Гипноз для жизни
WhatsApp: +7 (903) 549-42-72; Skype: zakablutskaya
О ЗАВИСТИ или ПУСТЬ У СОСЕДА КОРОВА СДОХНЕТ
Буквально на днях мне пришлось объяснять одной юной особе смысл слова «зависть». Девочке пять с половиной лет, родители у нее иностранцы, но живут они в нашей стране уже четыре года. Она второй год ходит в московский детский садик, свободно говорит на двух языках, но, очевидно какие-то вещи, интуитивно понятные российскому ребенку, прошли мимо нее. И в процессе того, как я формулировала ответ, подыскивала подходящие примеры, анализировала собственный жизненный опыт, у меня самой возникло немало вопросов по теме зависти. Ну, девочке-то я, конечно, прочитала доступную мини-лекцию (преподавательский опыт никуда не денешь, знаете ли), но попутно поняла, что и у меня по этой теме многое осталось недодуманным. Я решила восполнить этот пробел.
Сначала я постаралась систематизировать свои знания по теме зависти. Первое, что всплыло в памяти — разделение на зависть белую и зависть черную. Вот народная мудрость из интернета:
Я, кстати, не так уж уверена в правдивости этого утверждения. Скопировать — т.е. «хочу так же / такое же» — в большинстве случаев невозможно по причинам объективного характера, а если и возможно, то совсем не обязательно доставит удовольствие. Мне кажется, что фраза «Завидую вам белой завистью!» чаще всего — просто своеобразный комплимент: пусть человек порадуется своей крутости…
А чему обычно люди завидуют? Самый распространенный вариант — чему-то совершенно материальному, тому, что у кого-то есть, а у тебя — нет…
Короче говоря, это то, что в великом и могучем русском языке называется «жаба душит»:
Это — примитивный тип зависти. Вполне по-человечески, хотя и некрасиво. Впрочем, в ряде случаев такая зависть может стать своеобразным двигателем прогресса: «хочу такое же — буду стараться, чтобы и у меня такое было» (правда, если способы достижения желаемого окажутся цивилизованными). Помню, в нашумевшем в свое время произведении писателя Ю.М. Полякова «Демгородок» были строчки о том, что в начале 90-х годов некий продвинутый экономист разработал концепцию «мотивирующей зависти». Он был уверен, что население страны, глядя на богатых и успешных, сначала обзавидуется, а потом станет изо всех сил трудиться, заработает много денег и тоже станет богатым и успешным. По версии писателя, жизнь не дала экономисту возможности проверить эту теорию на практике: революция произошла раньше.
Гораздо хуже, на мой взгляд, когда зависть адресована чему-то нематериальному: таланту, как в широко известной (хотя, как утверждают специалисты, и недостоверной) истории Моцарта и Сальери…
… признанию, любви, успеху у противоположного пола…
… возможностям (вроде, в шутку, но уж очень много демотиваторов такого типа):
… при этом редко кто задумывается о том, что…
Это уже точно — черная зависть. И завистнику, извините за тавтологию, не позавидуешь: он обычно осознает, что сам не обладает данными для того, чтобы повторить чужой успех, но и перестать завидовать не в состоянии. А это вредно — как для душевного, так и для физического здоровья: неудивительно, что можно сказать и «гложет зависть», и «гложет болезнь»!
Но, пожалуй, самый страшный вид зависти — зависть постоянная, неосознанная, крепко стоящая на фундаменте комплекса неполноценности. Она активна: завистник действует по принципу «Тот, у кого что-то лучше, чем у меня — враг, и ему надо напортить»:
И ужасно, когда в руках у завистника имеется власть… Пример из классики — Царица из пушкинской «Сказки о мертвой царевне и семи богатырях»:
Пример из истории — кайзер Вильгельм II, о котором его же подданные сложили поговорку: «Наш кайзер хотел бы быть невестой на каждой свадьбе, младенцем на каждых крестинах, покойником на каждых похоронах!».
Такую зависть невозможно насытить. И, сделав, в меру своих возможностей, одну гадость, вторую, третью, человек не прекращает завидовать. Собственные достижения обесцениваются, жалость к себе зашкаливает, а страх разобраться в себе и своей жизни растет как на дрожжах. И одно от него спасение — «чтобы у соседа корова сдохла». Хоть отвлечься можно будет, мечтая о прогулке по коровьему кладбищу.
Одно время была весьма популярна вот эта притча о двух волках.
Хорошая притча. Она внушает известный оптимизм. Я привела ее в объяснениях девочке, которая задала вопрос о том, что такое зависть. И хорошо, что она не спросила меня: а кто решает вопрос о том, какого волка кормить? Ведь если сам человек — тогда и проблемы никакой не было бы? Как думаете?
Источник
Радость, когда корова у соседа сдохнет
Да нет, не имею я коровы.
Нет желания и заводить её, тем паче — содержать…
Образно я всё это описываю.. Образно. Просто пришлось вспомнить о красноречии деревенской интеллигенции, что на селе всегда рады тому, когда у соседа корова сдохнет.
И я теперь верую тому.
Верю…
Меня это лично коснулось, именно меня, а потому и вас, граждане дорогие, хочу предупредить, чтоб были готовы к попыткам злопыхателей, при случае, опорочить ваше доброе или недоброе имя.
Не оставят они и вас в покое, доведут до белого каления, и именно те, от кого вы совсем того не ожидаете. Они нанесут вам в самый трудный момент жизни «контрольный», и в голову тоже.
Не сомневайтесь.
Одни с годами умнеют, другие лишь становятся старше, но у меня одна жизнь и я могу позволить себе быть неординарным—бедовым.. например.
На то моя воля.
Сказать, что я с рождения невезучий, никак нельзя, ибо всегда я был и в гуще монгольских событий, хорошо же живут они там в степном краю, хорошо… У них же нет «Единой России». Иногда и программу «Время» я посматриваю, вношу в законопроекты Думы изменения в первом чтении, но пока к моей законотворческой инициативе депутаты интереса не проявляют, даже на местном уровне, ибо далее кухни они не исходят.
Так оно у нас в России…
Конечно, у пластических гимнасток и запевалы с группы «Любе», верно, больше ума, чем у меня и других, опытом умудрённых, и даже имеющих Нобелевские премии, граждан. Нежели ранее.. при Дворах эти шуты гороховые развлекали царей и их приближённых за кукурузную похлёбку с косточкой, то ныне эта публика дефилирует между рядами в Госдуме, как по подиуму и на кнопки нажимая, решают судьбу многомиллионной нации, а затем развлекает своих кукловодов в саунах, сезонно «крымуя» вместе с ними на черноморских пляжах.
Их роль в Думе просто не понять избирателям, и объяснить то нельзя никаким законом логики.
Оно конечно… можно и осла всему научить.
Может когда то.. и танцовщицу у шеста научат рассуждать осмысленно, как Ильич научил кухарок щи варить, а не только взлетать и приземляться на обложки журналов, да подпевать любимцу моему Кобздону, распрощавшемуся с пенсионерами, вроде бы, навсегда, ан хрен всем на бантик — в Думе он ныне опять над гимном новым работает, отшлифовывая слова: «Полюбил гимнасточку—татарку, всё под бикини у неё в порядке!»… (На мотив песни—«Мы парни бравые, бравые, бравые!». )
И что, скажи, за болезнь у этого певчего такая…
Который год лопочет на всю страну, что умирает… Выкупил уже и участок на погосте для себя, да и макет постамента, подготовленный ему грузином из пластилина, одобрен депутатами Мосгордумы, а всё что-то его Земля держит. Будто без него Байкал обмелеет или нефти с газом страна лишится. Надо же, бляха—муха, какой востребованный запевала.
Уж, не подумайте ради Христа, что я ему смерти желаю.
Да Бог с вами, вы что.
Не такой я.
Никому, никогда не желал и не желаю покоя на погосте. Каждому своё время. Господь тому свидетель. Да хай живёт он и парик его не плесневеет. Да пусть праправнуков своих колыбельной с Нелей радует и балует, но к чему это многолетнее враньё всему люду о Рачке, который его всё пожирает и пожирает.
Интересно, что же это за Рак такой — попади он к кому-либо из простых смертных просто погостить, сожрёт со всеми потрохами к едрене фене за месяц, а он с ним ведь живёт не одно десятилетие и процветает. И не трогает. Может еврейская кровь для него не такая питательная и вкусная.
Так все мы из евреев.
Думаю, одно из двух — либо депутат Кобздон создан из кости дубовой, либо тот Рачок сам по себе — хреновый; дистрофик какой-то, куснёт, щипнёт и в нору; щипнёт, куснёт.. и в нору. Депутатская, верно, неприкосновенность и здесь для Рачка, как шлагбаум на пути к важным госорганам. То-то все и прут в злачное то местечко на Охотном ряду, кого рыжий Чупайс обогатил «прихватизацией».
Вот и послужи родине, коль не надобен ты своими советами ей, потому и приходится народу заливать в горло и принимать меры к тому, чтобы Рак тот не завёлся — спиртовать все пути его передвижения крепким зельем, чтоб от асфиксии сдох тот варвар в зачатии, на уровне оплодотворённой яйцеклетки.
Ну, а теперь о горюшке моём насущном.
Нет, не всегда можно одновременно быть трезвым, весёлым и умным.
Беда произошла со мною — не удержал машинку свою я на трассе. Ну, не удержал. И в кювет.
Такой уж.. я горемыка, то ли сын Аварии, то ли аварийный сын — это уж.. кому как заблагорассудится насмеяться надо мною, от этого мне не легче, а лопатка сзади поломана была надвое — это сущая реальность; синяков же и ссадин на телесах, как мух в овощной лавке на липучке.
Был я намедни приглашён в уютное заведение по причине рождения какого-то отпрыска Фомы Неверующего, да какая нам разница — куда и когда приглашают, лишь бы отдохнуть, да и Рачка заодно того самого зловредного предварительно запугать.
Посидели с девчушками интересно, даже красиво.. в придорожном кафе «Вдали от мужей—рогоносцев».
Да-да-да.. так и называется, это уж, я точно запомнил, потому как впервые такую вывеску видел. Так как же можно было с девчушками весьма недурственной наружности не расслабиться, ежели настроение было радужное. Душа хоть и шептала:»Не греши!»—телу хотелось всё же.. сладенькой и свеженькой «клубнички».
Хотя эти воздушные блондинки с голубыми глазами, эти ночные бабочки и прочли, верно, в своей жизни всего две книжонки, первая из которых была «Букварь», а вторая—«Инструкция по депиляции ног молодых барышень», с ними можно было о чём-то посвистеть. Я не помню уж, как их и звали.
Я вообще за то, чтоб всех женщин для простоты в общении звали одинаково. Я, например, всех зову «Золотце». Не поверите, от скольких проблем я после того избавился, теперь не думаю по ночам, как величать любимую в ложе. А сколько было бы сохранено браков, Президент бы пустился в пляс от демографической картины.. в плюсе.
В тот вечер желали мы неведомому отпрыску здоровья наперёд на два века. Да, что только на халяву не пожелаешь. Уже стали было расходиться, но пришла какому-то чудаку идея в голову, которую затем подхватил чей-то мозг и было принято сказочное решение — перенести далёкий день Восьмого марта на день нашего загула.
Стоило ли дожидаться женского праздника и готовиться к нему предстоящих семь месяцев, нежели девочки желали отпраздновать его экспромтом и сию же ночь, без ожидающей и подготовительной её части. Они хотели продолжения праздника — так заполучите же его наши желанные кудесницы.
Ведь чего хочет женщина, того хочет Бог. Следовательно, Бог захотел в тот же вечер фонтан вина, ванну шампанского, поляну цветов и много, много мужского к этим любвеобильным волшебницам внимания.
Вновь полное удовлетворение любой их прихоти, но уже за наши деньги… Даже кабачковая икра, вдруг, стала вкуснее, когда мы ею заменили чёрную. Душа хотела и ананасов в шампанском, но рученьки наши таки упорно тянулись опять к водке.
И закрутилась карусель…
После седьмой рюмки в глазах загорелся огонь, а в кормовой части тела — зуд, влекущий туда, где нас ещё не знали.
Ты уже не просто личность, ты уже историческая личность — преобразователь Вселенной… Можно уже и с шашкой на танк, и через Азовское море махнуть пешим. Ведь оное было нам тогда по колено.
И кто говорит, что жизнь не удалась… (Ох, повторить бы…)
Всё бы хорошо, да ехать нужно тогда было, а был ведь я на новенькой машинке, кою с неделю назад приобрёл, но не бросать же её в степи. Да и как не порисоваться пред степными нашими амазонками своей покупкой. Вот и присели они ко мне в салон радостные. А уж, я то, как был их вниманию рад, да и Михайлов баловал нас своими хитами о любви.
Конечно же, практичнее было бы вызвать «тачку» с другом, который отогнал бы машину в гараж, а меня бы отправил почивать с куртизанками на водоём в палатку.
Да как бы.. не так. Коль пошла такая пьянка, созывай подруг скорей…
Как бы хорошо нам не было, но под завязку уже, да и домой пора было всем возвращаться…
Так в путь дорожку после застолья, чего выжидать, душа новую порцию адреналина не просто просила — требовала, стуча кулачком по тыковке.
Первый раз, что ли.
И вот, после героического пути под столом, наконец, по траектории, которую называют ещё синусоидой, добрались мы до машины и тронулись исполнять свои желания по звёздам в непонятном направлении.
Луна на нас глаз свой положила, звёзды в такую чудную летнюю ночку радовались нашим отношениям, метеориты приветствовали сие празднество.
Что может быть лучше. Одна девочка сзади, посматривая по сторонам, воспевала:«Мыкнуть бы туда — незнамо куда, получить для полнейшего наслаждения то — незнамо что!».
Накаркала дрянь…
Мыкнули…
Получили…
А ведь ехали с шиком.. не трясло. По дорожке лунные блики в отражении асфальта. Красота неописуемая, не налюбуешься, но это когда ты трезв. Девочки сидели в немом восторге, лишь слаженно охая и ахая на особо удивительных моментах скоростной езды.
.
Пока моя рука изучала левое нежное бедро, находящейся рядом со мною красотки, так и машина шла плавно и уверенно. Когда же захотелось получить удовольствие от прикосновения к её правой ноге, скрывающейся под узкой юбкой, то машинка перестала слушаться меня, как наездника.
(И чем, скажи, нас манят женские ноги — не понять… Ведь словно мёдом мазаны. Ну, казалось бы, обхвати свою коленную чашку рукой загребущей и балдей до нашествия радостных тараканов в голове, ан хренушки, не та она уже коленка, не та уже она — нога, не тот эффект и не то восприятие.)
А уж, когда я решился своей ручонкой овладеть правой грудью Золотца, что была рядом, машинка, будто на крыльях, моя взлетела.
-Ой, ма—мо!—орала одна из девиц. Видимо кровь адреналина хлебнула в избытке и душа запела радостью полёта.
Земля — небо. Небо — земля…
—Мать твою, не сидится вам дома!—крикнул я, выползая уже на четырёх своих костях с груды металла.—Весь день спишь, всю ночь ешь—конечно же, устаёшь!—оправдывался я.
День был явно не мой, а богини Немесиды — дочери Никты, покаравшей меня в тот вечер за блуд. Я бичевал себя за то, что не посмотрел гороскоп для водолея на среду. Как выяснилось позже — блудить мне разрешалось в том месяце лишь по вторникам и четвергам и то на природе, но никак не по понедельникам и средам, и в кабаке.
Вот и сумей выбрать и угадать льготный для себя график гуляний.
Сколько месяцев хорошего настроения и на тебе… водка—чертовка не из дрожжей, а из элементов, что в левом крайнем ряду таблицы Менделеева.
Дефектом зрения ведь не страдаю, так знать сильно я раскрутил тогда педали автомобиля, что такая оказия случилась.
Красив был сам взлёт, что и говорить, красив был сам полёт — одно наслаждение, только любоваться бы со стороны, однако процесс парения был совсем краток, совсем недолог, совсем не как у птиц перелётных. Да секунду всего-то и планировали, один миг… и трах, бац — тишина… Помнится, девчонки летели, раскидав по салону свои шаловливые ручонки, словно парящие в невесомости куры. Мухам нравилось, но не мне.
Приземление не могу назвать удачным, ибо пикирования я совсем не заметил и не ощутил.
Нежностью и лаской земля нас тоже не встретила. Ко всему ещё и колёса сошлись, как у пустой «Татры». Так брюхом мы и шарахнулись о землю.
—Трах тибидох, тибидох, тибидох!—выдавила из себя одна из подруг с видом вселенской скорби на лице.
—Не слышны в мозгу даже шорохи!—взвыла вторая.
Нашла время и место, ибо её вой в ночной тишине переходил уже в ультразвук, неблагоприятно действующий на мои мозговые извилины.
—Вот те.. чёрт побери, и чмоки… чмоки. Лучше бы мы пили свежее молоко молоденьких кобылиц!—только и вымолвил я. И тогда же понял, что ранняя седина мне досрочно обеспечена.
Хорошо ещё, что придорожная растительность широкими листьями лопухов заключила нас в свои нежные объятия и несколько смягчила жёсткость удара. А ведь занесло тогда нас в какой-то питомник на обочине, что рядом с трассой был Богом воздуха Шу взращён…
Когда ещё и где бы мы увидели эти незамысловатые формы верблюжьей колючки, необыкновенной красоты пырей, ощутили целебный эффект крапивы и неповторимый вкус зверобоя; когда бы мы насладились поутру духмяным запахом заволжской степи. Этого не понять и не почувствовать ни москвичкам, ни калужанкам, ни девочкам с Рога Кривого. Однако, всё одно, всего не описать, ибо в положении «мордой в землю» многого сразу не запечатлеть.
Все мы ошибаемся.
Одни больше, другие всегда… А прошла ведь всего одна ночь, а как изменилась моя жизнь. Утром очень было мне стыдно, но только я не помнил тогда ещё — перед кем.
Утопия великого мамонта, что у нас все жалостливые люди…
Да мне ли о том не знать…
Повергло в шок меня не напрасно выброшенные за машину деньги и не те повреждения, кои причинили боль, а отношение близких мне и знакомых лиц к случившейся со мной и моими попутчицами беде.
Конечно, жаль машину, но я оценил ситуацию, посмотрел под другим ракурсом на происшедшее и, перекрестившись, поблагодарил Господа нашего, что все гулёны остались живы, так как машинка моя не подлежала вообще никакому восстановлению. Как мы, вообще, остались живы, было за горизонтом людского понимания. Я не знал, как объяснить и что сказать девчонкам, а потому старался молчать, желая ещё сойти за умного.
Курорт в больнице был нам обеспечен, но ненадолго, ибо отделались лишь лёгким испугом. Одна лишилась маникюра, ноготки которого оставила в моём нежном теле; второй ещё диагноз не совсем установлен, но визуально можно заметить, что очень часто улыбается, даже тогда, когда нет надобности в том.
Но мы лечимся…
А тем временем, мои приятели, напрочь отвергшие основные принципы «Морального кодекса строителя коммунизма» (да они с ними, верно, и не знакомы были), желая обогатиться любым способом и за определённую мзду, организовали автотур от места моего приземления с девицами до платной автостоянки, где автомашина дожидалась своей незавидной участи — быть отправленной в далёкую Турцию и порезанной там на куски. И стоило ей из-за этого меня не слушаться.
И вот, будто паломники к «Стене Плача» в Иерусалиме ехали.. ехали.. ехали… Денно и нощно, конными и пешими, нескончаемым потоком шли по нашим местам косые и слепые, хромые и безногие, рыжие и «голубые», судимые и освобождённые, Иваны и полу—Иваны, недоумки и шизофреники, другие безмозглые твари. Злорадствовали и некоторые женщины из моего окружения, так как и их туфли тоже хаотично кружили вокруг «убитого» мной автомобиля.
Мама дорогая, кто только не посетил «святое место нашего возрождения»…
Главный же, экскурсовод, вместо того, чтобы молиться за выздоровление своего бывшего друга, проявил недюжинные организаторские способности и круглосуточно доставлял экскурсантов, просто любопытных и любопытствующих на место происшествия, которые своим злорадством подпитывали свою гнилостную душонку, нарушая Заповедь Господа нашего, да и привычный график дежурства работников охраны.
Тем бедолагам не удавалось даже ночью приложить голову к подушке, ибо сторожевую будку охранял злой пёс по кличке «Тушкан», который встречал одну за другой экскурсионные группы и будил своим лаем не только охрану, но и жителей близлежащих к стоянке деревень.
Только тогда я узнал, как всё же много у меня не только недругов, но и друзей.
Благодаря интернету, звонили мне с Сибири, звонили с Севера, звонки шли от друзей, которых и не видел много лет и просто от знакомых с пожеланиями скорейшего выздоровления, с предложениями — оказания какой-либо помощи… Как можно было тому не радоваться и не стараться всеми силами выжить, видя отношения любящих и уважающих тебя вокруг лиц.
Только тогда мне стало намного легче и уже не хотелось бежать от реальности.
Вы не поверите, но именно в эти первые дни я слышал самый искренний смех — смех злорадный и, только от бывших уже приятелей, которых я тут же вычеркнул из жизни.
Но, недаром, незадолго до этого я вытащил из колоды «даму пик», которая загадочно мне улыбалась широкой улыбкой.
Мы живы и это главное…
Вот только не понял, мне нужно грехи уже замаливать или можно пока «не париться» и спокойно новые совершать.
Источник