МВД подсчитало количество дел об оскорблении чувств верующих
Читайте нас в Google Новости
За три года МВД предварительно расследовало 39 уголовных дел по признакам статьи 148 УК РФ «Нарушение права на свободу совести и вероисповедания», которую также называют «за оскорбление чувств верующих». Согласно данным, которые в пресс-службе ведомства предоставили News.ru, в 2016 году было предварительно расследовано восемь таких дел, в 2017-м — 23, в 2018-м — восемь.
Изменения в статью 148 УК РФ внесли в 2013 году после «дела Pussy Riot». Состав преступления был расширен, «за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершённые в целях оскорбления религиозных чувств верующих» было введено наказание до трёх лет лишения свободы. При этом статистика говорит о том, что на практике случаи её применения единичны.
По мнению судебного юриста Александра Желватых, это происходит из-за того, что статья 148 УК РФ представляет собой частный случай другого состава — хулиганства (ст. 213 УК РФ). При этом до сих пор действует ст. 5.26 КоАП РФ «Нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях», которая также частично дублирует её.
Статья 148 УК РФ остаётся достаточно редкой в судебной практике. Многие юристы отмечают неопределённость общественных интересов, защищаемых этой статьёй. Это приводит к сложностям в расследовании. К примеру, по делу блогера Руслана Соколовского, который был осуждён за ловлю покемонов в храме, следователям пришлось вести в суд потерпевших, которые должны были достаточно чётко сформулировать, чем их оскорбили ролики блогера, — напомнил Желватых.
Отличают новую редакцию 148-й статьи и размытые формулировки, считает ведущий партнёр центра правовых услуг «Регус» Иван Кучин. По его словам, понятия «религиозные чувства» и «верующие» недостаточно определены, поскольку их смысл не сформулирован ни в одном нормативном правовом акте, а их бытовое понимание может значительно разниться.
При этом юрист напоминает, что за время правоприменительной практики по данной статье был уже вынесен ряд приговоров.
За пост с оскорбительной для мусульман иллюстрацией блогер из Ижевска отправился на 200 часов обязательных работ. А вот оскорбительная для православных полемика относительно того, является ли Библия «сборником еврейских сказок» или чем-то иным, закончилась для блогера-атеиста, в общем-то, ничем. Обиженные просто не явились на суд, — рассказал Кучин.
Юрист напомнил, что за оскорбление чувств верующих может быть привлечён к ответственности любой вменяемый гражданин старше 16 лет, публично позволивший себе некорректное высказывание в отношении религии. Для того чтобы не понести уголовное наказание по 148-й статье, необходимо помнить, что Интернет — это публичное пространство, пускай и виртуальное, и оценивать вероятные последствия своих репостов, применяя критическое мышление, подчеркивает эксперт
Он также отметил, что правовая норма, подобная 148-й статье Уголовного кодекса РФ, есть и в законодательстве других странах.
Принятый в 1978 году в ОАЭ закон о преступлениях, затрагивающих ислам, предусматривает уголовную ответственность за посягательство на учение ислама и за миссионерскую деятельность с целью распространения иных религиозных убеждений. В Пакистане ответственность за богохульство предусмотрена Уголовным кодексом. Закон о печатных изданиях и распространении информации Кувейта 2006 года запрещает публикацию материалов, посягающих на деяния и атрибуты Аллаха, затрагивающих честь признаваемых исламом пророков, а также представляющих положения ислама в негативном свете, — сообщил он.
Со своей стороны юрист по арбитражным спорам Илья Кожевников рассказал, что в Великобритании существует «Закон о расовой и религиозной ненависти», дополнивший «Закон об общественном порядке». Закон запрещает под угрозой наказания использование угрожающих слов или поведения или публикацию письменного материала, который является угрожающим, при наличии умысла разжечь религиозную ненависть.
Эта норма напоминает ст. 148 УК РФ об оскорблении чувств верующих. Но в английской норме есть одно значительное отличие, а именно определены рамки ответственности. В одном из разделов указано, что не является разжиганием религиозной розни критика или высказывания антипатии, нелюбви, осмеяние, оскорбление или ругательство относительно религии или веры, или духовной практики, или высказывания, имеющие цель склонить сторонников другой религии или веры перестать её исповедовать. Не являются также разжиганием религиозной розни субъективные высказывания относительно действий или поведения какого-либо лица вне зависимости от того, насколько они глупы, спорны или вызывают отвращение, — сообщил Кожевников.
Эксперт также подчеркнул, что отсутствие чёткого определения «религиозные чувства», «верующие» в статье 148 УК РФ, а также отсутствие разграничений того, что конкретно является оскорблением, а что нет, приводит к неоднозначному толкованию норм и его правоприменению.
Самое интересное — в нашем канале Яндекс.Дзен
Источник
Не инструмент репрессий. Как судят за оскорбление чувств верующих
«Худший прогноз не оправдался, однако свобода выражения и право на насмешку по-прежнему не гарантированы». К такому выводу пришли эксперты Международной правозащитной группы «Агора», опубликовавшие доклад (полный текст, pdf) о практическом применении в России статьи об оскорблении чувств верующих.
Поправки в 148-ю статью УК РФ, которые установили наказание до двух лет лишения свободы за оскорбление чувств верующих, внесли летом 2013 года, вскоре после начала дела Pussy Riot. Тогда трех девушек за панк-молебен «Богородица, Путина прогони» в храме Христа Спасителя в Москве обвинили в хулиганстве, однако это только подогрело дискуссии о необходимости наказания за критику церкви.
Доклад «Агоры» – первая попытка проанализировать практику уголовных дел по 148-й статье УК РФ. Как пишут авторы исследования со ссылкой на статистику судебного департамента, с 2014 года в России было вынесено 27 приговоров за оскорбление чувств верующих. Наибольшее число осужденных пришлось на 2017 год – 10, в 2018-м их было 8. При этом, в основном, по наблюдениям «Агоры», судят за перепосты картинок в Интернете и за слова, написанные в сети.
Юрист «Агоры», автор доклада Дамир Гайнутдинов в интервью Радио Свобода рассказал подробнее о том, почему возникла необходимость проанализировать применение этой статьи и почему не стоит ожидать ее декриминализации:
– Мы этой темой занимались довольно давно, у нас в производстве были дела об оскорблении чувств верующих, были дела, связанные с религией. С точки зрения анализа практики применения, мне не удалось найти в свободном доступе никаких материалов на эту тему, а было интересно посмотреть, потому что довольно много времени уже прошло с поправок в Уголовный кодекс. Было ощущение, что пик применения этой статьи прошел, и как будто на спад пошла практика. Мы решили проверить, так ли это действительно. Я начал искать все материалы дел по 148-й. И то, что удалось найти, мы обобщили в одном документе и свели вместе.
– Подтвердилась ли гипотеза о том, что пик прошел? Можно ли говорить о либерализации?
– Не совсем так. Речь не идет о том, что 148-я статья стала применяться мягче, потому что статистика этого не подтверждает. По данным Судебного департамента, по этой статье до конца 2018 года было 27 приговоров. Но сама 148-я статья направила практику от развилки, которая началась с дела Pussy Riot, по более мягкому варианту. То есть то, что изначально подавалось обществу как ужесточение, по сути, обернулось смягчением практики. А количество приговоров с тех пор, как в 2016 году начался рост, – 6, в 2017 – 10, в 2018 – 8 – не такое большое, чтобы делать выводы о какой-то динамике. Эта статья не стала массовой, и она не стала инструментом репрессий, как ожидалось.
– Судя по статистике, которую вы публикуете в докладе, наибольшее число приговоров – десять – суды вынесли в 2017 году. Этому есть какое-то объяснение, или это просто случайность?
– Судя по всему, это действительно случайность. На самом деле, за несколькими исключениями, это, в основном, дела проходные, не суперрезонансные, если не считать дело Соколовского, которому вменили явно в довесок, потому что могли. Я не могу сказать, что в 2017 году была какая-то кампания по защите чувств верующих.
– Если говорить в целом об этих делах, что можно о них сказать? Может быть, можно выделить какие-то наиболее абсурдные?
– Мне кажется, они все довольно странные, судя по описанию фабулы. Показательна история Виктора Краснова в Ставрополе о том, что «Бога нет»: в фабулу дела вошла эта фраза. А речь там шла о дискуссии «ВКонтакте» по поводу роли женщины, в которую включились активно несколько граждан, которые продвигали традиционные ценности. Краснов возразил им с точки зрения атеиста. Понятно, что в таких дискуссиях люди, как правило, выражения не выбирают, и стороны довольно резко в отношении друг друга высказывались. Эта история показательна с той точки зрения, что бытовой разговор нескольких человек, оказавшись в Интернете, сделал возможным применение статьи Уголовного кодекса. Когда те же самые разговоры ведутся на лавочке во дворе, ничем не заканчиваются. Из них всех, пожалуй, буквально 2–3 эпизода, когда речь шла о каких-то активных действиях в отношении почитаемых каких-то объектов. В Калмыкии было дело о хулиганских действиях в буддистском храме, в Кировской области – об осквернении Поклонного креста на въезде в город, к которому местные жители приколотили чучело, и, пожалуй, все.
А все остальное практически – это Интернет. И это вполне укладывается в рамки общего давления на свободу слова онлайн. Как правило, этими делами занимаются те же Центры «Э», расследуются они точно так же, как дела о возбуждении ненависти и вражды (ст. 282 УК РФ). Все эти истории до появления новой редакции 148-й статьи, скорее всего, проходили бы по разряду возбуждение вражды и ненависти по религиозному признаку, то есть 282-я статья. Технология та же самая, но появилась возможность вещи, связанные с религией, квалифицировать не по 282-й, а по 148-й.
– Но при этом по 282-й наказание строже. Как часто вместо 148-й статью могли вменить 282-ю? На чем основан выбор?
– В том-то и дело, что 282-я более тяжкая. Ее ужесточали примерно в это же время в 2014 году, то есть преступления по 282-й статье перешли из категории небольшой тяжести в категории средней тяжести. Поэтому мы и говорим о том, что де-факто получилось такое смягчение практики. Но если смотреть статистику дел по 282-й статье, а их гораздо больше, то там довольно много религиозных вопросов. И такое ощущение, что выбор статьи является исключительно прерогативой следователя, который квалификацию осуществляет и предъявляет обвинение. С этой точки зрения, нельзя предугадать по 282-й или по 148-й будет возбуждено дело, если речь идет о публикациях в Интернете. Это возможность для произвола, с другой стороны, возможность для давления следователя на обвиняемого – это предмет для торга.
– Я правильно понимаю, что по 148-й не было ни одного реального срока?
– Нет, не было. В основном обязательные работы, условное лишение свободы.
– С вашей точки зрения, почему? Боятся сажать за религию?
– Потому что она сама по себе мягче. Там санкция меньше. И не будут сразу назначать максимальное наказание. Единственная статья из новых, по которой сразу же начали давать максимальные сроки, – это статья о призыве к нарушению территориальной целостности, 280.1 УК РФ, и там сразу максимальный срок – три года лишения свободы получил Рафис Кашапов. А здесь. Если посмотреть статистику, первые годы было по одному-два приговора. Это явно осторожное опробование. Они прошли, устояли апелляции, можно дальше. И вот это направление, стандарт, складывающаяся практика, наверное, и обусловила дальнейшее развитие.
– С вашей точки зрения, есть ли какие-то предпосылки к тому, чтобы эта статья была выведена из Уголовного кодекса?
– Я думаю, что нет. В пользу версии о том, что она останется в таком виде в Уголовном кодексе, как раз говорит то, что эта статья ушла из фокуса общественного внимания. Условная либерализация статьи 282-й была обусловлена общественным резонансом и готовностью Европейского суда. Даже чиновники были вынуждены признать, что палку перегнули. А тут – дел немного, практика не расширяется, наказания не чрезмерные, с точки зрения общества. Я думаю, что этот статус-кво сохранится пока, – заключает Дамир Гайнутдинов.
Источник
Ученые обсудили противоречия законодательства о защите чувств верующих
Как уже сообщалось, 25–26 января в МГЮА имени О.Е. Кутафина проходила юбилейная научно-практическая конференция «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке». В качестве эксперта на мероприятии присутствовал доктор юридических наук, заведующий кафедрой уголовного права и процесса Северо-Кавказского федерального университета Алексей Кибальник, который представил участникам конференции свой доклад «Защита чувств верующих, или как Уголовный кодекс нарушает Конституцию России».
«Тема защиты религиозных чувств верующих имеет много болезненных точек восприятия как на уровне теории, так и в правоприменении. Когда изменили ст. 148 УК РФ, большинство коллег из уголовно-правовой профессуры отозвались не очень благосклонно к новой редакции (многие посчитали это реакцией на дело Pussy Riot). Тем не менее и у нас нашлись люди, которые поддержали эту статью, выдвигая следующие аргументы: “борьба с оскорблением чувств верующих связана с поисками коллективной идентичности, попытками преодоления мировоззренческого кризиса и идеологическим противостоянием западным ценностям”», – начал свое выступление профессор Алексей Кибальник.
Докладчик напомнил о практике применения ст. 148 УК РФ. «Практика – мерило любой теории. Практика по этой статье была положена в Ставропольской уголовной юстиции и продолжена судами других субъектов. В качестве деяний, образующих оскорбление чувств верующих, были выдвинуты следующие формулировки. Во-первых, отрицание существования бога, которое сделано в открытой для общего доступа социальной сети (при этом суды назвали это отрицание существования бога “научно необоснованным”). Во-вторых, публикации в сети “Интернет” на религиозную тему, которые не носят научного характера. В-третьих, это нецензурная брань на фоне религиозных символов, а также их публичное оскорбление. Кроме того, оскорблением чувств верующих была названа оценка патриарха Кирилла не только как физического лица, но и как представителя Русской православной церкви», – пересказал профессор формулировки, применяемые судами при вынесении приговоров.
Спикер заметил, что в России пока не отменили основной документ – Конституцию РФ и ее ст. 28, согласно которой каждому человеку гарантируются свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. «Можно так же бесконечно ссылаться на международные нормы права, но ведь очевидно, что это положение Конституции нарушается», – констатировал Алексей Кибальник.
Он рассказал о том, что с помощью социальной сети провел опрос, благодаря которому ему удалось собрать официальные мнения экспертов в этой области. Некоторыми ответами он поделился с аудиторией. В частности, он назвал наиболее шокировавшее его мнение. «Оскорбление в адрес религиозных святынь наносит верующим глубокие духовные раны. И атеистам этого не понять, потому что у них вообще нет никаких святынь, а еще потому что верующие – особая категория», – процитировал профессор. «Когда мы начинаем искажать ст. 28 Конституции РФ таким образом, то мы так начинаем делить людей на более и менее защищенных. К чему только это может привести, я думаю, объяснять специально не надо», – добавил он.
В своем выступлении Алексей Кибальник упомянул пару юридических моментов, отметив, что для применения ст. 148 УК РФ в том виде, в каком она есть, необходимо определиться, чьи религиозные чувства она защищает? «Конечно, в России есть институт традиционных религий, к ним относят христианство в форме православия, ислам и буддизм. Также есть религиозные организации, которые запрещены. И если следовать принципу “все, что не запрещено, то разрешено”, то мы должны сказать, что оскорбить можно чувства верующих любой прямо не запрещенной религии (организации). Возникает вопрос, что делать в ситуации, когда оскорбляются чувства, например, Церкви сатанистов (а она у нас не запрещена), в культе которой установлено попрание христианских святынь. А что делать с незапрещенными язычниками? Ведь, по словам предстоятеля РПЦ, “неоязычество стало одной из главных угроз XXI века и стоит в одном ряду с терроризмом и другими губительными явлениями современности”. Но их никто не запрещал, они такие же верующие», – подытожил ученый.
Алексей Кибальник акцентировал внимание на том, что даже в традиционных религиях имеется масса разночтений. «Таким образом, стоит решить, действительно ли признание существования бога признаком объективной стороны? Любой нормальный юрист должен дать только один единственно возможный ответ», – считает эксперт.
Завершая свое выступление, он подчеркнул, что никакой верующий не имеет права чувствовать себя более юридически защищенным, чем неверующий: «В противном случае мы можем забыть ст. 28 Конституции, и тогда, действительно, ст. 148 УК РФ станет во главе правового поля, чего бы очень и очень не хотелось».
После доклада последовали вопросы. В частности, у докладчика уточнили, почему есть «защита чувств верующих», но нет «защиты чувств неверующих»? Профессор назвал этот вопрос риторическим и пояснил, что оскорбление всегда носит личностный характер: «нельзя оскорбить толпу, как нельзя оскорбить бога или богов». Он заключил, что ст. 148 УК РФ искусственно делит людей на две категории: более защищенных и менее защищенных, которые таким образом находятся в дискриминируемом поле.
Также у Алексея Кибальника уточнили, кто такие «верующие как потерпевшие» согласно обсуждаемой статье. «И я тоже задавался этим вопросом, чтобы сформулировать юридически приемлемую дефиницию для “верующих”, однако при любых попытках разобраться этот вопрос так и остается без четкого ответа», – сказал докладчик.
Источник