Дари добро
Поторопитесь восхищаться человеком, ибо упустите радость. 人間に感嘆する上で、喜びを失わないよう、急げ。(Юэ Фэй, VIII век, Китай)
Был у одного короля сын — Ван. Но не было никому с ним сладу. Сколько не бились при дворе, хорошим манерам обучить его не удалось. И вот однажды упрямый, Ван тайком сбежал из дворца, поняв, что ничего хорошего среди своих сородичей его не держит.
Много лишений и разочарований повстречал юноша на своем пути. Но возвращаться во дворец ему не позволяла гордость. «Кто я такой, если вернусь признав, что я ничего не могу достигнуть?» — убеждал себя юноша.
День за днем шли, он взрослел и мужал, но так ничего и не представлял из себя для того, чтоб гордится своим, королевским происхождением. Одно время попрошайничал, воровал, примыкал к разбойникам. Перепробовал всякое мастерство, побыл учеником ремесленника. Но нигде не задерживался надолго. Как только работа становилась рутинной или он сталкивался с трудностями, Ван терял всякий интерес и оставлял очередную затею.
Каждый раз это настолько расстраивало его, что доводило до полного отчаяния, страданий и самобичевания. Вот он снова обещал себе, что вот теперь то он все начнет заново и не сорвется пока не достигнет результата. И очередной учитель брал его учеником, веря, что именно он сумеет воспитать из него мастера. Однако, как только Ван сталкивался с новой трудностью, все повторялось снова и снова.
И вот, когда очередной мастер, не сумев донести секреты своего мастерства, отчаялся от упрямства ученика, то в сердцах сказал ему:
- Если ты действительно решил найти свой путь, то далеко в пустыне есть один старец. Никто не знает, как он выглядит и когда он появляется, но те, кто встречают его на своем пути – обретают истину и мастерство. Возможно, твой рок приведет тебя к нему, а если нет, то пустой ты человек.
Сказал ему это мастер, выпроваживая из своего дома и пожалев его, дал в дорогу кусок хлеба и сыра.
Вот пришел Ван в одном городе на площадь где собирали караван в дальние края и поговорив с караванщиками, договорился что те возьмут его с собой, до тех, пор пока он не дойдет то того места в пустыне, где живет старец. А взамен, он будет помогать хозяину охранять караван.
Долго ли шел караван, кто его знает? Но вот остановился он на ночлег у небольшого заброшенного колодца. Утром караван отправился дальше в путь, а Ван остался и задумался, куда ему дальше свой путь держать и где старца искать.
Вдруг, прилетела к краю колодца огромная птица. Хочет она напиться воды, да не достает до дна. Туда- сюда ходит птица, но никак ей не залететь внутрь узкого пустынного колодца. Увидела она Вана и взмолилась:
- Помоги мне напиться, добрый человек!
Я тебе помогу, но мне то что за радость от этого? Уж лучше я дождусь, когда ты обессилишь, убью тебя и съем!
Можно и так, — согласилась птица. – Съешь ты меня и проживешь на несколько дней дольше под палящим солнцем пустыни. А коли поможешь мне, то исполню я одно твое заветное желание.
Подумал Ван и решил схитрить: «А почему бы не согласится? Не исполнит птица, так в другой раз ее тут подкараулю, все равно воды по близости больше нет». И говорит птице:
- Хочу я обрести мудрость и быть всегда счастлив.
Хорошо, будь по-твоему, — кивнула она.
На том и договорились. Зачерпнул Ван воды из колодца и дал птице. Напилась она воды, вспорхнула и улетела. Огорчился Ван, что птица оказалась хитрее и обманула его. Ждал он ждал, но так ее и не дождался. Подумал он и пошел куда глаза глядят, мудрого старца искать. Долго ли шел он под палящим солнцем, никто не знает. Ни одного живого существа не показалось по близости. Вдруг смотрит на пути его стоит огромный куст и весь он усыпан спелыми прекрасными ягодами. Ни питья, ни воды не осталось у Вана к этому времени. Увидел он куст, подбежал к нему и начал жадно собирать ягоды в свою котомку.
Тут откуда не возьмись, налетела огромная птица и стала рвать его котомку, а ягоды топтать. Ни одной не оставила и улетела. Изможденный и уставший Ван от отчаяния последние силы потерял. Очнулся он ночью от дикого холода. Слышит кто-то песню напевает. Присмотрелся в темноте, что-то виднеется впереди и посверкивает. Обрадовался он и пошел в ту сторону. Видит, а на вершине бархана танцует прекрасная девица. Вся укутана золотым покрывалом с каменьями драгоценными, одни глаза сверкают будто изумруды. Словно зачарованный, пошел Ван на пение красавицы, но только приблизился к ней, как из тьмы вылетела та самая птица и стала бить красавицу что есть мочи.
Разозлился Ван не на шутку. Решил, что в этот раз накажет коварную птицу. Погнался он за ней, но не тут то, было. Птица взвилась в небо и в темноте Вану не удалось разглядеть куда она улетела. Идет Ван уставший по пустыне, ни о чем не думает, кроме как побыстрее выбраться туда где жизнь продолжается.
Вдруг увидел он что где-то вдалеке, пустыня заканчивается и виднеется огромный красивый город. Ничего не видя под ногами, из последних сил рванул Ван в сторону города. Вдруг чувствует он что нет у него почвы под ногами. Оглянулся, пустыня позади, город на другой стороне, а сам он летит в огромную бездонную пропасть.
Вся жизнь промелькнула у Вана перед глазами. Каждый человек, который желал ему добра, но так и не сумел ничему его научить. И понял Ван, что не помогла ему кровь королевская в этой жизни лучше стать. А еще понял, скольким людям он в жизни спасибо не сказал, за то, что учили его мастерству своему. Был бы он мудрее, не летел бы сейчас над этой пропастью, а сам был бы мастером.
Горько стало Вану, от таких мыслей и от того, что не узнают другие о его раскаянии. Не успел он это подумать как вдруг откуда не возьмись подлетела к нему та самая огромная птица, подхватила на спину и взвилась вверх над пропастью. Долетела она до края пустыни, поставила его наземь и тут же обернулась старцем.
- Зачем ты меня спас, если в пустыне ты дважды пытался мне помешать? – удивился Ван.
Я спас тебя, потому что дарить добро это всегда радость, — ответил старец.
Ты чуть не заморил меня от голода, когда уничтожил все ягоды, — продолжал возмущаться Ван.
Садись ко мне на спину, я все покажу тебе, — молвил старец, оборачиваясь в птицу.
Донес он Вана до того места где куст с ягодами рос. Смотрит Ван, а вокруг потоптанных ягод маленькие ящерки лежат и все мертвы. Понял он что старец спас ему жизнь, не дав ягод наестся.
- А девицу прекрасную за что убил?
Опять старец обернулся птицей и понес Вана в то место где девица песни пела. Смотрит Ван, а не девица эта, вовсе, а огромная змея была с чешуей переливающейся. Понял все Ван и умолк. А старик опять указал ему что пора лететь. В этот раз перенес он его на другую сторону пропасти, где город стоял. Принял свой облик нормальный и говорит:
- Трижды я отплатил тебе добром, но не потому что должен был, а потому что Душа моя этого просила. Не за то, что ты меня водой напоил, а лишь потому, что хоть маленькое добро, да теплилось в Душе твоей.
-А как ты это понял? – спросил юноша.
-Что ты думал, когда летел над пропастью?
И тут вспомнил Ван все свои мысли, о том, сколько добрых слов в его душе прозвучало в те секунды, когда он с жизнью прощался.
- Я понял! – вскричал Ван. – Душа моя рыдала, что не думал я пока жил о том, что радость ближним дарить это счастье.
Ничего не ответил старец. Улыбнулся, обернулся огромной птицей и улетел восвояси. А Ван помахал ему вслед рукой и пошел своей дорогой в город. А что уж там дальше было, это совсем другая сказка.
Источник
Поторопитесь восхищаться человеком ибо упустите радость иероглиф
Эти два иероглифа означают «божественный ветер». У нас люди, носившие повязку с такими иероглифами известны как «камикадзе»
Приведенный ниже материал — один из многих, посвященных одному и тому же человеку — Еситеру Накагава
Национальный герой Японии, самурай, воздушный ас императорской армии Японии, кавалер ордена «Золотого Коршуна», летчик-истребитель старший лейтенант Еситиру Накагава живет в российской глубинке.
Попав в плен, Еситеру сделал себе харакири, но выжил благодаря советскому хирургу. Сейчас самурай болеет за российских спортсменов, празднует День Победы и предостерегает от войны с Россией.
Чудом выживший после харакири самурай начал привыкать к новой жизни. В ней, действительно, все было по-новому.
Любопытно, что о лагерях военнопленных, лесоповалах, стройках и дорожных работах у Еситеру остались хорошие воспоминания.
— К пленным относились с уважением, мне даже помогли выучить русский, — улыбается он.
***
В Калмыкии живет настоящий японский самурай-камикадзе. 96-летний Еситеру Накагава воевал во второй мировой против США и СССР. Попав в плен, Еситеру сделал себе харакири, но выжил благодаря советскому хирургу. Сейчас самурай болеет за российских спортсменов, празднует День Победы и предостерегает от войны с Россией.
В маленьком затерянном среди бескрайних калмыцких степей поселке Южном 96-летнего дядю Сашу знает каждый, хотя его настоящее имя могут выговорить немногие односельчане. На самом деле дядю Сашу зовут Еситеру Накагава. Он, пожалуй, единственный японский самурай, живущий в России. Причем не просто самурай. Еситеру был летчиком-камикадзе, воевал во Второй мировой против американцев и СССР. А после того, как его сбили в воздушном бою и взяли в плен, Еситеру, следуя традициям самураев, сделал себе харакири и . выжил благодаря искусству советского хирурга.
Мы встретили дядю Сашу — Еситеру на ухоженном огородике. Несмотря на почтенный возраст, он до сих пор возится с грядками, ловко орудуя тяпкой. Камуфлированный ватник, старая потертая кепи, резиновые сапоги… И все же есть в нем что-то от неторопливого трудолюбивого японца на рисовом поле. Хотя Еситеру больше проявил себя на полях войны. Приветствуя гостей поклоном и сложенными на груди руками, Еситеру приглашает войти в дом и начинает рассказ.
Доброволец
Шел 1941 год, Япония вела борьбу с американцами за Филиппинские острова. Стране требовались людские ресурсы, работала мощная пропагандистская машина. На войну Еситеру отправился добровольцем, что называется, за компанию. Не идти, как он объясняет, было нельзя.
— По всей Японии собирали добровольцев. Воевать ушли все мои друзья и знакомые, ну и я решил не отставать. Стыдно было отсиживаться, недостойно это, — говорит Еситеру.
Семья не возражала. Возможно, потому что у родителей Еситеру было четырнадцать родных и приемных детей. Окончив ускоренные курсы в летной школе и даже не научившись толком сажать самолет, Еситеру пошел в авиацию
Несмотря на то, что многие премудрости приходилось постигать уже в небе, молодой курсант вскоре стал опытным летчиком: за полсотни боевых вылетов на своем «Зеро» с красными кругами на крыльях Еситеру удалось сбить около двух десятков американских самолетов. И это не считая воздушных атак на корабли США.
За боевые успехи Еситеру было присвоено офицерское звание. Но обстановка на фронте ухудшалась. Американцы, используя новое вооружение и авианосные соединения, теснили японцев от Филиппин, а в 1945 году началась война между Японией и СССР. Чтобы хоть как-то выправить ситуацию, Страна восходящего солнца прибегла к неожиданной для противника тактике. ВВС Японии сформировали так называемые «специальные ударные отряды «Божественный ветер», впоследствии получившие упрощенное название «камиказде».
Еситеру был в числе тех, кто записался в пилоты-смертники. Он вспоминает, что, согласно приказу командования, камикадзе, обнаруживший в море корабль противника, не должен был возвращаться живым, пока не утопил его. В том случае, если запас бомб заканчивался, а цель оставалась на плаву, камикадзе обязан был направить свой самолет с последней бомбой на вражеское судно. Но погибнуть в самоубийственной атаке Еситеру было не суждено: его сбили в воздушном бою. Судя по всему, камикадзе столкнулся с более опытным советским асом.
— Пули и осколки повредили самолет, попали в ноги, — Еситеру немногословен: видимо, рассказывать о поражении в бою самураю неприятно. Цели, на которую можно было бы направить горящий «Зеро», внизу не оказалось, и раненный летчик все же сумел посадить поврежденный самолет на японской территории. Это был последний боевой вылет Еситеру. Смертники-калеки японским ВВС были не нужны, выжившего камикадзе отправили служить на Южный Сахалин, занятый Японией. В то время там располагалась пограничная провинция Карафуто. Но вскоре Красная Армия отбила остров, а Еситеру попал в плен.
— Меня предали японцы, — вздыхает он. — Староста поселка сообщил обо мне и привел советских солдат.
Для самурая плен считается позором, искупить который, согласно древним традициям, можно только собственной кровью. Сохранить честь, продемонстрировать чистоту помыслов и презрение к смерти Еситеру решил через обряд сеппуку, более известный как харакири. Ему даже удалось раздобыть нож и почти довести дело до конца, но умереть пленнику все-таки не дали:
— Охрана отобрала у меня нож. Я в тот момент уже не мог сопротивляться и потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел шов на животе. Позже узнал, что меня спас военный хирург по фамилии Терентьев. Это невероятно!
После харакири невозможно выжить, но меня все-таки спасли, — до сих пор поражается самурай.
После того случая у Еситеру остался шрам, проходящий через весь живот.
Поначалу самурай сильно переживал, что не смог достойно умереть, и надеялся повторить харакири. Чтобы этого не произошло, от пленного японца даже прятали острые предметы. Но со временем Еситеру успокоился.
Самоубийственный обряд не принес смерти, но словно перерезал прошлое.
— В конце концов, то, что я должен был сделать, я сделал. А то, что меня спасли — не моя вина, — говорит он.
Просто Саша
Чудом выживший после харакири самурай начал привыкать к новой жизни. В ней, действительно, все было по-новому. В документах вместо 1919-го года рождения Еситеру по ошибке указали 1922-й. А переводчик-кореец даже перепутал имя пленника. В результате Еситеру стал Садао, а позже его и вовсе переименовали в Сашу.
Любопытно, что о лагерях военнопленных, лесоповалах, стройках и дорожных работах у Еситеру остались хорошие воспоминания.
— К пленным относились с уважением, мне даже помогли выучить русский, — скупо улыбается он.
Возвращаться на родину Еситеру не хотел. Тот факт, что он пережил плен, пусть даже и сделав себе харакири, в Стране восходящего солнца могли воспринять неоднозначно. И судьба словно поддержала Еситеру в этом решении. Когда в 1949-м году освобождали пленных японцев, неожиданные осложнения дала старая рана. Причем не полученная после харакири, которую зашил военный хирург: проблемы возникли с простреленными в воздушном бою ногами, в которых застряли осколки и фрагменты пуль. Началось воспаление.
— Я чуть не умер в больнице. Сильно, очень сильно болел, — вспоминает тот период Еситеру.
И снова японца спас советский доктор, только на этот раз это была женщина. Она выходила пленника, словно ребенка. «Врачиха моя», — ласково называет ее Еситеру. Между медиком и японцем, который уже не был пленником, возникло чувство. В благодарность за свое спасение Еситеру подарил женщине свою единственную драгоценность — золотые коронки, а вопрос об отъезде из СССР отпал сам собой. Бывший самурай стал гражданином страны, против которой воевал. Очарованный необъятными просторами новой родины, Еситеру принялся открывать ее для себя.
— Много ездил, много работал. Был на Дальнем Востоке, в Сибири, в Узбекистане, Дагестане, на Ставрополье, — загибая пальцы, перечисляет он. Сбивается, смеется.
Такой страсти к путешествиям не выдержала даже спасительница-«врачиха». Пришлось расстаться. Впрочем, Еситеру вскоре нашел новую спутницу и женился на ней. Родились сын и дочь. Но и новая семья не поехала за самураем, когда он продолжил свой путь по Союзу. В конце концов после долгих скитаний японца привлекла Калмыкия.
— Я хорошо управлялся с трактором и бульдозером и меня пригласили сюда строить Чограйское водохранилище. Я первым делом спросил, какая здесь рыбалка. Уж очень люблю это дело. Мне пообещали, что рыбалка будет хорошая. Сказали: если заброшу сети, то потом не втащу — столько здесь рыбы. Я приехал, попробовал. Действительно, рыбы тогда было очень много. Так и остался, — хитро улыбается самурай-рыболов.
Кстати, среди местных жителей дядя Саша слывет самым удачливым рыбаком. Поучиться у него почитается за честь и великую удачу.
Когда строительство водохранилища было закончено, Еситеру женился снова и устроился обслуживать плотину. Причем, однажды именно он спас дамбу от прорыва, а окрестные поселки от наводнения: японец первым обнаружил опасную течь.
В другой раз на плотину забрела пьяная компания. Три мужика начали безобразничать, полезли за шлагбаум в диспетчерскую. Дядя Саша, которому тогда было уже 67 лет, попытался призвать незваных гостей к порядку. Компания полезла в драку. Но, как оказалось, не на того напали. Самурай даже в почтенном возрасте остается самураем. Незваные гости никак не ожидали, что тщедушный дедушка не побоится выступить один против троих и применит приемы восточных единоборств.
— Одного ударил, другого бросил через плечо, они и разбежались, — рассказывает самурай. — А чему вы удивляетесь? В Японии мальчиков учат драться с пятого класса. И если совершенствовать это умение всю жизнь, можно добиться хороших результатов. Но вообще-то злоупотреблять боевыми искусствами нельзя. Их можно использовать только для самообороны. Да и то стараться по возможности не ломать противнику рук и ног.
Кстати, до сих пор любимым предметом Еситеру является подарок друзей — сувенирный самурайский меч-катана. Даже не поднимаясь из кресла, он показывает несколько отточенных движений из кэндо — боевого искусства с говорящим названием «путь меча». Невольно подумалось, что в умелых руках и эта сувенирная поделка станет оружием.
— Дядя Саша, а как вам удалось дожить до таких лет? — интересуюсь я. — Раскройте секрет долголетия и бодрости. Вы занимаетесь какой-то тайной самурайской гимнастикой?
— Занимаюсь. На огороде, — шутит он. — Сажаю, поливаю, борюсь с сорняками, собираю урожай. И это мне нравится не меньше, чем рыбалка.
Потом мой собеседник серьезнеет, поясняет:
— У человека должно быть любимое дело. Только оно удерживает в нас жизнь. Люди, которые ничего не делают и не работают, быстро умирают. Им просто незачем жить.
На своей могиле
Под конец жизни Еситеру все же решил побывать в Японии. Визит самурая-камикадзе, которого на родине считали мертвым, наделал немало шуму. Лишь с помощью анализа ДНК удалось доказать принимающей стороне, что дядя Саша из России — это действительно Еситеру Накагава.
— Встречался с родственниками и высокопоставленными чиновниками, пил сакэ с японским министром, побывал на своей собственной могиле, — невозмутимо и как-то отстраненно рассказывает самурай.
Во время визита он даже начал вспоминать подзабытый язык. Конечно, понимал не все. Но одно слово, сказанное кем-то за спиной, он расслышал и понял. Слово было нехорошее: «предатель». Может быть, оно было обращено и не в его адрес, но после этого Еситеру решил в Японию не возвращаться, хотя его и приглашали переехать туда навсегда.
— Да и вообще Япония стала совсем другой. Чужая уже страна. Из того, что я знал и помнил, ничего не осталось. Сейчас меня больше заботит другое: хочу, пока не умер, найти своих сына и дочь, с которыми потерял связь, — признается Еситеру.
— Скажите честно, дядя Саша, какую страну вы все-таки считаете своей родиной — Японию или Россию? — спрашиваю я.
Старый самурай думал недолго.
— Настоящая родина — не там, где человек родился, а там, где он хочет умереть. Мне хочется умереть здесь. Я сам обрусел. И жена у меня русская. И дети тоже. Да, моя родина теперь здесь.
Еситеру, кстати, признался, что давно болеет не за японских, а за российских спортсменов. А День Победы камикадзе, воевавший против СССР, отмечает уже как свой праздник и праздник своей новой родины.
— Человек совершает в жизни много глупого, — тихо говорит Еситеру — И в моей жизни было много глупостей. Глупо, что делал себе харакири, глупо, что воевал против СССР. И против России сейчас глупо было бы воевать. Надеюсь, никто и никогда этого делать не станет.
Кстати
Еситеру Накагава — не единственный камикадзе, выживший после боевого вылета. Так, например, унтер-офицер Ямамура три раза отправлялся атаковать американские корабли и трижды оставался жив. В первый раз его самолет сбили над морем, но камикадзе спасли рыбаки. Затем самоубийственную атаку пришлось отменить из-за начавшегося ливня и невозможности навести самолет на вражеский корабль. Еще один вылет не удался из-за технических проблем, возникших на пути к следующей цели. Пилот-смертник вновь вернулся на базу живым, и вскоре война закончилась. А вот достоверных
сведений о самураях, выживших после харакири, как Еситеру, нет. (С) отсюда
Еще пара ссылок на материалы о Еситеру Накагава:
На «спецназ-орг»
В «Огоньке»
Источник