Гигантский осьминог из Приморского океанариума быстро пришел в себя после неудавшегося побега
Москва. 1 июня. INTERFAX.RU — Гигантский осьминог, прославившийся своим побегом из аквариума научно-адаптационного корпуса Приморского океанариума, успешно проходит адаптацию, сообщается на официальной странице океанариума в фейсбуке.
«Осьминог не выказывает никаких признаков стресса. У него хороший аппетит и отличный сон. Хэнк (так назвали беглеца — ИФ) с удовольствием ест гребешков, креветок и красную рыбу. А спит, прикрыв глаза и прикрепившись щупальцами к стенке танка», — говорится в сообщении.
По словам специалистов, когда Хэнк чем-то недоволен, то выпускает «ушки» — образования на голове, которые практически не видны, когда он спокоен.
Отмечается, что осьминогу чуть меньше года. Он очень активен, любопытен и хитер. Во время съемок очень заинтересовался видеокамерой и с удовольствием позировал.
«Обязательный карантин у Хэнка проходит без осложнений. В скором времени он переедет в зал для осьминогов экспозиции «Японское море». Здесь сделано все, чтобы обитатели чувствовали себя комфортно. Температура воды в аквариумах зала наиболее оптимальна для осьминогов — плюс 10 градусов», — уточняется в сообщении.
Как сообщалось, гигантскому тихоокеанскому осьминогу удалось сбежать из аквариума адаптационного корпуса Приморского океанариума во Владивостоке, сотрудники застали его на полу холодноводного зала адаптационного корпуса.
Двенадцатикилограммового осьминога выловили водолазы учреждения у берегов острова Русский 26 мая, его сразу же поместили на карантин. Он тут же стал обследовать аквариум. Гиганту удалось сдернуть крепление с прикрывающей сетки и выбраться из аквариума. Однако сотрудники быстро обнаружили «беглеца» и вернули на место.
Гигантский тихоокеанский осьминог — самый крупный осьминог в мире. Их средний вес составляет от трех до 15 кг, но зарегистрированы особи весом более 60 кг и длиной до трех метров. Размах их щупалец может достигать семи метров. Они также отличаются высоким интеллектом. Этот вид обитает в водах Тихого океана от Японии до Камчатки и берегов Калифорнии.
Источник
Туристка держала в руках очаровашку-осьминога, не зная, на что он способен
Пользовательница TikTok по имени Кайлин Филлипс недавно опубликовала видео, в котором показала, как однажды ее встреча с экзотической природой чуть не закончилась трагедией.
Девушка была на Бали (Индонезия) и во время отдыха на пляже нашла у берега маленького коричневого осьминога с темно-синими крапинками. Она подумала, что моллюск выглядит очень мило и решила взять его на руки. Осьминог спокойно ползал в ладонях, а Кайлин снимала его на видео.
Только через несколько часов девушка узнала, что держала в руках существо, в организме которого яда достаточно для убийства 20 человек. Очаровательный моллюск, которого нашла Кайлин, является синекольчатым осьминогом — одним из самых опасных в мире морских обитателей. По смертоносности с ним могут сравниться только морская оса (один из видов медуз) и улитка конус.
Укус синекольчатого осьминога почти незаметен, но уже через десять минут у человека, которого он укусил, могут начаться проблемы с дыханием и паралич. Если пострадавшему вовремя не оказать помощь, он умрет в течение суток, при этом не имея возможности даже пошевелиться.
К счастью, эти головоногие не нападают, если чувствуют себя в безопасности. Видимо, Кайлин и ее руки не вызвали у моллюска опасений, поэтому девушка отпустила его в океан и не пострадала.
Когда Кайлин узнала, на что способен кроха, которого она только что держала в руках, она очень испугалась и была благодарна за то, что все еще жива.
У пользователей TikTok, посмотревших видео Кайлин, ее встреча с осьминогом вызвала нервную дрожь:
Кошмар. Кажется, что вы живы только потому, что это существо позволило вам жить.
Чем ярче животное, тем оно опаснее. Запомните это.
О боги, поэтому я трогаю только котиков.
Хорошо, что этот осьминог был мирным.
Никогда больше так не делайте. Нельзя опрометчиво трогать неизвестных вам существ.
Источник
Боль головоногая
Страдают ли осьминоги от уколов, кислоты и нагрева? И зачем нам знать ответ на этот вопрос?
Летом 2020 года на сайте препринтов биологических научных статей biorXiv появилась любопытная публикация: ее автор утверждает, что обнаружила у осьминогов способность испытывать боль. Но разве не всем животным больно? Чем так интересно это исследование? И чем его выводы могут для нас обернуться?
Осьминог в уксусе
Двадцать девять осьминогов-малюток спокойно сидели на обломках кораллов каждый в своем аквариуме в лаборатории Робин Крук в Университете штата Калифорния в Сан-Франциско. Пустые раковины моллюсков и пластиковые водоросли украшали скромные двухлитровые жилища. Раз в четыре минуты система насосов полностью меняла им воду, раз в день сотрудники бросали им кубик замороженных креветок. И все бы было хорошо, если бы не тот факт, что миссией осьминогов было страдать.
Во время экспериментов головоногих по одному запускали в трехкомнатный аквариум на 15 минут. В одном из его отсеков стены были полосатые, в другом — в горошек, а в третьем, разделяющем первые два — просто серые.
Octopus bocki, с которыми экспериментировала Крук
2007 Moorea Biocode / CC BY-NC-SA 3.0
Octopus bocki, с которыми экспериментировала Крук
2007 Moorea Biocode / CC BY-NC-SA 3.0
В тот же день осьминогам делали укол в ту же «руку», но на сей раз вводили либо просто соленую воду (она не жжется, в отличие от уксусной кислоты), либо местный анестетик лидокаин (он, наоборот, должен был убирать неприятные ощущения), а потом помещали в тот отсек аквариума, который еще вчера моллюску был безразличен.
Протокол эксперимента и установка для тестирования болевых ощущений
Robyn J Crook / biorXiv, 2020
В итоге моллюски избегали отсеков, в которых они оказывались после инъекции уксусной кислоты, но не стремились уходить оттуда, где они обнаружили себя после уколов соленой воды или лидокаина. Вывод: осьминогам бывает больно, и они стараются покинуть те места, где им причинили боль.
Плохое предчувствие
Что такого особенного в этом результате? Разве не всем животным больно, когда в них вводят какие-то гадкие вещества или другим способам угрожают цельности их организма?
Нет, не всем. Чтобы отстраниться от горячего, холодного, колющего, режущего и всего прочего, представляющего физическую угрозу, достаточно иметь мышцы и нервные клетки, которые ими управляют. Восприятие травмирующих стимулов называется ноцицепция, а быстрое избавление от них представляет собой простой рефлекс. Для его исполнения вообще не надо думать. Более того, если начать это делать, реакция замедлится и не спасет от повреждения.
Ноцицепция — это еще не чувство. Ноцицепцию демонстрируют люди, крысы, рыбы, личинки дрозофил. А то, что у кальмаров есть нейроны, выполняющие ту же самую функцию, показала все та же Робин Крук еще в 2013 году.
Кальмар Вoryteuthis (Loligo) pealeii — на нем была показана способность головоногих моллюсков к ноцицепции
Gall L (2019). Invertebrate Zoology Division, Yale Peabody Museum. Yale University Peabody Museum
Кроме того, люди в норме — то есть вне специфического контекста — к боли не стремятся, а напротив, предпочитают ее не испытывать.
Сегодня принято считать, что эмоции — помощницы памяти. Они ассоциируются с предположительно небесполезными для нас событиями. Боли следует избегать, к наслаждению стремиться. Это очень простое и эффективное правило, хотя, конечно, не безотказное: может случиться так, что незначительная с виду информация прочно закрепится в голове, потому что по времени появления она совпала с периодом гнева, мощного страха или безоблачного счастья. Если воспоминание о стимуле будет связано с отрицательными эмоциями — например, с болью, — оно окажется прочнее, чем безэмоциональное. Это подтолкнет в будущем избегать нехороших предметов, а также мест, где случилось неприятное воздействие, и условий, в которых это происходило. Важен не только стимул, но и контекст.
Ноцицепция и следующая за ней реакция сами по себе на будущее поведение не влияют: это очень простая связка, для них не нужно ничего, кроме, собственно, ноцицепторов и связанных с ними мышц. А для того, чтобы чувствовать, думать, формировать воспоминания и планировать поведение, нужен инструмент помощнее. Кажется, во всем мире есть только один класс объектов, который все это умеет. Это мозг — сложно устроенное скопление живых, перебрасывающих друг другу ионы и нейромедиаторы нервных клеток.
Но одного только мозга, судя по всему, недостаточно. Учитывать прошлое страдание, принимая решения — это навык, которому нужно учиться. Собаки и шимпанзе, которых в детстве ограждали ото всех стимулов, способных причинить боль, раз за разом совали нос в костер и давали колоть себя иглами. С ноцицепцией при этом у них все было хорошо — лапы от особенно болезненных уколов они отдергивали. Но избегать повреждений не пытались.
Страдать осознанно
Пока никто точно не знает, насколько сложным должен быть мозг, чтобы его обладатель ощущал боль. Даже не известно четко, какие конкретно мозговые структуры ее порождают. Нет адекватных средств, чтобы сравнить ее интенсивность у разных организмов, и часто сложно вообще понять, присутствует она или нет.
Как понять, страдает ли рак, которого варят заживо, испытывает ли муки таракан, когда его прихлопывают тапком, клянет ли все на свете осьминог, которому в щупальце ввели жгучую кислоту? Здравый смысл и природная сердобольность подсказывает, что всем им в такие моменты приходится непросто, но наука, как обычно, требует выверенных доказательств. И, конечно, четкого понимания, что такое боль.
Нынешнее определение боли было утверждено Международной ассоциацией по изучению боли (IASP) в июле 2020 года, но оно отталкивается от известного — человеческой боли и в центр ставит именно субъективный опыт. А к чужому опыту прямого доступа у нас нет, мы можем судить о нем только по тому, как сами что-то воспринимаем. С другим человеком это сделать не так сложно. А кем-то еще? Где эта граница: приматы? моллюски?
В 2019 году в специальном выпуске Philosophical Transaction of the Royal Society B, посвященном боли у животных, исследователи выделили два основных подхода к оценке боли у тех, кто не умеет говорить. В одном случае упор делается на то, что боль — это субъективное переживание, связанное с сознанием. У такой точки зрения есть практический минус: если её безоговорочно принять, не на ком будет исследовать проявления боли, кроме людей. Так что её сторонники предлагают компромисс: приравнивать к человеку по способности чувствовать боль тех, у кого найдутся подходящие для её восприятия структуры в нервной системе, у кого болевые ощущения снимаются теми же лекарствами, что и у нас, и кто при повреждении ведет себя похоже.
Второй вариант, щадящий: приравнять к боли то, что оказывает на поведение примерно тот же эффект, что и «настоящая» боль. Тогда в качестве болеподобного нам подойдет любой нерефлекторный ответ на травмирующий стимул, способный привести к повреждению тканей, и ответ этот влияет на то, как поведет себя организм в будущем. При этом под болью не подразумевают каких-либо чувств или эмоций. Боль — это повод учиться: если понять, что ее причиняет, и избегать этого, можно избавить себя от многих неприятностей.
Анализ предпочтений
Те, кто придерживается первой из описанных точек зрения, в основном работают с позвоночными, а сторонники второй — с беспозвоночными. Быть может, потому, что первых численно больше, в способности испытывать боль пока «официально» отказывают всем, кроме позвоночных. Резон в этом есть: головной мозг у них присутствует, его строение в общих чертах совпадает с устройством нашего мозга. А мы, за исключением людей с экзотическими синдромами, боль испытываем, от боли страдаем и ни с чем боль никогда не перепутаем. А вот как «выглядит» боль для обладателей нервных систем другого строения (и «выглядит» она хоть как-то), мы точно знать не можем, равно как и расспросить их об этом. Но прояснить вопрос как-то надо, а для этого придется ввести допущения.
Если предположить, что боль идет рука об руку с умственными способностями, тогда имеет смысл проверить, бывает ли больно «сложным», активным беспозвоночным: членистоногим (например ракам и общественным насекомым) и головоногим моллюскам. Поскольку наш взгляд на проблему — заведомо взгляд позвоночного, нам кажется надежнее всего выявлять наличие боли методами, разработанными для позвоночных.
Один такой метод, по-английски называемый conditioned place preference/conditioned place aversion, и применила автор нынешнего исследования осьминогов. Он позволяет анализировать реакцию организма не только на конкретный стимул, но и на обстоятельства, в которых животное с ним столкнулось. Известно, например, что крысы избегают мест, где им причинили боль (aversion), зато вновь приходят туда, где им сделали приятно (preference). Это верно и для людей. Зная это, можно поменять отношение организма к локации или ситуации: связать ранее приятную обстановку с чем-нибудь отвратительным — и желание ходить туда постепенно ослабнет.
С этой частью осьминоги и «справились» в эксперименте Крук. После инъекции уксусной кислоты они избегали даже не того места, где им вкололи противное вещество (во время укола они вообще ничего не чувствовали из-за общей анестезии), а отсека, где потом сидели, не в силах вывести кислоту из щупальца. Электрофизиологией ученая показала и то, что ощущения от укола передаются в центральные части нервной системы осьминогов — и это при том, что их «руки» во многом управляются автономно, местными нейронами.
Что это, если не боль? Одна загвоздка: осьминоги беспозвоночные, а значит, оценивать их чувства «позвоночной» линейкой исследователи опасаются. Эксперимент Крук показывает: если бы осьминоги были позвоночными, то это закрыло бы вопрос про боль окончательно.
Раньше эксперименты сходной глубины проводили на раках-отшельниках, но в тех случаях наличие эмоций показали не столь надежно: животные знали, где им причинили боль.
Жертвы науки
Зачем нам знать, больно ли кому-то еще, кроме нас? Причин как минимум две.
Первая — этическая. Современная мораль рассматривает боль как что-то нехорошее: мы отменяем телесные наказания, порицаем пытки и даже за эвтаназию выступаем под флагом ее безболезненности. С теми, кому бывает больно, нельзя проводить множество экспериментов, а те, что все-таки можно, нужно проводить с анестетиком или другими средствами облегчения страданий. На мышей, крыс, различных крупных млекопитающих разработаны этические стандарты, где прописано, что можно с ними делать, а что нет.
Для беспозвоночных такие правила можно встретить разве что в отдельных лабораториях. На уровне целых стран четких запретов обычно нет — за исключением Евросоюза, где осьминогов, не дожидаясь всеобщего консенсуса в сообществе ученых, приравняли к позвоночным. Во всем остальном мире можно экспериментировать на осьминогах как угодно. Но с развитием исследований боли у беспозвоночных этот список, вероятно, придется расширять и задуматься о принятии международных законов.
В одном отсеке телятам, которым только что прижгли роговые бугорки, один бугорок мазали противовоспалительным мелоксикамом, а во втором другой бугорок — кетопрофеном. Кетопрофен, видимо, делал только хуже, потому что животные не стремились идти в то место, где их помазали этим веществом.
Источник