Россия или почему нет чувства патриотизма у нашего нынешнего поколения
Недавно я поняла, почему нет чувства патриотизма у молодежи. Россия разваливается. При СССР власть старалась дать стимул работать, дать идеал. Сейчас нет ни идеала, ни стимула. Только такой: получить побольше денег и ездить на дорогущих джипах и безнаказанно сбивать людей.
Но самое главное, что нынешняя власть поджимает хвосты перед другими странами. Чтобы не было каких-либо конфликтов, Россия пропускает на свою территорию людей различных национальностей. Думаю, сейчас многие назовут меня националисткой, но это факт. Но просто так Россия не впускает. Она предоставляет особые права этим самым людям других национальностей.
Те же кавказцы, казаки, киргизы, таджики. Заметили, как они охамели? Заметили разницу, как они ведут себя на рабочем месте днем, а как они ведут себя в дни своих праздников или в дни праздников России? Нет? Я тоже.
Но вот, что случилось недавно. 8 марта. Все навеселе, кроме меня: сложный день да и еще сижу и вожусь с малышней, которую обычно на меня навешивают. Почти все разъехались. Время 2 часа ночи. Звонит мой дядя — он разбился в центре у Карамели (торговый центр в г. Иркутске). Конечно, мы все рванули его спасать, если понадобится. С нами был всего один мужчина (трезвый потому что) я, мама и парочка сорокалетних женщин. Мы приезжаем на место аварии — машина разбита вусмерть (вы не подумайте, он не ездит пьяный за рулем — он ехал с работы, т.к. он учитель, ехал к нам, когда в него врезался дебил на высокой скорости).
Мы позвонили полиции. Они обещались приехать как можно скорее. Ждем. Проходит полчаса. Подъезжает 2 жигуля, битком набитые людей непонятной национальности — то ли киргизы, то ли казаки. Общим числом их было 16 человек. Они были подвыпившими. Окружив нас, они начали высмеивать нашу национальность, угрожать нам расправой, изнасилованием и т.д. Мы позвонили в полицию и сказали, что на нас напали, собственно, люди непонятной национальности. На что нам сказали:
1 раз: «Это не наше дело, звоните туда, где занимаются мигрантами». Бросили трубку. На нас уже серьезно нападают — таскают за руки, пинают.
2 раз звоним через 30 часа, т.к. заняты отбиванием от этих недолюдей: «Знаем мы вас, пьянь, устроили драку пьяными, а нам разбирайся» Бросают трубку. в это время захватывают жену моего дяди, тащат к машине и, держа ее за руки через окошко, тащат ее до самого Торгового Центра. Сейчас у нее избиты ноги очень сильно (слава богу без переломов). Ну все, вроде отбились. Сидим ждем полицию. Время 4:30. А мы все ждем.
Тут наступило 5 утра. Подъезжает 1 жигуль. Из него люди уже другой национальности (говор другой). Они начинают забрасывать нас камнями и царапают машину мужчины, подвезшего нас. Начинает потасовка. И, наконец, подъезжает наша полиция. Самая лучшая полиция в мире, епта. Жигули уезжают, полиция и не подумала их догнать, хотя было видно, что водитель пьян.
На все наши рассказы о драке с киргизами полиция отвечала так: нет доказательств — нет обвинения. А то, что все в синяках — никого не заботило. Нам еще сказали так: если вы ввязались в драку с человеком другой национальности — вы обязаны знать, какой он национальности, а потом звонить нам.
Ну не круто, а? То есть, когда надо мной будут совершать насилие куча хачей, я должна спросить у них: извините, а вы точно кавказцы? А потом позвонить в полицию?
Как после этого жить в этой стране? Я боюсь лишний раз из дому выйти, вдруг наткнусь на таких вот мигрантов-националистов.
А еще в Иркутске прибавилось с этого года количество мигрантов-монголов, что, если они тоже окажутся скрытыми националистами? Я живу на Политехе — самый эпицентр нашествия татаро-монгольского ига.
(писано сумбурно, т.к. нахожусь до сих пор в состоянии аффекта)
Источник
Чувство Родины
Только пустые люди не испытывают прекрасного
и возвышенного чувства Родины.
Иван Петрович Павлов
Чувство Родины как качество личности – способность на всю жизнь определиться душой, всем сердцем относительно своей Родины и на основе своего выбора без всяких сомнений проявлять к ней, к её народу не взрыв эмоций, а верность и спокойную, прочную преданность.
— Мойша, вы Родину любите? — Конечно!— А готовы вы за неё жизнь отдать, умереть за неё? — Я извиняюсь, а кто же тогда её любить будет?
Чувство Родины потому и необыкновенно стойко, что исходит не от прагматичного ума, а из глубины сердца. Когда душа сделала для себя окончательный, бесповоротный выбор относительно Родины, то ничто уже не в силах его поколебать.
Вспомните слова из песни «Родина» группы ДДТ: «Родина. Еду я на родину, Пусть кричат: «уродина», а она нам нравится…».
Чувство Родины проявляется, потому что мы любим её всей душой, как маму, потому что она нам по сердцу.
Душа любит Родину уже за то, что она есть. Мало кто задаётся вопросом: — За что я люблю свою мать? Точно так же и с Родиной.
Чувство Родины живёт в глубине сердца. Оно никогда о себе не кричит. Оно тянется к тому, что с детства стало до боли родным.
Чувство Родины проявляется лишь у тех людей, кто не мыслит себя вне Родины. Оно глубоко внутри, человек утрачивает его только в момент смерти. То есть чувство Родины не имеет сроков давности. Патриот всю жизнь занят служением людям и, следовательно, служению Родине.
Когда в 1991 году рушился Советский Союз, поэтесса-фронтовичка Юлия Друнина сочла, что это конец и покончила жизнь самоубийством. Она прошла все четыре военных года фронтовыми дорогами с санитарной сумкой на боку.
Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод.
Дальние разрывы слушал и не слушал
Ко всему привыкший сорок первый год.
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что ближе, чем Россия, не могла сыскать.
Могла тысячу раз погибнуть на той войне, а умерла по своей воле … Израненная войной, она не могла пережить трагедии своей Родины.
Ухожу, нету сил.
Лишь издали
Помолюсь
За таких вот, как вы,-
За избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
Чувство Родины возникает не потому что Родина великая и мощная, а потому что родная, потому что с неё срослась душа.
Сергей Есенин говорил: «Чувство Родины – основное в моём творчестве».
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
Без чувства Родины человек становится инвалидом, как будто он лишён одного из пяти чувств: обоняния, осязания, зрения, слуха или вкуса.
Чувство Родины не абстрактно и невозможно без любви к своему народу. Довольно странное чувство – любить Родину и ненавидеть свой народ. Можно не любить вороватую власть, коррумпированных чиновников, но нельзя идти против своего народа.
Для пленников наживы и корысти чувство Родины – атавизм.
Многие в силу сложившихся обстоятельств десятки лет комфортно и богато жили на чужбине, но сердце их всегда принадлежало Родине. За неё и в чужих краях они болели и переживали. Ей одной были безоговорочно преданы.
Великий композитор Сергей Рахманинов откровенно говорил: «Уехав из России, я потерял желание сочинять. Лишившись Родины, я потерял самого себя».
Чувство Родины не накручивается, оно естественным образом генерируется изнутри.
Взять, к примеру, Владимира Набокова. Русским писателем его можно назвать лишь условно. Сам он писал о себе так: «Я американский писатель, рождённый в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию. Моя голова разговаривает по-английски, моё сердце – по-русски, и моё ухо – по-французски». Он даже молился по-английски. Но Родина – матушка его не отпускала.
В стихотворении «К России» он пишет:
Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.
В ком прописалось чувство Родины, тому невозможно избавиться от Родины внутри себя. Она не отпускает и не отпустит до самой смерти. Незавидна в этом смысле доля эмигрантская – людей, которые вынужденно покинули Россию и страдали потом всю жизнь. Поэт – эмигрант Георгий Иванов пишет:
Мне больше не страшно. Мне томно.
Я медленно в пропасть лечу
И вашей России не помню
И помнить её не хочу.
И не отзываются дрожью
Банальной и сладкой тоски
Поля с колосящейся рожью,
Берёзки, дымки, огоньки…
Журналистка Маргарита Симоньян считает, что люди, которые покидают свою Родину, обычно делятся на две категории: одни вынужденно её покинули и до конца своих дней сохраняют духовную связь с отечеством, и есть люди, которые уезжают добровольно, в погоне за лучшей жизнью. Последние и сейчас любят повторять: — Родина там, где хорошо, где я нашёл себя и где мне больше платят. Пожалуйста, я без осуждения к этому отношусь, кому-то милее дом, кому-то доллар. И вот именно такие уехавшие потом начинают с ненавистью копаться, требовать санкций, убеждая себя, как они правильно сделали, что уехали. Невозможность жить без Родины заставляет их постоянно доказывать себе, что отъезд был правильным решением. Они подобны людям, с рождения лишённым обоняния. Им невозможно объяснить, чем пахнет, например, фиалка. У них просто нет одного из чувств. И чувство Родины, – уверена Маргарита Симоньян, – это такое же чувство».
Прожить без Родины в душе, значит лишить себя одного из прекраснейших человеческих чувств.
И ещё немало будет пройдено,
Коль зовут в грядущее пути.
Но святей и чище чувства Родины
Людям никогда не обрести.
С этим чувством человек рождается,
С ним живёт и умирает с ним.
Все пройдёт, а Родина —
Если мы то чувство сохраним.
Чувство Родины состоит в том, что душа сделала выбор, зацементировала его в сердце и демонтажу он уже не подлежит. Делегировав своё доверие Родине, человек проявляет к ней преданность и, зачастую, ставит интересы Родины выше своих собственных.
Предлагаю Вашему вниманию уникальный пример проявления чувства Родины.
Граф Алексей Игнатьев до революции представлял во Франции российскую армию. Он был единственным человеком, имеющим право распоряжаться государственным счетом России в «Банк де Франс», на котором находились 225 миллионов золотых франков, предназначавшихся для закупок вооружений во Франции. По нынешним меркам – это десятки миллиардов долларов.
После гражданской войны многие российские эмигрантские организации обхаживали графа Игнатьева с тем, чтобы он передал эти деньги им, как «законным представителям России». Деньги остались без хозяина, никто не удивился бы, если бы он их просто присвоил — у рухнувшей Российской Империи золота, ценностей и наличности разграбили просто без счёта все, кто имел желание и возможность. Граф Игнатьев имел все возможности, но не имел желания.
Поступок графа был для многих неожиданным. В 1924 году он явился к советскому торгпреду Л.Б. Красину и передал ему все деньги. Все до копейки. Эмиграция объявила графа А.А. Игнатьева изменником. Мать отреклась от него и попросила не приходить на ее похороны «дабы не позорить семью перед кладбищенским сторожем». В него стрелял родной брат Павел, бывший руководитель царской военной разведки. Алексей остался жив чудом — пуля пробила фуражку в двух сантиметрах от головы. Этот «братский подарок» он потом будет хранить всю жизнь. Его друг Карл Маннергейм, с которым они вместе учились в Академии Генштаба, порвал с Игнатьевым всяческие отношения и далеко не только он один. Было несколько попыток покушения. Совершая свой поступок, граф рисковал очень сильно, но беззаветная верность России сделала его стойким неизменным приверженцем своего Отечества.
В чувстве Родины отчётливо видна иррациональная любовь с её безусловностью, беспричинностью и бескорыстностью. Я люблю свою Родину, не задумываясь о причинах. Просто потому, что это для меня столь же естественно, как любить мать и отца, как дышать. Стоит здесь, пожалуй, полностью привести знаменитое стихотворение Николая Рубцова «Тихая моя родина».
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
— Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.
Тихо ответили жители:
— Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил…
Тихая моя родина.
Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная.
Время придет уезжать —
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
Источник
«Cвободные» лишены чувства Родины
В 1941 году пошло и победило фашизм поколение, выросшее при Советской власти. Оно не знало «Россию, которую мы потеряли» и даже в церковь не ходило.
Оно выросло, глядя на портреты Маркса, Ленина и Сталина. И победило в самой страшной мировой войне.
Теперь про это поколение говорят, что они были «рабы» и тому подобное. Что их бесы воспитали своей бесовщиной. Что они жили в атмосфере страха и боялись поднять глаза.
Но рабы не выигрывают войн. Бесы не побеждают в Отечественной и Священной войне, не «благодаря», не «вопреки». Рабы не читают наизусть стихи Симонова, передовицы Эренбурга, не поют «Эх, дороги. » – рабам это ни к чему, у них нет чувства Родины.
Тем более рабы не освобождают свободных людей. Свободные люди, как мы помним, или тогда в Европе, или в большей ее части. Отчего же их освободили рабы?
Что-то тут не сходится. Никогда не сойдется.
Да, там были и те, что ненавидели всю эту советскую мразь, и бежали во внутреннюю эмиграцию или переходили на сторону нацистов и рисовали себе свастику на груди.
Но они были выродки. Этим выродкам – позор.
Теперь мы посмотрим на поколение «свободных», которое вообще не застало Советской власти и выросло, глядя на портреты Стива Джобса, Ксении Собчак и Бориса Николаевича.
Они – свободны. Они лишены «крепостного сознания». Заодно и чувства Родины тоже. Они не отравлены «ядами коммунизма» и прочего проклятого коллективизма.
Кого они могли бы освободить, если бы.
Нет, мы видим, что в этом поколении есть свободные и дикие – они, к примеру, помогают Новороссии. Но я очень сомневаюсь, что среди ополченцев есть хоть один читатель SNC и хоть один плакавший после смерти Ельцина. Нет ни одного ополченца, который носит портрет Стива Джобса на груди.
Проще говоря – они выродки из своего поколения.
Источник
У наших детей, похоже, нет ни чувства дома, ни любви к родине
Стою в магазине на кассе, впереди парень. Они все сейчас такие, что парни, что девушки: за спиной рюкзак, на ногах кеды, на предплечье тату, а в ухе серьга. К внешности претензий никаких, мы все когда-то самоутверждались. Я про другое. На ленте перед ним лежит один банан, одинокий йогурт и баночка энергетика. Прислонил к терминалу смартфон для оплаты — и пошел себе дальше, очистив по дороге банан. Стою и смотрю в свою тележку для покупок: то ли мир так сильно изменился, то ли я застряла в прошлом. Зачем я все это покупаю, если моего здесь и половины нет?
Многие мои друзья в такой же печали. Дети либо не женятся, либо женятся, но все равно живут порознь через какое-то время. Общий ребенок постепенно закрепляется за бабушкой и дедушкой, которые еще помнят, что такое скрепы. Скрепы — это семья. Когда каждое утро думаешь, как бы все успеть и чем порадовать близких. О том, что в молодости нужна профессия, а в старости сбережения.
А они: тебе надо, ты и делай. Им, похоже, ничего не надо кроме гаджета. Окружающего мира будто и не существует. Занавесок на окнах нет, полка на одном гвозде висит? Да кого это волнует. Домашний уют? А зачем, если я не знаю, где буду завтра? Шагаю по планете со своим рюкзаком, а в нем все, что мне нужно.
Работать удаленно можно отовсюду. Надоело одно место, так есть и другие, мир такой большой. Стоят пустые квартиры, купленные заботливыми родителями: именно среди обеспеченных больше всего пофигистов. Им же все досталось даром. Эта легкость бытия сродни компьютерной игре, в которой у героя не одна жизнь, а много.
Вот они и тестируют эти жизни, не дорожа ни одной. Равно как и попутчиками. Все стало легче легкого, даже штамп в паспорте отменили, о браке.
Я говорю сейчас о двадцатилетних, хотя и тридцатилетние недалеко ушли. Они все ближе не к нам, своим родителям, а к тем свободным и независимым от всяких скреп. Один из наших министров недавно сказал, что самая большая проблема это разложение общества. Я бы поправила: не общества, а молодежи. И не разложение. Их элементы разложения не больно-то интересуют. Их вообще нечего не интересует настолько глубоко, что они ради этого готовы осесть на одном месте и взять на себя максимум гражданских обязанностей. Это-то власть и волнует.
Попробуй ухватить фрилансера, или блогера, это все равно что пытаться удержать горсть песка. Они все рассеются, как туман, эти наши дети мира, выпав благодатным дождем там, где им захочется. А мы, их родители, будем открывать вотсап по утрам, ища следы их присутствия. Когда был и во сколько. Счастье, что упала пара фото или дежурное: «Привет. У меня все ок».
Источник