2.8. Питирим Сорокин: трагедия чувственной культуры
Глубокий интерес к динамике общества и кризисным ситуациям в культуре был характерен для известного русско-американского социолога Питирима Александровича Сорокина (1889- 1968).
В работе «Социальная и культурная динамика» Сорокин отмечает характерные особенности современной ситуации в обществе: «Все важнейшие аспекты жизни, уклада и культуры западного общества переживают серьезный кризис. Больны плоть и дух западного общества, и едва ли на его теле найдется хотя бы одно здоровое место или нормально функционирующая нервная ткань. Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра. Мы живем, мыслим, действуем в конце сияющего дня, длившегося семь веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это величие и искать надежные ориентиры в наступающих сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает опускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами, однако,
различим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующей новое поколение — людей будущего» [84].
В описании Сорокина современное западное общество представляется парадоксальным: накануне войны ученые предсказывают мир, накануне экономического краха и обнищания — процветание, накануне революции — стабильный порядок и закономерный прогресс.
В феврале 1941 г. Сорокин прочел цикл публичных лекций «Сумерки чувственной культуры», на основе которых он в том же году выпустил свою самую популярную книгу «Кризис нашего времени». Ее он начинает с критики двух наиболее распространенных точек зрения на природу этого кризиса.
Первая сводится к тому, что этот кризис суть очередное обострение экономической и политической ситуации, которое случалось в западном обществе каждое столетие. Возможно лишь, что противостояние в этом кризисе таких фигур нового типа, как Муссолини, Гитлер или Сталин, защитникам демократических ценностей вроде Черчилля и Рузвельта придает ему некоторое своеобразие. Вторая точка зрения восходит к Шпенглеру и рассматривает данный кризис как предсмертную агонию западного общества и его культуры. Его адепты уверяют, что любая культура смертна, что западные общества и их культура уже пережили точку своего наивысшего расцвета и находятся на последней стадии упадка. Не существует средства, которое могло бы остановить смерть западной культуры. Разумеется, что в такой острой форме это представление отстаивается лишь некоторыми мыслителями. Однако предостережения о смертельной опасности, грозящей западной культуре и цивилизации, звучат повсеместно и стали достоянием массового сознания.
84 Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С 427.
85 Там же. С. 487.
Как уже отмечалось, Сорокин согласен с тем, что кризис носит универсальный характер и затрагивает все главные институты западного общества, а также образ мыслей и поведения людей. Но его понимание природы, причин и значения кризиса существенно отличается как от шпенглеровского, так и других, рассмотренных нами выше.
Сорокин полагает, что кризис современной цивилизации не случайная, а неизбежная, внутренне обусловленная черта мирового исторического процесса, подчиненная определенным законам.
Социокультурные суперсистемы, по Сорокину, организуются вокруг фундаментальных принципов понимания реальности. Он выделяет три суперсистемы: идеациональную (умозрительную), в которой подлинной реальностью полагалось сверхчувственное, трансцендентное начало мира, доступное лишь вере и сверхчувственной интуиции; чувственную, светскую, опирающуюся на посюстороннюю данность реальности в восприятии; промежуточную «идеалистическую», в которой две первые достигают определенного компромисса.
Диагноз Сорокина современной ему социальной ситуации заключается, как мы видим, в том, что происходит разрушение
86 Там же. С. 433.
доминирующей «чувственной системы евро-американской культуры» [87]. Эта культура наложила отпечаток на все основные компоненты западной культуры и общества и сделала их также преимущественно чувственными. По мере разрушения чувственной формы культуры разрушаются и все институциональные компоненты жизни. Поэтому кризис является тотальным, или интегральным по своей природе, он несравнимо более глубок и глобален, чем обычный социально-политический катаклизм.
В эпохи глобальных кризисов, согласно Сорокину, старая суперсистема пребывает в состоянии дезинтеграции, нарастания патологичности и дисфункциональности институтов, увеличения относительности и ложности господствующих ценностей, накопления плохо разрешаемых антагонизмов и конфликтов.
87 Сорокин П. Указ. соч. С. 431.
88 См.: Sorokin P.A. Crisis of Our Age. N.Y., 1991; Hunger as Factor in Human Affairs. Univ. Press of Florida, 1975.
89 Более подробно о концепции П. Сорокина см.: Голосенко И.А. Проблема кризиса общества и культуры в социологии Питирима Сорокина // Российская социология. М., 1997. С. 127-154; Сербенко Н.И., Соколов А.Э. Кризис культуры как исторический феномен // Философские науки. 1990. № 7. С. 32-39.
Обращаясь к оценке современной ситуации, Сорокин констатирует, что настоящий «кризис чрезвычаен в том смысле, что он, как и его предшественники, отмечен необычайным взрывом войн, революций, анархии и кровопролитий, социальным, моральным, экономическим и интеллектуальным хаосом; возрождением отвратительной жестокости, временным разрушением больших и малых ценностей человечества; нищетой и страданием миллионов — потрясениями значительно большими, чем хаос и разложение обычного кризиса» [90].
Разумеется, никто из отдельных людей — ни Гитлер, ни Сталин, ни Муссолини — не могли вызвать кризис такого масштаба. Наоборот, существующий кризис создал их, они лишь его инструменты и марионетки. Их можно устранить, но от этого кризис не прекратится, считает Сорокин. Пока не исчерпается сама социокультурная ситуация, она будет рождать новых Гитлеров, Сталиных, Черчиллей и Рузвельтов.
Сорокин предложил своеобразную типологию кризисов.
Сорокин считает такой процесс неизбежным и имеющим позитивный смысл; «Все великие культуры, сохранявшие творческий потенциал, подверглись как раз таким изменениям. С другой стороны, культуры и общества, которые не изменяли форму и не смогли найти пути и средства передачи, стали инертными, мертвыми и непродуктивными. Немезида таких культур — стерильность, непродуктивность, прозябание. Таким образом, вопреки
90 Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 432
91 Sorokin P.A. Crisis of Our Age. N.Y., 1991.
диагнозу шпенглерианцев, их мнимая смертная агония была не чем иным, как острой болью рождения новой формы культуры, родовыми муками, сопутствующими высвобождению новых созидательных сил» [92].
Поскольку такие интегральные кризисы случаются не чаще, чем раз в пять-шесть веков, то Сорокин даже отмечает, что ему, как социальному мыслителю, в чем-то повезло: «Предоставлен редкий шанс жить, наблюдать, мыслить и действовать в котле такого мирового пожарища. Если мы не в силах остановить его, то следует хотя бы попытаться понять его природу, причины и последствия. Если же мы сможем это сделать, то, вероятно, в некоторой степени сократим его трагический хор, смягчим его последствия» [93].
Исходя из такого понимания кризиса в своих послевоенных работах Сорокин главное внимание уделял изучению тех социальных феноменов (альтруизм, сотрудничество и т.п.), которые, как ему казалось, являются предвестниками новой интегральной формы культуры.
Сорокин предложил план «моральной реконструкции человечества, предполагающий перестройку всей системы экономических, политических, семейно-бытовых, эстетических, религиозных и межгосударственных отношений на основе принципов «любви, альтруизма и свободного сотрудничества» всех людей и групп, противопоставленных социальной несправедливости, классово-групповому эгоизму, этнической и расовой ненависти, культурным антагонизмам и отчуждению.
92 Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 433.
Источник
Проблема кризиса культуры в теории Питирима Сорокина
В своих многочисленных трудах он рассматривал историю человечества как последовательную смену неких социокультурных суперсистем, объединенных периодически меняющимся единством ценностей, норм и значений. Под воздействием «двойственной» природы человечества: существа мыслящего и существа чувствующего, и формируется каждая культурная суперсистема. Исходя из этого, он выделял три типа культуры: два противоположных друг другу типа
– идеациональный, если преобладает «истина веры», и чувственный тип, если преобладает «истина чувств», и третий – смешанный, промежуточный между ними тип – идеалистический, где «человеческими умами будет руководить истина разума».
Идеациональная культура, по своей сути, религиозна. Она основана «на принципе сверхчувственности и сверхразумности Бога, как единственной реальности и ценности»[2.
Идеациональное искусство нацелено на религиозную тематику, где доминирующим сюжетом является сверхчувственное царство Бога, героями – сам Бог, ангелы, святые и грешники, тайны мироздания, искупления, распятия, спасения и другие трансцендентные события.
Чувственная (или сенситивная) культура является антиподом идеациональной.
Сенситивное искусство живет и развивается в мире чувств. Его темпами и персонажами являются реальные события и представители различных социальных групп. Задача искусства – доставить удовольствие зрителю, слушателю или читателю, снискать у него успех, признание и славу. Стиль сенситивного искусства натуралистичен, свободен от любого символизма. Создателем такого искусства являются профессиональные художники. Однако «рядом с этими великолепными достижениями, — подчеркивает Сорокин, — наше чувственное искусство заключает в себе самом вирусы разложения и распада…», которые «и обращают многие добродетели чувственного искусства в его же пороки»[6]. По мысли философа, искусство становиться «музеем социальной патологии» И все же Сорокин далек от пессимизма: на смену разрушительным тенденциям чувственного искусства он ожидает приход нового, и скорое всего идеационального искусства.
Третьей суперсистемой, по мысли Сорокина, является идеалистическая культура. Она связывает сверхчувственный и сверхрациональный аспект, выступая как промежуточная и переходная между вышеназванными суперсистемами. Для главных составляющих идеалистической культуры действует исходный принцип: реальная действительность многообразна, в ней задействованы чувственная и сверхчувственные стороны, сочетаются идеациональные и сенситивные ценности.
По мнению Питирима Сорокина, состояние, в котором сейчас находится западное общество, представляет собой «трагическое зрелище начавшегося распада их чувственной суперсистемы. Поэтому ближайшее будущее …будет проходить под знаком перехода к новой идеациональной или идеалистической фазе со всеми явлениями, сопровождающими подобный процесс».
Как считал Питирим, западное общество и его культура должны будут пройти четыре основные фазы состояния, прежде чем родится новая культурная система с новым сознанием у общества.
Кризис-катарсис-харизма-воскресение – это фазы, через которые проходила большая часть предыдущих великих кризисов в Древнем Египте, в
Вавилоне, в Индии и Китае. И зарождение и распространение великой христианской культуры средневековья произошло, пройдя кризис чувственной греко-римской культуры.
Источник
По мнению сорокина кризис чувственной культуры можно рассматривать как этап
Целью данной статьи является реконструкция концепции личности в условиях кризиса западной культуры одного из крупнейших мыслителей XX века — П. Сорокина и актуализация конструктивного потенциала этой концепции.
Судьба личности и кризис западной культуры всегда являлись для П. Сорокина одним их приоритетных направлений исследований. Основу концепции личности в условиях кризиса культуры составляет его теория социокультурной динамики. На основе этой общей теоретической системы П. Сорокин ставит своеобразный диагноз кризиса современной западной культуры с позиций абстрактного гуманизма или, выражаясь языком Сорокина, с позиций сторонника идеациональной интеграции культуры. Фактически весь «научный анализ» Сорокиным кризиса западной культуры сводится к оценке западной чувственной культуры в стадии дезинтеграции с позиции идеациональной интеграции культуры. Рассмотрим подробно диагноз, поставленный Сорокиным современной западной цивилизации.
Общая суть этого диагноза — распад чувственной социокультурной суперсистемы современного западного общества, дезинтеграция чувственной культуры и социальной системы, основанной на чувственной культуре. «Это — кризис искусства и науки, философии и религии, права и морали, образа жизни и нравов. Это — кризис форм социальной, политической и экономической организаций, включая формы брака и семьи. Короче говоря, это — кризис почти всей жизни, образа мыслей и поведения, присущих западному обществу. Если быть точным, этот кризис заключается в распаде основополагающих форм западной культуры и общества последних четырех столетий» [5, с. 429]. У этого кризиса есть две стороны: 1) кризис ценностей чувственной западный культуры, 2) кризис социальных отношений западного общества. По Сорокину, определяющей является первая сторона. Дезинтеграция, распад чувственной культуры, ее основных ценностей ведет к социальной дезинтеграции западного общества. «По мере разрушения чувственной формы культуры разрушаются и все другие компоненты нашего общества и культуры» [5, с. 431].
Содержание кризиса ценностей состоит в следующих основных чертах: 1) атомизация чувственных ценностей, 2) их предельная материализация, утрата всякой духовности, связи с божественным, абсолютным, 3) творческое бесплодие или упадок творческого потенциала, 4) релятивизация ценностей. Все это ведет к тому, что ценности чувственной культуры утрачивают свою интегрирующую культурную функцию и приобретают деструктивную функцию. Чувственные ценности «. будут все глубже погружаться в мерзость социокультурной клоаки, обретут не конструктивный, а прогрессирующе деструктивный характер и предстанут скорее экспонатами музея социокультурной патологии, чем вечными ценностями Царства Божия» [6, с. 880]. Итогом такой деградации чувственных ценностей станет культурная и социальная дезинтеграция общества. «Наступит царство умственной, моральной, эстетической и социальной в анархии» [6, с. 880]. Одновременно с этим произойдет и деградация личности. «Чувственная суперсистема нашей культуры будет все больше напоминать «место культурного демпинга», наполненное беспорядочной массой элементов, лишенных единства и индивидуальности. Превратившись в такой базар, она окажется жертвой случайных сил, делающих из нее скорее «исторический объект», нежели самоуправляемый и живой субъект» [6, с. 882].
Содержание кризиса социальных отношений состоит в следующих основных чертах: 1) распад договорных социальных связей, 2) замена этих связей принудительными связями, диктатом грубой силы или анархией, 3) всплеск войн, революций, политических и экономических кризисов, конфликтов, потрясений, 4) усиление социальной и культурной поляризации общества.
Кризис ценностей Сорокин подробно анализирует в следующих основных сферах духовной культуры: 1) искусстве, 2) философии, 3) науке, 4) религии, 5) этике и 6) праве. Кризис в искусстве выражается в разрушении чувственной формы искусства. «Во второй половине XIX и в начале XX века чувственное искусство достигло стадии зрелости и с этого момента становится бесплодным и внутренне противоречивым. Все возрастающая бессодержательность делает искусство все более стерильным и, следовательно, отвращает от него. Его все возрастающие внутренние противоречия усиливают присущий ему дуализм и разрушают его единство, то есть самую его природу» [5, с. 448]. Конкретные выражения этого разрушения многообразны: 1) превращение искусства в товар, предназначенный для продажи, 2) превращение искусства в средство развлечения, удовольствия, релаксации (эстетическое потребительство), 3) десакрализация, антисоциальность, безнравственность, антирелигиозность искусства, 4) «тенденция ко все более поверхностному отражению и воссозданию самого чувственного мира» [5, с. 453], 5) концентрация чувственного искусства на патологических типах людей и событиях, 6) смысловая и стилевая дезинтеграция, эклектицизм, 7) все возрастающее подчинение «качества количеству, внутреннего содержания и гения техническим средствам и приемам» [5, с. 458].
Кризис в чувственной философии и науке, или системе истины и знания, выражается в декадентском эмпиризме. Основные проявления его в философии: 1) стирание «границ между чувственной истиной и ложью, реальностью и вымыслом, законностью и утилитарной полезностью» [5, с. 480], 2) крайний релятивизм истины («Так как эмпирическая истина относительна и изменчива у разных людей, групп и при разных обстоятельствах и в большинстве случаев представляет собой определенную идеологию, то такое положение, естественно, приводит к полному стиранию разницы между истиной и ошибкой. Создается впечатление, будто каждый наделен правом считать истинным то, что он пожелает» [5, с. 481]), 3) материалистический уклон философии, 4) отделение сужающегося эмпиризма от социальных ценностей — религии, добра, красоты. Сорокин видит кризис чувственной философии в развитии таких течений современной западной философии, как неокантианский агностицизм, эмпириокритицизм, логический позитивизм, прагматизм, операционализм, материализм. Критикуя материализм, Сорокин ведет речь о вульгарном, механистическом или метафизическом материализме, отождествляя его с материализмом вообще. Для Сорокина кризис классического идеализма в XX веке тождествен с кризисом всей философии чувственной западной культуры.
Кризис западной чувственной науки выражается, по Сорокину, в следующих проявлениях: 1) отделение научного знания от нравственных, религиозных и эстетических ценностей. «Безразличие эмпирической науки к добру и красоте сделало ее аморальной и даже циничной. Она оказалась, таким образом, готовой служить любому барину, будь то Бог или мамона, любой цели, социально полезной или вредной, созидательной или разрушительной» [5, с. 484]. Наука, т.о., превратилась в средство разрушения культуры и общества в руках «современных варваров»; 2) теоретическая слабость эмпирической науки, которая выражается в неспособности эмпирической науки осмыслить сложность и многообразие современного мира. Особенно это касается гуманитарных или социальных наук; 3) бесплодность или «стерильность» чувственной науки, которая особенно ярко видна в области гуманитарных наук, но ее симптомы Сорокин видит и в естественных науках в виде снижения количества открытий и изобретений; 4) практическая неэффективность науки в решении проблем развития общества. «Несмотря на все находящиеся в нашем распоряжении общественные и естественные науки, мы не способны ни управлять социально-культурными процессами, ни избегать исторических катастроф» [5, с. 487]. По поводу отмеченных Сорокиным проявлений кризиса чувственной западной науки мы должны отметить, что, во-первых, его первый аргумент о губительном могуществе науки противоречит остальным аргументам о стерильности и слабости науки. Утверждения о стерильности и бесплодности науки XX века противоречат фактам. Во-вторых, сущность кризиса науки, выраженная в ее дегуманизации, заключена не в порочности эмпирических и материалистических основ науки, а в дегуманистическом характере современного капитализма, находящегося в стадии перманентного кризиса.
Сущность кризиса современной западной чувственной этики и права заключается, по Сорокину, «. в постепенной девальвации этических и правовых норм» [5, с. 500]. Эта девальвация ведет к трем основным негативным процессам. Во-первых, этические и правовые ценности и нормы превращаются из абсолютных ценностей в средство маскировки эгоистических, материальных интересов отдельных личностей и социальных групп. «Постепенно их начинают интерпретировать как дымовую завесу, скрывающую прозаические интересы, эгоистичные желания и особенно страсть к материальным ценностям» [5, с. 500]. Во-вторых, нравственные и правовые ценности используются властной элитой для порабощения и обмана эксплуатируемых социальных групп. «Они . деградировали и снизились до статуса средства, используемого умными плутократами для одурачивания эксплуатируемых простаков» [5, с. 500]. Все отмеченные Сорокиным проявления кризиса нравственности и права отнюдь не появились в XX веке. Двойственность системы морали и права, использование их как средства порабощения угнетенных классов, диктат силы — все это постоянные и вечные признаки любого классового общества, а вовсе не симптомы кризиса чувственной этики и права.
Кризис в политической сфере, по мнению Сорокина, выразится в отчуждении власти от интересов общества, ужесточении и дегуманизации власти, ее политической неустойчивости. «Дряхлые, бесчеловечные и тиранические правительства вместо хлеба будут давать народам бомбы, вместо свободы — нести смерть, вместо закона — насилие, вместо созидания — разрушение. Их нахождение у власти будет, как правило, краткосрочным и неустойчивым» [5, с. 500]. Кризис свободы состоит в ликвидации основных гражданских и политических свобод, в превращении их в пустой миф или видимость. Действительными правами и свободами будет пользоваться только господствующее меньшинство, а для подчиненного большинства свободы станут лишь ширмой или маскировкой насилия господствующих классов.
Экономический кризис Сорокин описывает наиболее поверхностно. Он не исследует ни сущности, ни проявлений кризиса производственных отношений и экономической системы современного капитализма, а ограничивается общим замечанием о спаде экономического производства в период кризиса. «В условиях растущей моральной, умственной и социальной анархии и деградации творческие способности чувственной ментальности, а также производство материальных ценностей будут убывать; участятся депрессии, материальный уровень жизни снизится» [6, с. 883]. Это замечание Сорокина совершенно противоречит реальным фактам гигантского роста экономики XX века.
Своеобразным интегральным выражением кризиса ценностей и кризиса социальных отношений у Сорокина выступает кризис личности. Этот кризис имеет также две стороны: 1) кризис научно-философского представления о личности или о человеке (ценностная сторона), 2) кризис личностного сознания и поведения. Кризис сознания и поведения личности, во многом производный от кризиса современной западной культурной ментальности, и в частности от вульгарно-материалистического искажения, принижения сущности человека, выражается в дезинтеграции чувственного сознания личности и в дезинтеграции поведения личности. «Все это благоприятствует взрыву стихийных сил в человеке и приводит его к тому, что он начинает относиться к своим собратьям, к каждому в отдельности или ко всем вместе, как к материальным атомам, комбинациям электронов и протонов, или как к чисто биологическому организму. Ореол святости низвергнут с человека и его ценностей; людские отношения и социально-культурная жизнь деградировали до уровня жестокой борьбы» [5, с. 484]. Одним словом, происходит духовная деградация личности. а поведение личности деградирует до уровня биологической борьбы за существование. «В обществе, которое раздираемо такими противоречивыми тенденциями, духовно-нравственными коллизиями, сложно сформировать гармоничную, духовно и физически развитую личность, так как общество потеряло свои идеалы, образцы и ориентиры. Происходит резкое падение патриотизма как следствие кризиса, поразившего общество. Материальные ценности становятся более важными, чем духовные, а принцип обогащения приоритетным» [1].
Дезинтегрированной, опущенной до уровня животного личности Сорокин противопоставляет альтернативный идеал духовной, интегрированной на основе идеационной, или идеалистической, ментальности личности. «Самая насущная потребность нашего времени — это человек, способный контролировать себя и свои желания, с сочувствием относящийся к своим ближним, понимающий и ищущий вечные ценности культуры и общества, глубоко осознающий свою личную ответственность в мире» [6, с. 794].
Обрисованный нашим мыслителем глобальный кризис чувственной культуры сочетает в себе два противоположно направленных процесса: 1) дезинтеграцию чувственной культуры и основанного на ней общества, 2) рождение новой идеациональной культуры и новой идеациональной социокультурной интеграции. Главная тенденция XX века, по Сорокину: «a) нарастающий упадок чувственной культуры, общества, человека и b) появление и постепенный рост первых компонентов нового (идеационального или идеалистического) социокультурного строя» [6, с. 885]. Действие этих двух тенденций Сорокин описывает как глобальную борьбу старой умирающей чувственной культуры и рождающейся новой культуры. «Борьба между силами когда-то бывшего творческим, но теперь уже почти истощившегося чувственного порядка и только еще зарождающимися творческими силами нового — идеационального, или идеалистического — порядка непрерывно происходит во всех сферах общественной и культурной жизни» [6, с. 886-887].
Оценивая в целом сорокинский анализ кризиса западной культуры, мы должны указать на ряд слабых мест этого анализа. Во-первых, по сути, это не научный анализ, а пророческое обличение дегуманизации западной цивилизации с позиций абстрактного гуманизма. Только кто поставил Сорокина судьей? Кто возвел его в пророки? И совместимо ли пророческое обличение с научным познанием? Во-вторых, это не исследование объективных закономерностей и причин происхождения и развития кризиса, а взгляд идеационального интегралиста на сумерки дезинтеграции чувственной культуры. Сорокин констатирует, что чувственная культура Запада пришла в упадок. Почему? — этот вопрос остается без ответа. Нельзя считать удовлетворительным ответом абстрактную ссылку на синусоиду социокультурных флуктуаций. В-третьих, вместо научного анализа путей выхода западной культуры из кризиса мы видим упование на ту же синусоиду флуктуаций, дополненную не менее абстрактным и полуутопическим описанием стадий кризиса и выхода из кризиса. В-четвертых, вместо изучения причин кризиса западной цивилизации Сорокин дает описание его внешних проявлений, причем не исследует взаимобусловливающие связи этих внешних проявлений друг с другом. В-пятых, констатировав на зыбких основаниях абстрактного гуманизма и спекулятивно-идеалистической философии истории факт дезинтеграции западной культуры, наш самоназванный пророк поднимает знамя новой идеациональной гуманистической интеграции западной культуры. В данной ипостаси он уже открыто выступает не как ученый, а как проповедник нового гуманизма, хотя субъективно он ощущает себя именно ученым и представляет себя как объективного и бесстрастного ученого. Вся беда, или ахиллесова пята, сорокинского гуманизма заключается в социальной абстрактности его гуманизма, в несостоятельности подведенной под него спекулятивно-идеалистической философии истории. Поэтому-то наш порок никем не был понят и услышан. Кого могут заинтересовать абстрактные обличения и пророчества, заменяющие научный анализ действительного кризиса современной западной цивилизации?
«Позитивные изменения кризисного западного общества не могут быть осуществлены грубым внешним принуждением, даже если оно применяется праведным меньшинством к нежелающему грешному большинству. Такие революции и войны, по существу, выражают наименее творческие и наиболее деструктивные силы бессознательного и биологического бессознательного, освобожденного от контроля сознания и сверхсознания. Ненависть, насилие и кровопролитие почти неизменно порождают ответные реакции ненависти насилия и кровопролития» [7, с. 231].
«Остается только путь мирной альтруистической революции. Эта революция должна осуществиться двумя путями: 1) путем личного нравственного самосовершенствования, 2) путем альтруистического преобразования современных социокультурных институтов и организаций. План Сорокина, предлагаемый как путь спасения человечества из современного кризиса, является крайне абстрактным и утопичным. Это, скорее, даже не план, а наивный призыв к испорченному обществу и испорченной личности: станьте лучше, а то погибнете! Возможно ли реализовать этот план? Полной убежденности в этом у П. Сорокина нет!» [4, с. 209]. Сорокин бичует пороки западного общества и описывает позитивную альтернативу, но не может обосновать реальных путей альтруистической трансформации, не может убедительно обосновать, как перейти от существующего несовершенного, гибнущего общества к новому совершенному. Поэтому-то вся справедливая и местами весьма эмоциональная критика западного общества и культуры П. Сорокиным и красочные описания социального идеала будущего общества провисают в воздухе, остаются пустыми абстракциями.
Рецензенты:
Бардаков А.И., д.филос.н., профессор, профессор кафедры философии и социологии, ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ», г. Волгоград.
Данакари Р.А., д.филос.н., профессор, профессор кафедры философии и социологии, ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ», г. Волгоград.
Источник