Bookitut.ru
Твое письмо дошло.
Любви не просят — она никогда не добывается просьбами.
Любовь приходит через отдавание — это наше собственное эхо.
Ты чувствуешь мою любовь, струящуюся к тебе, потому что ты стала рекой любви, текущей ко мне, а когда твоя любовь будет так течь ко всему, ты обнаружишь, что весь мир течет в любви к тебе.
Отвечать безусловной любовью ко всему, ко всему сущему, — это переживание бога.
Могут ли два человека когда-нибудь встретиться?
Это ведь просто невозможно на этой земле, общение кажется невозможным — но иногда невозможное случается.
Как это случилось недавно.
Находясь рядом с тобой, я ощутил, что встреча возможна, и общение тоже, и даже без слов.
Мне ответили твои слезы.
Я глубоко благодарен за эти слезы.
Такой отклик очень редок.
Я видел твою Мадху Шала, видел снова и снова.
Если бы я умел петь, я бы пел ту же, звучащую там, песню.
Я называю это саньясой, настоящей саньясой, которая принимает мир с радостью.
Не едины ли сансара и мокша?
Дуализм существует в невежестве, а в знании есть только единое.
О, может ли на самом деле быть религией то, что не умеет ни петь, ни танцевать песни блаженства и любви?
Я слышал, что ты скоро должна приехать сюда.
Приезжай, приезжай поскорей.
Разве можно доверять времени?
Посмотри — вот утро, и всходит солнце.
Сколько пройдет времени, прежде чем оно зайдет?
Я един со всем — в красоте, в безобразии, что бы ни было, там есть я.
Не только в добродетели, но и в грехе я тоже соучастник; и не только рай, но и ад тоже мой.
Будда, Иисус, Лао-цзы — быть их наследником легко.
А Чингисхан, Тимур и Гитлер?
Они тоже во мне!
Нет, не половина — я есть все человечество!
Что бы ни было присуще человеку, оно присуще и мне — цветы и шипы, тьма вместе со светом.
И если нектар мой, чей тогда яд?
Нектар и яд — и то и другое мое.
Переживающего это я называю религиозным, ведь только боль такого переживания сможет революционизировать жизнь на земле.
Я получил твое письмо.
Я был на самом деле очень рад получить его, особенно потому, что ты послал чистый лист.
Но я прочел там все, что ты не написал, но хотел написать.
Кроме того, что могут сказать слова?
Даже после написания то, что хотелось сказать, остается ненаписанным.
Так что твое безмолвное письмо прекрасно.
Как и бывает, когда ты приходишь ко мне, ты но большей части безмолвен, но твои глаза все рассказывают, как и твое молчание.
Тебя тронула какая-то глубокая жажда, тебя позвал какой-то неведомый берег.
Когда бы Бог ни взывал, он взывает именно так — но сколько же ты будешь стоять на берегу?
Взошло солнце, и ветрам не терпится наполнить паруса лодки!
Я получил твои письма — но они не просто письма, они — стихотворения, рожденные любовью, любовью и молитвой, ведь где любовь, там и молитва.
Так что это возможно — ухватывать проблески Бога через любимого человека, ведь любовь дает глаза, способные увидеть Бога.
Любовь есть дверь, через которую он появляется.
Так что, когда любишь все, Бог становится видимым во всех вещах.
Часть и целое на самом деле не противостоят друг другу: глубокая любовь даже к кому-нибудь одному в конце концов распространяется на все, потому что любовь растворяет «Я», оставляя «не-Я».
Любовь как солнце, личность — как замерзший лед.
Солнце любви растапливает айсберги, оставляя безграничный океан.
Таким образом поиск любви на самом деле является поиском Бога, потому что любовь растапливает и разрушает; потому что только любовь растапливает и разрушает.
Она есть и рождение, и смерть.
В ней умирает «Я», и рождается все.
Гак что, конечно, в ней есть боль — как в рождении, так и в смерти.
Любовь — это глубокая мука рождения и смерти.
Но цветущая в тебе поэзия указывает на то, что ты начал переживать радость, скрывающуюся в муках любви.
Твое письмо наполнило мое сердце радостью.
Ты стоишь на пороге великой революции; теперь, даже если ты захочешь убежать, я тебе не позволю этого сделать.
Тебе, безусловно, придется погибнуть в этом, чтобы ты смог родиться заново.
Золото должно пройти через огонь — только так оно очищается.
Любовь для тебя — огонь, и я молюсь Богу, чтобы твое эго сгорело в нем.
Тогда, если придет любовь, придет и молитва; молитва невозможна без любви.
Помни, что тело и душа — не две разные вещи.
Видимая часть человека есть тело, невидимая часть есть душа.
Так же и с Богом и материей: Бог видимый — это материя, а то, что невидимо, есть Бог.
Воспринимай жизнь легко и естественно, такой, какой она приходит.
Приветствуй ее в ее нескончаемых формах проявлением полного принятия.
И не навязывай себя жизни; у жизни своя дисциплина, своя мудрость, и те, кто готов жить тотально, не нуждаются в какой-то другой дисциплине или мудрости.
Но ты всегда боялся жизни и поэтому боишься любви.
Теперь жизнь начала проникать в тебя, снося твои защитные стены.
Так что на тебя изливается бесконечная благодать Божия!
Не беги от нее, прими ее с благодарностью, и мои наилучшие пожелания всегда с тобой.
Будь бдительным в состоянии бодрствования, не пытайся быть бдительным во время сна и сновидений.
Если ты станешь бдительным в состоянии бодрствования, то бдительность во время сновидений и сна придет легко — но тебе не нужно что-либо делать для этого.
Действие только создает трудности.
Сон отражает состояние бодрствования: чем мы являемся во время бодрствования — тем мы являемся и во сне.
Если мы спим бдительно, только тогда это — настоящий сон; поток мыслей во время бодрствования становится паутиной сновидений во сне.
Бдительность в состоянии бодрствования начнет отражаться и во сне, и если нет мыслей в состоянии бодрствования, то и сновидения полностью исчезают во сне.
Все остальное в порядке.
Передавай всем мои наилучшие пожелания.
Я был чрезвычайно рад получить твое письмо — настолько же чистое и невинное, как и твое сердце.
Ты хочешь написать то, что не может быть написано, поэтому ты посылаешь пустой лист.
Это хорошо, ведь лучше молчать о том, что невозможно выразить.
Но будь внимателен, тишина тоже говорит, она говорит, и говорит о многом!
Тишина может говорить даже тогда, когда слова бессильны.
Пустота охватывает даже то, что не могут вместить в себя строки.
И вправду, что может воспротивиться объятиям великой пустоты?
Тишина ничего не оставляет несказанным.
Где слова бессильны, тишина полна смысла.
Где заканчивается форма, начинается бесформенное.
Где заканчивается знание (веда), начинается трансцендентальное знание (веданта).
Где умирает знание, начинается запредельное.
Свобода от слова есть истина.
Как мне описать, насколько я счастлив получить твое письмо?
Всякий раз, когда я видел тебя, у меня возникал только один вопрос:
«Как долго ты собираешься сторониться меня?»
Я знал, что тебе необходимо приблизиться ко мне, это было лишь делом времени, так что я продолжал ждать и молиться о тебе.
Для меня молитвенное ожидание есть любовь.
Я также знал, что ты проходишь через муки нового рождения, и что перерождение совсем близко — ведь только это может дать душу твоим песням.
Слова — это форма, а у формы — своя красота, своя мелодия, своя музыка.
Но этого недостаточно, а тот, кому достаточно, остается вечно неудовлетворенным.
Душа поэзии лежит в тишине.
Для меня молитвенное ожидание есть любовь, а пустота — это дверь в божественный храм.
Тебе следует прийти ко мне, я хочу отвести тебя к Богу, ведь как ты сможешь приблизиться ко мне, если сначала не приблизишься к нему?
На самом деле, не приблизившись к нему, ты не сможешь приблизиться даже к себе.
И потом, как только ты приблизишься к нему, ты обретешь ту жизнь, ради которой прожил так много жизней.
Приблизиться к себе значит быть рожденным заново — именно в этом принцип второго рождения.
И помни — даже камни на дороге не просто камни; они тоже ожидают второго рождения, ибо это второе рождение превратит их в алмазы.
Гнаться за желаниями — значит гнаться за миражом.
Это путешествие от одной смерти к другой.
В иллюзии, которой является жизнь, человек умирает так снова и снова.
Но те, кто готов умереть для своих желаний, находят, что и сама смерть погибает для них.
Не ищи ее — разве кто-то находил истину через поиски?
Ведь в поиске присутствует ищущий.
Поэтому не ищи, а потеряй себя.
Потерявший себя находит истину.
Я не говорю: ищи, и ты найдешь.
Я говорю: потерявший себя — найдет.
Я был рад получить твое письмо.
Капле не нужно становиться океаном.
Она уже — океан, ей просто нужно это знать.
То, что есть, — как бы оно ни было — знать его так, как оно есть, и есть истина.
А истина освобождает.
Жизнь есть безграничное таинство, поэтому те, кто наполнен знаниями, лишены жизни.
Жизнь познается только невинными, теми, чья интуиция не покрыта пылью знаний.
Не ищи нирваны как чего-то, противоположного жизни, вместо этого преврати саму жизнь в нирвану.
Знающие так и поступают.
У Догена есть прекрасные слова: «Не стремись к мокше (освобождению); вместо этого позволь всем твоим действиям стать освобождающими».
Я могу сказать это по собственному опыту; и в тот день, когда это произойдет, жизнь становится прекрасной, как цветок в полном цветении, и наполняется ароматом.
Я получил твое письмо по возвращению.
Точно как зерно в земле ждет дождей, так и ты ждешь Бога.
Полное молитвы, охватившее все сердце смирение — дверь, ведущая к нему.
Отпусти себя полностью, подобно плывущей по реке лодке.
Не нужно грести, просто позволь ей свободно следовать течению.
Тебе не надо плыть, просто следуй течению, и тогда река отнесет тебя к океану.
Океан совсем рядом — но только для тех, кто следует за течением, а не плывет.
Не бойся утонуть, ведь этот страх заставляет тебя плыть, — а истина в том, что утонувший в Боге навечно спасен.
И не имей цели, ведь имеющий цель начинает плыть.
Всегда помни: куда бы ты ни добрался, это и есть пункт назначения, поэтому делающий Бога своей целью сбивается с пути.
Там, где ум свободен от всех целей, только там есть Бог.
Я говорю: «Умри для того, чтобы ты мог жить!» Когда семя уничтожает себя, оно становится деревом; когда капля теряет себя, она становится океаном.
Но человек — он отказывается терять себя.
Как же тогда Богу проявиться в нем?
Человек есть семя, а Бог — дерево.
Человек есть капля, а Бог — океан.
Покинь старую колею — лишь мертвые идут избитыми тропами.
Жизнь — это непрекращающийся поиск нового.
Только тот, кому известен секрет, как быть новым, каждое мгновение истинно живет.
Каждое мгновение умирай для старого, чтобы всегда быть новым — в этом суть трансформации жизни.
Истина подобна небу: вечна, беспрерывна, безгранична.
Есть ли дверь, чтобы войти в небо?
И разве есть тот, кто входит в истину?
Если наши глаза закрыты, неба не существует.
Так же и с истиной.
Открыть глаза — это дверь к истине; закрыть глаза — значит закрыть эту дверь к ней.
Где отыскать истину?
Видишь ли, ее ищут внутри самого себя, внутри самого себя, внутри самого себя, внутри самого себя.
Она определенно там.
Тот, кто ищет где-то еще, ее упускает.
Я невероятно благодарен за твое письмо, полное любви.
Я вижу жизнь как целое и не способен видеть ее обрывочно; она уже целое, но, потому что ее так долго видели фрагментарно, она стала извращенной.
Нет никакой политики, никакой морали, никакой религии; есть жизнь, есть Бог, целые и единые.
Это следует искать, узнавать и переживать во всех формах, поэтому я буду продолжать говорить о всех формах жизни.
И это только начало.
Ответы журналистам — это лишь подготовка почвы.
Все пути ведут к одному — некоторым друзьям понадобится время для понимания этой истины.
По природе вещей, эта задержка в понимании истины неизбежна, но искатели истины не устрашатся — смелость есть первое условие в поисках истины.
Помни, что пока духовность не станет философией всей жизни, она бессильна, и только эскаписты найдут в ней прибежище.
Духовность должна быть превращена в силу, духовность должна быть превращена в революцию, только тогда она может быть спасена.
Всем мои наилучшие пожелания.
Человек становится рабом, потому что боится быть один, поэтому ему нужны толпа, общество, организация.
Страх является основой всех социальных институтов, но разве может испуганный ум узнать истину?
Истина требует бесстрашия, а бесстрашие приходит из садханы, а не из общества.
Вот почему все религии, институции и организации являются препятствием на пути истины.
Источник
4 любовных письма Наполеона к Жозефине
16 декабря 1809 года мир узнал об официальном расторжении брака Наполеона I и Жозефины Богарне. Предлагаем вспомнить историю их любви
В 1795 году в салоне своей подруги Жозефина познакомилась с генералом Бонапартом, который был моложе неё на 6 лет. Пара поженилась 9 марта 1796 года. Наполеон усыновил обоих детей Жозефины и в качестве свадебного подарка преподнёс ей золотой медальон с надписью Au destiné («Это судьба»). Однако пока Наполеон находился в разъездах, Жозефина вела светскую и расточительную жизнь. Бонапарт прощал ее измены, оплачивал долги. Позже, поняв, что супруга не может родить ему наследника, Наполеон принял решение о разводе.
Несмотря на то, что брак распался, о нем напоминают сохранившиеся письма.
4 урока любви от Анджелины Джоли
1) 3 апреля 1796 г.
Моя единственная Жозефина, вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один. Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты — единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, — тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье. Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни.
Умереть, не насладившись твоей любовью, — это адская мука, это верный образ полного уничтожения. Моя единственная подруга, избранная судьбою для совершения нам вместе тяжкого жизненного пути, — в тот день, когда твое сердце не будет больше мне принадлежать, — мир утратит для меня всю свою прелесть и соблазн.
2) Мармироло, 17 июля 1796 г.
Я только что получил твое письмо, моя обожаемая подруга; оно наполнило радостью мое сердце. Я очень благодарен тебе за подробные известия, которые ты сообщаешь о себе; твое здоровье, по-видимому, теперь лучше; вероятно, ты уже поправилась. – Очень советую тебе ездить верхом, тебе это должно быть полезно.
С тех пор, как мы расстались, я все время печален. Мое счастье — быть возле тебя. Непрестанно думаю а твоих поцелуях, а твоих слезах, а твоей обворожительной ревнивости, и прелести несравненной Жозефины непрестанно воспламеняют мое все еще пылающее сердце и разум. Когда освобожусь я от всех тревог, всех дел, чтобы проводить с тобой все минуты моей жизни; когда моим единственным занятием будет любить тебя и думать о счастье, говорить тебе и доказывать это? Я пошлю тебе твою лошадь; все же надеюсь, — ты скоро сможешь ко мне приехать.
Недавно еще я думал, что горячо люблю тебя, но с тех пор как увидел вновь, чувствую, что люблю тебя еще в тысячу раз больше. Чем больше я тебя узнаю, тем больше обожаю. Это доказывает ложность мнения Ла-Брюэра, что любовь возгорается внезапно. Все в природе имеет свое развитие и различные степени роста. Ах, молю тебя, открой мне какие-нибудь твои недостатки! Будь менее прекрасна, менее любезна, менее нежна, и прежде всего — менее добра! Никогда не ревнуй и не плачь; твои слезы лишают меня разума, жгут меня. Верь мне, что теперь у меня не может быть ни одной мысли, ни одного представления, которые не принадлежали бы тебе.
Поправляйся – отдыхай — скорее восстанови свое здоровье. Приезжай ко мне, дабы мы, по крайней мере, могли сказать раньше чем придет смерть: «У нас было столько счастливых дней!»
3) 4 августа 1796 г.
Я так далеко от тебя! Меня окружает густой мрак! и это будет длиться да тех пор, пока ужасающие молнии наших пушек, которыми мы завтра встретим врага, рассеют этот мрак.
Жозефина! Ты плакала, когда я с тобой расставался; ты плакала! Все внутри содрогается у меня при одной этой мысли! Но будь спокойна и утешься. Вурмзер дорого заплатит мне за эти слезы!
4) Кальдиеро, 13 ноября 1796 г.
Я больше тебя не люблю. Наоборот, — я ненавижу тебя. Ты — гадкая, глупая, нелепая женщина. Ты мне совсем не пишешь, ты не любишь своего мужа. Ты знаешь, сколько радости доставляют ему твои письма, и не можешь написать даже шести беглых строк.
Однако, чем вы занимаетесь целый день, сударыня? Какие важные дела отнимают у вас время, мешают вам написать вашему возлюбленному? Что заслоняет вашу нежную и стойкую любовь, которою вы так ему хвастались? Кто этот новый соблазнитель, новый возлюбленный, который претендует на все ваше время, мешая вам заниматься вашим супругом? Жозефина, берегитесь, — не то в одну прекрасную ночь твои двери будут взломаны, и я предстану пред тобой.
В самом деле, мая дорогая, меня тревожит то, что я не получаю от тебя известий, напиши мне тот час четыре страницы и только о тех милых вещах, которые наполняют мне сердце радостью и умилением.
Надеюсь, скоро заключить тебя в свои объятия и осыпать миллионом поцелуев, жгущих меня словно лучи экватора.
Источник