Мне не понять тех эмоций

«Злость и радость одинаково пресные»: истории людей, которые не понимают свои чувства

Алекситимия — это не психиатрический диагноз, так называют состояние, при котором человек не способен описать и понять свои чувства и эмоции. Она приводит не только к проблемам в межличностных отношениях, но и может стать причиной психосоматических болезней. Мы поговорили с людьми, живущими с алекситимией, и узнали у экспертов, как с ней бороться.

«Это как не чувствовать вкуса и запаха»

Татьяна, 21 год

У меня шизоаффективное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство и синдром Аспергера — первые признаки были в подростковом возрасте, диагнозы поставили несколько лет назад. В детстве я впервые я поняла, что мне сложно определять эмоции и чувства. Я могла плакать и не осознавала из‑за чего. Из‑за боли или из‑за того, что мне грустно.

Когда я понимаю, что что‑то чувствую, я стараюсь обращать внимание на ощущения в теле. Если появляется тяжесть в груди, скорее всего, это отрицательные эмоции — грусть, печаль, обида. Если в теле и конечностях чувствуется тепло, то наверняка положительные.

Долгое время я не понимала, что такое влюбленность и симпатия и могу ли я их испытывать. От других чувств я смогла их отличить, когда встретила своего молодого человека в восемнадцать лет. Это совершенно другой уровень чувств, который я ощущала физически : сердце билось чаще, когда я думала о нем, мне хотелось быть рядом с ним, при разговоре становилось жарко, потели ладони, в голове было ощущение опьянения. И как‑то так я поняла, что это что‑то новое и что я могу кого‑то любить.

Страх тоже проявляется больше физически: не хватает воздуха, болит голова, сильный шум в ушах, спазм в кишечнике, скованность мышц, холод в теле, дрожь. Похоже на начало простуды — я бы сказала так, чтобы было более понятно.

Самое сложное для меня — говорить близким, что я чувствую, если они меня об этом спрашивают или ждут в разговоре, что я скажу что‑то об эмоциях. Я просто ощущаю, что не нахожу слов для этого, их как бы нет, и я не знаю, что сказать. В такие моменты люди думают, что я ничего не чувствую, и мое молчание ставит их в тупик.

Иногда родные злятся — видимо, ждут эмоциональной отдачи в процессе разговора, а я часто не знаю, что сделать, какую эмоцию показать, выдавить из себя. Но я думаю, что они злятся не специально. Как‑то говорили с мамой про дальнейшее обучение, я объяснила, где и на кого хочу учиться, на что она ответила, что я говорю без интереса и эмоций, словно мне все равно.

Родителям я не говорила об алекситимии и синдроме Аспергера. Они старой закалки, все люди с аутизмом для них — не умеющие говорить и содержащиеся в интернатах. Также мы не очень близки, и я даже не знаю, как мягко рассказать про свои состояния. Я пробовала объяснить маме мое ментальное расстройство, но для нее это «ты не можешь держать себя в руках», так что все мои рассказы и показанные статьи на эту тему бесполезны. У меня есть инвалидность по физическому здоровью — родители относятся ко мне так, как к людям с инвалидностью в России: считают слабой и неспособной работать. Они в курсе, что я психически нездорова, но если сказать им еще и о проблемах с эмоциями и синдроме Аспергера, они будут относиться ко мне с еще большей жалостью и мыслью, что я не такая, как нормальные дети, и что это их наказание от Бога. А вот мой молодой человек в курсе моих проблем, и после того, как он узнал о них, мы стали лучше понимать друг друга.

Я прохожу курс психотерапии, и мне очень тяжело говорить о том, что я чувствую, о своих эмоциях. Но чем больше проходит времени, тем больше я учусь описывать свои эмоции в образах. Например, грусть — темная и пасмурная туча . Это странный опыт, но мне нравится.

«Меня считали черствым и нелюдимым человеком»

Уайт, 35 лет

У меня биполярное расстройство второго типа. В настоящее время я в ремиссии и продолжаю медикаментозное лечение. Я давно чувствовал, что мне трудно описывать эмоции и чувства, но впервые осознал это около десяти лет назад. Тогда мы часто в компании играли в словесные игры, и мне несколько раз доставались вопросы формата «что ты чувствуешь по отношению к… (человеку, явлению, событию и так далее)?» Такие вопросы ввергали меня в ступор, и при этом я замечал, что у других людей нет проблем с ответами. Пытался понять, как они так быстро находят слова, какое‑то время даже подозревал, что они придумывают их на ходу. Уже позже случайно наткнулся в интернете на статью об алекситимии и опознал знакомые симптомы.

В моем случае алекситимия не влияет на творчество и профессиональные задачи: люблю художественную литературу, построенную на проблематике человеческих взаимоотношений, иногда сам пишу прозу, стихи, песни. От лица лирического героя чувства формулировать проще, к тому же это тренировка вербализации.

А вот в личной жизни и общении с друзьями алекситимия приводит к проблемам: близкие часто замечали, что у меня трудности с выражением эмоций — раньше в основном злились и занимали позицию «почему нельзя сразу сказать нормально». Меня долго считали черствым и нелюдимым человеком, потому что я не понимал, как выражать различного рода сопереживания. Несколько раз ссорились с моей девушкой почти до разрыва, потому что моя реакция была «неправильной»: не соответствовала ситуации и некорректно отображала мои собственные эмоции.

После того как я начал предупреждать о моей проблеме, конфликтов стало меньше, с близкими мы стали больше разговаривать о чувствах.

«Мои ощущения — загадка для меня самого»

Антон, 30 лет

До недавнего времени я не знал о такой проблеме, как алекситимия, но замечать, что не понимаю свои эмоции и чувства, начал в юности. Не мог понять, как надо реагировать на действия одноклассников и друзей — когда надо смеяться, злиться и расстраиваться. До сих пор не отличаю шутку от оскорбления, если оно не явное. Например, могу обидеться до слез, если мне скажут «дурачок» по-дружески, и засмеяться, услышав в свой адрес мат.

Пытаясь социализироваться, я повторял за другими людьми, но это выглядело неуклюже, я не улавливал нормы. Меня травили в школе, а я не знал, как реагировать: на оскорбления молчал, а за легкую иронию мог полезть в драку, потом стыдился и извинялся.

Когда начал работать, не мог прижиться в коллективе, потому что не считывал чужое отношение ко мне и, соответственно, не знал, как мне относиться к людям. Многие говорили, что я веду себя высокомерно, что меня удивляло и расстраивало, ведь я просто все время молчал. Моя нелюдимость приводит к тому, что, несмотря на высокие профессиональные показатели, карьерный рост и руководящая должность мне не светят. В гуманитарной сфере, которой я занимаюсь, крайне важны взаимоотношения с людьми, умение понимать и считывать эмоции других, особенно если хочешь управлять коллективом.

С друзьями и близкими людьми отношения не складываются по той же причине — взаимное непонимание, которое даже сильная романтическая или дружеская привязанность не смогли побороть. Разницу в направлении этих привязанностей я ощущал только по наличию сексуального желания, которое проявляется стандартным человеческим образом. Однако его отсутствие не останавливало от необдуманных поступков: я признавался в романтической любви подругам и даже друзьям, хотя и не думал о сексуальных отношениях с ними, меня просто тянуло к ним и в их присутствии становилось физически тепло и комфортно. Люди, мягко говоря, удивлялись в ответ на мое предложение встречаться, а парни выражали неприязнь. Со многими замечательными людьми отношения были испорчены раз и навсегда, даже извинения не помогали вернуть дружбу.

И после разрыва отношений я не понимал, что испытываю, — то грустил, то радовался, и это сводило с ума. Когда бывшая девушка съехала от меня, у меня в пустой квартире часто захватывало дыхание, пульс учащался, особенно когда вспоминал наш быт. Причины непонятны, потому что обижаться и злиться не на что, ведь расстались мы по моей инициативе. А как‑то друг выложил фотографию с вечеринки, и у меня внутри все закипело, дыхание тоже перехватило (кажется, это моя стандартная реакция на что угодно), но я не понимал, что внутри меня происходит. Я позвонил ему и спросил, почему он туда пошел, что звучало очень глупо, — он не понял этого вопроса, а я уже не понимал, почему его задаю, да еще срывающимся голосом. Мои друзья знают, что я не любитель вечеринок в принципе, и я это знаю про себя, поэтому в уме не держал никаких претензий, но какие‑то эмоции захлестывали, судя по физическим проявлениям. Я бы назвал их бессодержательными, фантомными.

Попытка объяснить людям, что у меня проблемы с эмоциями, не помогает: даже самые близкие уверены, что это блажь и я просто не хочу себя контролировать и «стараться понять других».

Когда я впервые обратился к психиатру, он сказал что проблемы с эмоциями — это невроз. Я долго лечился разными препаратами, но ситуация не становилась лучше, до сих пор мои ощущения — загадка для меня самого. Психотерапия слабо, но помогает: врач научил определять, чем чувства отличаются от эмоций, но распознавать их все так же трудно. Я усвоил, что эмоция — это маленькое кратковременное острое ощущение, будто вспышка, молния, ни о чем подумать не успеваешь. А чувство — это длительное состояние, сопровождаемое кучей мыслей. Например, я ударился об стул и закричал, руки сжались, инстинктивно в ответ ударил по стулу — значит возникла эмоция злость. Но был у меня коллега на бывшей работе, который меня подставил, и если мы выходили в одну смену, то я чувствовал напряжение в мышцах, учащенное сердцебиение и часто думал о том, как же он может быть таким паршивым человеком.

Сложнее всего для меня рассказать врачам, что я испытываю: какие бы слова я ни подбирал, все кажется враньем или фантазией. Это касается и психических, и физических ощущений. Стоит зайти в кабинет гастроэнтеролога или терапевта и начать жаловаться, как я прислушиваюсь к себе повнимательнее и начинаю думать, что ощущения мне привиделись. С психотерапевтом и психиатром то же самое: кажется, что я на самом деле здоровый фантазер, ведь я не могу донести, как именно себя ощущаю, а специалисты не телепаты и не могут понять.

«Я не могу облечь чувства в человеческий язык»

Кристина, 28 лет

Я ходила к психологу с проблемами пограничного расстройства и депрессии, однажды он попросил меня описать себя, и я почувствовала замешательство, потому что не знаю, кто я. Сказала ему, что состою из слоев: снаружи вежливая оболочка, под ней злой гопник, а под ним добрая душа, которая всех спасает, и именно ее защищает гопник. Дальше снова что‑то темное, что я не понимаю и боюсь анализировать, и так до бесконечности. Позже эти слои вышли в некие субличности, и их эмоции воспринимались как чужие, которые я не могу понять или контролировать. Я дала им имена, и они говорят в голове, словно отдельные части меня: добрая, агрессивная, чрезмерно эмоциональная, моя обычная.

У меня получается описывать свои ощущения с помощью таблицы чувств, нам на парах по психотерапии (я училась на врача) предлагали ей пользоваться, чтобы рассказать окружающим о своих ощущениях. Но иногда я испытываю вещи, которых нет в этой таблице или нет названия этим чувствам.

Эмпатия у меня развитая, я легко понимаю окружающих, но внутри меня либо смесь [чувств], либо вообще ничего. Это не отражается на моем хобби: я рисую нужные эмоции своим героям, иногда рисунок помогает мне разобраться в том, что я чувствую, либо это начинают понимать окружающие — порой ужасаются. Из‑за алекситимии я мало общаюсь с людьми, потому что не могу ответить нужными им эмоциональными реакциями.

Например, если человек повысил на меня голос, я могу заплакать, даже если мне просто показалось, что на меня давят, или слишком впадаю в ярость и кричу. Не бывает какой‑то средней реакции на давление. Если жалеют — реву.

Сложнее всего, сказать тем, кто ждет от меня тепла, что я испытываю это тепло, но не показываю, потому что не умею. Это ощущение размазанное, его невозможно конкретизировать в словах. Также не получается сказать людям, чем конкретно меня обидели, потому что слова застревают или я не могу облечь чувства в человеческий язык. Сложно быть запертой и не понимать, что я на самом деле чувствую . Я чаще игнорирую свои ощущения, чем отслеживаю.

Алекситимия часто приводит к психосоматическим проявлениям: когда нервничаю, поднимается температура до 37–37,5 градусов, возникают боли в животе, сердце, голове, ноют зубы, начинается аллергия (чешусь, покрываюсь сыпью), проблемы с дыханием (не могу сделать вдох или не чувствую кислорода в воздухе), может болеть вообще все что угодно, независимо от отсутствия физической патологии.

Источник

«Кажется, я ничего не чувствую». Что такое алекситимия и надо ли ее лечить

Люди могут заглушать неприятные эмоции по-разному: кто-то ест до боли в желудке, кто-то пьет до беспамятства, а кто-то скупает одежду килограммами. Одни понимают, от чего хотят убежать, а другие вообще не в курсе, что испытывают что-то не то. Именно у таких людей чаще всего диагностируют алекситимию — сниженную способность ощущать, распознавать и выражать эмоции. Лиза Мороз разобралась, почему каждый десятый не может объяснить свои чувства и можно ли это изменить.

Знакомые Алексея Свиридова называют его холодным человеком. Он всё рационализирует и всему хочет найти объяснение. За 30 лет у него ни разу не было романтических отношений дольше полугода. А его дружеские связи держатся скорее на ритуалах и практической взаимопомощи, нежели на эмпатии.

«Я не знаю, что испытываю, когда мне кто-то нравится. Я понимаю, что человек мне подходит, когда вижу, что у него есть чувство юмора, интеллект, схожие со мной увлечения (аниме, подкасты, компьютерные игры, бокс или авторское кино) и он умеет классно рассказывать истории», — говорит Алексей.

В его постели часто появляются новые партнерши, которых он находит в тиндере.

С большинством из них секс обычный, «как творог, который не особо хочется есть каждое утро».

Но иногда Алексей встречает любовниц «офигенных, как десерт, которым ты не можешь наесться». Вот только и ими он довольно быстро пресыщается, после чего отправляется на поиски новых.

Парень не считает, что у него есть какие-то психологические проблемы, и только взаимодействие с другими заставляет его задумываться о том, что с ним что-то не так. Когда кто-то шутит, он улыбается и говорит, что ему смешно. Когда кто-то плачет, он может обнять. Но при этом Алексей не ощущает, как его настроение меняется в зависимости от ситуации. По сути, он умеет подбирать маски с различными эмоциями, которые соответствуют контексту.

32-летняя Вера тоже заучила подходящие для разных ситуаций эмоциональные реакции.

«Я часто выражаю чувства, которых не испытываю, потому что людям важно видеть обратную связь. Я стараюсь проявлять дружелюбие, сочувствие, радость и грусть, но делаю это, основываясь на знаниях об этом», — объясняет она.

Как и Алексею Свиридову, девушке не нравятся любые нелогичные вещи — например, излишняя эмоциональность в рабочих процессах. При этом Вера не может описать, что чувствует, если ее коллеги слишком бурно реагируют: «Полагаю, что „раздражает“ и „злит“ — подходящие слова».

До замужества ее личная жизнь не складывалась: партнерам не хватало отклика от нее:

«В свой адрес я слышала, что не умею поддерживать. А один раз мне сказали, что я выражаюсь недостаточно мягко или вежливо. Правда, тогда ситуация касалась человека, который меня не волновал, и я не нашла нужным изображать какую-то эмоцию, а ведь люди часто прямоту называют грубостью».

Состояние нуля

Однажды Вера участвовала в психологическом исследовании женщин. По его итогам интервьюер предположил, что у нее может быть алекситимия — сниженная способность к ощущению, распознаванию и выражению эмоций. Позже психолог подтвердил эту догадку с помощью специальных тестов.

Алекситимия не психиатрический диагноз, а состояние, которое может сопровождать синдром Аспергера, депрессию, ПТСР, шизофрению и другие ментальные расстройства или существовать отдельно. Многие даже не догадываются, что у них есть эта особенность, и не обращаются к специалисту, поэтому сложно определить, сколько людей испытывает такие трудности. Несмотря на это, британская исследовательница Ребекка Брюер считает, что каждый десятый человек — алекситимик.

Врач-психиатр Кирилл Сычев рассказывает, что часто встречал алекситимию у своих пациентов. «Но, как правило, они приходили ко мне с другими жалобами, а алекситимию воспринимали скорее как черту характера, просто не представляли, что бывает по-другому», — уточняет он.

Вера описывает свою алекситимичность как идеальный баланс, то есть состояние нуля без плюсов и минусов. А Алексей сравнивает алекситимиков с асексуалами.

«У одних есть сексуальная сфера жизни, она для них важна и интересна. У других нет сексуального желания, но им от этого не плохо. Также и у меня, только с эмоциями».

Окружающие могут считать таких людей «сухарями», потому что те не могут показывать с помощью слов, жестов и мимики то, что ощущают. Но на самом деле только некоторые из них не испытывают эмоций вообще. Кирилл Сычев вспоминает, что в своей практике ни разу не встречал совершенно бесчувственных алекситимиков: «Полное отсутствие эмпатии — это уже ближе к расстройствам личности».

Большинство людей с алекситимичными чертами всё же способны чувствовать, вот только они не осознают свои эмоции или их оттенки. Для них типична фраза: «Я что-то чувствую, но не понимаю что».

Алексей, например, может точно определить страх, когда поднимается на значительную высоту. И в то же время не знает, что значит тревожиться по поводу лишних килограммов или о том, отчитает ли его начальник при встрече.

Что-то непонятное в груди

Будем честными: многим из нас сложно улавливать некоторые переживания, например легкое раздражение. Но большинство людей не перепутает это чувство с радостью или горем. Алекситимик же вполне может это сделать или интерпретировать раздражение как физическое ощущение.

Скорее всего, вы воспримете «бабочек в животе» как волнение, а человек с алекситимией может посчитать, что это обычный голод. «Ком в горле», который мы ощущаем, когда сильно огорчаемся, для него будет чем-то реально застрявшим в глотке.

Сильные переживания, которые алекситимики ощущают в теле, могут фрустрировать и пугать их. Например, ужас или влюбленность, которые сопровождаются частым пульсом и потливостью, могут считываться ими как физический дискомфорт, от которого надо побыстрее избавиться.

«Помню, как я смотрел в глаза одной девушке, с которой мы встречались уже пару месяцев, и почувствовал что-то странное в груди, будто там что-то тряслось. Я понимал, что она красивая и у нас хороший секс, в котором мы свободно экспериментируем. Но мне не нравилось состояние, которое появилось рядом с ней в тот момент, поэтому я чуть позже сказал ей, что хочу расстаться. Она была в шоке, потому что думала, что я признаюсь ей в любви. Но что такое любовь? Может, это она и была?» — рассуждает Алексей.

Ученые-психологи Беата Херберт, Ольга Поллатос и Корнелия Херберт выяснили, что чем лучше мы ощущаем телесные перемены, тем лучше понимаем свои эмоции. А при алекситимии, наоборот, человеку сложно фокусироваться на внутренних процессах организма — к такому выводу пришел оксфордский профессор Джеффри Бёрд.

Впервые алекситимию начали изучать как раз в связке с телом. Профессор психиатрии Питер Сифнеос, который ввел этот термин в 1970-х, исследовал личностные особенности пациентов в психосоматических клиниках. Некоторые больные не могли четко сформулировать свое эмоциональное состояние и передать словами телесные ощущения. Их позы и движения были напряженными, мимика — бедной, а действия этих людей напоминали роботов. Но что было первично — проявления в теле или алекситимия, тогда так и не смогли определить.

Российско-советский психиатр Петр Ганнушкин в книге «Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика» писал, что именно алекситимия может быть фактором, предраспологающим к ожирению в сочетании с депрессией.

Для алекситимичного человека еда — это регулятор внутреннего напряжения. Человек «заедает» стресс в том числе потому, что долго игнорировал и не проговаривал свои чувства.

То же касается злоупотребления алкоголем. По данным польского социолога Марека Зелковского и его коллег, у 48% пациентов мужского пола с алкогольной зависимостью была алекситимия. А американский ученый Леонард Хандельсман установил, что уровень алекситимии среди алкоголиков выше, чем у людей без зависимости.

Более того, считается, что алекситимия может быть связана с ишемической болезнью сердца, сахарным диабетом, бронхиальной астмой, язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, болезнью Крона, злокачественными новообразованиями и хроническими болями.

«Моя эмоциональная особенность сильно связана с психосоматикой. Стрессовые ситуации сильно отражаются на теле, и я быстро устаю от общения с людьми», — делится Вера, которой недавно диагностировали абдоминальные боли.

Это боль в брюшной полости, причины которой могут быть психогенными. Гастроэнтеролог Эмилия Яковенко объясняет, почему хронические боли в брюшной полости тесно связаны с депрессией — дело в недостаточном синтезе серотонина. Поэтому антидепрессанты хорошо справляются и с депрессией, и с болью в животе.

Скучные неэмпатичные роботы

Алекситимикам сложно не только определять ощущения в своем теле, но и понимать чужие переживания. Исследования профессора Джеффа Бёрда показали, что такие люди различают улыбку и насупленность человека на фото. Однако некоторые не имеют ни малейшего представления о том, что означают эти выражения лиц.

Алексей распознает радость и грусть своих друзей, но не может по-настоящему им сопереживать, так как не испытывает таких эмоций.

«Кто-то страдает после разрыва отношений, кого-то тревожит отсутствие денег. Я могу сказать им: „Наверное, тебе сейчас тяжело“ или „Я рад за тебя“. Но в реальности я не представляю, что всё это значит. У меня не бывает таких проблем. То есть у меня тоже были расставания и трудности с финансами, но меня это не волновало. Я не убивался, а прописывал план действий или говорил себе, что в этом нет ничего страшного», — объясняет парень.

У Веры тоже нет сочувствия:

«Я стараюсь оценить человека и ситуацию. Есть те, кому достаточно услышать „Всё будет хорошо“. Есть люди, которых такие слова только бесят. Тогда я пытаюсь выразить понимание, сказать что-то позитивное, пожелать что-то, поделиться советом».

Кроме того, благодаря своей особенности Вере проще переживать тяжелые ситуации.

Проблемы с эмпатией не единственное, с чем приходится мириться алекситимикам. Кандидат биологических наук Анна Искусных пишет, что у них также снижена способность к воображению и творчеству, а их мышление конкретное и механистическое. Джейсон Томпсон, автор книги «Эмоционально немые: обзор алекситимии», описывает их стиль коммуникации как связный и логичный, но «при этом в нем отсутствуют поэтические полутона».

Может показаться, что алекситимики скучны и будут обсуждать с вами эксельки и планы на завтра. Но это не так. Алексей довольно эрудированный мужчина. Он может рассказать про ДНК и РНК так, что вы сразу поймете суть, даже если кто-то стер у вас все знания по биологии. Или пересказать в деталях биографию серийного убийцы Теда Банди настолько ярко, что вам приснятся все ужасы его кровавых преступлений. К тому же он много шутит. Но если вы считаете, что козырять чужими стендап-приколами некомильфо, вам не понравится его юмор.

А вот профессия Алексея будто подтверждает описание Анны Искусных: он работает финансовым аналитиком в крупной IT-компании. Креатива в отчетах о прибыли не очень много, но Свиридов уверен, что находить причинно-следственные связи — настоящее творчество.

Эта любовь к отчетам, а также психологическая стабильность и устойчивость там, где другие впадают в стресс и панику, делает его ценным сотрудником.

Вера, напротив, очень креативный человек. Она художница, рисует комиксы и иллюстрации к сказкам:

«Алекситимия не болезнь со строгим набором симптомов. У меня нет проблем с фантазией. Наоборот, образное мышление иногда помогает мне описать чувство, которое я не могу идентифицировать и назвать одним словом».

В чем причина?

Есть три теории о том, почему некоторые люди «не дружат» со своими эмоциями.

Теория № 1 — биологическая. Она рассматривает первичную алекситимию, причины которой — в генах, дефектах или особенностях развития головного мозга.

«Есть научные данные о том, что к алекситимии может приводить дисфункция передней поясной коры головного мозга и нарушения в правом полушарии. Причиной может быть и уменьшение мозолистого тела: в этом случае эмоциональная информация, которая формируется в правом полушарии, хуже передается в левое», — комментирует психиатр Кирилл Сычев.

Эксперименты кандидата психологических наук Ирины Коростелевой и психофизиолога Вадима Ротенберга подтверждают, что люди не распознают эмоциональные переживания, когда у них нарушено взаимодействие левого и правого полушарий. Оказалось, что у пациентов, которым провели операцию по перерезке на уровне мозолистого тела, снизилась способность к символизации, фантазированию, и они реже видят сны.

Теория № 2 — психологическая. Она связывает алекситимию с психотравмой и рассматривает ее как защитный механизм. Важный признак этого состояния — дефицит рефлексии, одного из механизмов саморегуляции. По каким-то причинам у алекситимиков потребность в регуляции не сформирована. Например, если в детстве за ребенка всё решали родители, как это было у Алексея.

Свиридов-старший умер от передозировки героином, когда Леше было полтора года. Боясь, что сын может повторить путь отца, мама заранее распланировала его жизнь: лучшая школа любой ценой, кружки, спортивные секции, университет. Алексей всё время был окружен заботой, душащей любые чувственные проявления. Он не мог разозлиться на мать за то, что она не разрешала играть с мальчишками во дворе. Ему запрещали говорить о симпатии к девочкам, потому что «это отвлекало от учебы». Его эмоциональный диапазон был очень скуден и, видимо, таким и остался до сих пор.

Теория № 3 — социологическая. Она объясняет алекситимию социальными и культурными факторами. Во-первых, причиной может стать специфический воспитательный подход в семье.

Алекситимичная личность может сформироваться, если родители обесценивали чувства ребенка, наказывали за слишком бурное их проявление, применяли психологическое и физическое насилие или просто не обращали на него внимания.

Вера предполагает, что ее мама и папа тоже алекситимики, потому что замечает схожие с ней паттерны поведения — а значит, именно семейная атмосфера (и генетика) сделала ее «такой». Если родитель не реагирует эмпатически на эмоции малыша, не отзеркаливает их, называя удивление удивлением, а злость — злостью, ребенок так и не научается понимать свои переживания.

С другой стороны, культурные особенности тоже могут выдавить эмоциональную составляющую. Возможно, по этой причине алекситимия чаще встречается и ярче проявляется именно у мужчин.

Психолог Рональд Левант даже выдвинул гипотезу о «нормативной мужской алекситимии» — это ограниченная эмоциональность, на которую влияет традиционная репрезентация маскулинности. Чем более суровой была гендерная социализация мальчика, тем более алекситимичным станет взрослый мужчина. Если мальчику просто говорили, что он не должен плакать, «потому что так делают только девчонки», то в будущем он может подавлять эмоции, вызывающие слезы. А если за плач ему прилетало ремнем или чем-то потяжелее, то позже у него может проявиться диссоциация.

Диссоциация — механизм психологической защиты от непереносимых эмоций, в результате работы которого человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто оно происходит не с ним, а с кем-то посторонним.

Что делать, если с чувствами «всё сложно»

Психоаналитик Джон Немия предложил понятие «психическая выработка эмоций» . Ее дефицит в разной степени есть у каждого человека, а не только у алекситимиков. Одним сложно выразить словами хоть какие-то переживания — а другие с помощью метафор расскажут про яркие чувства, которые они пережили, стоя у картины экспрессиониста, но при этом не смогут передать, что ощущают по отношению к конкретному человеку.

В течение жизни мы все учимся говорить и показывать то, что чувствуем, в том числе в кабинете психотерапевта. Специалист помогает проработать аффект, то есть перевести телесный опыт в образы и слова. В результате человек может выражать словами чувства, о существовании которых он раньше даже не подозревал. Это может помочь ему избавиться от компульсивных действий (например, переедания), которые были для него единственным способом подавить неосознаваемые ощущения.

«В работе с алекситимиками обычно применяют специально разработанные под них когнитивно-поведенческие методы. Также используют психодинамический подход и метод ментализации. Все они направлены на то, чтобы научить мозг определять эмоции», — комментирует Кирилл Сычев.

Прокачивать психическую выработку эмоций полезно не только людям с алекситимией, но и любому человеку, потому что это влияет на интеллектуальный рост, здоровье и качество жизни в принципе.

Для начала можно почитать книгу Пола Экмана «Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь», в которой он рассказывает про различные эмоции и их связь с физическими ощущениями. Проработать связь тела и чувств можно, регулярно фокусируясь на том, что происходит в организме. Для этого подойдут дыхательные практики и медитация. Попробуйте групповую терапию: там можно увидеть, как другие люди говорят о своих эмоциях. А чтобы не забывать о том, какие бывают чувства, и выделять их в себе, повесьте на стену огромный плакат со спектром всех эмоций.

Источник