Няня — это звучит гордо 27. День памяти
Мы со Степаном Иосифовичем опять перешли на исключительно деловой стиль общения — ни улыбок, ни посторонних разговоров, ни уж тем более романсов. И как прикажите это понимать? Но мне же не приснился его нежный взгляд, его руки на моей талии, и его слова о неразделенных чувствах.
-Настя, ты балда! — выдала мне определение подруга. — Ты ему нравишься, и это заметили уже все, кроме тебя. Но он боится. Как ты думаешь, легко мужчине не первой молодости, с кучей детей и денег предложить себя молодой, успешной девушке? А если ты посмеёшься над ним? А поверить в искренность твоих чувств думаешь легко, ведь все богатые люди считают, что прежде всего девушкам нравятся их деньги. Возражай!
-Оля, может, ты и права, да мне-то от этого не легче, — вздохнула я.
-Так сделай уже какой-нибудь шаг навстречу, — продолжала советовать Ольга. — Найди предлог остаться с ним наедине, заведи разговор о. романсах, так им любимых!
Двадцатого декабря Степан Иосифович не поехал в офис, Даниил и Диана тоже не пошли на работу, а Алина и Марта в школу. Это был день памяти их мамы. С утра все отправились на кладбище.
-Вы можете остаться дома, — сказал мне Степан Иосифович.
-Я бы хотела поехать с вами, — отважилась я, мужчина кивнул и на двух машинах мы отправились почтить память Марины.
От Саши я знала, что жена Степана Иосифовича поехала к своим родителям, навестить их перед Новым годом.
-Они жили недалеко от Березок, — рассказал мне Саша. — Отцу Марины стало плохо, а погода в тот день была не просто плохая, а очень плохая. Мокрый снег, гололед. Марина не стала вызывать скорую и решила сама отвезли отца в клинику, где он периодически проходил лечение. Её вынесло на встречку, все погибли сразу, отец, мать и она сама. Степан винил себя. Что отпустил Марину одну, что не нашел времени съездить к тестю и теще с ней.
Я спросила, а где родители Степана Иосифовича? Почему не помогли ему с детьми? Оказалось, что они были категорически против того, чтобы принимать Марту и Назару в семью и на этой почве произошел конфликт. С тех пор Степан Иосифович не общается с родителями, а Даниил, Диана и Алина периодически навещают стариков в Москве, но не распространяются об этом при отце.
Погода была точно такая же, как и тот день, когда погибла Марина. Снег залепил все лобовое стекло и дворники не в силах были справится с этим стихийным бедствием. Мне было очень грустно, тревожно и даже представить не могу, как себя чувствовал Степан Иосифович и дети.
Три могилы были объединены в мемориал, накрытый сверху черепичной крышей. Семья выстроилась вокруг, мы с Сашей стояли позади. Потом все положили цветы и зажгли свечи. Когда свечи догорели мы вернулись к машинам и поехали назад. Я ехала с Сашей, Мартой, Назаром и Алиной. За рулем другой машины был Даниил. Дети молчали, Марта и Назар выглядели испуганными и я пыталась их немного приободрить, рассказывая о том, что их мама теперь на небесах и сегодня она точно их видела и очень порадовалась. У самой ком в горле стоял, но я не могла себе позволить слез.
Галина Николаевна приготовила поминальные блюда на обед и Степан Иосифович сказал скупо.
-Царство Небесное моей жене и её родителям, вечный покой. Мы будем помнить их всегда.
Вечером Даниил уехал к себе. Надо отметить, что слово он свое держал, больше никаких попыток ухаживать за мной не предпринимал и мы общались вполне по-дружески. Но назад в дом переезжать не хотел, а после Нового года собирался опять в Сибирь, и, как он сказал, решил остаться там надолго.
Мне не спалось, вся извертелась, читала, считала, мечтала, смотрела какой-то занудный фильм — ничего не помогало. Очень захотелось есть. У меня вот такой организм, когда я нервничаю сразу есть хочу. Научно выражаясь у меня “эмоциональное переедание”. Я могу разобрать это явление на составляющие, знаю весь вред жратвы по ночам, но сейчас мне нужен бутерброд! Вышла тихонько из комнаты, на лестнице света не было, а вот из-под двери кухни расползалась тоненькая полосочка.
«Наверное, хозяину тоже не спиться», — подумала я и решила вернуться в комнату, но в темноте наткнулась на журнальный столик, рванула вперед, сшибла торшер и замерла, ослепленная ярким светом.
-Анастасия! Вы зачем мебель крушите? — донесся до сознания голос Степана Иосифовича.
Открыл глаза, повернулась и увидела его, в джинсах и черной футболке, без очков, с темными кругами под глазами. Он выглядел усталым и обеспокоенным, и в его глазах было нечто, мне не совсем понятное.
-Я за водой шла, — не говорить же, что кралась за колбасой и булкой.
-Так кухня там, — показал он рукой на дверь позади себя, — А вы в другую сторону шли, — и протянул руку к моему лбу. Я отшатнулась и мы замерли глядя друг на друга.
-Я подумал, что у вас температура, хотел лоб попровать, — его как-то слегка перекосило и руку он убрал. — Щеки у вас красные.
Да где же им красными-то не быть? На полу валяются журналы, слетевшие от моего столкновения со столиком, торшер так вообще лежит, повергнутый мной в пылу бегства, бедненький. Еще большая удача, что не вписалась в телевизор, или в шкаф с посудой.
-Со мной всё нормально, — заверила я хозяина, хотя мои действия явно говорили об обратном, — Извините, я пойду.
-А как же вода? — остановил меня Степан Иосифович, — А может вы посидите со мной немного?
-Хорошо, — не стала ломаться и строить из себя тургеневскую девушку, — Если честно, я хотела есть, но увидела, что на кухне кто-то есть и решила вернуться.
-Так пойдемте, у меня там еда есть.
На столе стояла початая бутылка виски, на тарелке лежали нарезанная неровными кусками ветчина, маринованные огурцы и разломанный руками хлеб. Степан Иосифович достал еще один бокал и налив виски протянул его мне.
-Царствия Небесного, — сказала я и выпила, Степан Иосифович молча выпил, а минуту спустя заговорил:
-Марина очень любила Новый год, всегда сама дом украшала, они с детьми снежинки вырезали, сосульки делали, игрушки на елку. Она говорила можно, конечно, купить, но это неспортивно. Гораздо веселее сделать своими руками. И детей приобщала. Меня все время просила присоединиться, а я отмахивался. Извините, Анастасия.
-Не извиняйтесь, Степан Иосифович, сегодня день памяти вашей жены, вы должны о ней вспоминать и говорить, так что рассказывайте, а я буду слушать.
В этот момент я как-то отчетливо поняла, что никогда и ничего между нами не будет, он любит свою погибшую жену и даже, если я ему немного и нравлюсь, он не переступит этот порог, потому что будет считать другие отношения предательством.
Он рассказывал так, как будто прорвало плотину. О том, как носил её портфель, как дрался с ребятами, как встречал из роддома, как она плакала, когда он купил ей шубу и как боялась тратить деньги. Рассказывал, что тратить на себя так и не научилась, говорила, что чем покупать дорогущие никчемности, лучше помочь тем, кому нечего есть.
-Марина много занималась благотворительностью, она считала, что раз нам Господь благоволит, и мне удалось основать свое дело, то надо помогать нуждающимся.
-А давайте на этот Новый год вместе с детьми делать игрушки, — предложила я. Тут же вспомнила, что пуговицу и то умудряюсь пришить криво, но отступать было уже поздно.
-А давайте! И дом украсим и внутри и снаружи, да?
Я кивнула. Виски было выпито, ветчина съедена и мы разошлись по комнатам.
«Ты балда Настя», — повторила я слова подруги забираясь в кровать. Закрыла глаза, приказывая себе больше не мечтать, не думать о нем. Но мое подсознание распорядилось по-своему. Во сне мы были вместе, плыли куда-то на белом корабле. Я в матросском костюме из позапрошлого века, он в широких брюках и белой рубашке.
С любовью и уважением к моим читателям. С нетерпением жду ваши бесценные комментарии, и благодарю за корректность по отношению ко мне и друг к другу. Если вы нашли ошибку или описку, напишите, я исправлю. Главы будут выходить ежедневно в 7 утра по московскому времени.
Источник
Няня — это звучит гордо 26. День святого Луки
День рождения Диана решила отмечать в клубе с друзьями, долго уговаривала меня пойти с ней, но я всё-таки отказалась. Дома был устроен праздничный обед, после этого Диана и Даниил уехали. Роб не вернулся из Индии, Диана обиделась и решила, что если он пренебрег её днем рождения, то не стоит о нем и думать. «Пусть постигает дальше своего Дханвантари, слышать о нем не хочу!».
-Почему вы не отправились с ними? — спросил Степан Иосифович. Весь месяц, после замечательного ужина с цирковым представлением мы с ним исключительно здоровались и желали друг другу хорошего дня или спокойной ночи в зависимости от времени суток. И вот сейчас мы остались в гостиной одни, дети с Алиной ушли в комнату девочек смотреть новый полнометражный мультфильм «Большое путешествие».
-Я уже старовата для молодежных клубов, — мужчина снял очки и удивленно посмотрел на меня. Вот была у него такая привычка, я заметила, когда он нервничал, удивлялся, злился он всегда снимал очки, — И я не люблю клубную музыку.
-А как же знаменитый диджей, как его. Ляпис?
-Липелис, — улыбнулась я, — Я понятия не имею, кто он такой. В тот вечер я просто подыграла Диане, чтобы она потом не сожалела о неразумных словах, сказанных в опьянении.
-Понятно. Анастасия, а не хотите послушать романсы? Они вам нравятся?
Чуть не ляпнула:»Безумно!», но улыбнулась и сказала.
-Да, особенно на стихи Гумилева и Цветаевой.
-Посмотрим, что у меня есть, — Степан Иосифович встал и подошел к стойке с дисками и найдя нужный вставил его в мудреный аппарат. На экране телевизора появилась Полина Агуреева и запела .
Я не могла сдержать слезы, она скатилась по щеке, я незаметно смахнула непрошенною влагу и краем глаза увидела, что Степан Иосифович смотрит не на экран, а на меня. Его взгляд, волшебный голос актрисы, запредельные стихи Гумилева унесли меня в другой мир, мир мечтаний и грез.
-Прекрасное исполнение, не правда ли? — спросил хозяин, когда романс закончился.
-Стихи Николая Гумилева прекрасны сами по себе. Мне кажется, у него музыка уже звучит в стихах. Но если стихи положены на талантливую музыку и такое же исполнение, порой они раскрываются по-новому, — отозвалась я.
-Не могу с вами не согласиться, — кивнул и повернулся к экрану, а там уже пела романс «Жираф»Елена Ваенга, это было одно из моих самых любимых стихотворений Гумилева.
-Во время поездки в Африку в 1913 году Гумилев побывал в эфиопском городе Шейх-Гуссейн. Там его привели в гробницу святого Шейх-Гуссейна, в честь которого и назвали город. По преданию, из пещеры, в которой был похоронен святой, не мог выбраться ни один грешник. Гумилев так вспоминал свой визит в гробницу Шейх-Гуссейна: «Надо было раздеться и пролезть между камней в очень узкий проход. Если кто застревал — он умирал в страшных мучениях: никто не смел протянуть ему руку, никто не смел подать ему кусок хлеба или чашку воды… А я вернулся. Тогда еще с усмешкой подумал: «Значит, не грешник. Значит, святой». — тихо начала я говорить, потом заметила, что мой голос как-то внезапно охрип и замолчала.
-Что же вы не продолжаете? Очень интересно, — Степан Иосифович встал с дивана и подошел вплотную к креслу, где сидела я, подал мне руку, — Давайте потанцуем?
А с экрана уже лился ««Однообразные мелькают», романс, который пробирал до мурашек. А близость человека, о котором я старалась не думать, как о мужчине, о котором приказала себе не мечтать будоражила кровь, срывала все установленные барьеры.
-Это стихотворение 1917 года и посвящено оно Елене Дю Буше, — заговорила и протянула руку Степану Иосифовичу,- Поэту на момент написания был 31 год. Это стихотворение является образцом любовной лирики. Чувства были неразделенными, и они послужили источником вдохновения для поэта.
Он обхватил меня за талию и прижал так, как совсем не требовалось для танца.
-Неразделенные чувства хороши для поэтов, а я бы хотел.
-Что это вы тут слушаете? — прозвучал сверху голос Алины, я от неожиданности совсем неромантично заикала, — А мы за тортом, — и веселая компания скатилась по лестнице.
-Осторожней! — крикнула я, — Пойдемте на кухню, я налью вам чаю и отрежу торт. Галина Николаевна ушла отдохнуть, так что хозяйничать будем сами.
-А я бы тоже не отказался от чая, — сказал Степан Иосифович, надевая очки.
Я достала чашки, включила чайник, посмотрела на окно. Пошел дождь, мелкие капли лениво сползали по стеклу. Остановила взгляд на последних листьях на оголенных ветках. Желаю им продержаться, как можно дольше. Так и люди, порой, до последнего держатся не только за веру, но и за свои заблуждения. Скоро и они лягут на мокрую землю, их сгребут в кучи и упакуют в большие черные мешки. А раньше сжигали. Я любила этот запах, легкий дымок в парках, шуршание желтого ковра под ногами.
Я ухожу в осеннюю небрежность,
Немного грусти пробуя на вкус…
Кленовый лист задумчиво и нежно
Кружится в вальсе, падая на куст…
-Настя, чайник кипит, — оторвала меня от раздумий Марта и добавила, — Дождь пошел, не люблю дождь. Скорей бы зима.
-Я тоже хочу зиму, — кивнул Назар, — Дед Мороз придет, а потом будет мой праздник!
-А вот я люблю осень, — наливая чай сказала я, — А вы, Степан Иосифович?
-Не знаю, — пожал он плечами, — Главное, чтобы погода была хорошая. Анастасия, а можно что-нибудь посущественнее торта. Я бы буженины с хреном съел и салат.
На минуту мне представилось, что это моя семья, и я как хозяйка дома накрываю на стол, улыбаюсь мужу, грожу пальцем детям, чтобы не баловались за столом. Какой-то день сегодня необычный, тридцать первое октября.
-А вы знаете, что сегодня день святого Луки? Он был искусным врачевателем, основоположником иконописи и считается покровителем врачей и художников. Вот такое совпадение с днем рождения нашей Дианы, — сказал Степан Иосифович.
-Дианка врачом быть не собирается, — вставила Алина, — Она на дерматолога пошла учиться только для своей косметологии. Хотя, будет врачом-косметологом. О, папа, забыла тебе сказать, вчера на велике каталась и встретила дядю Пашу, он сказал, что Лизка опять в Англию уехала.
-Да, так и есть. Отец Эльзы считает, что это она расторгла помолвку, — кивнул хозяин, — Да все так считают. Она Даниила попросила сказать, что решила остаться в Англии и им лучше расстаться. Для девушки может так лучше, не знаю, — пожал он плечами.
-Конечно лучше, — важно выдала Марта, — Девушки должны парней бросать, а не наоборот. Я против модного течения, когда девочки бегают за мальчиками. Равноправия между мужчиной и женщиной быть не может.
Мы молчали несколько минут с открытыми ртами, Степан Иосифович посмотрел на меня и поднял бровь, я молча помотала головой — «я такому не учила». Алина отмерла первой.
-Ну, Марта, ты и выдала.
Наступил вечер, мы смотрели телевизор, Марта играла в шахматы с отцом, потом Назар попросил меня собрать из лего военную базу. Вернулась Галина Николаевна, но ужинать никто не хотел, мы постоянно таскали из кухни то бутерброды, то фрукты, то конфеты. Такой уж день это был, все правила и порядки нарушались, и, по-моему, всем это нравилось, даже господину Калитину.
«Что же он хотел мне сказать? — думала я, собирая БТР, — А как он меня прижал. Настя — стоп! Опять начинаешь? Он наниматель, ты у него работаешь, на этом все!».
Честер начал суетиться возле двери.
-Назар, бери дождевик, пошли гулять, — вздохнула я.
-Там дождь усиливается, — поднялся Степан Иосифович, — Оставайтесь дома, я сам выгуляю Честера.
Когда дети поцеловали отца и побежали наверх, готовиться ко сну, Степан Иосифович обратился ко мне.
-Анастасия, сегодня был прекрасный день. Может, мы когда-нибудь повторим день романсов?
Я кивнула, в горле пересохло и сказать ничего вразумительного не смогла.
С любовью и уважением к моим читателям. С нетерпением жду ваши бесценные комментарии, и благодарю за корректность по отношению ко мне и друг к другу. Если вы нашли ошибку или описку, напишите, я исправлю. Главы будут выходить ежедневно в 7 утра по московскому времени.
Источник