Не чувствую ног после коронавируса

«Отнимаются ноги, хожу с трудом». Переболевший коронавирусом рассказал об осложнениях

73online.ru поговорил с жителем Карсуна. Недавно он выписался из Центральной городской клинической больницы Ульяновска с диагнозом «коронавирусная инфекция», переболев двусторонней пневмонией и получив осложнения. Мужчина рассказал, как работает ковидный госпиталь изнутри.

— Смотрела на телефоне брата Александра жуткое видео, где он с температурой под 40 идет по коридору, ищет помощь, а в отделении никого! Это было 19 апреля, Пасха. Я бы на них в суд подала, будь что-то, кроме косвенных доказательств. Такое отношение к людям — уголовное преступление! После двусторонней пневмонии у них с мамой осложнения — тромбы. Хотя уже лучше дела: Александр консультировался со своим московским врачом, добился других лекарств и дозировки. В ЦГКБ просто игра на выживание, — написала журналисту 73online.ru жительница Карсуна про своих близких — маму и брата, которые лечились в Ульяновске от COVID-19.

Мы подумали, что на этот рассказ могли повлиять эмоции из-за волнения за близких, поэтому, чтобы убедиться, попросили рассказать об условиях госпитализации и лечении в ЦГКБ самого Александра. Видео, о котором упоминала его сестра, он предоставить отказался, пояснив, что оно предназначено для следственных органов.

Мужчину вместе с пожилой матерью госпитализировали в ЦГКБ 17 апреля, до этого почти неделю он проболел дома. После рентгена в Карсуне выяснилось, что у него двусторонняя пневмония, и ему пришлось три недели провести на больничной койке.

— Госпитализация проходила долго. После того, как мы приехали в ЦГКБ на «скорой», к нам вышел доктор, опросил нас, проверил сатурацию (уровень кислорода в крови) и ушёл. На это у него ушло минут семь. Нам сказали, что за нами придут, и мы стали ждать. Ожидание в холодной машине «скорой помощи» при двусторонней пневмонии — далеко не удовольствие. Особенно если учесть, что с момента прибытия до госпитализации прошло полтора часа. Надеюсь, что сейчас госпитализируют быстрее. Лечение достойно отдельного описания. К врачам, в целом, претензий нет. Они действительно самоотверженно трудятся в крайне сложных условиях. Особенно следует выделить отделение реанимации. Но после недели пребывания там меня поразило, что пластырь, которым крепят катетер к руке, крайне низкого качества. Он почти не держит, и катетер вылетает. Если учесть, что вставить его в вену не так просто (однажды это сделали лишь с пятого раза), то на вид небольшая проблема с пластырем превращается для больных в мучение.

Из отделения реанимации на первом этаже на 2-3 день меня перевели в реанимацию на втором. При этом сказали, что санузла на этаже нет.

До и после реанимации я лежал в инфекционном отделении. Однажды, 19 апреля, когда у меня была температура 39,4, в 14.54 на этаже никого из медицинского персонала не было. Ни-ко-го! Обратиться было не к кому. Только вечером ко мне пришел медперсонал. Поставили капельницу. Потом я начал усиленно кашлять. В другой раз часов в 11 приходил дежурный врач на обход, спрашивал, как самочувствие, есть ли жалобы, измерял сатурацию и уходил. Больше мы его в этот день не видели.

После того, как меня перевели из реанимации, у меня начала отниматься правая нога. Сделали УЗИ. Обнаружили тромбоз глубоких вен. 7 лет назад я сталкивался с этой проблемой на левой ноге, поэтому сразу начал консультации с одним из ведущих флебологов России Ольгой Джениной. Она рекомендовала лечебную дозу «Клексана» 0,8 мг два раза в сутки. Молодой хирург, пришедший после УЗИ, сказал, что они такие дозы не назначают из-за риска кровотечения. Апеллирование к мнению специалиста о том, что меньшая доза бессмысленна и может привести к росту тромба, результата не дало, и мне первоначально было назначено 0,4 мг «Клексана» два раза в сутки. За доведение дозы до лечебной пришлось бороться три дня, несмотря на то, что мнение Джениной поддержали сосудистые хирурги из Ульяновской областной больницы и даже сосудистый хирург из ЦГКБ. В один из дней пришлось отказаться от «Клексана» с указанием на недостаточность дозы и перейти на альтернативные таблетки. Впоследствии дозу увеличили до лечебной.

К аппарату ИВЛ меня не подключали, только к кислороду — это разные вещи. Где-то читал, что после ИВЛ к жизни возвращаются только 10-12% людей. Показатели состояния моего здоровья не предполагали 100%-го подключения к ИВЛ. Для кислорода обычные показания — это затрудненное дыхание или низкая сатурация. В среднем мои показатели были выше 90, хотя один из врачей как-то сказала, что уровень кислорода в крови у меня опускался до 86.

Что касается работы ковидного госпиталя, объективно оценить его работу мне сложно. Логистический момент там, по-моему, хромает сильно, особенно приёмка пациентов (нас принимали 1,5 часа), доставка их на КТ. Собирают с отделения 6-7 больных, сажают в УАЗик и везут в другой корпус. По два человека выходят и идут в здание, остальные 4-5 человек ждут в холодной машине. Мы все были в масках, мне ещё какой-то защитный халат надели. Плёнка, насколько помню, внутри «санитарки» была везде.

Одышки у себя вообще не помню. Кашель сильнейший — да. Первые дней 10 я мог только пить — аппетита не было вообще. Потом один реаниматолог сказал, что если не буду питаться, не поправлюсь. Пришлось есть по чуть-чуть, через «не могу». Потом разошёлся! В целом кормят неплохо. Посуда одноразовая, — рассказал 73online.ru Александр.

Из ЦГКБ его отправили домой 6 мая, выдав довольно странный документ: в выписке было указано, что основное заболевание —коронавирусная инфекция, вызванная вирусом COVID-19, однако сам он не идентифицирован. Два теста Александра на COVID-19, действительно, были отрицательными. На этот случай в документе в скобках сделали приписку, что «лабораторные исследования неубедительны и недоступны».

Больничный лист Александр закрыл по COVID-19. Как сказано в медкарте, отправлен домой «по клиническому выздоровлению». Но, поскольку болезнь спровоцировала тромбоз глубоких вен ноги, сейчас мужчина передвигается с трудом. «В принципе, врачей понять можно — в «инфекции» тромбоз не лечат. Другое дело, что если не начать сразу им заниматься, то и от него можно уйти в мир иной», — говорит он.

В апреле отец Александра умер в ЦГКБ от «ковида».

Главный врач ЦГКБ Илья Мидленко, узнав об истории Александра, усомнился в том, что пациент с подозрением на коронавирус мог свободно ходить по коридорам:

— Пациенты с подтвержденным диагнозом или с подозрением на новую коронавирусную инфекцию получают лечение в боксах инфекционного отделения, выход из которых строго запрещен. Каким образом пациенту удалось ходить по коридорам в поисках медперсонала — не совсем понятно. Наша больница является ургентной, что само по себе подразумевает круглосуточные дежурства врачей, среднего и младшего медицинского персонала, отсутствие сотрудников в отделении просто невозможно! Обход пациентов, заполнение необходимой документации, разработка тактики лечения — все это занимает время у врача, соответственно, беседы с пациентами проводятся в специально отведенное время, согласно распорядку. На сегодняшний день введены дополнительные посты, но даже при данных мерах врачи и весь медперсонал работают на износ, поэтому иногда приходится немного подождать. Возможно, в это время врачи и медсестры спасали жизнь другому пациенту. Что касается лечения, то его назначает лечащий врач, согласно стандартам оказания медицинской помощи. При возникновении каких-либо сопутствующих патологий пациенту проводятся консультации профильных специалистов. В данном случае — консультация врача-хирурга, который так же делает назначения в соответствии со стандартами лечения.

Источник

«Просто как овощ». Почему люди продолжают болеть и через год после ковида

МОСКВА, 29 сен — РИА Новости, Альфия Еникеева. По разным данным, от 20 до 75 процентов переболевших COVID-19 и полгода спустя страдают от его последствий. Среди основных симптомов — хроническая усталость, одышка, выпадение волос, панические атаки, проблемы со сном. Медики называют это постковидным синдромом. В России его диагностируют каждому пятому пациенту. Как эти люди живут и борются с осложнениями — в материале РИА Новости.

«Ничего делать не могла»

Плюс появились проблемы с сосудами на ногах и в глазах. Я даже думала, что у меня разрыв сетчатки на фоне кислородного голодания и повреждения сосудов. Но офтальмолог ничего не нашел, слава богу. Назначил капли, не помогли — глазные яблоки будто болели изнутри. Я консультировалась с разными врачами, никто ничего не мог толком сказать. Прописывали лекарства. От одних становилось только хуже, другие совсем не действовали.

Так как я индивидуальный предприниматель, смогла себе организовать очень лайтовый режим труда. Первые три месяца, до января, не работала вообще. Бизнес просто встал. Никаких доходов — проедала подушку безопасности.

«Пришлось уволиться с работы»

Александр Корчевный, 39 лет, Экибастуз, Казахстан. Сейчас лечится в Новосибирском центре профилактики тромбозов

Я заболел в начале июня 2020 года, заразился, предположительно, на работе. Сдал ПЦР-тест — положительный. Меня отправили на добровольную изоляцию в инфекционную больницу на 18 дней. Как оказалось, зря: родные один за другим заболели ковидом.

В стационаре особо ничем не лечили, только наблюдали, поскольку болезнь протекала не тяжело. Было легкое недомогание около трех дней, потом два дня плохо сбиваемая температура до 38. Пропали запахи, снизился аппетит, появились проблемы со сном. Первый «звонок» был дней через десять после постановки диагноза. Началась неожиданная тахикардия, паническая атака и подскочило давление. Сделали укол эуфиллина. Вроде немного полегчало.

Из больницы выписался не больной и не здоровый. Очень хотелось домой после изоляции. Но дальше было только хуже. Постепенно добавлялись новые симптомы, связанные с нервами и сосудами. Начались бесконечные походы по врачам. Никто из них до конца не понимал, в чем дело и как меня лечить. Все анализы более-менее спокойные. В течение года проходил курсы у пяти невропатологов в разных городах. Все ставили два диагноза: вегето-сосудистая дистония и синдром хронической усталости. Все намекали на психолога. У него я тоже побывал, он нарушений не выявил.

«Волосы лезли клочьями»

Наиля Вагизова, 38 лет, Казань

Когда я выписывалась из больницы, меня никто не предупреждал, что это может затянуться так надолго и восстановление будет столь тяжелым. От государственной медицины сейчас никакой помощи. Врачи в поликлинике ничего не говорят. Я сама сдаю все анализы платно, пью витамины, собираю информацию в интернете, от людей, которые тоже переболели. Я по профессии врач-лаборант, поэтому начала самостоятельно в теме разбираться и контролировать свое состояние.

«Мне легче думать, что это не ковид»

Заболела коронавирусом я в конце прошлой осени, но в декабре был уже хороший анализ. Про постковид меня врач сразу предупредила. Она сама перенесла COVID-19 и знает, что это такое. Сейчас время от времени у меня проявляются какие-то типичные симптомы, но я осознанно списываю их на основное заболевание. Мне так легче.

Я постоянно под медицинским наблюдением. Меня регулярно навещает врач. Мне бесплатно выдают антиагреганты, получаю в аптеке довольно дорогой антикоагулянт. На дом приезжают осматривать узкие специалисты и берут анализы. Но я редко беспокою поликлинику просьбами. Научилась с приступами справляться сама. В целом просто надеюсь, что рано или поздно тело приспособится к чужому вирусу. Если до сих пор выжила с таким списком болезней и даже перенесла ковид, значит, надо благодарить гены и ангела-хранителя.

«Главное — довериться врачам»

Валентина Нелюбова, 59 лет, Москва

Сейчас, слава богу, все позади. Восстанавливалась после ковида несколько месяцев, долго рассказывать. Но все закончилось хорошо. Я очень благодарна врачам филиала дневной больницы Алексеева при поликлинике 121-й, что в Южном Бутово. Они реально помогают справиться с постковидным синдромом, с депрессивным состоянием. Многие боятся психбольниц. Это какое-то неправильное толкование, непонимание. А ведь только квалифицированные психологи могут добраться до проблем постковида и помочь. По крайней мере, мне помогли.

«Это уже самостоятельное заболевание»

По данным исследователей Сеченовского университета, в России от постковидного синдрома страдают больше 20 процентов пациентов, перенесших коронавирусную инфекцию. Среди самых частых жалоб — слабость (точнее, быстрая утомляемость), одышка, тревога, депрессия, проблемы со сном и выпадение волос.

«Постковидный синдром (ПКС) — это симптомокомплекс, который возникает вследствие перенесенной коронавирусной инфекции. Это очень широкое понятие, которое может включать поражение нервной, сердечно-сосудистой систем, органов желудочно-кишечного тракта, мышечную атрофию. Могут быть даже какие-то психические проявления. Его продолжительность — дело сугубо индивидуальное. У кого-то основные симптомы в легкой форме разрешаются в течение двух-трех месяцев. У других сохраняются до года и даже больше. О максимальных сроках говорить рано. Мы пока только наблюдаем это заболевание, изучаем его. По моему опыту — дольше всего у пациентов держатся различные нарушения неврологического характера, поражения периферической нервной системы», — рассказал РИА Новости заведующий кафедрой спортивной медицины и медицинской реабилитации Сеченовского университета, эксперт Лиги здоровья нации профессор Евгений Ачкасов.

По его словам, симптомы ПКС, их выраженность и продолжительность часто зависят от тяжести течения COVID-19, но не всегда. Так, среди пациентов немало людей, которые относительно легко перенесли сам ковид, а от его осложнений мучаются уже более года.

«Основа реабилитационных программ при постковидном синдроме — дыхательная гимнастика, циклические физические упражнения, кардиопротекция. Мы стремимся защитить сердечную мышцу как медикаментозно, так и различными физиотерапевтическими вариантами. Используем массажи, барокамеры. Достаточно широкий спектр. Но надо понимать, что зачастую дома реабилитировать таких пациентов очень сложно. Лучше госпитализировать. Постковидный синдром — это уже самостоятельное заболевание, и к нему надо относиться очень серьезно», — подчеркнул профессор.

Однако если симптомы ПКС ярко выражены, а возможности обратиться к врачу нет, то специалисты советуют заниматься скандинавской ходьбой. Этот вид физической активности хорошо влияет на сердечно-сосудистую и дыхательные системы. А вот надувать шарики для восстановления объема легких ни в коем случае нельзя, чтобы не получить дополнительную легочную травму.

Источник