Нахлынувшими чувствами бедняга целует молодую леди этот поцелуй случайно замечает
Он притянул ее к себе и приник к ее губам, сильными движениями лаская ее спину и ягодицы. Как и в предыдущий раз, Тери чувствовала его желание, но сейчас он разжигал ее страсть медленно. Теперь Сэм контролировал себя. Он сдерживал себя ради нее.
Его губы завладели ее ртом. Кончиком языка он проник в ее рот, нежно проводя им внутри. Внизу живота у Тери возник горячий комок. Через тонкий хлопок блузки она чувствовала твердую пряжку ремня на его джинсах. Ее нежная грудь прижималась к твердым’ мышцам его груди.
Сэм чуть отстранил ее и взялся за верхнюю пуговку на ее блузке.
– Я хочу тебя раздеть.
Она кивнула. Он медленно начал расстегивать ее блузку. Когда костяшки его пальцев скользнули по выпуклостям ее грудей, она судорожно вздохнула от сладострастного предвкушения.
Он подождал несколько мгновений, поймал ее взгляд и хитро улыбнулся, затем продолжил свою работу.
Расстегнув последнюю пуговку, он распахнул на ней блузку, открыв кружевной белый бюстгальтер. Осторожно расстегнув застежку между грудей, он провел пальцами по нежной коже и накрыл ее груди ладонями.
Она закрыла глаза: ощущение тепла его рук захватило ее, жгло и опаляло.
– Как ты красива, – прошептал он.
Тери запрокинула голову. Сэм начал ласкать ее соски, и горячая волна, от которой подгибались колени, прошла по ее телу.
– Ну нет, мы пока никуда не спешим, – улыбнулся он, поддержав ее рукой за спину, а другой лаская ее сосок и приникая к нему губами. Коленом он осторожно раздвинул ее ноги, сжимая ее в объятиях и то нежно проводя языком, то жадно лаская губами грудь. Обжигающий жар разлился у нее между ног.
– Сэм… – простонала она.
Он покрывал частыми поцелуями ее живот, пока не опустился до кромки ее джинсов, затем взглянул на нее снизу вверх, словно спрашивая разрешения. Она провела пальцами по его волосам. Его пальцы осторожно и медленно расстегнули пуговицу на ее джинсах. Он чуть приспустил их, проведя ладонями вокруг ее бедер, и, взяв за ягодицы, поцеловал в середину живота, опуская ее джинсы и трусики одним движением.
– Боже мой, – прошептал он, обняв ее за ноги и прижавшись лицом к треугольнику волос между ее ногами. Его ладони скользнули на ее ягодицы, и он прижал ее к себе еще теснее.
Она запуталась пальцами в его волосах, чувствуя, что больше не может выдерживать эту сладостную пытку.
– Сэм. – Ее голос стал более требовательным. Не выдержав, она потянула его вверх. Задыхаясь, с потемневшими от страсти глазами, она выдохнула: – Я не могу больше…
– Можешь. – Лукавая усмешка тронула его губы. – Раздень меня.
Ее голова кружилась, и она уцепилась за его рубашку, как за спасительный якорь. Дрожащими пальцами она расстегнула одну пуговицу, потом другую…
– У меня не получается.
– Все прекрасно получается, – прошептал он, целуя ее руку, затем снова положил ее ладонь на свою рубашку. Когда она расстегнула все пуговицы, ее голова слегка прояснилась, но дыхание оставалось учащенным.
Вытянув его рубашку из джинсов, она провела ладонями по его груди, наслаждаясь ощущением жестких курчавых волос. Она впитывала силу, исходившую от него. Затем ее ладони скользнули на его плечи, пробежались по буграм мускулов и стянули с него рубашку. Его глаза заблестели.
Тери перевела взгляд на пряжку его ремня и накрыла ее ладонью. Она видела, что его брюки натянулись и готовы разорваться.
Очень медленно она расстегнула его ремень, глядя ему в лицо. Он едва сдерживался.
– Тебе нравится делать это медленно? – Сквозь стиснутые зубы он простонал: – Ты меня убиваешь.
– Что ты там говорил насчет честной игры, господин полицейский?
Он только зарычал в ответ. Расстегнув ремень, она не торопясь осмотрела застежку на его джинсах. Пояс джинсов так туго врезался в тело, что она с трудом просунула пальцы между его телом и тканью; наконец ей удалось справиться с пуговицей. Все, что ей теперь оставалось, – это расстегнуть молнию, и она сделала это быстро. Сэм гладил се плечи, ободряя ее.
Ее ладони скользнули на его ягодицы и начали осторожно стягивать с него джинсы, но этому что-то мешало.
Он посмотрел на нее с выражением «сжалься надо мной». Она глубоко вздохнула и, скользнув рукой в его джинсы спереди, помогла ему высвободиться из плотной тесной одежды.
Он напрягся, стоя напротив нее. Она видела, что он испытывает облегчение и в то же время готов в любую минуту потерять над собой контроль. Его пальцы вцепились в ее плечо.
Она взяла его член в руку и не собиралась просто так его отпускать. Ее пальцы охватили его и сжали, и ее ладонь стала двигаться вверх и вниз, наслаждаясь его длиной и твердостью.
– Я не могу больше…
– Можешь. Это была твоя идея.
Она внезапно отпустила его и помогла ему снять джинсы. Он взял ее за руку и подвел к кровати, откинув одеяло, под которым обнаружились белоснежные простыни.
– Ложись, я хочу посмотреть на тебя.
Она легла на выглаженные простыни, позволяя ему ласкать себя взглядом. В первый раз она совсем не смущалась своей наготы. Он смотрел на нее как на божество, поклоняюсь ей, задерживая взгляд на каждом изгибе ее тела, впитывая его в себя.
Она, греясь под его горячим взглядом, разглядывала его торс. Ей нравились курчавые волосы на его груди, их было не так уж много для такого темноволосого мужчины. У нее закружилась голова от желания зарыться в них пальцами. Его мужское достоинство было гордо поднято в ожидании любви. Его дыхание было глубоким и частым.
Он облизнул губы и снова стал водить кончиками пальцев между ее ног, разжигая сладостные ощущения, от которых горячая волна распространялась по ее телу.
Она выгнулась дугой, стремясь навстречу его пальцам, ее голова металась по подушке. Она до безумия хотела его, и он это знал.
Он опустился на колени между ее ног, взял ее руки и положил на свою плоть:
– Больше всего на свете.
Она вцепилась в его плечо и одним быстрым движением рванулась ему навстречу. Потом коротко вздохнула, почувствовав его внутри себя, увидела, как напряглось его тело, как он медлит, продлевая наслаждение этого момента.
Его дыхание участилось. Он начал двигаться, сначала осторожно, затем, когда Тери приподнималась, отвечая на его движения, словно моля его проникнуть глубже, все резче и резче. Пот выступил на их телах, когда они с силой соединялись друг с другом в волшебном танце любви. Наконец у него вырвался громкий крик, он еще раз глубоко вошел в нее и через мгновение рухнул вниз, крепко обхватив ее руками и громко дыша, прижавшись лицом к ее шее.
Тери потрясли испытанные ею ощущения и эмоции. Никогда у нее не бывало ничего подобного, когда она занималась сексом с другими мужчинами. Ту близость, которая соединяла их, она не могла бы выразить словами. Она гладила его по голове, а он перебирал ее пушистые волосы. Он слегка подвигал бедрами, лаская ее остатками своей страсти.
– Тери, не оставляй меня…
– Теперь я уже не смогу этого сделать, Сэм.
В ответ он крепко приник к ее губам, говоря этим поцелуем, что он желает ее, что она нужна ему, что он будет защищать ее и обещает столько страстных ночей, сколько она пожелает.
После долгого дня и вечера любви они устроили ночную трапезу, затем спали допоздна и, проснувшись освеженными, снова занимались любовью почти до полудня.
Тери одолел волчий голод.
– Эй, а я думал, что занятия любовью отбивают аппетит. Разве не этим способом ты поддерживаешь фигуру? – засмеялся Сэм.
– Вчера я израсходовала массу калорий, надо же мне их восполнить, – пробурчала Тери, поглощая огромный сандвич, когда они сидели в ресторане, выбрав столик у окна, откуда открывался вид на Сен-Круа-ривер. Тери не могла оторвать глаз от прелестного пейзажа.
Источник
Нахлынувшими чувствами бедняга целует молодую леди этот поцелуй случайно замечает
Виллоу медленно покачала головой. Блики солнца заиграли в ее волосах, и человека, стоящего рядом с ней на коленях, накрыла волна острого желания.
— Некоторые мужчины грубы, — сказал Калеб, приближая рот совсем близко к губам Виллоу, но все же не прикасаясь к ним, — Я не отношусь к их числу. Я никогда не принуждал женщину к чему-либо вопреки ее желанию. И никогда не собираюсь этого делать. Подари мне несколько поцелуев, южная леди… Если ты считаешь, что я тебе неприятен, я отпущу тебя. — Он опустил лицо еще ниже и шептал, почти касаясь пухлых губ. — Ты веришь мне?
Теплое дыхание Калеба смешивалось с дыханием Виллоу, рождая в ней трепет.
— Да, — выдохнула она.
Молнии сверкнули в глазах Калеба. Защищаясь от них, она опустила ресницы. Дрожь пробежала по всему телу Виллоу, когда его губы нежно коснулись девичьих губ, оторвались и коснулись снова. Всего несколько поцелуев было в ее жизни, но не было ничего подобного. Мальчишки горячились, словно щенки, были неуклюжими и неловкими.
Поцелуй Калеба был совсем другим. Большие, сильные руки касались ее лица так легко, что она едва ощущала их. Его губы мягко, ритмично прижимались к ее губам, вынуждая ее ответить тем же, щеточка усов ласкала ее верхнюю губу, и эта ласка была восхитительной и опьяняющей.
Когда Калеб на несколько мгновений замер, Виллоу открыла глаза и прошептала его имя.
— Да? — спросил он, удерживая себя от того, чтобы снова не прильнуть к дрожащему, соблазнительному девичьему рту.
— Ты… поцелуешь меня еще?
— Это были не поцелуи.
— Это были не поцелуи?
— Несколько лучей не сделают весь день солнечным… Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя?
Она кивнула. Распространив благоухание, ее волосы накрыли его руки.
Калеб, улыбаясь, снова наклонился к Виллоу. Его губы снова прижались к ней в ласке, к которой она столь быстро привыкла. Затем кончик его языка скользнул между дрожащих девичьих губ. Дыхание у Виллоу сбилось, она ахнула и напряглась.
— Душа моя, мне казалось, ты хотела, чтобы я поцеловал тебя.
Калеб отыскал ее глаза, заглянул в них.
— Тогда почему же ты отодвинулась?
— Я… не привыкла к поцелуям. Это было… годы назад.
Черные ресницы опустились, скрыв всплеск страсти в глазах Калеба. Он испытал глубочайшее удовлетворение, узнав, что мужчина не прикасался к Виллоу в течение долгого времени. Даже если она и доступная женщина, ее нельзя обвинить в неразборчивости.
— Не беспокойся, душа моя. Мы сделаем все не спеша, постепенно, словно в первый раз.
Длинные пальцы Калеба погрузились в волосы Виллоу, стали легонько гладить ее кожу. Это было очень приятно, и она вздохнула. Он уловил шелест ее дыхания, когда касался ртом розовых губ, слегка нажал на них, заставив раскрыться. Когда язык Калеба снова коснулся девичьих губ, Виллоу не отпрянула. Он медленно двигал языком по чувствительным краям, и Виллоу затрепетала. Язык Калеба снова обжег ее своим прикосновением и наконец проник внутрь.
— Мята, — прошептал он, улыбаясь. — Поделись щедрее со мной.
Виллоу, поколебавшись, спросила:
— Оближи свои губы.
Виллоу машинально повиновалась. Она не поняла, почему Калеб вдруг прищурил свои золотые глаза.
Он еще ниже опустил голову, чтобы его язык мог соприкоснуться с ее. Виллоу дрожала, крепко вцепившись в предплечье Калеба, но не отодвигала голову.
— Мята, — тихо повторил Калеб, ощущая новый прилив страсти. — Боже, теперь мята всегда будет напоминать мне об этом. Лизни мои губы, душа моя. Ты мне очень нравишься на вкус.
— Калеб, — прошептала Виллоу.
Это было все, что она могла сказать.
— Ты не помнишь, как это делается? — пробормотал он. — Ну ничего… Я покажу тебе.
Он пропустил язык между девичьими губами, лаская их нежную внутреннюю поверхность и тем самым показывая, какими чувствительными они могут быть. Она лежала немо и неподвижно, лишь сердце гулко колотилось в груди, и мечтала о том, чтобы все это никогда не кончалось
И время, кажется, остановилось.
— Теперь твоя очередь, — услышала Виллоу шепотом произнесенные слова.
Она издала тихий вздох разочарования, из которого Калеб заключил, что ей понравилась его ласка.
— Что-то не так? — спросил он, желая подразнить ее.
— Я не хочу, чтобы поцелуй кончался, — призналась Виллоу.
— Это пока еще не был поцелуй.
— Еще не был поцелуй? — удивленно переспросила Виллоу.
— Нет. — Его рот блуждал над приоткрытыми девичьими губами. — Но мы идем к нему, душа моя. Мы движемся к нему… Лизни мои губы.
Поколебавшись лишь мгновение, Виллоу повиновалась. Вначале она едва коснулась Калеба. Кратковременность ласки могла объясняться либо застенчивостью, либо опытностью женщины, которая знает, как распалить мужчину. Калеб по-охотничьи терпеливо ждал, понимая, что подобная чувственная игра распаляет их обоих, тем более, если речь идет о столь страстной партнерше, какой оказалась Виллоу.
Он не сомневался в ее страсти. Те отдельные вспышки пламени, которые он заметил, манили и притягивали его едва ли не больше, чем золотые волосы и упоительное, знойное тело. Эта страсть будила в нем какой-то особый отзвук, обвораживала, словно усыпляющая песнь сирены.
После нескольких прикосновений Виллоу осмелела. Ее язык скользил по застывшим в медленной, ленивой улыбке губам Калеба. Она обнаружила, что его губы гладкие и теплые, словно согретый солнцем атлас. Края его рта были столь же чувствительны, как и у нее, поскольку они вздрагивали от прикосновений ее языка. Мысль, что она может заставить дрожать это могучее тело пробудила в ней неведомое до того чувство. Страсть поднималась и разрасталась в ней, накрывая горячей волной.
Виллоу невольно еще сильнее прильнула к мужчине, от которого исходила сила и тепло и который нежно поддерживал ее. Ее язык снова медленно стал ласкать рот, дерзко раздвигая губы, ощущая вкус поцелуя — пряный вкус мяты, смешанный с мужским теплом.
Когда Виллоу наконец подняла голову, глаза Калеба были прикрыты, остались только узкие золотистые щелочки.
— Это был поцелуй? — шепотом спросила Виллоу
— Не совсем, — хрипло ответил Калеб.
— Я что-то упустила?
— Открой рот, и я покажу тебе.
— Вот так, — выдохнул он. — Именно так.
Плавно наклонив голову, Калеб поймал рот Виллоу Кончик его языка ласкал внутреннюю поверхность губ, все более возбуждая ее. Когда его язык скользнул между ее зубов, она напряглась и издала прерывистый вздох.
— Почти то, что нужно, — сказал Калеб, не отрывая рта от Виллоу. — Открой чуть сильнее, душка. Дай мне почувствовать вкус твоего сладостного язычка.
Она колебалась лишь мгновенье, ибо искушение оказалось сильнее робости.
— Еще чуть-чуть, — увещевал Калеб, глядя на темно-розовые пухлые губы, будучи не в состоянии скрыть желание. — Лишь чуть-чуть… Я чувствую тебя…
Слова Калеба потонули в стоне, когда его рот прижался к приоткрытым губам Виллоу. Бархатное проникновение языка было одновременно шоком и откровением для нее. Медленно убрав язык, он затем еще глубже проник в ее рот, исторгнув у Виллоу короткий стон.
От этого звука каждый мускул тела Калеба напрягся. Он продолжал медленно и целенаправленно соблазнять рот Виллоу, дразнить и ласкать ее язык, заманивать в свой рот, демонстрировать, каким обжигающим может быть поцелуй. Томный танеи обольщения и отступления продолжался до тех пор, пока Виллоу не потеряла способности ощущать что-либо, кроме собственного бешеного сердцебиения и вкуса Калеба. От предплечья ее руки соскользнули ему на плечи, затем крепко обвились вокруг шеи. Калеб в ответ обнял Виллоу, и ее соски прижались к мускулистой груди.
Сладостный трепет пронизал Виллоу. Объятия сделались более тесными, он ритмично покачивал ее тело. Виллоу издала возглас удовольствия и инстинктивно открыла рот, словно приглашая к поцелую. Ее влекла эта могучая сила, эта способность чутко отвечать на зов ее тела.
Характер поцелуя изменился, он стал еще более глубоким, дыхание Виллоу прерывистым, движения ее тела неуправляемыми. Ее чувственное пламя сводило Калеба с ума. Он не встречал женщины, способной с такой страстью отдаваться поцелую, так зажечься и зажечь мужчину. Не знал он и того, что сам был способен на такую страсть, способен оказаться во власти желания, кроме которого в мире ничего не существовало.
Источник