питали их всеми способами и твердо отвергали даже мысль о возможном утешении пусть в самом далеком будущем. Элинор тоже горевала всем сердцем, но она боролась с собой, старалась взять себя в руки. У нее достало сил советоваться с братом, а также достойно встретить невестку и держаться с ней, как требовали правила хорошего тона. Она пыталась побудить к тому же и свою мать, вдохнуть в нее такую же терпеливую твердость.
Маргарет, третья сестра, была доброй, хорошей девочкой, но уже успела впитать немалую толику романтичности Марианны, хотя далеко уступала ей в уме, и в свои тринадцать лет, разумеется, не могла считаться равной более взрослым сестрам.
Источник
Разум и чувства (1995)
Регистрация >>
В голосовании могут принимать участие только зарегистрированные посетители сайта.
Если вы уже зарегистрированы — Войдите.
Вы хотите зарегистрироваться?
новое сообщение
отзывы
Какая же все-таки молодец Эмма Томпсон! Она превосходно переработала книгу и дополнила ее художественными деталями, от которых фильм буквально заиграл яркими красками. (На мой субъективный взгляд, книга суховата и отчасти напоминает не роман, а лишь план романа, подробный пересказ, который в отдельных моментах еще нужно расписать.)
Например, в фильме появился географический атлас – и Маргарет разом превратилась из третьестепенного персонажа в полноценную личность, встав в один ряд с сестрами. Без этого разве был бы возможен крохотный, но заставляющий улыбнуться эпизод, когда полковник так задорно отдает ей честь? А уж как обставлена сцена, когда он впервые видит и слышит Марианну! Честно признаюсь, это мой любимый момент фильма. Его можно пересматривать снова и снова. В нем всё прекрасно: и музыка, и ангельский голос Кейт Уинслет, и проникновенный взгляд Алана Рикмана. Любимый момент с любимым персонажем книги, которого играет один из любимых актеров – это ли не счастье? Все равно что смотреть мюзикл «Отверженные» по обожаемой книге и видеть Хью Джекмана в роли Жана Вальжана. Такие совпадения бывают нечасто, поэтому каждое из них на вес золота.
А вот и еще одна интересная художественная деталь – фраза о том, что всегда идет дождь, когда Марианна говорит, что дождя не будет:) Персонаж сразу становится для нас как бы. более живым, реальным. То же самое можно сказать и о полковнике Брэндоне: его герой приобретает привычку в минуты волнения неосознанно дотрагиваться до окружающих его предметов, касаться рукой стены, проводить веткой по поверхности воды. Нельзя не упомянуть и символичность того, что во время дождя полковник приносит Марианну на руках, как это сделал Уиллоби, а значит, их отношения тоже будут иметь продолжение, но уже в «правильном» ключе.
Всё это и многое другое подмечено с такой тонкостью, что органично вплетается в эту историю и становится ее неотъемлемой частью. Именно адаптация Эммы Томпсон позволила мне увидеть настоящего полковника Брэндона, который с таким смирением будет отступать от дверей спальни выздоравливающей Марианны, как вдруг его догонит такое емкое слово «спасибо».
Приятно встретить на просторах форума человека с которым взгляды и впечатления оказались бы настолько схожими. 🙂
В целом не поклонница творчества Остин, но конкретно «Разум и чувства» очень люблю именно за реалистичность, глубину, многогранность, характерность, органичность, естественность, эмоциональность и жизненность во всём начиная от сюжета, поступков, атмосферы и заканчивая героями, их судьбами.
И да, экранизацию именно 1995 считаю лучшей, лежит к ней душа и сердце больше чем к остальным.
Что касается Элионор и Брендона, то да, очень хотелось свести их судьбы вместе и это ощущение, желание возникло ещё в процессе прочтения книги, а в последствии экранизация укрепила ещё больше. И дело даже не только в актёрской органике и взаимопонимании Эммы Томпсон и Алана Рикмана, сами их герои как будто созданы друг для друга, очень близки в мировоззрении, жизненном опыте, мудрости, определённых устоявшихся ценностях и принципах, две родственные души уже сформировашихся личностей которые всегда смогут найти взаимопонимание, гармонию и ценить то, что у них есть.
А с Марианной, только красивый финал истории в конкретный момент и не более того, а будущего у этих взаимоотношений не вижу при всей огромной любви к ней Брендона. По сути в его лице она нашла в тот момент защиту, утешение, спасение, но оценить по достоинству ни его чувства, ни его самого как личность, ни в целом счастье которое ей досталось не сможет, что принесёт страдания обоим. По сути у Брендона на рука осталось трое детей 🙂 — Бет — дочь первой возлюбленной Элизы, о которой заботился и которая родила от Уиллоби ребёнка и Марианна, которая повзрослела внутренне и изменилась после эмоциональной встряска от истори с Уиллоби, однако по характеру осталась таким же своенравным и самоуверенным ребёнком.
Источник