Почему жители питера чувствуют если чел приезжий

Причины почему не любят приезжих в Петербурге — рассказываю с примерами

Есть стойкое убеждение, что в Петербурге не любят приезжих. Отчасти это соответствует истине. Попробую высказать свое мнение на этот счет.

Петербуржцы, действительно, не любят приезжих из других городов, но не всех. Кто же заслуживает от них пренебрежительное отношение типа «понаехи», «чего к нам приперлись, уезжайте к себе обратно», «деревня» и т.д.?

Прежде всего, все люди относятся хуже к тем, кто не похож на них. Вот эта непохожесть на нас, ленинградцев/петербуржцев, и вызывает у нас стойкое отвращение. Раньше не было такого кочевания людей по стране и наш город сформировал свой собственный микроклимат со своей культурой.

«Ленинградец» когда-то означало интеллигентного человека, не хама, вежливого. Такой образ. Вот мы все, кто здесь родился этот образ в себя и впитали. К слову сказать, «понаехи» 1950-х годов впитали в себя эту местную ленинградскую культуру и стали соответствовать ей, а не наоборот. А ведь сперва они и дворовые драки затевали и прочее (мне рассказывала бабушка).

В 1990-х годах это начало меняться. Напористость, жесткость характера стали чертами, которыми надо было обладать для зарабатывания денег. Но прошли 90-е, а петербуржскую душу мы не продали.

Настали «кочевые» времена. Сперва все ехали в «резиновую» Москву, мы оставались в своей скорлупе и было нам счастье. Потом поехали и к нам. Вот теперь и проверяем как удастся сохранить наши петербургские ценности.

Так кого же мы не любим?

1. Людей, которые не умеют себя вести.

Как я сразу отличу «понаеха» от петербуржца?

1.1. В транспорте «понаех», оттолкнув всех, побежит занимать место. Потом сядет и оглядит победным взором стариков и детей, которых он обогнал. А чем гордиться то? Ножки слабачка-«понаеха» не держат, бедняжку. Ничего, мы, петербуржцы — люди крепкие, постоим, посмеемся над простачком.

1.2. Петербуржцы понимают, что сам отдыхаешь, так другим не мешай. Врубать громко музыку, чтобы она мешала окружающим, всегда было моветоном. Если такое происходит, сразу понятно, что «деревня» тут как тут.

1.3. Разведение костров в парках и скверах. Еще даже лет пять назад было дико представить, что в сквере, под окнами других людей можно развести костер. И приготовить там же шашлык. И все это съесть среди собачьих куч. Бред. Я и сейчас не буду так себя вести. Это явно непетербургская культура. Это люди, которые только что с дерева слезли, могут так себя вести.

1.4. Не уважать чужие границы. Поиграть в футбол среди детской площадки с гуляющими, ехать на велосипеде в пешеходной зоне и еще сигналить всем, отогнать детишек со спортивной площадки, потому что хочется самим там играть, громко разговаривать, чтоб слышали все, кашлять в лицо и т.д. Привет, «понаехи», здесь так себя не ведут!

Следующий пункт нелюбви к приезжим не менее важен.

2. Нелюбовь к Петербургу.

Мы до дрожи в коленках любим наш город и считаем, что нет его прекраснее на свете. Если вы приезжий, но думаете также, то вам «плюс».

Если же вы приехали в Петербург только зарабатывать, на красоты нашего города вам плевать, даже Эрмитаж вы не соизволили посетить и не прошлись по набережным, а только смотрите ТВ в своей квартирке на окраине, то не удивляйтесь, что местные вас не полюбят. Мы с детства приучены, что живем в красивейшем городе, с богатой культурой. Гуляем, смотрим, ходим на выставки и в музеи. Это в нашей крови. Поэтому нам неприятны люди, не разделяющие нашу любовь к нашему великолепному городу.

Если оба пункта не про вас, то никто вас не любить не будет, я вас уверяю.

Источник

Почему петербуржцы не любят мигрантов

Не любим просто потому, что не любим

Ученые-социологи отмечают интересную, но малоутешительную тенденцию. Если раньше петербуржцы в качестве доводов своего отношения к приезжим приводили межэтнические, расовые, культурные расхождения, затем возмущались тем, что иностранцы занимают наши рабочие места, то теперь мигрантов не любят просто потому, что их… слишком много.

— Подобные исследования проблем, больше всего волнующих петербуржцев, мы проводим регулярно, каждые полгода. Интересуемся, какие жизненные аспекты просто неприятны, какие волнуют особенно сильно, а какие — настолько, что граждане готовы протестовать. Это так называемые протестные проблемы. Так вот если где-то шесть лет назад вопросы взаимоотношений с мигрантами находились во второй десятке и их затмевали проблемы дорог, транспорта и ЖКХ, то пару лет назад именно межэтнические нюансы вдруг выпрыгнули на третье-четвертое места. И это произошло внезапно и неожиданно, несмотря на уже принятую и действующую программу «Толерантность» и прочие меры со стороны государства.

— Какие были обоснования «нелюбви»?

— Люди говорили: они другие, не так себя ведут, не так одеваются, у них непривычные культурные традиции. Два года назад граждане пытались как-то разумно объяснить свое отношение. Потом в качестве основных лидировали экономические причины: трудовые мигранты занимают «наши» рабочие места. Социологи интересовались, а будете ли вы сами работать дворником, водителем или продавцом? Отвечали, что нет. Но, знаете, мотивации вообще алогичны, такое часто бывает.

— И что произошло год назад?

— А год назад ситуация сложилась и вовсе критичная: проблемы миграции вышли в опросах на второе место. Проводились самые разные исследования, и люди сначала тоже выделяли культурные и этнические различия. А потом махали рукой и говорили: мигрантов так много, что действуют на нервы. И не будем мы ничего объяснять. Не любим — и все. И ввести эту позицию в рациональное русло отказываются очень многие. Я сама, будучи довольно толерантным человеком, стала замечать, как у меня под домом на Среднем проспекте Васильевского острова регулярно мужчина в халате и тюбетейке выгуливает на веревке своего барана… На Среднем проспекте Васильевского острова! Правда, я не шучу. И у нас до сих на переходе у станции метро «Приморская» лежат цветы — там, где «гостями с юга» был убит молодой парень… Понимаете, это уже какие-то иррациональные объяснения, но градус очень серьезен.

Нельзя допустить анклавизации Петербурга

— В Петербурге создаются анклавы — это самое плохое из того, что может быть, исходя из исследования мировых цивилизаций. Это сгруппированный очень серьезный криминал. Кроме того, люди живут в своей среде и не адаптируются. Население обязательно должно быть перемешано: что-то к чему-то привыкает, кто-то у кого-то учится. Недопустимо создавать анклавы даже по принципу доходов. Сейчас постоянно слышим объявления: приезжайте сюда, селитесь с нами. Это недопустимо! Даже в бедных домах должны быть разные жильцы, бедный дом с бедными жильцами сразу же разрушится. Ни в коем случае нельзя этого допускать, люди должны быть перемешаны по самым разным признакам!

— Но захотят ли коренные жители пребывать вперемешку с бедными приезжими?

— Мы сейчас хотим создать карту анклавов Петербурга. Это делается во многих странах, и такая практика действительно нужна и полезна. Скажем, традиционно мигранты селились в Красногвардейском, Фрунзенском, Невском и Адмиралтейском районах. А сейчас мы можем их встретить и в Московском! Или в центре Васильевского острова. Надо мной в квартире живет мигрант. Кажется, даже с высшим образованием. Но к нему постоянно приезжают толпы родственников, и они такое устраивают, что я уже готова вызывать полицию. Но все равно анклавов допускать нельзя. Сейчас вот грядут выборы, и я хочу попросить муниципальных депутатов предоставить данные, кто живет на их участках.

— Кроме того, анклавы враждуют уже даже между собой…

— Да, такая проблема существует. Есть серьезные конфликты между диаспорами. Мы должны обязательно создать карту расселения диаспор, ведь эти вопросы касаются всеобщей безопасности.

Петербург превращается в восточный бордель

— И есть еще одна актуальнейшая проблема — сексуальное насилие со стороны мигрантов. Как правило, средний возраст приезжих — 25-30 лет. Приезжают они без женщин, а с учетом их менталитета, специфического отношения к представительницам прекрасного пола, сексуальной активности ситуация крайне остра.

— Говорят, есть уже спецбордели для мигрантов…

— Да, и их очень много. Мы видим это даже по опросам петербуржцев, которые жалуются, что здесь бордель, там бордель, и ходят туда восточные гости. Если люди говорят об этом в открытых опросах, это уже очень серьезно и переходит все границы. Полиция вроде бы делает что-то, но… И вот в итоге это все вместе складывается, и получается то, что мы видим: слишком много форм поведения, нам чуждых.

С Украиной мы еще наплачемся

— Татьяна Захаровна, а не могут ли стать беженцы с Украины еще одной большой проблемой для России?

— Украинцы, конечно, нам близки. Но если начнется вал, то осложнения будут. Пока мы все на волне державности и ура-патриотизма, но эйфория пройдет. В мае 85% россиян одобряли Крым, сейчас люди начинают считать — и ситуация меняется. Учитывая, что из Украины бегут в основном женщины и дети, то прежде всего нас ждет экономическая нагрузка. А в плане поведения и культуры — нет, тут все наше. Хотят занимать наши рабочие места? Да ради бога. Но с Украиной мы еще наплачемся… Тут такой клубок проблем, что не передать. Кроме того, у нас у всех очень много родни на Украине. Некоторые мои родственники живут в Днепропетровске. Так они теперь отказываются со мной разговаривать… Правду найти очень трудно.

Источник

Две столицы ксенофобии. Почему в Москве и Питере такое разное и такое похожее отношение к «понаехавшим»?

С последними событиями в мире рассуждать на темы, касающиеся мигрантов – да и просто переехавших в столицы в поисках лучшей жизни – стало хоть и снова модно, но нелегко. Во-первых, об этом так много сказано, что, казалось бы, и говорить больше не о чем. Во-вторых, в рассуждениях на эту тему всегда есть опасность сместить акценты из сфер экономических и гуманитарных в сферы национальные и – упаси Бог – даже религиозные. А там и до отрезанной башки недалеко.

А тема ведь вечная. Можно себе представить, какие дискуссии проводили вокруг костра пещерные люди, рассуждая о том, например, съесть им забредшего после неудачной охоты оголодавшего пацана из соседнего племени, или отправить его дрова заготавливать…

Столицы как лакмус

Шутки шутками, но проявления ксенофобии – или, если угодно, негативного отношения к «понаехавшим» – в нашей стране были, есть и будут.

Понятно, что географическое месторасположение условного Крижанича* совершенно не имеет значения: в каком-нибудь Затюкинске вполне можно встретить подобные проявления. Однако, в столицах они возникают и затухают значительно масштабнее, приобретая признаки то массового неприятия прибывших из провинции или зарубежья джамшутов, то массового же всплеска гостеприимства и общественной терпимости.

Именно столицы (а поскольку у нас их две – интересно препарировать ситуацию на двух примерах) как отражают общую картину, так и инициируют законодательную реакцию на те или иные изменения.

«Понаехавший» понаехавшему – не рознь?

Отношение к мигрантам среди жителей и Москвы, и Санкт-Петербурга одинаковое: разное. С этим и спорить нечего, влияет размер городов – они огромны, влияют разный стаж «коренного жителя», разное воспитание, да и разная степень честности в ответах. Другое дело – власти столиц. В этом смысле Северную столицу чаще заносит (может, потому что от Кремля подальше?) в противоположные подчас стороны. То местные законодатели, например, предлагают увеличить наказание за ксенофобию вплоть до смертной казни (выдержка из статьи, опубликованной в «Независимой газете»):

«В Государственную Думу поступило предложение Законодательного собрания Санкт-Петербурга ввести в Уголовный кодекс РФ еще одно основание для вынесения преступникам смертного приговора. Питерские депутаты полагают, что за убийства, «совершаемые по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды», необходимо обязательно назначать смертную казнь или пожизненное заключение либо в самом благоприятном для подсудимого случае лишать его свободы на срок от 10 до 20 лет».

Было это, ни много, ни мало – 15 лет назад.

А пару лет назад депутат Заксобрания от Ленинградской области Владимир Петров предложил понаехавших в Москву и Санкт-Петербург отправить обратно на малую Родину. Петров уже подготовил обращение на имя премьера (в то время ещё Дмитрия Медведева) с идеей создания нового государственного агентства. Оно займется возвращением в село новоиспеченных жителей столиц. Об этой инициативе рассказала «Комсомольская правда».

В Москве законодатели действуют чётче – тут, как и в Госдуме, главенствует запретительство. В своё время московские парламентарии предлагали поставить под запрет сведения о национальной и расовой принадлежности, а также указание религиозных предпочтений потерпевших, совершивших правонарушения или подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. Этот запрет, разумеется, по мыслям депутатов Мосгордумы, разом решил бы все проблемы с ксенофобией в столице.

Ну а национальность дворника-таджика или дворника из Вологды (а такие есть?) на уровень его «понаехавшести» вроде как не влияет.

О Москве и москвичах

Боюсь повторить здесь многое из уже написанного ранее, но не показать ту же демографическую ситуацию (в самом широком смысле) в столицах нельзя. Если интересны истоки бытовой ксенофобии, без этого понять их не получится.

По официальной статистике, в Москве проживает более 12,5 миллиона человек. Среди всех жителей столицы только 58,9 процента людей являются коренными москвичами. Такой информацией с журналистами поделились в прошлом году сотрудники Росстата.

Данные были обнародованы, исходя из статистических показателей последней проведённой переписи населения. Согласно информации, в столице проживают 11 738 547 человек, из них только 6 913 444 родились в Москве. А по некоторым социологическим исследованиям (берём «наикричащие») –коренными москвичами являются лишь 5-10 процентов жителей Москвы. А вот как навскидку коренные москвичи отличают своих, родных от чужих?

Отличительные черты настоящего, коренного москвича, от приезжего, по мнению автора интернет-канала Indepеndent Man, таковы.

• Они очень спокойны, некоторые даже пассивны . Очень равнодушные ко всему и ко всем и зачастую доброжелательны. Игнорируют хамство. Также могут не обратить внимания, если наступили на ногу в метро, так как привыкли, что давка и толпа – это норма жизни.
• К мигрантам относятся спокойно и равнодушно , так как привыкли, что это естественная норма жизни.
• Акцент – самое главное . Москвичи ярко отличаются чётко выраженным «аканьем» и умеренной, неспешной манерой речи.
• Москвичи, зачастую, помнят старые названия улиц и ошибочно могут запутать туриста таким путём.
• Стиль одежды . Москвичи у себя дома и не особо морочат себе голову, как выделиться перед окружающими. Москвички умеренно пользуются макияжем, или не пользуются им вообще.
• Москвичи не покупают дорогих и статусных автомобилей и часто берут то, что им практично, а не напоказ.
• Часто москвичи плохо знают свой город и даже не бывали во многих популярных местах. Но зато они идеально знают район, в котором живут.
• Москвичей не встретить в центре города , разве что мимолётно, когда коренной житель идёт домой с работы.

Приезжие (понаехавшие) выделяются так:

• Любят одеваться ярко, кричаще и часто в известные бренды всем напоказ. Поначалу любая приезжая девушка использует тонны макияжа, носит высокие каблуки и короткую юбку, чтобы выглядеть лучше конкуренток, тоже покоряющих столицу.
• Любят дорогие автомобили, чтобы подчеркнуть свой статус.
• В отличие от коренных жителей – нередко хорошо знают город.
• Любят гулять в центре.
• Часто узнаваемы по речи и акценту и многие не могут усвоить тонкости московского диалекта годами.
• Самое удивительное – именно приезжие и немного уже прижившиеся в большинстве своём не любят мигрантов.

Ясно, что автор – москвич, и ясно, что это – квинтэссенция как взгляда на себя, так и на приезжих. Ни убавить, ни прибавить.

О Санкт-Петербурге и петербуржцах

Возможно, наиболее полно и основательно о том, какими себя представляют жители Северной столицы, написала в журнале «Клаузура» Ольга Несмеянова.

«Коренной потомственный житель Санкт-Петербурга – это такая особая порода людей, отличных не только от среднего россиянина, но и от местного жителя недавнего розлива. Среди коренных потомственных санкт-петербуржцев действительно много потомков исторических или аристократических семей, их привычки выработаны годами и неизменны. Потому их сравнительно легко отличить от некоренных жителей.

Какие же это отличия? Коренной житель Санкт-Петербурга

• НЕНАВИДИТ и никогда не употребляет слово «Питер» и питерцы . Он будет публично стыдить употребляющего такие термины. Надо говорить: «Санкт-Петербург», – даже «ленинградцы» лучше, чем «питерцы»
• Внешне питерского жителя вычислить на улице легко по невзрачной, затертой одежде (её быстро затирают в давке общественного транспорта). Обувь питерского жителя выглядит всегда лучше, чем одежда. Ботинки начищать (пусть и старые) он будет постоянно и ежедневно на автопилоте. наглаживать стрелки на старые драные джинсы. Одежда сэконд-хэнд не считается моветоном, это местный вид «спортивной охоты», иногда ради процесса.
• в магазине его легко отличить потому что он ВСЕГДА покупает ржаной хлеб (а не дарницкий, как все приезжие) и городской соленый батон (с отрубями, овсом и прочими полезными добавками), а не пухлый сладкий огромный нарезной. При этом говорит всегда «булка» «булка хлеба», а не «белый хлеб», «батон»
• не ест импортный шоколад , но только горький или пористый фабрики им. Крупской
• как гарнир к мясу, рыбе предпочитает рис . Может есть его годами каждый день. Никогда не ест рис в сладких кашах и макароны с сахаром. Способен порвать отношения с человеком, употребляющим макароны с сахаром
• любит неизвестную никому в стране рыбу корюшку, утверждает, что она из семейства лососевых.
• предпочитает пиву – водку, портвейн, коньяк . Пиво – напиток простонародья, селян. Питерский житель не пьет его даже с похмелья. Большое количество пивзаводов и любителей пива в Питере – это как раз промысел и привычки «понаехавших тут»
• Любовь к собакам и их обилие в домах , аллеях, дворах и того, что после них остается – это особая, отдельная песня о Петербурге. Способен на разрыв отношений с человеком, не любящим собак, а уж если не понравилась его личная собака, то враг нажит навсегда
• Немного жадноват и прижимист . Любит экономить, чтобы потом купить (в драных джинсах) самые дорогие сигареты, вино, коллекционную вещь или парфюм.

А вот мнение о «понаехавших» Дарьи Бондаревой, уже 16 лет как петербурженки:

– Я человек лояльный, поэтому каких-то определенных эмоций по отношению к гостям Санкт-Петербурга не испытываю. Я не очень много удовольствия получаю от общения с малограмотными людьми, но и коренной петербуржец – не равно образованный человек, тут на каждом шагу в центре города нищие и бездомные, просящие милостыню… Но это не «понаехавшие», нет, а очень даже местные. Идиотские аниматоры, подбегающие к детям на Невском, уговаривающие взрослых сфотографироваться с малышом, а потом толпой вымогающие у родителей за эти фотографии по 600-700 рублей, понаехавшие ли? Едва ли, частенько местные. Да и настоящие «понаехавшие» за рулём маршруток на Сенной площади, в Девяткино, Купчино, да где угодно – дело житейское, все давно привыкли к тому, что водитель может и двух слов на русском языке не связать.

А в общем и целом хочу сказать, что меня никогда не тревожили столпотворения в торговых центрах, огромное количество людей в центре города (разве что в те моменты, коих не избежать, когда меня бесят и понаехавшие, и местные, и воздух, и тучи)…

Короче говоря: хочешь жить в большом городе – прими тот факт, что хочешь этого не только ты. Так что будь уж добр – потеснись».

Тема вечная – баланс не вечен

Когда-то голубоглазые блондины-афиняне, наверное, ворчали, обсуждая с соседями очередную выходку купца-финикийца, зарубившего на невольничьем рынке торговца за нежелание уступить цену:

– Вот понаехали, житья от них нет: цены на всё сбивают, места на рынке все – у них, подкупом и угрозами они их заполучили, честному греку негде свой товар на продажу выставить… Что-то надо делать – мигранты из варварских стран просто на каждом шагу, их в Афинах уже больше, чем истинных коренных греков!

Где они, те голубоглазые эллины? Нет их. Но сегодня уже курчавые черноволосые греки в тех же Афинах по вечерам (а нередко и на площадях, и нередко – очень громко) кричат:

– Вот понаехали эти арабы да ливийцы…

Дальше – по предыдущему тексту.

Но это о мигрантах извне. Внутренняя миграция, напротив, в прошлые времена вовсе не вызывала столь резкого неприятия, что есть сейчас. Просто, потому что не была навязанной.

Бытует мнение, что с появлением термина «лимита» возникло в Москве и Санкт-Петербурге это самое резкое неприятие иногородних. А началось это с того момента, как жителей столиц начал портить «квартирный вопрос». Жил себе крестьянин в Воронеже, по Воронежским меркам – хорошо жил, его уважали, у него и у семьи был приличный кусок хлеба с маслом. Уехать не мог – крепость. А потом вдруг стало уехать можно. А страна огромная. А перспектив множество. А земля не своя – барская, чего за неё держаться. Вот в города и подались, рабочий класс из себя строить. А потом – революцию делать. А потом – квартирным вопросом портиться, ведь в стране победившего рабочего класса новым сотням тысяч рабочих во въезде в столицу не откажешь.

Наконец, послевоенное строительство столиц – вот тогда-то термин «лимита» и появился. Сейчас коренные москвичи и петербуржцы даже меж собой спорят: большинство помнит или знает по рассказам родителей, как изломали устоявшийся было быт эти самые «понаехавшие» – чуждые для уже новых «коренных». И ненавидит их за пьянство, хамство, быдлячество. А меньшинство, наоборот, благодарит за новостройки, мосты, за подметание улиц и вождение троллейбусов за копейки. И нет и не будет даже меж коренными консенсуса, невозможно. Как нет и не будет консенсуса меж представителями разных политических воззрений.

Просто место тех, кто сейчас коренной, займут те, кто сейчас «понаехавший». И так – навсегда.

Другой вопрос – какого цвета будут глаза, и какой текстуры волосы у будущих коренных москвичей и петербуржцев. Но это уже проблема этнографов…

Использованы иллюстрации из открытых источников

*Крижанич – по мнению некоторых исследователей, основатель российской ксенофобии как течения. Автор таких трудов, как «Политика», «О божественном Провидении», «Толкование исторических пророчеств», «О святом крещении», «Грамматическое изыскание о русском языке (идея всеславянского языка)».

Источник