Поэтический турнир чувство ритма
Дан старт отборочного раунда поэтического турнира «Чувство ритма».
______
Сроки: с 10.10.2020 по 10.11.2020 — 23.59 по МСК.
Тема: Свободная — можно сдать свое любое стихотворение.
Лимит: до 12 строк или 600 символов без учета пробелов.
Для подсчета символов используйте сервис: https://text.ru/seo
______
Форма сдачи (СОБЛЮДАЕТСЯ КАЖДЫЙ ПУНКТ):
— Свой порядковый номер (смотри номер предыдущего).
— Адрес электронной почты (обязательно рабочий, без него стихотворение будет удалено).
— Никнейм (либо Имя и Фамилия, если никнейм отсутствует).
— Город (реальный).
— Тема раунда (название стихотворения).
— Текст стихотворения.
______
Информация о том, почему нужно соблюдать форму сдачи: vk.com/wall-51910880_2399
______
Судейский состав отбора по группам:
крутится — вертится шарик земной,
его невозможно догнать —
сочтено за пустяк.
скорости наши значительно меньше.
мы асы в других скоростях:
если плыть, то ко дну.
если пить, то до дна.
дно бывает дырявым, конечно.
снова прикладываешь руку ко лбу козырьком,
насаживая на флагшток проезжающей мимо попутки, свой взгляд.
дождь идет ровно век, на дорогах давно уж возрос Рубикон,
календарь окрапили десятки краснющих стигмат.
праздники ждем, как в последний
раз,
а дождавшись их пьем за двоих —
сам себе компаньон.
забыв, каково его ремесло,
Дионис тут беспечно сыграет с огнем.
мы сыграем в судьбу,
каждый внесет свою лепту, вершитель — новатор.
сегодня:
три — насмерть, два — в госпиталь
и один виноватый.
6.Дым окутал кварталы города,
Покрывая туманом здания.
Второпях перепутано кодами
Наше тайное, скрытое явное.
Серой дымкой та геометрия
Обвивалась, как пыль эпохами.
Солнца блик витал над панельками,
Улыбаясь от времени грохота.
Пережили они потрясения,
Перестройки, селений множество.
Только вникни – услышишь пение
Пионеров под красное то`ржество,
Счастья, горя, побед и падений
И газет оголтелый ворох.
каждый город – свидетель времени.
Каждый блеф его, каждый шорох…
Спасать тебя из петли,
Конечно, благое дело;
Но душу не исцелить,
Как бы ты не ревела.
Орать ночью на стены,
В конвульсиях биться;
Твои люди — манекены
Желали лишь спиться.
Завтра будет облачно,
А возможны осадки;
Мысль засела прочно,
Что упадёшь на лопатки;
И опять лететь на скалы,
Через все тернии, вниз;
Понимаю, устала ты,
Моя маленькая мисс
Нам с тобой суждено никогда не встретиться,
Но я все же приду к тебе.
В не существующий день, не существующего месяца —
Склонюсь пред тобой, как плебей.
Напишу письмо без обратного адреса,
Да и, даже, без доставочного тоже,
Но оно дойдёт к тебе, и я могу не париться
О том, как хочу к тебе, всё же.
Я беру майк, будто бы мне есть, что сказать.
Смотрю назад, знаю — это все неспроста.
А раз так — наверстаю свои полчаса сна.
Я простак, но примеряю образ Христа.
Лонгин за поворотом, Иуда за плечами.
Я разбит и я проклят, мои строки обнищали.
Достал словарь, Пелевина, Коэльо,
Теперь уста гласят уверенно, поверь мне.
Двое под зонтом
Она промокла под зонтом,
Большой он был, но места мало,
Жизнь ее стала решетом,
Под ритм дождя она дрожала.
Им было хорошо вдвоем,
Её энергия в сближеньи
Переполняла разум в нем,
А в ней вершила раздвоенье.
Ему совсем не нужен зонт,
Хоть «пасмурны» его тревоги,
Он ждал, что снова повезёт
Забрать ее под купол «строгий».
Поближе быть, прижать скорей,
И раствориться в ней надолго.
Мечтал, чтоб капли все сильней,
И не закончилась дорога.
Он вел за рукоять зонта,
Чтобы она в предплечье крепко
Вцепилась, паром изо рта
Все согревала его клетки.
Он каждою из них проник
И чувствовал, что в ее власти.
Но разум заводил в тупик,
Она все сомневалась в счастье.
В его заботах растворясь,
Она не верила, что ливень
Остудит чувства, не стыдясь
Все смоет в ней, оставив иней.
Служил зонт куполом любви,
Оберегавшим от напастей.
Но не помог ей уловить
Надежду в выстраданном счастье.
Идёт коронавирус на нас войной.
И мы на карантине сидим с тобой.
С иди в четырёх стенах, не паникуй,
Мой руки, полы.
Пока такой фен-шуй
ты родишь мне двух разнополых мальчиков
чтобы я не рожал
этот стих
для нытья полов
на полу валяется
никто его не-
кто из лихих 90-х
становится мной сегодняшним
консервирующим грехи
на зиму
чтобы было что поесть
в великий пост
гибдд врезается
женатый холо-
стяк;
развратный холо-
дец;
душевный холо-
кост-
и
холостой супруг
надевает на безымянный палец
спасательный круг…
.
а мальчики играют в поло
один — в водное
другой — в конное,
они по-другому не могут,
они разнополые.
Мы в России отлиты с железа.
Ни беда, ни мороз минус тридцать
Нас не смогут сломить, бесполезно!
Лишь заставят порой сматериться.
На великом, Родном и могучем,
(С добавлением Русского мата),
Сразу фраза звучит как-то круче
И становится часто крылатой.
Отвечаем мы рифмой нахальной,
На вопросы, ты где, чё так мало?
Не теряет свою актуальность,
В разных формах мужское начало.
Матершина для нас как искусство,
Пусть оно и за гранью формата,
Но в России поведать о чувствах
Невозможно без помощи мата.
№10
bluz-men@mail.ru
Кузнецов Денис
г.Добрянка, Пермский край
Счастливые люди просты по природе,
Достаточность знают, как боготворить.
Невзгоды, подножки, их не остановят,
Они целый мир в себе могут хранить.
Потребностей в обществе нет и не нужно,
Излишки для них, как преграды в пути,
Они же ведь к главному не равнодушны.
То, что в мелочах очень просто найти.
Они отпускают, когда ты уходишь,
Когда вдруг поймут, что излишни собой,
Но будут довольны, когда ты восходишь
К той цели, которая станет стеной.
Счастливые люди бывает уходят
Всегда очень тихо, без шума и зла,
А в них вся вселенная к жизни заводит,
Им важно творить, да и чужды слова.
И так всё живут во вселенском масштабе,
Который по сути вместим их душе..
Да не ВОПРЕКИ, да и вовсе не РАДИ
Немногим они дверь откроют к себе….
Твой взгляд даёт мне силы жить.
Прикосновение твоих рук,
Мне не позволит вновь остыть,
Среди холодных зимних вьюг.
Как повезло, что рядом ты,
Благодарю судьбу за это.
Сбылись прекрасные мечты,
Что в стихах были у поэта.
Тобою очень дорожу,
В благоговении святом,
Лишь на тебя одну гляжу,
И не мечтаю об ином.
№12
Анатолий Сидоренко
kingdpr37@gmail.com
Мытищи
Здравствуй мой понедельник
Утром солнце светило в лицо.
И тепло согревало кожу.
Улыбаясь в ответ нарушал тишину.
И мяукала где-то кошка.
Начинался мой день.
С чашки кофе в постель.
С тёплых рук.
Обвиваших шею.
Не нуждаясь не в чём.
Шёл на встречу я дню.
И не помнил.
Какой он в неделе.
Словно сон-я проснулся .
Везде пустота .
Только грязные шторки.
Закрыли балкон.
Мои ржавые мысли.
Опять суета.
Никого кто бы мог.
Остатся вдвоём.
Одевая те вещи.
Что одел я вчера.
Открыв деревянные двери.
Я смогу прохрепеть от хлода.
Сгущались тучи над планидой,
Восстал из ада легион,
Тот, что в начале был времён,
От неба демоном сокрытый.
Я был готов к исчадьям ада,
Нектар испил полубогов,
И чуял лежбища врагов,
Среди холмов, в дурмане смрада.
Тугим бичём ударил ворог,
Всей тёмной мощью осадил,
Я был спокоен,полон сил,
И высек бич лишь только сполох.
Я зЫком звал свою отвагу,
Стальной хребет упруго млел,
Круша громады адских тел,
Торя пути к любви и благу.
Но легион плодился сбродом,
Из мерзких тварей и скорпей*,
И бог воззвал ко мне»убей»,
Водвигни жезл над злым народом.
Так ярый день покрылся гнётом,
Из чёрных саванов ночи,
Ревела буря, и мечи,
Разили плоть с кровавым потом.
Так долгих битв гремела сеча,
Багровых вод неся ручьи,
Тупились копья и мечи,,
Но отблеск зорь уж зрел далече.
Я устоял, и враг измучен,
Он уходил в подземный мир,
Где правит вечно тьмы кумир,
Среди отравленных излучин.
Издревле бьётся луч со тьмою,
Издревле зло вперяет взгляд,
Туда где сможет веять яд,
Над бессловесною толпою.
*Скорпий-древнеславянское название скорпиона.
____
ДИСКВАЛИФИКАЦИЯ ПО ПРИЧИНЕ ПРЕВЫШЕНИЯ ЛИМИТА
Источник
Поэтический турнир чувство ритма
Dark Magic — идеальное убийство [поэзии]
По разъёбаным дорогам семеня, сыплю семена ветров.
Я симфония гнилых ручьёв. Засыпая в лесу, просыпаюсь в метро.
— Что смотришь, блядина паршивая?
Что дрожишь, ебливая сука?!
Изъезженая машинами.
Походившая по рукам
— не вгрызайся мне в глотку, прошу
Я дала тебе все, софиты, сотни брошюр
Известность и славу, силы идти, хотя стой
Убивай меня. Убивай ярко. Рви плоть листов.
Её глотка вкусна. Её кровь сладка. Тепло тело.
«Да не сотни ты, блядюга, твой стон не услышит никто!»
Целую синие губы Поэзии, я же не демон.
Труп поэзии жаждет ласки, пальцы дрожат – в них ток.
Некрофилия моя не болезнь, а необходимость
Ты перешёл Рубикон, Цезарь. Жги мост.
Пальцы в пизду вводи. Пусть даже мёртвая стонет.
Обернись вороном, выклюй её глаза. Обернись волком, печень сожри.
Всё – мрак. В тебе больше грязи чем в Аркенстоне
Убивай её мёртвую. Дави кулаком её сердце. Пусть поседеет жюри.
Насилуй. Еби. Пусть сперма летит на червей что едят живота её гниль.
Целуй закрытые глаза. Сплетайся с останками в страсти, кости гни.
По разъёбаным дорогам семеня, я рассыпал семена ветров.
Я симфония гнилых ручьёв. Засыпая в лесу, просыпаюсь в метро.
— ну вот и все. и инцидент исперчен,
как говорится вашим визави.
в любви вина, отечества и женщин,
пожалуй, очень мало от любви.
и назарет горит седой бумагой,
садясь на кровоточащий венец.
я — часть той силы, что, желая блага,
творит и вправду благо, наконец.
— ты кто?
— я — петр! павел! я — иуда!
я — тот, кого признаешь ты в других.
кто повсеместно обещает чудо,
но создает одну лишь гору книг.
а в книгах ль чудо, назарянин? в них ли?
сойди с креста! ты — царь. они — толпа!
гляди. шаги конвойного утихли.
сними со лба свое клеймо раба.
— остановись, мгновенье! ты прекрасно!
— ну и дурак. ведь крест уже есть крест.
и содрогнется за завесой красной
еврейский храм. и тьма падет окрест.
ты не воскреснешь. ибо воскресенье —
те ж благо, чудо, что придумал я!
— ты кто?
— я сталин, гитлер. я — есенин!
хлопушка площадного бытия.
Рассказ попугая Кеши об идеальном преступлении тёзки
_______На острове Шпицберген умер кот Кеша,
_______который в документах был обозначен как «песец»
_____ 18.02.2021 «Российская газета» https://news.mail.ru/society/45261093/?frommail=10
– Скажите, Кеша, есть что рассказать?
– Вам про Таити?
– Лучше бы про север,
а то уже обрыдла лабуда.
– Тогда давайте новость про Шпицберген?
– Да! – Да!! – Да.
– На острове жил рыженький песец…
– Песец был рыжим? Что за ерунда.
– Не нравится, шли кляузу в ПАСЕ.
– Не стану, затаскают по судам.
– Да! – Да!! – Да.
– Шли годы, как по морю ледокол.
Жил кот-песец, из блюдечка лакал…
– Короче, Склифосовский, в чём прикол?
Вчера спокойно… – он небес взалкал.
– Э… – О-о! – А?!
– Ага.
(Боже правый! Как спастись? Где от смерти скрыться?!
Муж мой на руку нечист — он маньяк-убийца!
Дьявол. Жирную свинью подложила сводня.
. Соберись. Тебя убьют. Точно. Здесь. Сегодня.)
— Славно выпить кофейку сидя у камина!
Дорогая! Прочь тоску! Скрасим вечер длинный!
После — спустимся в подвал, наведем порядок.
— Погоди. Момент настал. Объясниться надо.
— Что случилось? — Пять недель в браке мы с тобою.
Знать о прошлом ты хотел? Расскажу, не скрою.
Первый муж мой был богат, круче Аль-Рашида,
Но тиран. В кофейник — яд, и покойся, гнида!
Препарат нейтрален. Вкус ощутить в букете
Кофе — сложно. В этом плюс. Выпил — не заметил.
— Бред собачий! Что с тобой? Не желаю слушать!
-. Был развратником второй. Вымотал всю душу.
— Замолчи! С ума сошла?! -. Веришь? Сдали нервы,
И отправила козла прямиком за первым!
— Что. — Конечно. Тот же яд. Не косись на гущу.
— Стерва. — Пять минут — и в ад, к бесам в чан запущен.
(Чёрт. он умер. Какова у гипноза сила!
Сделал два глотка едва — и привет, могила!
Скорчен судорогой торс, заострился профиль. )
. В экспертизе не нашлось яда — только кофе.
Двести да триста. Как мало, хоть это и много.
Шлют и последнее, пишут в поддержку: «Держись!»..
Мачеха-Русь, сука, пнёт сапожищем в дорогу.
Где-то, в Израиле, смутно мерещится жизнь.
Он на кушетке, и трубка из тощей трахеи.
Слёзы из глаз, а в глазах безнадёга и боль.
Маленький мальчик с родинкой чёрной на шее —
Скромный заложник больших государственных воль.
И не забыть мне слова из того диалога:
«Ну почему вам плевать на страданья детей?»
«Мы бы вам дали кредит, но нельзя без залога!
Может быть, в фонде, который святого — святей?»
Фонды — пустяк! Да помогут ли чем эти фонды?
Мамины слёзы для них — небольшой аргумент!
А демократия — лишь симулятор свободы,
Да и нужна-то она лишь на краткий момент.
Минус один. Преступление вновь идеально!
Власть, словно корысть, царапает людям сердца.
Детская смерть — как, наверно, она оптимальна
Для вампирят из злачёных светёлок дворца.
Уснувший город мой — картонная коробка
С размокшим дном. Разметкой «хрупкий груз» —
Бокал высотки. Сети тропок топких
Раскинул двор. С парящих ржавых труб,
Укутанных лохматой стекловатой,
Сырой туман подполз и ослепил.
Мне в сумерках легко и жутковато,
И каждый поворот — глухой тупик.
Озяб проспект под сизой крышкой неба,
С деревьев мокрых оплывает снег.
Ложится тень на крыши тёмным крепом.
Изнанка туч – белила и свинец.
Подтаявшим серебряным крахмалом
Сугробы оседают, окривев.
Асфальт блестит, и воздух пахнет талым,
И льётся приглушенный серый свет.
— Давай сбежим.
— Как скроем наш проступок?
— Февральский ветер заметёт следы.
Прохладный вечер мягок, нежен, хрупок.
Схватилось озеро, на глади — мёрзлый дым.
Забудет город в предвесенней вьюге,
Последнюю утешив снегопадь,
Как мы с тобой похитили друг друга.
Нас не найдут,
Нас некому искать.
КАК-ТО ТАК
\Идеальное преступление с диалогом\заявка в 3й раунд\
— Пока к лесу задом изба с веслом,
в соцсетях запуталась борьба со злом,
а каретка хлопает тебя по заду,
ржешь
Понимаешь — несут на слом
твою прокуренную немым сныть, что не снегурой рычит
быть ли не быть,
а воет
С Толстым идешь по саду жития переломанного,
ищешь весны
Хоть глазка!
хоть привой!
хоть уголочка!
Под ногой пузырится тоска и почва
— Вроде ты — живой, правильный чернозем
Но убыхским лесом по русским кочкам,
хулиганя раешно,
лыбя апрелево отставших,
отстреливая,
отстреливаясь,
слишком медленно, если надо срочно,
ты ползешь
— Наконец, выползаем куда-то на —
красным флагом машет в тебе весна
И встает ногами на подоконник,
чтобы ласточкой выпорхнуть из окна
сквозь баранку вселенной туда,
где я задыхаюсь под ворохом одеял
Ведь в твоем дому покойник помешан на твердом порядке вещей
Ведь в твоём дому остывает кутья,
наглотавшись ключей, закипает ручей,
вытекает весенней мутной жижей из бурлящей руки,
что ушла из реки
И тебя заливают такие стихи
Не записал — не выжил
— Освятите, батюшка, свечки . Я на рынке их взял по рублю.
— Ты, сын мой, десятину свою сэкономить решил на вечности? Эти свечи, а вдруг, от лукавого? Их лепили руками нечистыми. А в церковной лавке, воистину, воск чистейший с добавками малыми.
— Отпевание шибко дорого.
— Как не стыдно вам торговаться здесь?
— Да я, батюшка, не от жадности. Дети малые пухнут с голода.
Прихожанкой жена была справною. И на свечи она не жалилась.
— Хороните. А деньги появятся, я заочно её отпою.
Вера плачет в душе затасканной. Есть убогие, есть мошенники.
Идеальное преступление остаётся всегда безнаказанным.
А у храма стоит Христос, но пуста у него сума. Оскудела давно мошна.
Телу дан бесконечный пост.
Птицы радостно ждут весну. Смотрит мытарь в глаза Христа. Сунул в руку ему полста.
— Помолись за мою жену.
«Мастер и Маргарита. Обманутые»
Мастер и Маргарита в месте вечного приюта.
Маргарита:
Смотри, рассвет распахнут настежь,
А у тебя окно полуоткрыто.
Признайся наконец, ты счастлив, Мастер?
Мастер:
Еще как счастлив! Как иначе, Маргарита?
Маргарита:
Не лги – давно скучны рассветы,
Мучителен стал благостный покой.
Мастер:
Мы это не предвидели с тобой?!
Маргарита:
Нет, просто мы не думали об этом.
Мастер:
Мы видим то, что сами захотим:
Ты видишь там рассвет, я – отблеск ада.
Я говорил тебе: за мной идти не надо.
Но ты шла не за мной, ты шла за ним.
А он нас погубил изящно, тонко;
Сбивал с пути, лишь поманив перстом, и.
Даже тот чудак – Иван Бездомный –
Не защитился свечкой и иконкой.
Плетя интригу как венец терновый,
Он нам не лгал и не скрывал лица.
Ты тоже видела, что он убийца,
Однако приняла из рук его корону.
Маргарита:
Век коротая в вечно мертвом мире,
Обманываться стыдно, да и глупо, –
Выходит – мы давно гнилые трупы,
И сами к этому себя приговорили.
Мастер:
Все ложь: и этот дом, и это солнце,
Старик слуга, засаленный колпак,
Блаженный сон с улыбкой на губах,
Ершелаим, Пилат, Иешуа Га-Ноцри.
Теперь мы тут не вынесем ни дня.
Маргарита:
Ты прав, ты снова прав, конечно,
И я тебе за эту правду.
Вечно! Вечно! Вечно!
Буду мстить!
Мастер:
Я знаю.
Ты прости меня!
Прости! Прости! Прости!
Родя красавчик, прилежный студент,
Но на степухе одной он худел.
Мозг разработал шикарнейший план
Роде поможет врожденный талант.
Долго писал он в большую тетрадь,
И про деревню свою, и про мать,
Про профурсетку-сестру, суку жизнь
Это в стихах, ну читатель держись.
В сети попала старуха одна,
Леди Фон Винтер, поэтов звезда.
Пообещала форсить за донат,
Родя сему несказанно был рад.
— Сборник зайдет? скажите на милость.
— Хех, стопудово — старушка скривилась.
Я и на конкурс тебя запишу.
Сдавай портсигар, и в беседку прошу,
Спонсоры там и разборы стихов,
В ней всё серьёзно и чётко, имхо.
Бабке поверив и року судьбы.
Родя пополнил поэтов ряды,
Радостно ждал результаты свои,
Быстро бежали месяцы, дни.
Сроки судейства вышли давно,
Вместо оценок немое кино.
Родя серчал две степухи пропали.
Взяв топорок у соседушки Гали,
Вышел на поиски бедный студент.
Сгинула леди — печальный момент.
В чате сидят больше сотни бродяг,
И на вопросы ответы хотят.
В море балтийском, на яхте крутой,
Наша карга загорает нагой,
В звонком бокале искрит Каберне,
Жизнью довольна старушка вполне.
идеальное преступление («Парфюмер. История одного убийцы» по П. Зюскинду)
ночь разольется по грязным и душным улицам,
перемешается с затхлым тягучим смрадом…
я – порождение Тьмы, гениальное чудо Мрака.
встретившись, ты не узнаешь потом моего лица.
— экий урод, безлик даже в серой массе!
хром и до омерзения неприятен!
только я выше всех, ибо я – Создатель
самого идеального аромата в Грассе.
я одержим и бессонно охвачен бредом,
божьих вдохнув амброзий, сразу упал ниц.
в поисках рыжеволосых младых прелестниц
мой уникальный нос, подгоняя, ведет по следу.
ветер принес её запах, сладкий и необычный.
это и будет последней финальной нотой.
я не дышу, весь сжался перед охотой –
так замирает волк, поджидая свою добычу…
———————————————————-—
собран букет, от нетерпенья дрожу и млею.
Бог и Творец — стою на вершине Мира.
серая масса, воззри своего Кумира!
я совершенен… толпа меня вожделеет…
на столе моём — письма, засохший сургуч выдаёт адресантов.
невесёлые мысли [последнее вовсе вернулось обратно].
открываю конверты. читаю. ответы ищу на вопросы
в хронологии смерти, на мятых листах карандашных набросков.
«здравствуй, тео. я вновь в сен-реми, и, похоже, мой мальчик, надолго.
мне нет дела до светской возни и расхожих пустых кривотолков.
я утратил покой, а недавно тугим стал на левое ухо.
и едва ли сен-поль укрепить меня сможет в смирении духа. »
«бедный винсент, недуг превозмочь идефиксом навязчивым стало.
мне не спится которую ночь, я молюсь об одном неустанно.
тебе свыше дано. но полотен пустых не касаются кисти.
ты не пишешь давно, гений свой обрекая на самоубийство».
«тео, брат мой, мы многим порой дорожим, чья цена — стёртый гульден.
мне обратной дороги искать нет нужды, её просто не будет.
разум дремлет, на дно погружаясь бутылки дрянного абсента.
бог не с теми, кто высшую жалость ухмылкой встречает ответной».
«не проси меня, винсент, принять всё то зло, что тебя окружает:
некрасивые лица «приятных господ», вызывающих жалость;
в праздных буднях погрязших навек завсегдатаев жёлтого дома.
разве есть в ком-то фальши и подлости больше, чем в этих персонах?»
«. на пленэре в пшеничных полях я достану из сумки заплечной
револьвер. не живёт больше страх в тех краях, где печаль длится вечно.
пусть рукой не своей, но логичный итог подведу под рутиной:
— секретан, не робей! нажимай на курок и закончим картину».
Источник