Литературно-музыкальная композиция «Мы письма, как летопись боя, как хронику чувств, перечтем…»
Сцена. В левом углу — четверо бойцов. Один прислонился к дереву, другой присел на пенек и что-то пишет, третий сидит на поваленном дереве и перебирает струны гитары, четвертый прилег на плащ-палатку, прикрыв лицо пилоткой.
Звучит песня “В землянке” (ел. В.Суркова, муз. К Л истова).
Солдаты тихонько подпевают.
Четвертый боец читает стих-е И.Уткина “Ты пишешь письмо мне. ”, 1943.:
На улице полночь. Свеча догорает.
Высокие звезды видны.
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.
Как долго ты пишешь его, дорогая.
Окончишь и примешься вновь.
Зато я уверен: к переднему краю
Прорвется такая любовь!
. Давно мы из дома. Огни наших комнат
За дымом войны не видны.
Но тот, кого любят,
Но тот, кого помнят,
Как дома — и в дыме войны!
Теплее на фронте от ласковых писем,
Читая, за каждой строкой
Любимую видишь
И Родину слышишь,
Как голос за тонкой стеной.
Мы скоро вернемся. Я знаю. Я верю.
И время такое придет:
Останутся грусть и разлука за дверью,
А в дом только радость войдет.
И как-нибудь вечером вместе с тобою,
К плечу прижимаясь плечом,
Мы сядем и письма, как летопись боя,
Как хронику чувств перечтем.
Звучит песня “В лесу прифронтовом” (ел. М.Исаковского, муз. М.Блантера)
В правом углу сцены появляются две девушки.
Трудно, очень трудно при расставании сказать любимому, мужу, сыну, брату “прощай”. Если бы наперед знать, что станет с ними, любимыми, там, на войне, в смертельной схватке с врагом.
Третий боец читает стих-е Э.Багрицкого:
До свиданья, дорогая, уезжаю на войну.
Уж когда вернусь, не знаю, на родную сторону.
впадет листва сухая, будут вьюги и дожди.
Я вернусь к тебе, родная,
Не печалься, подожди.
Звучит песня “Прощание” (ел. Ф.Кравченко, муз. Т.Хренникова)
Первый боец читает стих-е “Жди меня” К.Симонова:
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди”
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара.
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера,
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет,
Жди меня, и я вернусь.
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать.
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино на помин души.
Жди и выпить заодно с ними
не спеши.
Жди меня, и я вернусь
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: “Повезло!”
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой.
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Первая девушка: Тыл тоже был как передовая. Все, кто остался в тылу, взвалили на себя тяготы жизни: работали по 16-18 часов, растили детей. И с тревогой ждали, ждали вестей с фронта.
Первая почтальонка: Письма с фронта. Они шли не в конвертах, на них не было марок. Они были сложены треугольничками. Вот так. (Показывает)
В сумке моей были и другие письма, написанные лаконичным канцелярским почерком: “Ваш муж (сын, брат) пал смертью храбрых в боях за нашу Родину”
Звучит песня “Журавли” (ел. Р.Гамзатова, муз. Я.Френкеля)
Бойцы снимают пилотки, встают, опустив головы.
Вторая почтальонка: Мы должны были быть выносливыми, терпеливыми, милосердными. Мы первыми принимали к сердцу всплески бесконечной радости или беспредельного горя.
Как раскладывать по кварталам
Голоса всех живых и мертвых,
Что дошли, словно гул металла,
В треугольниках полустертых?
Только адрес есть на конверте,
А в конверте — жизни и смерти,
Если б знать вам, на почте тут же.
Что внутри там! Был в окруженье?
Жив? Нашелся? Ранен? Контужен?
Пал, по слухам, в первом сраженье.
Но приходят девочки в старых,
Сбитых на бок маминых ботах.
И берут всех судеб удары,
Радость чью-то и смерть кого-то. (К.Симонов. “Иван да Марья”)
Первая почтальонка: Нас ждали, ждали с нетерпением и затаенной тревогой измученные, исстрадавшиеся адресаты. В четырех письмах — радость, а в пятом — похоронка. Это было великое горе. Мы, пряча глаза, глотая слезы, не находя слов утешения, чувствовали всю невольную вину за это письмо.
Третий боец читает стих-е И.Уткина “Из письма”, 1942:
Когда я вижу, как убитый
Сосед мой падает в бою,
Я помню не его обиды.
Я помню про его семью.
Мне представляется невольно
Его обманчивый уют.
. Он мертв уже. Ему не больно,
А их еще. письмом убьют.
Звучит песня “Москвичи” (сл. Б.Винокурова, муз. А.Эшпая)
Второй боец читает письмо:
Ты прости, что письмо, торопясь,
отрываясь, небрежно
Я пишу, как мальчишка, —
дневник
И, как штурман, – журнал.
Вот опять начинается.
Слышишь, во мраке кромешном
С третьей скоростью мчится
Огнем начиненный металл?
На фоне музыки “Журавли” звучат слова солдат, строки из писем.
Четвертый боец: “. Нас осталось мало. К вечеру подойдет подкрепление, а до вечера будем драться до последней капли крови, но врагу своей позиции не отдадим. Береги сына. ”
Третий боец: “.. .был на передовой. Излазил ее, а потом на шинели насчитал 50 пулевых дыр. Но не отлили еще той пули, которая сразила бы меня. Обо мне, мама, не беспокойся. Я вернусь?”
Первая почтальонка: На одном фронтовом треугольнике была приписка: “Дорогая военная цензура! Не выкидывайте этот цветок. Я посылаю его для любимой девушки” А внутри письма какой-то засушенный цветочек. Смотришь на него — и слезы подступают.
Вторая почтальонка: “Я вернусь”, “Жди меня” — этими словами часто завершались послания к родным. В них были и надежда, и заклинание, и вера в победу жизни над смертью.
Вторая девушка читает стих-е И.Уткина “Если будешь ранен. ”
Если будешь ранен, милый, на войне,
Напиши об этом непременно мне.
Я тебе отвечу в тот же самый вечер.
Это будет теплый, ласковый ответ.
Мол, проходят раны поздно или рано,
А любовь, мой милый, не проходит нет.
Если ты изменишь, встретишься с другой,
И об этом в письмах пишут, дорогой.
Напиши, отвечу, но не в тот же вечер,
Только будь уверен, что ответ придет.
Но и эта рана поздно или рано
Погрущу, поплачу – все-таки пройдет!
Но не вздумай только заикнуться мне
О другой измене — клятве на войне!
Ни в какой я вечер трусу не отвечу,
У меня для труса есть один ответ:
Все проходят раны поздно или рано,
Но презренье к трусу не проходит, нет.
Звучит песня “Нас не нужно жалеть. ” (сл. С.Гудзенко, муз. В.Высоцкого)
На фоне музыки “Журавли” звучат слова солдат, строки из писем.
Третий боец: “Привет с фронта! Сейчас у нас затишье, но что-то томит, и настроение немного тоскливое. Вы знаете, ведь мы бодримся и в разговорах друг с другом, и в письмах родным, но умирать все-таки очень и очень не хочется. Особенно сейчас, когда весна. Хотите — верьте, хотите – нет, но я еще ни разу даже не целовался с девушкой. ”
Второй боец: Здравствуйте, мои дорогие! У нас пока тихо. Конечно, постреливают наши и немецкие снайперы, два раза на дню накрывают нас фрицы минометным огнем, но у нас хорошие укрытия и потерь почти нет. ”
Первый боец: “Дорогая Нина! Как только кончится война, я непременно приеду в Москву, и мы сходим в театр. Я часто представляю, как держу вас за руку и веду в партер, и мы слушаем какую-нибудь оперу. А потом мы пойдем на танцплощадку. Вы любите танцевать. ”
Звучит песня “Случайный вальс” (ел. Е. Долматовского, муз. М.Фрадкина).
Импровизированная танцплощадка. Солдат и девушка тонируют.
Первая почтальонка: Письма согревали бойца и в холодном окопе, поднимающегося в атаку защищали от смерти и вселяли надежду на встречу с родным домом.
Выходит девочка с тряпичной куклой в одной руке и с листком бумаги в другой, читает стих-е Е Благининой “Папе на фронт”.
Здравствуй, папка! Ты опять мне снился,
Только в этот раз не на войне.
Я немножко даже удивилась –
До чего ты прежний был во сне!
Прежний-прежний, ну такой же самый.
Точно не видались мы два дня.
Ты вбежал, поцеловался с мамой,
А потом поцеловал меня.
Мама будто плачет и смеется,
Я визжу и висну на тебе.
Мы с тобою начали бороться,
Одолела я тебя в борьбе.
А потом даю те два осколка.
Что нашли недавно у ворот,
Говорю тебе: “А скоро елка!
Ты приедешь к нам на Новый год?”
Я сказала, тут же и проснулась,
Как случилось это, не пойму.
Осторожно к стенке прикоснулась,
В удивленье глянула во тьму.
Тьма такая — ничего не видно,
Аж круги в глазах от этой тьмы!
До чего ж мне сделалось обидно,
Что с тобою вдруг расстались мы.
Папа! Ты вернешься невредимый!
Ведь война когда-нибудь пройдет?
Миленький, голубчик мой родимый,
Знаешь, вправду скоро Новый год!
Я тебя, конечно, поздравляю
И желаю вовсе не болеть.
Я тебе желаю-прежелаю
Поскорей фашистов одолеть!
Чтоб они наш край не разрушали,
Чтоб как прежде можно было жить,
Чтоб они мне больше не мешали
Обнимать тебя, тебя любить.
Чтоб над всем таким большущим миром
Днем и ночью был веселый свет.
Поклонись бойцам и командирам,
Передай им от меня привет.
Пожелай им всякую удачу,
Пусть идут на немцев день и ночь.
. Я пишу тебе и чуть не плачу,
Это так. от счастья. Твоя дочь.
Звучит песня “Дороги” ( ел. Л.Ошаниа, муз. А.Новикова).
Шел солдат в дымах непроходимых,
А от всех дорог и пристаней
Молча шли за ним глаза любимых,
А любви не выдумать сильней.
(П.Герман. “Минуты жизни”)
Первая девушка: “Да спасет тебя любовь моя! Да коснется тебя надежда моя! Встанет рядом, заглянет в глаза, вдохнет жизнь в помертвевшие губы! Прижмется лицом к кровавым бинтам на ногах, скажет: “Это я, твоя Катя! Я пришла к тебе, где бы ты ни был. Я с тобой, что бы ни случилось” Пускай другая поможет, поддержит тебя, напоит и накормит — это я, твоя Катя! И если смерть склонится над твоим изголовьем, и больше не будет сил, чтобы бороться с ней, и только самая маленькая последняя сила останется в сердце — это буду я и я спасу тебя!”
Звучит песня “Огонек” (ел. М Исаковского, муз. народная)
Второй боец и первая девушка читают попеременно стих-е И.Уткипа “Лампы неуверенное пламя. ”,1944
Лампы неуверенное пламя.
Непогодь играет на трубе.
Ласковыми, нежными руками
Память прикасается к тебе.
К изголовью тихому постели
Сердце направляет свой полет.
Фронтовая музыка метели
О тебе мне, милая, поет.
Ничего любовь не позабыла,
Прежнему по-прежнему верна:
Ранила ее, но не убила
И не искалечила война.
Помню всё: и голос твой, и руки.
Каждый звук минувших помню дней!
В мягком свете грусти и разлуки
Прошлое дороже и видней.
За войну мы только стали ближе.
Ласковей. Прямей. И оттого
Сквозь метель войны, мой друг, я вижу
Встречи нашей нежной торжество.
Оттого и лампы этой пламя
Для меня так ласково горит,
И метель знакомыми словами
О любви так нежно говорит.
Звучит песня из кинофильма “Офицеры” “От героев былых времен. ” (ел. Е.Дграновича)
Источник
Литературно-музыкальная композиция «Мы письма, как летопись боя, как хронику чувств перечтём. »
методическая разработка по литературе (11 класс) на тему
Литературно-музыкальная композиция «Мы письма, как летопись боя, как хронику чувств перечтём. » Презентация «Письма, обожжённые войной». Данное воспитательное мероприятие для учеников 11 класса Разработано и проведено для расширения кругозора по теме «Великая Отечественная война», приобщения к творчеству поэтов-участников войны, для создания чувства сопереживания к людям, пережившим страшную трагедию. Форма проведения — КТД.
Скачать:
| Вложение | Размер |
|---|---|
| liter.-_muzykalnaya_kompozitsiya.docx | 42.21 КБ |
| pisma_obozhzhyonnye_voynoy.pptx | 771.42 КБ |
Онлайн-тренажёры музыкального слуха — Музыкальная академия
Теория музыки и упражнения на развитие музыкального слуха для учащихся музыкальных школ и колледжей.
Современно, удобно, эффективно
Предварительный просмотр:
Муниципальное общеобразовательное учреждение средняя общеобразовательная школа
с. Талица Фалёнского района Кировской области
70-летию Победы посвящается
«Мы письма, как летопись боя, как хронику чувств, перечтём…»
Внеклассное мероприятие составлено и
проведено Опушневой Эльвирой Николаевной,
учителем русского языка и литературы высшей
МКОУ СОШ с.Талица Фалёнского района
- воспитание патриотизма, гражданственности учащихся на основе осмысления ими героического прошлого страны;
- формирование любви к мирной жизни и активной жизненной позиции.
- расширение кругозора учащихся по теме «Великая Отечественная война»;
- приобщение к творчеству поэтов-участников войны;
- сопереживание к людям, пережившим страшную трагедию войны;
- развитие коммуникативных компетенций.
Форма проведения: КТД
Участники: ученики 10-11 классов, родители, гости
- сбор материалов для составления композиции: стихи-письма с фронта, на фронт, проза о письмах с фронта;
- обучение выразительному чтению стихотворений;
- обучение элементам театрализованного представления;
- подбор книг о войне, иллюстраций и фотографий по теме «Письмо с фронта»;
- конкурс на лучшую групповую презентацию «Письма далёкой войны.
- оформление сцены;
- изготовление декораций: костёр, грубо сколоченный стол, автоматы, берёзовые чурбаны, солдатские котелки; написание отрывков из солдатских писем, которые хранятся в школьном краеведческом музее, отрывков из стихов;
- ноутбук и диапроектор;
- музыкальное оформление.
Звучит довоенный вальс («Вальс расставания»)
На сцене парами, танцуя, появляются выпускники 1941 года
1-ый юноша (едва отдышавшись). Ну… Вот и всё!
2-ой юноша (весело). Как говорится, последний раз – десятый класс!
1-ая девушка. Даже не верится, что мы последний раз в нашем классе…
2-ая девушка. Ребята! А здорово сказал наш директор.
3-ий юноша. Да… (дурачась, передразнивает) «Дорогие друзья! Сегодня у вас замечательный день! Сегодня мы провожаем вас в последний путь». Ой, что я говорю.
3-я девушка. Тихо! Тихо! Не все сразу! Давайте устроим вечер воспоминаний! ( торжественно ) 21 июня 1941 года!
1-ый юноша. Да не двадцать первое уже, а двадцать второе! Уже без пятнадцати четыре!
1-ая девушка (удивлённо). Сколько!
1-ый юноша. Без пятнадцати четыре!
1-ая девушка (испугавшись). Ой, и влетит же мне от мамы! Никогда в жизни так поздно домой не приходила!
2-ой юноша. Ты хочешь сказать – так рано!
3-я девушка. Тихо! Тихо! Итак, ночь воспоминаний, 22 июня 1941 года!
Выпускники уходят, шутят, смеются
Звучит «Священная война» А.Александрова
Голос на фоне песни
Июнь! Тогда ещё не знали мы,
Со школьных вечеров шагая,
Что завтра будет первый день войны,
А кончится она лишь в сорок пятом, в мае!
Выходят современные юноши и девушка
1-ый юноша. Впрочем, это было так давно,
Что как будто не было – и выдумано.
Девушка Может быть, увидено в кино,
Может быть, в романе вычитано.
2-ой юноша (обращаясь в зал и к друзьям). Вы помните этот день?
Девушка (обращаясь к тому и другому юношам). А вы?
1-ый юноша. Я не помню, я родился в 97…
Девушка. Война… Семьдесят лет прошло…
2-ой юноша. Война… От Москвы до Берлина – две тысячи шестьсот километров.
Девушка. Так мало, правда? Это, если поездом, то менее двух суток, самолётом – три часа.
1-ый юноша (размышляя). Перебежками и по-пластунски – четыре года…
Девушка. Четыре года…
2-ой юноша. Тысяча четыреста восемнадцать дней!
Девушка. И двадцать семь миллионов погибших!
Звучит мелодия песни «Эх, дороги!» А. Новикова.
В зале затемняется свет. Из глубины сцены по очереди выходят в военной форме со свечами в руках выпускники 1941 года
27 миллионов погибших на две с половиной тысячи километров. Это значит: десять тысяч восемьсот убитых на километр, двадцать два человека на каждые два метра земли!
27 миллионов погибших за тысячу четыреста восемнадцать дней. Это значит: девятнадцать тысяч убитых ежедневно, 800 человек в час, 13 человек каждую минуту.
27 миллионов погибших в соотношении ко всему населению тех лет. Это значит: каждый шестой житель нашей страны погиб во время войны.
27 миллионов погибших… А сколько же это неродившихся детей. А сколько осталось вдов и сирот. Каким счётом измерить человеческое горе.
Звучит «Лакримоза» из «Реквиема» В.Моцарта.
На сцене появляются солдаты. Они пишут письма, занимаются своими походными делами: пришивают подворотнички, чистят оружие, читают письма, едят тушёнку.
На их фоне с двух краёв сцены появляются почтальоны
1-ый почтальон. (Презентация «Письма, обожжённые войной». Слайд 1)
И все годы с фронта и на фронт шли письма.
2-ой почтальон. ( Слайд 2)
Письма с фронта… Они шли не в конвертах, на них не было марок. Они были сложены треугольниками. Вот так (достаёт из сумки и показывает). В сумке моей были и другие письма, написанные лаконичным канцелярским почерком: «Ваш муж (сын, брат) пал смертью храбрых в боях за нашу Родину».
1-ый почтальон. (Слайд 3)
Мы должны были быть выносливыми, терпеливыми, милосердными. Мы первыми принимали к сердцу всплески радости или беспредельного горя.
Как раскладывать по кварталам
Голоса всех живых и мёртвых,
Что дошли, словно гул металла,
В треугольниках полустёртых?
Только адрес есть на конверте,
А в конверте – жизни и смерти,
Если б знать вам, на почте, тут же,
Что внутри там? Был в окруженьи?
Жив? Нашёлся? Ранен? Контужен?
Пал, по слухам, в первом сраженьи…
Но приходит девочка в старых,
Сбитых набок маминых ботах.
И берёт всех судеб удары,
Радость чью-то и смерть кого-то.
(К.Симонов «Иван да Марья»)
Нас ждали, ждали с нетерпением и затаённой тревогой измученные, исстрадавшиеся адресаты.
Кроме писем и газет, мы всегда носили пузырьки с нашатырным спиртом. Иначе нельзя. Мы были и почтой, и «скорой помощью».
В четырёх письмах – радость, а в пятом – похоронка. Это было великое горе. Мы, пряча глаза, глотая слёзы, не находя слов утешения, чувствовали свою невольную вину за это письмо.
Почтальоны достают письма, спускаются в зал и отдают их «адресатам».
Звучит песня «В землянке» К. Листова.
Солдаты, зрители получают и читают письма.
На сцене находятся девушки в ситцевых платьях и солдаты.
Здравствуй, папка! Ты опять мне снился,
Только в этот раз не на войне.
Я немножко даже удивилась –
До чего ты прежний был во сне.
Прежний-прежний, ну такой же самый,
Точно не видались мы два дня.
Ты вбежал, поцеловался с мамой,
А потом поцеловал меня.
Мама будто плачет и смеётся,
Я визжу и висну на тебе.
Мы с тобою начали бороться,
Одолела я тебя в борьбе.
А потом даю те два осколка.
Что нашли недавно у ворот,
Говорю тебе: «А скоро ёлка!
Ты приедешь к нам на Новый год?»
Я сказала, тут же и проснулась,
Как случилось это, не пойму.
Осторожно к стенке прикоснулась,
В удивленье глянула во тьму.
Тьма такая – ничего не видно,
Аж круги в глазах от этой мглы!
До чего ж мне сделалось обидно,
Что с тобою вдруг расстались мы…
Папа! Ты вернёшься невредимый!
Ведь война когда-нибудь пройдёт?
Миленький, голубчик мой родимый,
Знаешь, вправду скоро Новый год!
Я тебя, конечно, поздравляю
И желаю вовсе не болеть.
Я тебе желаю-прежелаю
Поскорей фашистов одолеть!
Чтоб они наш край не разрушали,
Чтоб как прежде можно было жить,
Чтоб они мне больше не мешали
Обнимать тебя, тебя любить.
Чтоб нам всем таким большущим миром
Днём и ночью был весёлый свет.
Поклонись бойцам и командирам,
Передай им от меня привет.
Пожелай им всякую удачу,
Пусть идут на немцев день и ночь.
…Я пишу тебе и чуть не плачу,
Это так… от счастья… Твоя дочь.
( Е.Благинина . Папе на фронт)
«Да спасёт тебя любовь моя! Да коснётся тебя надежда моя! Встанет рядом, заглянет в глаза, вдохнёт жизнь в помертвевшие губы. Прижмётся лицом к кровавым бинтам на ногах, скажет: «Это я, твоя Катя! Я пришла к тебе, где бы ты и был. Я с тобой, что бы ни случилось». Пускай другая поможет, поддержит тебя, напоит и накормит – это я, твоя Катя! И если смерть склонится над твоим изголовьем, и если больше не будет сил, чтобы бороться с ней, и только самая маленькая последняя сила останется в сердце – это буду я, и я спасу тебя».
Если будешь ранен, милый на войне,
Напиши об этом непременно мне.
В тот же самый вечер.
Это будет тёплый ласковый ответ:
Мол, проходят раны
Поздно или рано,
А любовь, мой милый, не проходит, нет!
Может быть, изменишь, встретишься с другой –
И об этом пишут в письмах, дорогой! –
Ну, не в тот же вечер…
Только будь уверен, что ответ придёт:
Поздно или рано,
Погрущу, поплачу, всё-таки пройдёт.
Но в письме не вздумай заикнуться мне
О другой измене – клятве на войне.
Ни в какой я вечер
Трусу не отвечу.
У меня для труса есть один ответ:
Все проходят раны
Поздно или рано,
Но презренье к трусу не проходит, нет!
( И.Уткин. Если будешь ранен… 1941)
Я хочу, чтобы скорей успела
Весточка моя дойти домой…
Доченька моя, дочурка, Белла,
Белый ландыш, ясный пламень мой!
И в бою, и в тихий час привала
От тебя, тоскуя, жду письма.
Ты бы мне, дочурка, написала,
Как умеешь, что-нибудь сама.
Если б ты, хотя и неумело,
Звёздочку нарисовала мне,
Знаю, и она б меня согрела
В ледяных окопах на войне.
Битвы, беспросветные бураны
Разлучили, маленькая, нас,
Не пришлось резвушку в час желанный
Отвести учиться в первый класс.
Я с тобой простился в час полночный,
В сумраке, пугливом и сыром,
Не хотел я, чтобы стаи волчьи
Девочку пугали под окном.
…Разве позабыть мне облик милый –
Во сто крат он стал отцу родней! –
А теперь в окопах с новой силой
Пробуждённый в памяти моей.
Я иду через пальбу и сечу,
В громе засыпаю в полусон.
Ты пиши мне, дочка, я отвечу
Фронтовым поклоном на поклон.
( А.Филатов . Письмо дочурке. 1942)
На улице полночь. Свеча догорает.
Высокие звёзды видны.
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.
Как долго ты пишешь его, дорогая,
Окончишь и примешься вновь.
Зато я уверен: к переднему краю
Прорвётся такая любовь!
…Давно мы из дома. Огни наших комнат
За дымом войны не видны.
Но тот, кого любят,
Но тот, кого помнят,
Как дома – и в дыме войны!
Теплее на фронте от ласковых писем,
Читая, за каждой строкой
И Родину слышишь,
Как голос за тонкой стеной…
Мы скоро вернёмся. Я знаю. Я верю.
И время такое придёт:
Останутся грусть и разлука за дверью,
А в дом только радость войдёт.
И как-нибудь вечером вместе с тобою,
К плечу прижимаясь плечом,
Мы сядем и письма, как летопись боя,
Как хронику чувств, перечтём.
( И.Уткин . Ты пишешь письмо мне. 1943)
Чтец или исполнитель песни. (Слайд 9)
Я читаю письмо, что уже пожелтело с годами,
На конверте в углу номер почты стоит полевой.
Его в сорок втором мой отец написал моей маме,
Перед тем, как уйти в свой последний решительный бой…
Дорогая моя, на переднем у нас передышка.
Спят в окопах друзья, тишина на крутом берегу.
Дорогая моя, поцелуй ты крепче сынишку,
Знай, что вас от беды я всегда берегу.
Я читаю письмо, и как будто всё ближе и ближе
Тот тревожный рассвет и биенье солдатских сердец.
Я читаю письмо и сквозь годы отчётливо слышу
И сейчас те слова, что сказал перед боем отец.
( А Дементьев . Письмо отца)
Если я не вернусь, дорогая,
Нежным письмам твоим не внемля,
Не подумай, что это – другая,
Это значит… сырая земля.
Это значит, дубы – нелюдимы
Надо мною грустят в тишине,
А такую разлуку с любимой
Ты простишь вместе с Родиной мне.
Только вам я всем сердцем и внемлю,
Только с вами и счастлив я был:
Лишь тебя и родимую землю
Я всем сердцем, ты знаешь, любил.
И доколе дубы-нелюдимы
Надо мной не склонятся, дремля,
Только ты мне и будешь любимой,
Только ты да родная земля.
( И.Уткин . Если я не вернусь, дорогая… 1942)
Мама, тебе эти строки пишу я,
Тебе посылаю сыновний привет,
Тебя вспоминаю такую родную,
Такую хорошую – слов даже нет!
Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,
Немного лентяя и вечно не в срок
Бегущего утром с портфелем под мышкой,
Свистя беззаботно, на первый урок.
Грустила ты, если мне физик, бывало,
Суровою двойкой дневник украшал,
Гордилась, когда я под сводами зала
Стихи свои с жаром читал.
Мы были беспечными, глупыми были,
Мы всё, что имеем не очень ценили.
А поняли, может, лишь тут, на войне,
Приятели, книжки, московские споры-
Всё сказка, всё в дымке, как снежные горы…
Пусть так. Возвратимся – оценим вдвойне!
Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,
Застыли орудия, как стадо слонов.
И где-то по-мирному в гуще лесов,
Как в детстве, мне слышится голос кукушки.
За жизнь, за тебя, за родные края
Иду я навстречу свинцовому ветру.
И пусть между нами сейчас километры –
Ты здесь, ты со мною, родная моя!
В холодной ночи под неласковым небом,
Склонившись, мне тихую песню поёшь
И вместе со мною к далёким победам
Солдатской дорогой идёшь.
И чем бы в пути мне война ни грозила,
Ты знай, что не сдамся, покуда дышу!
Я знаю, что ты меня благословила,
И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!
( Э.Асадов . Письмо с фронта)
Звучит медленная негромкая музыка
(Музыка Эннио Марриконе, Поль Мариа, Френсис Гойя )
В левой стороне сцены появляются стол, стул, бинты, раненые. Медсестра делает повязки. На другой стороне сцены чурбан, горит свеча, солдат пишет
Привет с фронта! Нина, здравствуйте! Спасибо большое за письмо. Я, конечно, понял, что вы ответили мне просто так, чтобы не обидеть меня. Ну, какая другая могла быть причина, раз вы меня совсем не помните? Я довольно высокий блондин, мне уже 20 лет, был дважды ранен, и у меня две награды – «звёздочка» и «За отвагу». Не вспомнили? …Сейчас у нас на фронте затишье, но что-то томит, и настроение немного тоскливое. Вы знаете, ведь мы бодримся и в разговорах друг с другом, и в письмах родным, но умирать всё-таки очень и очень не хочется. Особенно сейчас, когда весна. Хотите – верьте, хотите – нет, но я ещё ни разу не целовался с девушкой…
Вы спросите, почему так получилось? Сам не знаю.
Это постоянное обращение –«Привет с фронта» – сейчас вдруг обрело для меня какое-то определённое звучание. Эти слоги – «при», «вет», «фрон», «та» – показались мне какими-то отголосками артиллерийской канонады, далёкими звуками передовой, которые доносятся до меня вместе с письмами Юры Ведерникова…
У нас пока тихо. Конечно, постреливают наши и немецкие снайперы, два раза на дню накрывают нас фрицы миномётным огнём, но у нас хорошие укрытия и потерь почти нет. Сейчас в очень голубом небе ноет «рама» – немецкий разведывательный самолёт. Ноет, высматривает. Вы спрашиваете – откуда я? Я жил на Урале, в Свердловске, там окончил десятилетку, оттуда и пошёл в армию, го я часто бывал в Москве, и мы с мамой за несколько дней обходили московские театры.
Как только окончится война, я непременно приеду в Москву, и мы сходим в театр. Я часто представляю, как я держу Вас за руку и веду в партер, и мы слушаем какую-нибудь оперу, хорошо бы «Евгения Онегина». Вы любите её? Я – да. Мне очень хотелось быть похожим на Онегина, но по характеру я скорей Ленский, чем не очень доволен. Вы знаете, я пишу стихи… может быть, одно, посвящённое Вам, когда-нибудь пришлю…
Тогда, на третьем году войны, трагедия настолько вошла в нашу жизнь, что мы все как-то не очень представляли судьбу наших подопечных, которые, излечившись, прощались с нами с улыбками, спокойные, даже радостные, будто уезжали не на фронт, не на смерть и ранения, а в какую-то очень интересную командировку. И письма с фронта всегда были бодрые, безжалобные. Они старались рассказать в них что-нибудь весёлое, смешное из фронтовой жизни. Сколько раз в письмах звучала фраза: «Идём в бой, но ты не беспокойся, всё будет в порядке. Прогоним фрица дальше. Скоро напишу… Но писем больше не было и не было…
Привет с фронта! Здравствуйте, Нина! Простите, что долго не писал. Нас перебросили на другой участок. Был длительный марш, в котором было трудно выбрать время для писем. В первые дни на новом месте было много работы – копали землю. Но я думал от Вас всё время. Вы, конечно, читали «Гранатовый браслет» Куприна? Так вот, мне хочется в конце каждого письма писать то, что писал Желтков. Вы помните, что он писал.
Конечно, я помнила эти слова! «Да святится имя Твое…» Бог ты мой, неужели я способна внушить такие чувства? Неужели у меня настоящая любовь? Самая – самая настоящая. Постепенно передо мной в письмах Юры Ведерникова вставал человек. Не просто влюблённый паренёк, а человек со своими мыслями, мечтами, со своей судьбой. Я так и написала ему: «Вы стали интересны мне, Юра, как человек, и я с нетерпением жду ваших писем, чтобы узнать о вас ещё что-то новое…» А в конце даже добавила, что буду ждать его, ждать по-настоящему.
Привет с фронта! Здравствуйте, Нина. Теперь мы живём в лесу, а перед нами цветущий луг. Недалеко от позиций ночью я сорвал красный цветок и посылаю Вам. Он вложен в отдельную бумажку, сложенную пополам. Если его нет, значит, выкинула военная цензура.
Я достала из конверта сложенный листок. На нём было написано: «Дорогая военная цензура! Не выкидывай этот цветок. Я посылаю его любимой». Там лежал мятый, ещё не засохший цветок, красивого в нём ничего не было. Он был как будто раздавленный, и на бумаге были красные следы от сока, словно кровь… У меня сдавило грудь. Я совершенно ясно поняла, что это последнее письмо Ведерникова. Не могла уж читать продолжение письма, так как глаза застилали слёзы, а к горлу подползал тяжёлый холодный ком…
Шли дни, недели… Прошёл месяц… до сих пор мне не хочется верить, что Ведерникова убили, что его жизнь оборвана войной. Мне кажется, что он жив. Занимается любимой историей. Может быть , иногда вспоминает мои письма в Москву госпитальной сестрёнке.
Я сохранила его письма, и вот это последнее лежит сейчас передо мной.
Привет из юности, Юра!
( В.Кондратьев. Письма с фронта. Повесть )
Звучит песня. И.Матета «Живи, страна!»
На сцену выходят все участники композиции.
Я не хочу, чтоб голос орудийной канонады
Услышал мой ребёнок. Мой и твой.
Я не хочу, чтоб голод Ленинграда
Коснулся их блокадною рукой.
Я не хочу, чтоб даты обнажились,
Как раковая опухоль земли.
Я не хочу, чтоб вновь они ожили
И чью-то жизнь с собою унесли.
Хочу, чтобы раскаты канонады
Не слышали мы больше никогда.
Хочу, чтоб пели и плясали дети,
И мирной наша жизнь была всегда.
Лежат в шкафу отцовские медали,
А ваши дети ходят в детский сад,
А мы, признаться, лишь во сне видали,
Как бьёт в броню осколочный снаряд
Но до сих пор мы слышим шум капели
Победной той и ранней той весны.
Как хорошо, что вновь скворцы запели,
Как хорошо на свете без войны.
Как хорошо влюбляться и смеяться,
Как хорошо порою погрустить,
Как хорошо встречаться и прощаться,
И просто хорошо на свете жить!
Как хорошо проснуться на рассвете.
Как хорошо, что ночью снятся сны.
Как хорощо, что кружится планета.
Все. Как хорошо на свете без войны!
Исполняется вместе со зрителями песня «Солнечный круг» А.Островского
1. Победа. Стихи военных лет. 1941-1945. М., Художественная литература, 1985.
2. Великая Отечественная. Стихи и поэмы. /в 2-х томах/. М., Художественная литература, 1970.
3. Присягаем победой. Стихи о Великой Отечественной войне. М., Детская литература, 1982.
4. Строки, добытые в боях. Поэзия военного поколения. М., Детская литература, 1973.
5. Священная война… Стихи о Великой Отечественной войне. Художественная литература, 1966.
6. Стихи военных лет. Сборник. Калининград.1974.
7. Родина мужественных. Стихотворения и поэмы военных лет. Верх.-Волжское издательство, 1985.
8. Кузмичёва Л.В. Фронтовые письма. Уроки литературы № 4 – 2004, с.15.
9. Кирилина Н.П. Солдатские письма. Уроки литературы № 4 – 2005, с.13.
10. Мулюкова О.Л. Письма, обожжённые войной. Уроки литературы № 4 – 2006, с.14.
Источник