Никакой депрессии не будет

Нет у меня никакой депрессии!

Почему диагноз депрессия не приходит в голову женщинам и врачам

Урсула Нубер психолог, автор научно-популярных книг по психологии, ведет частную психологическую практику

Когда женщина слышит от семейного врача или психотерапевта диагноз «депрессия», обычно она встречает его в штыки: «Нет у меня никакой депрессии!», «Я не какая-нибудь сумасшедшая!». И это не просто отрицание. Что же стоит за такой реакцией?

Подобную реакцию можно понять, ведь, несмотря на всю доступность информации о нем, депрессивное заболевание все еще пользуется дурной славой. Хотя знаменитости, страдающие от депрессии, не скрывают своего состояния и сегодня мы куда больше знаем об этом заболевании, чем раньше, многим людям принять этот диагноз по-прежнему нелегко.

Для большинства он означает «я слабак», «я не справился со своими обязанностями», а порой и «во мне есть какой-то изъян». И тут же возникают вопросы: как сказать об этом работодателю и коллегам, как отреагируют родственники? Будут ли они по-прежнему считать меня «нормальным»?

Психолог и писательница Мерле Леонхардт тоже поначалу противилась медицинскому заключению. Она описала это в своей книге «Когда моя душа погрузилась в мрак»:

”Что, простите?! Нет у меня никакой депрессии. Уж я бы об этом знала. Просто плохое настроение, с каждым может случиться…” Я надеялась, что моя нестабильная самооценка может сойти за “нормальную”, а за исключением тех моментов, когда я ощущала себя не в своей тарелке, мое состояние было вполне сносным, а то и отличным. Ну да, меня то и дело охватывал страх, но это скорее был не страх, а просто тревога. Нет, “страх” — слишком сильное слово. А тревоги бывают у каждого…

Узнав, как называется та тень, что нависла над ними, женщины воспринимают поставленный им диагноз как личный провал. Они кажутся себе неудачницами, которые не справились с задачей, которая другим дается вроде бы без труда: быть счастливыми. Они во всем винят себя и убеждены, что им нужно всего лишь приложить еще больше стараний и усилий, чтобы преодолеть болезнь.

Депрессия: женщины не верят, врачи не видят

Большинство женщин, впадающих в депрессию, конечно же, знают, что это психическое заболевание уже давно превратилось в настоящую эпидемию. И тем не менее, когда оно поражает их, они поначалу испытывают чувство одиночества и обособленности.

Зачастую такие женщины долгое время не могут понять, что с ними происходит. Кроме того, в большинстве случаев они далеко не сразу получают эффективную помощь.

Этот печальный факт верен для всех людей, страдающих депрессией, независимо от их пола. Данные исследования, проведенного Институтом психиатрии имени Макса Планка в Мюнхене, показывают, что лишь примерно 30% всех больных депрессией правильно диагностируют и обеспечивают адекватным лечением; по другим подсчетам, надлежащего лечения не получает до 50% пациентов.

Это связано с тем, что врачи-терапевты по-прежнему недостаточно информированы о депрессивном расстройстве и поэтому не распознают его. Кроме того, сами больные относятся к депрессии не как к болезни, а как к слабости, которой следует стыдиться. Соответственно, они предъявляют врачу социально допустимые симптомы, жалуясь на хроническую усталость, бессонницу, мигрень, боли в желудке, боли в спине и многое другое.

Помимо этого, установить депрессию лечащему врачу мешает еще одна причина: значительная часть обращающихся за помощью (предположительно 30%) не демонстрирует ни одного из типичных симптомов.

Для таких больных не характерны заторможенность, подавленность, пассивность, словно парализованность и замедленность действий и мыслей. Наоборот, они демонстрируют на первый взгляд нетипичную для депрессии картину: они неутомимы, самоуверенны, ориентированы на достижения и стараются произвести хорошее впечатление. Нередко такие пациенты поначалу получают диагноз «переутомление» или «синдром эмоционального выгорания».

Андреа — успешный специалист по связям с общественностью в крупной ИТ-компании. Она очень много путешествует по работе, в том числе за границу. У нее очень насыщенная жизнь. Если бы только не постоянные боли в спине! Уже больше двух лет она ходит по врачам, надеясь наконец снова свободно двигаться и спокойно спать по ночам.

За это время она собрала целый букет диагнозов: протрузия межпозвоночного диска, межпозвонковая грыжа, блокада крестцово-подвздошного сустава, обширное мышечное напряжение. Ей выписывали болеутоляющие, назначали сеансы лечебной физкультуры и остеопатии, она дважды ложилась в больницу (один раз в ортопедическую клинику, другой — в центр лечения боли), дело дошло до рекомендации сделать операцию на межпозвоночном диске.

Лишь много времени спустя врачу-алгологу пришла в голову мысль, что за фасадом уверенной в себе, ориентированной на успех женщины может скрываться жертва депрессии. Врач прописала Андрее антидепрессант. И это сработало. Внезапно боль прошла, и Андреа снова смогла спать спокойно.

Когда врач объяснила ей, что лекарства могут убрать лишь симптом, но не причины ее состояния, Андреа решилась на психотерапию. После двух с лишним лет хождений по врачам и постоянного недомогания теперь она практически не страдает от боли.

Как женщины объясняют свое состояние

Действительно, иногда депрессивные больные получают помощь слишком поздно из-за того, что у врачей есть свои «слепые пятна». Но определенную роль также играет то, что сами пострадавшие не осознают происходящих с ними изменений. Они чувствуют себя чрезвычайно растерянно и не могут объяснить себе, что с ними не так.

Это замешательство может сильно затянуться, поскольку до настоящего времени изучающие депрессию не слишком углублялись в вопрос о том, что происходит внутри больных и каковы их собственные теории относительно своего душевного состояния. Поэтому мы плохо представляем себе, как сами страдающие от депрессии женщины описывают свое положение.

Им редко задают прямые вопросы об этом, а по своей инициативе они высказываются на эту тему еще реже. Разумеется, теме женской депрессии посвящено — и посвящается — множество трудов, однако вплоть до сегодняшнего дня ученые проявляли на удивление слабый интерес к тому, какие объяснения своим переживаниям дают сами женщины.

Из этого правила есть лишь два исключения: доктор медицинских наук Рита Шрайбер и финские исследовательницы Ирмели Лайтинен и Элизабет Этторре. Они провели обстоятельные интервью с женщинами разного возраста, столкнувшимися с депрессией. Все эти женщины перенесли депрессивный эпизод — и смогли его преодолеть. В ходе бесед они живо обрисовали, как справились с депрессией и что, на их взгляд, послужило ее причиной.

Несмотря на все различия между этими женщинами, в их высказываниях встречаются удивительные совпадения. Участницы исследований упоминали о:

• первоначальном этапе непонимания,
• детстве,
• конфликтных отношениях,
• проблемах на работе,
• ожиданиях от самих себя,
• тревогах за и из-за окружающих,
• неверных решениях.

—>

Не понимаю, что со мной происходит

Неспособность объяснить себе свое состояние — одна из основных характеристик депрессивного заболевания. Женщины, которым удалось выбраться из мрака депрессии, во время болезни словно брели в тумане. Они не понимали, что с ними происходит. Бесконечная печаль и гнетущая усталость овладели ими, а все чувства словно заморозило. Они не проливали слез, но и смеяться больше не могли.

«Когда друзья приглашали меня в гости, я всегда находила отговорки, почему не могу прийти. Я перестала ходить в парикмахерскую и тому подобные места. Меня это слишком утомляло. Меня больше не интересовало, как я выгляжу. Это было не важно», — вспоминает одна из участниц опроса о своем периоде депрессии.

В разговорах с учеными интервьюируемые признавались, что в начале заболевания испытывали внутреннюю опустошенность. Они чувствовали, что им чего-то не хватает, что какая-то важная их часть не может проявить себя.

Но не знали какая. Они недоумевали, с чем связан их дискомфорт и состояние неудовлетворенности, и не могли объяснить себе, почему им кажется, что в их жизни больше нет никакого смысла. Они не понимали самих себя.

Одна из женщин, мама шестилетнего ребенка, вспоминала об этом ощущении бессмысленности и растерянности: «Мне было страшно, что-то постоянно терзало меня и требовало моего внимания, но я не понимала, что это… Я просто не могла понять, что со мной происходит. Я только знала, что мне ужасно плохо, что я несчастна и что мне очень страшно.… И внутри у меня была какая-то пустота».

Схожим образом его описала еще одна участница исследования: «Я не знала, что мне делать. Я осознавала, что я должна что-то сделать, но поначалу не понимала что». У женщин складывалось впечатление, что они утратили контроль над собственной жизнью и не могут остановить этот процесс.

Раз за разом в рассказах респонденток возникают яркие картины их состояния: «Я заблудилась, я как будто оторвана от всех остальных, я словно смотрю на мир с облака, я затерялась в море, свалилась в глубокую яму, утратила связь с остальным миром».

Некоторые из них не расставались с мыслями о смерти, но при этом понимали, что на самом деле не хотят умереть. Однако им нередко казалось, что умереть легче, чем жить. «Я то и дело думала о том, как было бы просто умереть! Но в действительности я не задумывалась всерьез о самоубийстве, мне просто хотелось исчезнуть», — призналась одна из женщин, с которыми беседовала Шрайбер.

Многие из участниц исследования говорили о том, что им не удавалось жить обычной жизнью и они боялись, что теперь так будет всегда.

Источник

Депрессия. Часть I: что мы на самом деле о ней знаем

В первой части мы разбираем, что это вообще такое. Вопреки популярным предрассудкам, депрессия не «только для слабаков» и не «просто плохое настроение», и ее не выдумали фармацевтические компании — тысячи лет назад от нее страдал библейский Саул и от нее лечил Гиппократ, называвший ее меланхолией. Это телесная болезнь, которую нельзя запускать и обязательно нужно лечить, в том числе и антидепрессантами, — которые вовсе не вызывают быстрого привыкания, — потому что усилием воли избавиться от депрессии обычно невозможно.

Вся неправда о депрессии

Пожалуй, нет другого такого заболевания, вокруг которого «коллективное бессознательное» породило бы столько же мифов, сколько вокруг депрессии. Начиная с мнения, будто это лишь выдумка слабаков и ленивцев, желающих таким образом оправдать свою прокрастинацию и неспособность бороться, и до страшных историй про фатальное привыкание к таблеткам. На деле это комплекс биохимических явлений в организме, и далеко не всегда тело человека, даже обладающего очень сильной волей, способно собственными силами справиться с проблемой.

Начнем, пожалуй, с перечисления самых популярных, самых глобальных, вредных и далеких от истины предрассудков:

«Никакой депрессии не существует».

Еще как существует. В Международном классификаторе болезней присутствует около двадцати разновидностей этого заболевания. По данным ВОЗ, хотя бы раз депрессивный эпизод переживали до 20% населения планеты, и это только зарегистрированных случаев — реальное количество «переболевших», очевидно, значительно больше. «Большинство моих коллег сходится во мнении, что примерно 60-80% больных с симптомами депрессии вообще не попадают в поле зрения специалистов. — комментирует Дмитрий Мартынюк, психиатр, психиатр-нарколог, психотерапевт. — Люди просто не понимают, что это болезнь, считают, что их состояние нормально, и иногда живут с депрессией той или иной степени тяжести годами».

«Раньше никаких депрессий не было, эту болезнь придумали фармкомпании, чтобы продавать антидепрессанты».

Действительно, само слово «депрессия» появилось не так давно — в XIX веке, а популярным стало только ближе к середине века XX. Однако явление, которое современная медицина понимает под этим словом, было знакомо человечеству уже не одно тысячелетие. Описания депрессии, вполне соответствующие современным о ней представлениям, присутствуют в Библии (ею страдал первый царь иудеев Саул, живший в XI веке до н.э.), в «Илиаде» Гомера, у греков Демокрита и Пифагора Самосского. Описывал депресию и средства борьбы с ней и Гиппократ — именно он дал этому недугу название «меланхолия», под которым депрессия и была известна вплоть до появления современного термина. Более того, Гиппократ предпринимал попытки создать классификацию различных типов меланхолии и, по сути, первым ввел общеупотребимое сейчас деление депрессий на спровоцированные внешними факторами и беспричинные (сейчас они называются экзогенными).

В последующие века врачи регулярно предпринимали попытки описания и классификации депрессий, предлагали различные способы лечения, многие из которых (например, «лечение» музыкой) с некоторыми корректировками вошли в арсенал современной психотерапии. Впрочем, по большей части старые (особенно средневековые) методы борьбы с депрессиями напоминали скорее пытки, чем терапию — больных привязывали к стульям, избивали, погружали в ледяную воду и т.п. Долгое время до открытия антидепрессантов основным средством для лечения депрессий был опиум (что, как несложно догадаться, не слишком способствовало стойким ремиссиям). Возможно, еще и с тем, что гуманные методы лечения сформировались только в прошлом веке, отчасти связано нежелание далеких от медицины людей признавать, что у них может быть «что-то такое».

«Депрессия — это от слабости. Сильные люди справляются с плохим настроением сами, без всяких врачей и лекарств».

Для начала, «плохое настроение» и депрессия — это принципиально разные явления. «Плохое настроение всегда имеет под собой какую-то причину, человек способен эту причину озвучить, от нее напрямую зависит фон переживаний, — объясняет Светлана Минская, психиатр, психотерапевт. — Ушел муж или жена — человек испытывает гнев, печаль. Умер близкий — горе, скорбь. Грозит увольнение — тревогу. Все это нормальные и даже полезные реакции, например, тревога позволяет активизировать все ресурсы, хорошо себя проявить и избежать увольнения. Но если неприятное событие произошло достаточно давно, а “плохое настроение” никуда не уходит, скорее всего, можно говорить о депрессии. То же относится и к “неадекватным” реакциям на события: если известие о возможном увольнении вызывает не тревогу, а апатию, к примеру, то вполне возможно, что этот фактор просто подстегнул то, что давно “дремало” в человеке — депрессию».

На биохимическом уровне депрессия — это нарушение обмена веществ-нейромедиаторов (серотонина и норадреналина). То есть организм человека просто перестает вырабатывать одно из этих веществ в достаточном количестве, и никаким усилием воли заставить его «восстановить показатели» невозможно. Депрессия может настигнуть человека, которого окружающие считают «сильным», точно так же как и «слабого» — в том числе по чисто соматическим причинам, никак не связанным с психикой.

«Депрессия — это от безделья, у занятого человека ничего подобного быть не может».

Отсутствие досуга — никак не гарантия отсутствия депрессии, занятость не влияет на обмен нейромедиаторов. Более того, зачастую именно чрезмерная занятость на протяжении долгого времени приводит впоследствии к развитию депрессии. В психологии есть термин «эмоциональное выгорание» — это состояние, которое часто развивается у людей, первоначально чрезмерно приверженных своей работе, причем особенно часто оно встречается у представителей самых «гуманных» и «осмысленных» профессий — врачей, волонтеров, работающих с социально неблагополучными слоями населения и т.п. Постепенно энтузиазм у «выгорающего» человека сменяется апатией, ощущением перманентной усталости, потери смысла, неудовлетворенности своей работой и, как следствие, снижением качества как работы, так и жизни в целом. На этом фоне часто развиваются депрессии, а иногда вместе с ними и различные соматические заболевания.

«Депрессия — это когда человек круглосуточно лежит лицом к стенке и ни на что не реагирует. Все остальное — баловство/лень/слабость/распущенность/ «просто надо отдохнуть».

Существуют разные степени тяжести депрессии. «Лежание лицом к стенке», скорее всего, сигнализирует о том, что депрессия — очень тяжелая, давняя и запущенная. Вполне вероятно, что начиналось все с обыкновенного снижения настроения и некоторой потери интереса к жизни, но из-за отсутствия лечения заболевание прогрессировало, и теперь выздоровление будет куда более долгим и сложным. Впрочем, «утяжеление» депрессии со временем происходит не всегда — зачастую люди годами живут с депрессиями легкой или средней степени тяжести, просто не зная об этом, не обращаясь за лечением и существенно теряя в качестве жизни. «Депрессии могут быть даже пожизненными, — отмечает Светлана Минская. — Это может быть очень легкая форма — человек справляется со всеми своими обязанностями, ходит на работу, поддерживает социальные контакты, но радости не чувствует».

«Ни в коем случае нельзя пить антидепрессанты — у них ужасные побочные эффекты».

Побочные эффекты при приеме психотропных препаратов возникать, разумеется, могут. Как и при приеме любых других медикаментов — попробуйте почитать соответствующий раздел в инструкции к любому средству от кашля или головной боли, например. «Ужасными» эти эффекты могут отказаться только в том случае, если препарат был подобран неверно, без учета особенностей конкретного больного. Именно поэтому антидепрессанты и прочие препараты, применяемые для лечения депрессий, назначает только врач-психиатр после тщательного сбора анамнеза, а пациент принимает их строго по схеме, под контролем своего врача.

«Ни в коем случае нельзя пить антидепрессанты — они вызывают привыкание. Единожды начав принимать их, так и будешь всю жизнь пить таблетки».

Антидепрессанты принимаются не «всю жизнь», а курсами, позволяющими добиться нужного эффекта. Здесь все индивидуально: в одних случаях человек однократно лечится от депрессии и забывает о «сидении на таблетках» навсегда, в других (например, при склонности к сезонным депрессиям) на протяжении жизни время от времени возникает необходимость повторить курс. Однако «привыкание» или «зависимость», сродни наркотической, из всех психотропных препаратов могут вызывать только транквилизаторы бензодиазепинового ряда, снотворные и стимуляторы.

«Важно понимать различие между привыканием и синдромом отмены, — объясняет Светлана Минская. — Привыкание возникает, если вещество, вводимое извне, приводит к тому, что в организме перестает вырабатываться собственное вещество с таким же действием. Например, после длительного введения гормонов собственные перестают вырабатываться, и тогда возникает привыкание. Или, как при диабете, поджелудочная железа вообще не вырабатывает инсулин, и человек неспособен жить без постоянных инъекций. То же происходит при приеме наркотиков, заменяющих внутренние «гормоны удовольствия» — эндорфины. При резкой отмене психотропного препарата тоже может возникнуть дискомфорт, поскольку внешнее вещество выполняло свои функции в организме. Разница в том, что организм способен начать вырабатывать его сам через какое-то время. Поэтому во избежание синдрома отмены врач снижает дозы препаратов так же постепенно, как их увеличивал. А чтобы избежать синдрома привыкания, препараты, способные вызвать его, назначаются короткими курсами и так же постепенно отменяются. Кроме того, есть препараты, способные облегчить этот процесс».

Как узнать депрессию

Основной симптом депрессии, помимо жалоб на сниженное настроение, — это ангедония, то есть неспособность получать радость даже от тех вещей, которые всегда ее вызывали, и отсутствие интереса к любимым прежде занятиям. Также, в зависимости от типа расстройства, человек может чувствовать апатию, или наоборот быть повышенно-тревожным. А иногда эти состояния и вовсе сменяют друг друга на протяжении суток. На депрессию однозначно указывает длительная бессонница, не обусловленная внешними обстоятельствами (например, сменой часового пояса), ощущение «камня» или «зажима» в груди, чувство вины или собственной никчемности, «плохости» в целом (а не просто стыд из-за чего-то конкретного), а при тяжелых степенях заболевания — суицидальные тенденции. «Это не просто мысли о самоубийстве, размышления «вообще», — уточняет Светлана Минская, — это мысли именно о собственном суициде как выходе из тяжелой ситуации, о том, что «другим будет легче, если меня не станет». При утяжелении состояния человек начинает думать уже о конкретном способе ухода из жизни, при этом часто начинает подавать близким знаки о своих намерениях. Например, спрашивать, нет ли у них чего-нибудь «эдакого» (например, таблеток), или даже открыто говорить о том, что хочет убить себя, возможно — пытаться таким образом манипулировать ими. Хорошо, если близкие откликнутся, но бывает и так, что «манипуляции» осознанно игнорируют. Тогда человеку ничего не остается, кроме как действительно попробовать совершить суицид, пусть даже демонстративный. Между тем демонстративные суициды примерно в 25% случаев заканчиваются настоящей смертью».

Маски депрессии

Бывает и так, что депрессия у человека есть (очевидно, что он подавлен, плохо выглядит, перестал следить за собой), а вот никаких специфических жалоб на плохое настроение нет. «В таких случаях часто начинает страдать соматическая (или телесная) сфера — поясняет Светлана Минская, — такие люди еще до развития заболевания отличаются одной характерной чертой — алекситимией, от “а” — отсутствие, “лекси” — слово, “тимия” — настроение. Они не умеют выражать свое настроение и переживания, причем любые, не только негативные. Также им трудно выразить сочувствие другому, понять его переживания, так же, как они плохо узнают и называют свои собственные. Могут помочь, но ”делом , а не словом”. Именно они и становятся первыми кандидатами на соматизацию депрессий. Такими пациентами, ищущими помощи у врачей самых разных специальностей и не подозревающими о том, что им нужно обратиться к психиатру, буквально переполнены поликлиники».

Болеть «от депрессии» может практически все что угодно. «Пациенты жалуются на головные боли, боли в ногах или спине, нарушения менструального цикла, проблемы с либидо и многое другое, — рассказывает Дмитрий Мартынюк. — Однако терапевты крайне редко направляют таких пациентов к психиатру — например, в моей практике был вообще всего один такой случай. Гораздо чаще приходят по направлению от невролога, хотя и это — тоже скорее исключение, чем правило».

Как это работает

Возможно, многие не хотят «признавать» депрессию за болезнь просто потому, что такое признание автоматически означало бы согласие с тем, что все хитросплетения человеческого «внутреннего мира» и все разнообразие эмоций, которые мы испытываем, зависит просто от некоего набора химических веществ.

«В действительности химические вещества и правда влияют на наше психическое самочувствие, — комментирует Светлана Минская, — но не они одни. Многообразие эмоций во многом зависит еще и от воспитания, от того, научили ли человека в детстве различать эти эмоции в себе и других. Если нет — даже после восстановления нормального уровня всех веществ алексимитик так и останется алексимитиком. В таких случаях психотерапевту приходится брать на себя роль матери и «учить» взрослого человека тому, что не было усвоено им в детстве.

Что же касается биохимии, на психику влияет концентрация и активность специальной группы веществ-нейромедиаторов — моноаминов. «Главные» вещества здесь — серотонин, норадреналин и дофамин, именно они вызывают активацию или торможение нервной системы. Так же как артериальное давление, к примеру, зависит от концентрации в крови адреналина».

Задача нейромедиаторов — передать информацию от одной нервной клетки к другой. Происходит это в синапсах, которые состоят из аксона и дендрита. Моноамины воздействуют на рецепторы воспринимающего нейрона, после чего возвращаются назад в депо или разрушаются под воздействием МАО (фермент моноаминооксидаза).

Избыток или недостаток какого-либо из этих веществ нарушает работу всей системы, результатом чего становятся различные психические расстройства. На биохимическом, доступном хоть какому-то наблюдению уровне, депрессия — это всего лишь недостаток какого-либо из моноаминов.

Причины на выбор

Если с биохимическими процессами, происходящими в организме при депрессии, медицине все более-менее понятно (хотя и здесь есть свои пробелы), то причины этого заболевания по-прежнему активно изучаются, и окончательного ответа на вопрос «откуда берется депрессия?» наука пока что, в общем-то, не знает.

Условно депрессии можно разделить на три группы: психогенные (или реактивные), то есть спровоцированные каким-либо внешним событием, травмировавшим психику, эндогенные, то есть «происходящие изнутри», не имеющие четко выраженной внешней причины, и соматогенные, то есть те, причиной которых стали какие-то иные, соматические, заболевания.

Хотя на данный момент понятие «эндогенная депрессия» некоторые исследователи и считают устаревшим, в повседневной практике психиатров оно по-прежнему в ходу. «При лечении таких депрессий, которые сопутствуют человеку всю жизнь и взялись «из ниоткуда», не так уж важно, были ли в действительности какие-то причины, которые их спровоцировали, — комментирует Дмитрий Мартынюк. — Однако можно выделить косвенные клинические признаки, которые часто указывают на то, что депрессия именно эндогенная. Например, определенная суточная ритмика: утром такие пациенты обычно чувствуют себя хуже, чем вечером. Отсюда же и сезонный характер депрессивных эпизодов. И, как правило, при сборе анамнеза выясняется, что среди родственников этих пациентов есть те, кто тоже страдает от депрессий».

«В общем-то, любая реактивная депрессия со временем эндогенизируется, — отмечает Светлана Минская. — Существует даже такой термин: эндореактивная депрессия. То есть начинается все с травмирующего события, но со временем оно перестает «звучать», а депрессия идет своим чередом. Это происходит из-за общего истощения ресурсов — того же серотонина и норадреналина».

Что касается соматических причин, которые могут спровоцировать депрессию, имя им — легион. Повлиять на развитие депрессии может буквально что угодно. «Часто при тяжелых заболеваниях — инфарктах, инсультах, сахарном диабете, не говоря уже о злокачественных новообразованиях, дополнительным, уже психогенным, фактором развития депрессии становится само знание человека о своей болезни», — отмечает Светлана Минская.

Наконец, помимо различных болезней и нарушений, депрессию может вызывать длительный прием некоторых препаратов, а также злоупотребление алкоголем и наркотиками.

В целом же, изучение этиологии депрессий продолжается — исследователи регулярно выдвигают новые гипотезы (например, об инфекционной природе депрессий), однако большинство из них на данный момент остаются лишь гипотезами, и серьезных революций в научных представлениях о депрессии в последние годы не происходило.

Однако несмотря на то, что причины этого заболевания не всегда ясны до конца, современная медицина очень неплохо справляется с его лечением.

Во второй части этой статьи речь идет как раз о способах избавиться от депрессии, а также о том, зачем психиатров переименовали в психоневрологов, что такое психотерапия и кому она нужна, о чем врачи разговаривают с пациентами, как выбирают антидепрессанты и почему стоит выбросить корвалол из домашней аптечки.

Источник