Болезнь загнанных лошадей — лицо современной депрессии
По мнению экспертов ВОЗ, депрессивные расстройства как причина временной нетрудоспособности и по степени наносимого экономического ущерба в скором времени выйдут на одно из ведущих, если не на первое место. При этом психиатры, психотерапевты, врачи других специальностей все чаще замечают, что пациенты, страдающие депрессией, уже довольно давно почти совсем утратили свой классический, описанный Ясперсом «облик» и жалуются на что угодно, но только не на пониженное настроение, чувство тоски или заторможенность. Так называемая атипичная, маскированная или ларвированная депрессия стала, пожалуй, извините за каламбур, наиболее типичной. Это затрудняет её выявление и, естественно, оказание эффективной, своевременной помощи.
Пациенты месяцами, а иногда годами обивают пороги кабинетов терапевтов, хирургов, неврологов, кардиологов, гастроэнтерологов, делают дорогостоящие исследования, «испытывают» на себе десятки медикаментов. Все чаще приходится наблюдать, когда интернисты, отчаявшись помочь пациенту со стойкой артериальной гипертензией, аритмией, язвенной болезнью или колитом, у которого нет четких признаков депрессивного расстройства, присоединяют к терапии антидепрессант и достигают быстрого улучшения при лечении, казалось бы, чисто соматического недуга.
В чем же причина такого явного, быстрого, если не сказать – катастрофического патоморфоза?
Объяснение кроется в резких изменениях условий жизни современного человека и россиян в особенности. Нас, десятилетиями пребывавших в «сонной одури застоя», а теперь вынужденных локтями, кулаками, другими местами и, к счастью, все чаще – мозгами отвоевывать достойное место под солнцем. Но, как говорится, нет добра без худа, все убыстряющийся темп современной жизни, все эти информационные и технологические «взрывы», безжалостность конкуренции неизбежно порождают настоящую эпидемию хронического стресса, захватывающую практически все слои нашего общества. Однако стресс, скажете вы, проблема всем известная и хорошо изученная, при чем здесь депрессия? А при том, что именно стресс множит число «депрессий истощения», «вегетативных», «соматизированных», «ларвированных» и иных подобных атипичных депрессий, в основе которых лежат особые механизмы, вносящие своеобразие в клиническую картину депрессивных расстройств.
В анамнезе у таких пациентов обычно не прослеживаются наследственная отягощенность или конкретная «свежая» психотравма, не видно четко очерченных «эпизодов» или «фаз», а чаще наблюдается жаркое «горение» на работе, череда «ударов судьбы», просто неутихающая боль за годы, прожитые бесцельно или в погоне за миражом, беспокойство за детей, тщетно мечущихся в попытках выбиться в «люди» или, напротив, выбившихся, и теперь пожинающих плоды успеха, которые уж очень напоминают яблоки с известного дерева в райском саду. В поведении этих людей обычно нет «пресловутой» психомоторной заторможенности, временами они даже могут казаться активными, «бойкими», лишь иногда как бы тускнеет взгляд или на лицо набегает «облако», особенно если удается нащупать по-настоящему важную для данного человека, «больную» тему. Настроение такие пациенты характеризуют как «нормальное» или, в крайнем случае, неустойчивое. Лишь при более тщательном расспросе выясняется, что периодически и со временем все чаще они ощущают «усталость от жизни», задерганность, раздражение, внутреннее напряжение, тревогу, невозможность расслабиться. Нередко отсутствует чувство отдыха после сна, выходных или отпуска, накатывают апатия, «лень», или жизнь теряет полноту и яркость, протекает, как на «автопилоте»; у случайно вырванного из повседневной суеты человека появляется растерянность — он не знает, что делать, чего хотеть.
В большинстве же случаев жалобы таких пациентов носят чисто соматический характер и при этом часто находятся объясняющие эти жалобы, вполне реальные, подтвержденные параклиническими исследованиями соматические заболевания. Лишь иногда опытные интернисты могут заметить то, что, к примеру, выраженность и стойкость болевого синдрома при остеохондрозе или гастрите или другие симптомы как бы преувеличены, то есть создается впечатление их аггравации, и они обычно резистентны к лечению.
Симптоматика таких депрессивных состояний практически не отличима от так называемого «синдрома хронической усталости», характерного для длительно протекающих вирусных инфекций, и с этим синдромом депрессии следует дифференцировать в первую очередь. Правда, такая дифференциальная диагностика довольно сложна технически и требует высокого профессионализма специалистов и современной лабораторно-инструментальной базы.
Каковы же патогенетические механизмы обсуждаемого типа депрессий?
Для объяснения их развития наиболее приемлема концепция неспецифических защитно-приспособительных реакций нервной системы, предложенная Ю.Л. Нуллером. Когда в результате длительных истощающих воздействий (хронического стресса) развивается общий дефицит энергетических ресурсов организма (в первую очередь – ресурсов нервной системы) по цепи обратной связи включается неспецифическая реакция тревоги (иногда пациенты ощущают это физически – жалуются на ухудшение сна, внутреннюю дрожь, напряжение мышц, появляются симптомы, которые принято считать «невротическими», — упорные цефалгии в виде «каски» на голове, «комок» в горле или затруднения глотания, ощущение нехватки воздуха или усиленного биения сердца). Параллельно по закону locus minoris resistencia обостряются старые или проявляются дремлющие соматические болезни, что также никак не способствует выявлению истинных пусковых механизмов расстройства здоровья. Так как реакция тревоги (неспецифическая активация) не решает проблемы, и истощение нервной системы продолжается, включается второй, более глубокий «эшелон» защиты — депрессия, которая в рамках данной концепции является не болезнью, а выработанным эволюцией особым механизмом охранительного торможения, не позволяющим растратить последний, «неприкосновенный» запас сил. Но для разумного, живущего в обществе человека этот механизм теряет свое защитное значение – он не может «спрятаться» от жизни, движимый чувством долга, ответственности, подчиняясь общепринятым правилам и социальным законам, наконец, просто по инерции, он продолжает суетиться и при этом постоянно получает от своей нервной системы сигналы о приближающемся внутреннем «банкротстве». Обладая способностью прогнозировать, такой человек на сознательном или подсознательном уровне как бы постоянно задается вопросом: «Как же жить дальше, находясь в состоянии выжатого лимона?». И смутно предчувствует или представляет возможность наступления полного краха по всем направлениям. Это порождает усиление тревоги, периодически достигающей степени отчаяния или паники. Последняя нередко сопровождается вегетативными «бурями» (в виде колебаний АД, аритмий, дискинезий желудочно-кишечного тракта), которые ранее обычно причислялись к вегето-сосудистой дистонии или к диэнцефальным (гипоталамическим) кризам, а теперь все чаще именуются «паническими атаками».
При повторении таких кризов или атак включаются обсессивно-фобические механизмы, которые наряду с вышеописанными защитно-приспособительными реакциями формируют порочный круг самоподдержания депрессии. И когда все эти механизмы, действующие не только на психологическом, но и на биологическом уровне, включены, пациенту, к сожалению, часто уже не в состоянии помочь ни полноценный отдых, ни самые изощренные психотерапевтические методики. Необходимы средства, надежно разрывающие порочный круг «истощение – тревога – истощение» и блокирующие приспособительные реакции нервной системы, утратившие у человека свой защитный смысл и лишь поддерживающие состояние болезни.
Пока на роль таких средств могут претендовать лишь транквилизаторы и антидепрессанты.
Кроме того, терапия депрессий всегда требует комплексного подхода. Наряду с всесторонним обследованием (из-за вышеописанных трудностей разграничения соматических и «депрессогенных» симптомов) лечение антидепрессантами должно сочетаться с психотерапией и психологическим консультированием. При этом психотерапия и работа психолога, независимо от применяемых методик, призваны обеспечивать решение следующих принципиально важных задач.
- Описание (в доступной пациенту форме) природы, механизмов развития и, главное, обратимого характера депрессивных расстройств.
- Ознакомление пациента с особенностями эффектов применяемых препаратов и необходимость строго соблюдать данные доктором рекомендации!
- Выявление основных истощающих факторов – перегрузок, внешних и внутренних конфликтов, зависимостей, «дисфункциональных» отношений и когнитивных процессов, а в более отдаленной перспективе – формирование нового, менее «жестокого» по отношению к нервной системе и к организму в целом стиля жизни. Процесс это сложный, трудоемкий и приводит к успеху лишь если начат вовремя – когда у пациента уже появилось желание и силы что-то менять, и он сам ищет «новые пути», а психотерапевт, как того требует один из основных законов этой профессии, играет не директивную, указующую, а сопровождающую («фасилитирующую») роль. При этом мы должны помочь пациенту понять, что в противном случае (при отказе от таких поисков) сохраняется риск, как минимум, повторных курсов лечения антидепрессантами.
Терапия современных депрессий – процесс обычно результативный, но далеко не простой и безоблачный, достаточно часты рецидивы, нередко возникает тенденция к хронизации депрессивных расстройств.
Пока еще не предложен идеальный антидепрессант, сочетающий в себе высокую активность, «силу», широту спектра действия с отсутствием побочных эффектов. В Областном консультативно-диагностическом центре широко используются самые современные схемы лечения и комбинации препаратов, отличающиеся большей надежностью, универсальностью и минимальными побочными эффектами и рекомендуемые ведущими специалистами неврологии и психотерапии.
В ОКДЦ ведет консультативный прием врач-психотерапевт Владимир Михайлович Подгрушный, готовый помочь в сложной ситуации.
Источник
Антибиотики: нейропсихиатрические эффекты и психотропные взаимодействия
Опубликовано ср, 16/12/2020 — 19:57
«Психиатрические побочные эффекты» антибиотиков
С момента появления антибиотиков в 1930-х годах появились многочисленные сообщения, описывающие «психиатрические побочные эффекты», начиная от тревоги и паники до большой депрессии, психоза и делирия у пациентов с преморбидным психиатрическим анамнезом и без него. Факторы риска включали предшествующую психопатологию, сопутствующие заболевания, медленный ацетилирующий статус, пожилой возраст, сопутствующие лекарства и повышенную проницаемость гематоэнцефалического барьера. а также высокие дозировки антибиотиков и интратекальное или внутривенное введение.
Механизмы «психиатрической токсичности» антибиотиков
«Психиатрическая токсичность» может быть результатом различных механизмов действия, включая антагонизм гамма-аминомасляной кислоты или пиридоксина, неблагоприятное взаимодействие с алкоголем или ингибирование синтеза белка. Воздействие кларитромицина, бета-лактамов и фторхинолонов на центральную нервную систему происходит из-за их действия , как антагониста ГАМК-А. Антибиотики , обладающие дозозависимой активностью, включают: линезолид, который может повышать активность ЦНС за счет своей ингибиторной активности моноаминооксида (МАО); метронидазол, вызывающий психоневрологические побочные эффекты с кумулятивным или над терапевтическим уровнем; и тетрациклины, которые с большей вероятностью вызывают побочные эффекты ЦНС у пациентов со сниженной активностью CYP2C19. Некоторые антибиотики, такие как фторхинолоны, известны тем, что вызывают эффекты ЦНС; поэтому может быть идеальным избегать использования этих агентов в этой популяции пациентов или использовать их с осторожностью.
Клиническая картина становится еще более сложной, если у пациента есть психическое расстройство с сопутствующей аллергией на антибиотики или если возбудитель устойчив. Это часто требует использования определенного антибиотика, который может быть известен своими психическими побочными эффектами. Мониторинг, раннее обнаружение и прекращение лечения предотвратят ухудшение этих событий или их ослабление.
Бета — лактамы
Бета-лактамы включают пенициллины, цефалоспорины и карбапенемы. Обычно их считают антибиотиками широкого спектра действия, которые могут действовать как антагонисты ГАМК-А дозозависимым образом, вызывая нейротоксичность. Бета-лактамное кольцо структурно сходно с бикукуллином антагониста ГАМК. Эффекты ЦНС включают судороги, энцефалопатию, тремор, гиперактивность и возбудимость.
Пенициллины
Пиперациллин / тазобактам и ампициллин являются пенициллинами, которые с наибольшей вероятностью способствуют развитию побочных эффектов в ЦНС. Исследовали эффекты непрерывной инфузии пиперациллина / тазобактама и обнаружили такие симптомы, как снижение уровня сознания, замедленное пробуждение после прекращения седативного действия, миоклонус, судороги и галлюцинации. Нейротоксичность пиперациллина / тазобактама обычно проявляется в течение семи дней, при этом предрасполагающим фактором является почечная недостаточность. Нейротоксичность ампициллина чаще встречается у младенцев с низкой массой тела при рождении, у которых повышена проницаемость гематоэнцефалического барьера.
Цефалоспорины
Цефепим и цефтазидим являются наиболее частыми цефалоспоринами, вызывающими «бессудорожный» эпилептический статус, который проявляется как изменение психического статуса. У пациентов в критическом состоянии миоклонус и снижение сознания были наиболее частыми симптомами нейротоксичности, связанной с цефепимом. Почечная недостаточность, по-видимому, является самым большим фактором риска, и прекращение приема цефалоспоринов приводит к исчезновению симптомов.
Карбапенемы
Карбапенемы связаны с судорожной активностью из-за антагонизма рецептора ГАМК-А. Факторы риска судорожной активности включают почечную недостаточность, пожилой возраст, судороги в анамнезе и инсульт. Эртапенем был связан с психозами — пациенты имели бред, а также зрительные и слуховые галлюцинации. Нейротоксичность эртапенема может сохраняться до 14 дней после отмены. Меропенем и эртапенем также могут вызывать делирий.
Метронидазол
Метронидазол применяется при протозойных инфекциях и бактериальном вагинозе. Он также используется для анаэробного покрытия при внутрибрюшных инфекциях и при токсическом мегаколоне, вызванном Clostridium difficile . Метронидазол может вызвать психоз; считается, что это результат ингибирования моноаминоксидазы (МАО) — фермента, катаболизирующего дофамин. Психоз обычно проходит в течение 14 дней после отмены препарата . Факторы, способствующие развитию психоза, включают одновременное применение дисульфирама и супратерапевтического уровня метронидазола. Считается, что кумулятивное воздействие метронидазола способствует нейротоксичности. Судороги связаны с кумулятивными дозами более 40 граммов. Нарушение функции почек или печени являются факторами риска для сверхтерапевтических уровней и кумулятивного воздействия, тем самым увеличивая риск побочных эффектов.
Другие нейротоксические симптомы, связанные с метронидазолом, включают периферическую невропатию, парестезию, атаксию и энцефалопатию. Медленное начало миоклонии — обычная черта энцефалопатии, вызванной метронидазолом. Эти побочные эффекты могут быть связаны с метаболитами метронидазола, которые ингибируют рецептор ГАМК в вестибулярной и мозжечковой системах.
Макролиды
Макролиды, включая кларитромицин, азитромицин и эритромицин, используются для лечения респираторных инфекций, язвенной болезни, вызванной Helicobacter pylori , заболеваний, передающихся половым путем, и комплекса микобактерий avium. Из всех макролидов кларитромицин был связан с большинством побочных эффектов со стороны ЦНС.
Нейротоксичность, связанная с кларитромицином, может проявляться в виде мании, делирия, острого психоза и даже галлюцинаций. Это также один из наиболее распространенных возбудителей «антибиомании», относящийся к антибиотикам, которые могут вызывать манию. В нескольких отчетах о случаях психических проявлений у детей, вызванных кларитромицином, описывается другая клиническая картина с симптомами, которые варьируются от гипомании и агрессии до бессонницы и даже гиперсомнии. Сообщалось о визуальных галлюцинациях у пациентов, принимавших кларитромицин при терминальной стадии почечной недостаточности.
Хотя и редко, но есть сообщения о случаях, когда азитромицин вызывает психоз, делирий и галлюцинации у пожилых пациентов, у которых не было основного психического расстройства.
Возможно, действие макролидов на ЦНС обусловлено антагонизмом ГАМК-А из-за их способности вызывать эпилептогенную активность.7 Другие теории включают лекарственные взаимодействия и накопление активного метаболита кларитромицина, поскольку макролиды являются субстратами CYP3A4 (кларитромицин и эритромицин также Ингибиторы CYP3A4).
Неясно, являются ли эффекты на ЦНС зависимыми от дозы: нейротоксичность наблюдалась при низких дозах, а супратерапевтические диапазоны не вызывали побочных эффектов на ЦНС. Часто, когда развивалась интоксикация ЦНС, у пациента уже было ранее существовавшее психическое расстройство, которое представляет больший риск.
Фторхинолоны
Фторхинолоны являются одной из наиболее частых причин нейропсихиатрических реакций, вызванных антибиотиками. Согласно недавнему исследованию, фторхинолоны могут чаще вызывать делирий и психоз, чем считалось ранее. Как и в случае с макролидами, есть подозрение, что антагонизм ГАМК-А вызывает проконвульсантную активность, приводя к неблагоприятным воздействиям на ЦНС. Кроме того, сообщалось, что фторхинолоны влияют на рецепторы N-метил-d-аспартата (NMDA) in vitro, но необходимы дальнейшие исследования. чтобы полностью выяснить его механизм.
Наиболее частыми нервно-психиатрическими побочными эффектами фторхинолонов являются возбуждающие эффекты, включая бессонницу, головокружение, головную боль, нервозность и беспокойство, которые обычно проходят после прекращения приема этих препаратов . Фторхинолоновые антибиотики также могут вызывать более серьезные реакции. У них есть предупреждение в виде черного ящика для потенциально выводящих из строя и необратимых побочных эффектов, включая поражения ЦНС.
Судороги и эпилептический статус могут возникать из-за ингибирования ГАМК-А. Таким образом, фторхинолоны следует применять с осторожностью пациентам с эпилепсией в анамнезе. Энцефалопатия, «антибиомания», делирий, галлюцинации и острый психоз — среди других нейротоксических проявлений, связанных с фторхинолонами.
Результаты исследований показывают, что нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП) повышают риск нейротоксичности при одновременном применении с фторхинолонами. Одноцентровое ретроспективное исследование 631 госпитализированного ветерана, получавшего фторхинолон в течение не менее 48 часов, показало, что вызванный FQ делирий или психоз чаще встречается у пожилых пациентов и у тех, кому прописали антипсихотики первого поколения. Следует соблюдать осторожность при назначении фторхинолонов этой группе пациентов.
Оксазалидоны
Линезолид и тедизолид относятся к классу оксазолидиноновых антибиотиков. Эти антибиотики используются при инфекциях, вызванных устойчивым к ванкомицину Enterococcus и устойчивым к метициллину Staphylococcus aureus . Инфекции кожи и кожных структур, а также пневмония — частые показания для назначения оксазолидиноновых антибиотиков.
Линезолид оказывает свое действие на ЦНС за счет ингибирования МАО — фермента, ответственного за метаболизм нейромедиаторов моноаминов (дофамин, норэпинефрин и серотонин). Продукты, богатые тирамином, и совместный прием с другими серотонинергическими препаратами могут повысить риск гипертонических кризов и серотонинового синдрома. Однако значимость этого взаимодействия была поставлена под сомнение из-за низкого сродства линезолида к МАО и последующей низкой степени ингибирования МАО.
Имеются ограниченные нейропсихиатрические данные по тедизолиду, однако испытания in vitro показали, что тедизолид обратимо ингибирует ферменты МАО, аналогично линезолиду. Таким образом, аналогичные меры предосторожности рекомендуются для тедизолида.
Линезолид также был связан с периферической и оптической невропатией, с потерей зрения у взрослых и детей. Эта побочная реакция, по-видимому, в первую очередь возникает при длительных курсах терапии (т.е. более 28 дней). Периферическая невропатия, по-видимому, встречается чаще всего и может быть постоянной. Оптическая невропатия обычно улучшается или полностью проходит после отмены линезолида, хотя иногда может быть постоянной.
Считается, что механизм невропатии связан с ингибированием синтеза белка и последующим повреждением митохондрий, в дополнение к его способности проникать в ЦНС. В нескольких обзорах указывается, что факторами риска развития нейропатии, связанной с линезолидом, являются ранее существовавшие неврологические заболевания, злоупотребление алкоголем, диабет, химиотерапия и противовирусная терапия.
Нитрофураны
Нитрофурантоин используется для лечения и профилактики цистита. Этот антибиотик был связан с периферической невропатией. Хотя связь нитрофурантоина с периферической невропатией встречается редко, риск, по-видимому, увеличивается у пациентов с анемией, почечной недостаточностью (CrCl
Источник