ОТРАЖЕНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ В ПЕРЕВОДЕ Воронцова Ю.А.
Брянский государственный технический университет
ISSN (печатный вариант): 2073-0071
Ключевые слова
стилистически окрашенная лексика, денотативное, коннотативное значение, эмоционально-экспрессивная лексика, семантика, stylistically colored vocabulary, denotative, connotative meaning, emotionally expressive vocabulary, semantics
Просмотр статьи
⛔️ (обновите страницу, если статья не отобразилась)
Ваш браузер не поддерживает фреймы
Аннотация к статье
В статье исследуются общие положения стилистически окрашенной лексики, влияние различных экстралингвистических (стилеобразующих) факторов на её употребление; представлена классификация стилистически окрашенной лексики.
Текст научной статьи
Все слова стилистически неравноценны. Одни воспринимаются как книжные, другие — как разговорные; одни придают речи торжественность, другие звучат непринужденно. Исследователи, занимающиеся данной проблемой, по-разному называют эту лексику и соответственно дают свои дефиниции. Одни определяют такую лексику как стилистически окрашенную, другие как стилистически маркированную. Однако, по сути, ученые имеют в виду одну и ту же лексику. Согласно О.С. Ахмановой стилистически окрашенная лексика — это лексические единицы (однозначные слова или отдельные значения многозначных слов), характеризующиеся способностью вызывать особое стилистическое впечатление вне контекста. Эта способность обусловлена тем, что в значении данных слов содержатся, не только предметно-логическая (сведения об обозначаемом предмете) информация, но и дополнительная (непредметная) — коннотации [6, 310]. По определению И.В. Арнольд стилистически маркированная лексика — это «слова, которые наряду с денотативным значением, указывающим на предмет речи, имеют еще коннотативное значение (коннотации), которое складывается из эмоционального, экспрессивного, оценочного и функционально — стилистического компонентов» [2, 153]. О.С. Ахманова дает следующее определение коннотаций: «Дополнительное содержание слова (или выражения), его сопутствующие семантические или стилистические оттенки, которые накладываются на его основное значение, служат для выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов и могут придавать высказыванию торжественность, игривость, непринужденность, фамильярность и т.п.» [6, 198]. М.Н. Кожина полагает что, «те экспрессивные или функциональные свойства дополнительные к выражению предметно-логического и грамматического значений, которые ограничивают возможности употребления этой единицы и тем самым несут информацию стилистического рода, являются стилистической коннотацией языковой единицы» [3, 83]. В информации, заключенной в лексических единицах, могут выражаться не только экспрессивно-эмоциональные коннотации, но и отражаться влияние различных экстралингвистических (стилеобразующих) факторов (сфера общения, жанр, специфика функционального стиля, отношение автора к предмету речи, форма и содержание речи, взаимоотношения между адресантом и адресатом сообщения и др.). Так же в информации заложены и исторически сложившиеся характеристики самого слова, которые содержаться в некоторых лексических единицах (вульгарное, неприличное, устарелое и т. п.), причем одна и та же лексема может совмещать разные характеристики. «Коннотация (от лат. con — «вместе» и note — «обозначаю») — дополнительные эмоционально-оценочные оттенки в значениях слов или грамматических форм, сопутствующих основному (денотативному) значению» [5, 97]. Хотя в лексикологии нет единой классификации стилистически окрашенной лексики, однако в качестве общепринятой считается подразделение стилистически окрашенной лексики на эмоционально-экспрессивную и функционально-стилистически окрашенную (соотнесенную с функциональными стилями русского языка). Эмоционально-экспрессивные коннотации связаны с выражением отношения к предмету, его оценкой. По эмоционально-экспрессивной принадлежности слова можно разделить на две группы: 1) мелиоративные, т.е. выражающие положительную оценку; 2) пейоративные, выражающие отрицательное отношение к высказываемому (происходящему). Среди эмоционально-окрашенных слов М.П. Брандес выделяет: эмоционально-оценочные слова, оценочное значение таких слов представляет собой компонент семантической структуры слова; эмоционально-образные слова, оценочное значение которых характеризуется коннотативностью. Особенность эмоционально-оценочной лексики заключается в том, что эмоциональная окраска «накладывается» на лексическое значение слова, но не сводится к нему, номинативная функция осложняется оценочностью [4, 352]. Согласно М.Н. Кожиной «многие слова не только определяют понятия, но и выражают отношение к ним говорящего, особого рода оценочность. Эти слова в своей семантике уже несут эмоционально-экспрессивный потенциал и поэтому являются стилистически маркированными. Слова этой группы обычно однозначны. Настолько явно определенная оценка, выраженная в их значении, не позволяет употреблять слово в других значениях» [3, 85]. Вторую группу составляют многозначные слова, которые в своем прямом значении зачастую стилистически нейтральны, а в переносном значении имеют яркую оценочность и экспрессивную стилистическую окраску. М.Н. Кожина условно называет их ситуативно-стилистически окрашенными. Третью группу образуют слова, в которых эмоциональность и экспрессивность достигаются большей частью суффиксами. Четвертая группа, точнее, подгруппа, выделяемая в первом разряде слов, состоит из таких лексических единиц, в которых оценочность и экспрессия связанны с традицией употребления. Эмоциональность речи нередко передается особо выразительной экспрессивной лексикой. «Экспрессивность (экспрессия) (от лат. expressio) — значит выразительность, сила проявления чувств и переживаний. В немецком языке немало слов, у которых к их номинативному значению добавляется элемент экспрессии. Во всех этих случаях семантическая структура слова осложняется коннотативностью. Нередко одно нейтральное слово имеет несколько экспрессивных синонимов, различающихся по степени эмоционального напряжения» [3, 90]. Экспрессивная окраска слова наслаивается на его эмоционально-оценочное значение, причем, в то время как у одних слов преобладает экспрессия, у других — эмоциональная окраска. Из-за этого разграничить эмоциональную и экспрессивную лексику невозможно. На эмоционально-экспрессивную окраску слова влияет его значение. Развитию экспрессивных оттенков в семантике слова способствует и его метафоризация. Окончательно проявляет экспрессивную окраску слов контекст: в нем нейтральные в стилистическом отношении единицы могут становиться эмоционально-окрашенными, высокие — презрительными, ласковые — ироническими и даже бранное слово может прозвучать одобрительно. Классификация эмоционально-экспрессивных оттенков еще не создана, но некоторые авторы пытались классифицировать возможные формы выражения эмоциональных отношений. Т.Г. Винокур предлагает следующую шкалу эмоционально-экспрессивных окрасок: «грубость — фамильярность — интимность»; «возвышенная торжественность — деловая официальность»; «порицание — возмущение-негодование»; «радость — веселье — ликование» [1, 20]. Для того чтобы придать тексту большую яркость и выразительность применяют стилистические приемы, используемые в оригинале. Обычно у переводчика есть следующий выбор: либо попытаться скопировать прием оригинала, либо, создать в переводе собственное стилистическое средство, обладающее аналогичным эмоциональным эффектом. Этот принцип называется принципом стилистической компенсации. Для переводчика важна функция стилистического приема в тексте, а не только форма. Это означает определенную свободу действий: грамматические средства выразительности, возможно, передавать лексическими и наоборот; опустив непередаваемые на русский язык стилистические явления, переводчик вернет «долг» тексту, создав в другом месте текста — там, где это наиболее удобно — другой образ, но схожей стилистической направленности. Например: “It cost him damn near four thousand bucks. He’s got a lot of dough, now”. — «Выложил за нее чуть ли не четыре тысячи. Денег у него теперь куча». При передаче стилистических фигур речи — сравнений, метафор и т.п. переводчику каждый раз нужно принять решение: целесообразно сохранить лежащий в их основе образ или в переводе его следует заменить другим. Причиной такой замены могут быть особенности русского словоупотребления, сочетаемость слов и т.п. Если в переводе что-то не так, то виноват именно переводчик, за эстетические и стилистические аспекты текста несет ответственность именно он. Переводчику зачастую мешает его стремление «улучшить» авторский текст, иногда сознательно, иногда бессознательно. Если автор использовал три раза подряд одно и то же прилагательное, переводчик захочет заменить его, потому что это как-то «нехорошо выглядит». Если попытаться разобраться, такая замена иногда оказывается оправданной. Может, на языке оригинала именно в этой области синонимичный ряд беднее, и три одинаковых прилагательных подряд выглядят не неказисто, а вполне нормально. Но может получиться и наоборот — автор стремился подчеркнуть это слово или может, на языке оригинала — это повторение слов, которые неизбежно часто встречаются по грамматическим причинам. Следует разбираться (и принимать какие-то неизбежно субъективные решения). Но нередко бывает так, что вопрос о том, как это было в оригинале и как может восприниматься читателями оригинала и как могло предназначаться автором оригинала просто не всплывает. Надо сделать так, чтобы хорошо читалось в переводе, к сожалению, на практике это часто означает, что надо сделать все гладко. Многие сравнения и метафоры приобрели устойчивый характер и превратились в идиомы. На них распространяются правила перевода фразеологических единиц, т.е. использование эквивалента, аналога и т.д. Например: “to catch fire” — «загореться»; “first night” — «премьера»; “to come to the wrong shop” — «обратиться не по адресу»; “to spill the beans” — «выдать секрет или проболтаться» и пр. Перевод такого явления как метафора требуют особого внимания и максимальной точности, так как переводимое произведение несет в себе образы, которые создал автор как носитель языка, культурных реалий и ассоциаций. Для переводчика трудность перевода заключается в передаче смысла и содержания с максимальной точностью и с учетом особенностей собственной национальной культуры. Основой передачи метафоры в различных языках, могут быть универсальные понятия, основанные на общечеловеческих представлениях о реальности или специфические понятия для отдельно взятой культуры, то есть основанные на представлениях, присущих лишь носителям данной культуры, и которые для носителей другой культуры непонятны. Немалую сложность для перевода представляют развернутые метафоры — образные картины, в которых слово, употребленное в метафорическом значении, вызывает образное значение в связанных с ним словах. Вновь выбор переводчика — либо сохранить образный стержень фигуры подлинника, либо заменить его своим, сохраняя при этом стилистическую направленность, адекватную оригиналу. Достаточно часто дословный перевод невозможен и требуется замена. Каждый такой случай приводит к окказиональным образованиям, предполагающим индивидуальный, творческий подход. Например: “he had one of those very piercing whistles that was practically never in tune. ”- «Свистел он ужасно пронзительно и всегда фальшиво» [7, 15]. К стилистически маркированной лексике относятся так же реалии («щи, борщ, рассольник, квас, калач» — “muffin, haggis, toffee, butter-scotch, sundae” и пр.), окказионализмы (“the President’s energy message” — «заявление президента по проблемам нехватки энергоресурсов в США»; “the Watergate special prosecutor” — «специальный прокуpop, назначенный для расследования так называемого Уотергейтского дела»; “the road plans” — «планы строительства дороги» и т.п.), разговорная лексика (“buck” — «доллар», “bob” — «шиллинг», “quid” — «фунт» и др.), жаргонизмы и т.д. Таким образом, одной из центральных проблем современной лингвистической теории перевода является проблема воссоздания в переводе коммуникативного эффекта оригинала.
Источник
Особенности перевода эмоционально окрашенной лексики и основные аспекты её межъязыковой передачи
Рубрика: Филология, лингвистика
Дата публикации: 23.04.2020 2020-04-23
Статья просмотрена: 794 раза
Библиографическое описание:
Абдуллаев, М. А. Особенности перевода эмоционально окрашенной лексики и основные аспекты её межъязыковой передачи / М. А. Абдуллаев, Р. Х. Навбатова, Г. Г. Балабонова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2020. — № 17 (307). — С. 436-439. — URL: https://moluch.ru/archive/307/69111/ (дата обращения: 12.10.2021).
Представленная статья рассматривает одну из наиболее важных и актуальных на сегодняшний день особенности перевода — передачу эмоционально-окрашенной лексики. Перевод как таковой можно рассматривать как комплексную форму общения. Эмоционально-окрашенная лексика, в силу того что в ней проявляются отношение человека к определенному предмету, экспрессия, национальное мышление и восприятие мира, сама представляет собой достаточно сложную систему, что вдвойне усложняет процесс ее передачи на другой язык.
Ключевые слова:экспрессия, эмоциональная окраска, метафоричность, интерпретация, эквивалент, коннотация.
This article presents one of the most important and relevant to date features of translation — the transfer of emotionally-colored vocabulary. Translation as such can be considered as a complex form of communication. Emotionally-colored vocabulary, due to the fact that it shows a person’s attitude to a specific subject, expression, national thinking and perception of the world, is itself a rather complex system, which doubly complicates the process of its transmission to another language.
Keywords: expression, emotional coloring, metaphorical, interpretation, equivalent, connotation.
Основными трудностями при переводе эмоционально-окрашенной лексики являются, следующие проблемы: сохранение эмоционально-оценочных коннотаций, образного компонента и лексической ассоциативности и перевод эмоционально-оценочной лексики требует привлечения особой комплексной переводческой технологии.
Перевод стилистически окрашенной лексики обычно представляет дополнительные затруднения, так как поиски эквивалента для лексемы оригинала усложняются наличием в ней, помимо денотативного, коннотативного значения. Избранный при переводе эквивалент должен отразить все многообразие функций лексических единиц оригинала, в том числе развитие в нем экспрессивной и эмоциональной коннотации. Это объясняет необходимость лингвистического анализа произведения и его переводов в сопоставительном аспекте.
Стилистический аспект перевода крайне важен, необходимо помнить, что у переводчика, не могло и не может получиться качественного литературного перевода без грамотной стилистической передачи подлинника. От того, насколько стилистически верно передан оригинал, будет зависеть и общее качество перевода. Крайне важным в этом свете является мастерство переводчика. Экспрессия и эмоциональная окраска слов в художественном произведении придают большую выразительность тексту, и их грамотная стилистическая передача также влияет на конечный результат перевода. Закономерно, что для литературоведов, языковедов, культурологов главные и наиболее интересные проблемы связаны с художественным переводом.
Художественный перевод — настоящее искусство и творчество. Переводчики же считают художественный перевод одним из самых сложных.
Художественный стиль — пожалуй, наиболее полный описанный из функциональных стилей. Вместе с тем, вряд ли из этого можно сделать вывод о том, что он наиболее изученный. Это объясняется тем, что художественный стиль — самый подвижный, творчески развиваемый из всех стилей. Художественный стиль не знает никаких преград на пути своего движения к новому, ранее неизвестному. Более того, новизна и необычность выражения становится условием успешной коммуникации в рамках этого функционального стиля.
Разносторонние темы, затрагиваемые в художественных текстах (жизнь человека, его внутренний мир), средства, которые используются для раскрытия их, также достаточно разнообразны. При этом каждый подлинный художник слова стремится не к тому, чтобы слиться со своими коллегами по перу, а наоборот, выделиться, сказать что-то по-новому, привлечь внимание к читательской аудитории.
Говорят, что надо изучать не слово, а именно контекст. Однако в художественном произведении далеко не все зависит от контекста. «У слова и до его реализации в речи есть лексическое значение, признанное носителями языка и известное им. Без опоры на него никакие контекстуальные оттенки, как правило, возникнуть не могут. Во-вторых, в теории перевода слово изучается как реализованная в контексте лексическая единица, иначе говоря, оно рассматривается обычно в одном своем значении со всеми сопутствующими ему оттенками, зависящими от контекста любого уровня и определяемыми художественным целым. В-третьих, слово нуждается в «реабилитации» [1, 5].
Язык художественной литературы, несмотря на свою неоднородность и авторскую индивидуальность, все же имеет ряд специфических отличительных особенностей. Языку художественной литературы присущи широкая метафоричность, образность языковых единиц почти всех уровней, использование синонимов всех типов, многозначности, разных стилевых пластов лексики.
Одним из этапов художественного перевода является восприятие текста и оценка знаковых свойств текста. Восприятие текста представляется достаточно сложным сенсорно-мыслительным процессом, основанным на разнообразных видах и формах аналитической, и синтезирующей работы органов чувств и мозга. Эмоциональная реакция переводчика на исходный текст определяется как собственными свойствами текста, так и необходимостью установления аналогии между сложными информационно- семиотическими системами. Т. А. Казакова выделяет следующие этапы при восприятии художественного текста и в общей переводческой оценке:
− устойчивое эмоциональное впечатление от понимания исходного знака;
− эмоциональное состояние в процессе поиска соответствий;
− общее эмоциональное впечатление от созданного самим переводчиком художественного подобия исходному тексту.
«Эмоциональная окраска рациональных процессов освоения исходного текста и воссоздания его в виде подобия на языке перевода создает благоприятную основу для воображаемых знаковых конфигураций во внутренней речи переводчика» [3, 233].
Передача языка художественной литературы подчас представляется весьма не простой задачей. B. C. Виноградов выделяет два этапа в процессе перевода художественной прозы: первый связан с осмыслением текста на иностранном языке, второй с воспроизведением текста на родном языке. «Переводчик обязан не только понять текст и осмыслить его как художественное целое, но и воспринять его эмоциональное воздействие. От переводчика обычно требуют знания иностранного языка, умения использовать богатства родной речи и относительное знакомство с тем, о чем идет речь в переводимом произведении. Но этого мало. Переводчик художественной литературы должен уметь чувствовать те эмоции, которые способно вызывать чтение подлинника. Иными словами, переводчику нужно быть чутким рецептором. Вопрос о переводчике как рецепторе, способном сопереживать с автором и проникнуться эмоциональным настроем переводимого произведения, еще не имеет научного обоснования в теории перевода, хотя адекватный перевод, как известно, во многом зависит не только от рационального восприятия произведения, от понимания всего смыслового содержания, но и от точного и достаточно полного восприятия эмоционально-оценочной информации, содержащейся в оригинале» [1, 24]. Так или иначе, переводчик будет вносить в художественный перевод какие- либо элементы собственного восприятия. «Восприняв семантическую и эмоционально-экспрессивную информацию, заключенную в подлежащей переводу фразе, переводчик воссоздает эту информацию в материальных единицах переводного языка, стремясь сохранить ее полный объем. Не подыскивает, как иногда принято думать, соответствия каждому слову и словосочетанию исходной фразы, а «переживает» ее смысл» [1, 28].
При переводе художественной литературы вопрос адекватности перевода всегда стоял весьма остро. Качество художественного перевода рассматривается в несколько ином плане. «В художественной литературе используются образы в широком смысле слова, ибо искусство есть мышление образами. Образность создается писателем самыми разнообразными языковыми средствами, и для этого он пользуется всем богатством языка» [7, 15]. При переводе передача подлинника должна строиться не только на лексических и синтаксических соответствиях. Более важной в этом свете становится задача сохранить тропы и фигуры речи, с целью передачи художественной стилистики произведения. «Основная задача художественного перевода заключается в порождении на ПЯ речевого произведения, способного оказывать художественно-эстетическое воздействие на ПР. Анализ переводов литературных произведений показывает, что в связи с указанной задачей для них типичны отклонения от максимально возможной смысловой точности с целью обеспечить художественность перевода» [5, 253]. Т. А. Казакова в своих работах сравнивает художественный перевод с подобием литературно-творческой игры, в которой, в отличие от литературного творчества, переводчик ограничен условиями формирования и воплощения художественного замысла. «Между исходным художественным произведением и художественным переводом этого произведения переводчик устанавливает неустойчивое и, по всей видимости, относительное равновесие на основе своего личного языкового и культурного опыта, индивидуального видения мира и в меру своего творческого потенциала. Благодаря этому равновесию художественный перевод можно признавать заместителем исходного текста в иноязычной культурной среде» [3, 21–25]. Переводчик создает не столько эквивалент оригинала, сколько иноязычный аналог исходного художественного текста, в виде вторичной знаковой системы, отвечающей литературно-коммуникативным требованиям и языковым привычкам общества на определенном историческом этапе.
Техника перевода не признает модернизаций текста, основываясь на простой логике равенства впечатлений: восприятие произведения современным читателем подлинника должно быть аналогичным современному читателю перевода. Речь не идет о филологически достоверной копии языка перевода на тот момент времени, когда был написан оригинал.
Поиск адекватного эквивалента и грамотная передача литературного замысла автора с сохранением временной эпохи оригинала по сей день остаются актуальным вопросом. Несмотря на то, что изучению языка художественной литературы было посвящено достаточно много работ, и основные принципы, которым должен следовать переводчик, уже известны, вопрос качества перевода до сих пор стоит весьма остро, как при переводе классических произведений, так и при переводе современной литературы. Хотя само понятие «качественный перевод» весьма размыто, многим изданным переводам художественной литературы можно дать весьма хорошую оценку. «Улучшать» перевод можно бесконечно, в итоге все равно не добившись стопроцентной передачи оригинала. Соответственно, и спор о том, как именно, с какой окраской, хотел автор выразить и передать ту или иную фразу, может длиться очень долго. Во многих случаях, имея два или более перевода художественного произведения, можно, путем сравнительного анализа, определить более качественный и точный перевод, но зачастую это становится непосильной задачей, так как во многих случаях в каждом переводе определенного произведения есть свои сильные и слабые стороны. «Автор оригинального произведения является мастером одного языка, а переводчик — мастером двух языков. При условии, что он хороший знаток языка подлинника и в то же время безукоризненно владеет родным языком, для него проблема языковых соответствий практически не существует, за исключением отдельных случаев, подобные которым могут встретиться и в оригинальном творчестве» [2, 83–84].
Из известных работ следует упомянуть содержательную статью В. Коптилова «Этапы работы переводчика», в которой автор разделил весь процесс на три основных этапа:
− анализ оригинала, рассмотрение его содержания, его семантики и стиля,
− поиски в языке перевода и в традиции литературы, существующих на этом языке эквивалентных средств воссоздания важнейших черт оригинала;
− синтез в новое художественное целое черт, выделенных в оригинале и трансформированных в соответствии с особенностями литературного языка периода и множеством других конкретных условий [6, 148–166].
Литературное произведение зачастую удостаивается перевода на другой язык. Это может произойти сразу же после его создания, спустя десятилетия или через сотни лет. Временная дистанция, которая отделяет перевод от оригинала, влияет на творческие цели переводчика и языковые особенности переводного текста.
Исходя из определения, данного Комиссаровым В. Н., под художественным переводом принято считать некий вид деятельности. Его основной задачей является порождение на языке перевода произведения речи, которому свойственно оказывать некоторое художественно- эстетическое воздействии на переводимый язык. И именно из-за этого определения многими критиками отстаивается мнение, что художественный перевод — это прежде всего подвластное художникам слова искусство, которое опирается на критерии эстетики. Подводя черту под вышеизложенным, можно сделать вывод, что именно художественный перевод текстов является как фактом языковым, так и фактом литературным. И только в художественном переводе допустимы максимальные отклонения от переводимого языка, допускается это с одной единственной целью — обеспечить максимальную художественность перевода [4, 120].
Близким к современным подходам к изучению проблемы художественного перевода является концепция трех единств и понятия «интерпретации», предложенные И. Левым: «В целом, говоря о процессе возникновения перевода, можно назвать центральным пунктом переводческой проблематики соглашение трех единств: объективного содержания произведения и его двух конкретизации — в сознании читателя оригинала и в сознании читателя перевода. Эти три структуры неизбежно будут несколько отличаться одна от другой, главным образом, в зависимости от того, до какой степени при их создании проявились оба дифференцирующих фактора: различие между двумя языками и различие в объеме знаний между двумя кругами читателей» [8, 59]. И. Левый отмечал, что из- за несоизмеримости языкового материала подлинника и переводного текста между ними не существует семантического тождества, в связи с чем лингвистически верный перевод невозможен, а возможна только лишь интерпретация. На ее основе И. Левый использует понятие «творческого перевода», концепция которого состоит из трех факторов:
− установление объективного смысла произведения;
− интерпретационной позиции переводчика;
− интерпретации объективной сущности произведения [8, 66–68].
Итак, художественный перевод для нас представляет собой определенный вид творчества и интеллектуальной деятельности, в процессе которой переводчик должен стилистически точно провести параллель между языковыми единицами оригинала и переводящего языка. Проблемой перевода эмоционально-окрашенной лексики занимались многие учёные-лингвисты и переводчики. Каждый из них предлагал свои рекомендации по оптимальным способам их перевода, но все они сходятся во мнении, что помимо необходимости глубокого знания языка эмоций и лексики с эмоциональной окраской от переводчика требуется точная передача всех красок оригинала с сохранением своеобразия эпохи, без опускания информации указанной в оригинальном тексте. Только в таком случае удастся достигнуть наибольшей равноценности в передаче эмоционального заряда той или иной единицы оригинала в переводном тексте.
- Виноградов B. C. Перевод. Общие и лексические вопросы. 2-е изд. Переработанное. — М.: Издательство «Книжный Дом «Университет», 2006. — 240 с.
- Додонов Б. И. Эмоция как ценность. — М.: Политиздат, 1978–272 с. Дридзе Т. М., Леонтьев A. A. Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации) — М.: Наука, 1976. — 263 с.
- Казакова Т. А. Художественный перевод (Теория и практика). — Спб.: Инъязиздат, 2006. — 544 с.
- Комиссаров, В. Н. Лингвистика перевода. — М.: Международные отношения, 1980. — 166 с.
- Комиссаров, В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). — М.: Высшая школа, 1990. — 258 с.
- Коптилов В. Этапы работы переводчика. // Вопросы теории художественного перевода. — М.: Художественная литература, 1971. — 325 с.
- Левицкая Т. Р., Фитерман А. Н. Теория и практика перевода с английского на русский. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1963. — 125 с.
- Левый И. Искусство перевода. — М.: Прогресс, 1974. — 395 с.
Источник