Кто выжил после депрессии

Рассказ женщины, которая пережила депрессию, панические атаки, пищевое расстройство и попытки суицида

Рассказ пациентки, которая больше тридцати лет не могла получить помощь и справиться с психическим нездоровьем.

Про вину за отношения родителей и панические атаки

Как говорят психологи и психотерапевты, многие проблемы тянутся из детства. Я не стала исключением, поскольку моя семья была и является очень неспокойной. Отношения между родителями были похожи на садомазохизм. Все, что происходило, я принимала на свой счет — брала на себя всю эмоциональную нагрузку и пыталась разобраться, что не так, что происходит.

С раннего детства были приступы. Я просыпалась в страхе, с учащенным сердцебиением и думала, что умираю. Однажды даже вызывали скорую. Потом уже я поняла, что это были панические атаки.

Когда уезжала на дачу к бабушке, которая жила далеко от родителей, становилось спокойнее, и я приходила в себя. А потом все опять возвращалось, депрессивное состояние, апатия. Так я жила и росла.

Про недовольство своей внешностью, диеты и срывы

В подростковый период любой подросток, мальчик или девочка, начинает меняться, и его начинает что-то раздражать. Это случилось и со мной. Меня перестала устраивать моя внешность.

У меня не складывались отношения с молодыми людьми, а мне очень хотелось общаться и нравиться всем. Реклама по телевизору показывала девушек с прекрасными фигурами, идеальными лицами и зубами. Я думала, что нужно изменить внешность — тогда я стану популярной и привлекательной, и со мной захотят общаться.

Я ничего лучше не придумала, как начать худеть. Я вообще не была толстой, скорее субтильной и даже с недобором веса. 55 кг для моего роста — это адекватный вес, но я все равно боялась. Страх «быть жирной» остается со мной до сих пор.

55 кг для моего роста — это адекватный вес, но я все равно боялась. Страх «быть жирной» остается со мной до сих пор.

Начала худеть с одного яблока в день. Потом отказалась от пищи. Сил не было. Похудения происходили в течение долгого времени и сменялись приступами булимии. То есть сначала ты ничего не ешь, а потом «нажираешься» как хрюшка. Пище уже некуда деваться, она уже не помещается, но ты ешь. Мозгом понимаешь, что надо остановиться, но насыщение не наступает. Ешь все без разбора, пока не лопнешь.

К приступам примешивалось чувство вины. Нелюбовь к себе обернулась ненавистью и самоуничтожением. Я хотела одного — похудеть, а получила обратный эффект.

Про первый опыт лечения у психиатров

Этот период пришелся на момент окончания техникума. Надо было идти в большое плавание, устраивать жизнь, думать, кем быть. А получилось так, что я хотела только одного — стать совершенной. Это было самоуничтожение в прямом и переносном смысле, физически и морально, смешанное с чувством вины, затяжная депрессия. Мое некрепкое здоровье стало еще хуже.

В самый пик было очень плохо, и я попросила о помощи. Через диагностический центр в Крылатском меня направили в стационар НЦПЗ РАМН. Я ревела, у меня были истерики, и я согласилась на лечение в психиатрическом стационаре, главное побороть депрессию.

Для родителей это решение стало шоком, и они отдалились. Как это так? Твой родной ребенок — псих? Обвиняли меня и бабушку. Помочь мне выйти из депрессии? Об этом не было и речи!

Хотелось совсем другого. Хотелось, чтобы мама обняла и сказала, что все будет в порядке. Но этого не происходило. У папы и мамы были истерики, мы почти перестали общаться.

Хотелось, чтобы мама обняла и сказала, что все будет в порядке. Но этого не происходило. У папы и мамы были истерики, мы почти перестали общаться.

Я легла в психиатрическую клинику примерно на три недели. Чтобы справиться с депрессией, мне назначили медикаментозную терапию и разговоры с психологом.

Медикаменты были достаточно жесткими, а ведь я почти ничего не ела. На истощенный организм, наверное, это оказало еще больший эффект. Жить на таких препаратах было невозможно, я перестала что-либо соображать. Более спокойной я не стала, улучшений не было.

Я не признавала свою ответственность, самоуничтожение и то, что это вызвано моими экспериментами с весом. Я винила кого угодно. Я винила родственников за то, что испортили мне психику, но не задумывалась, что тоже имею к этому прямое отношение. Я могла только плакать и ничего не могла объяснить. Я не понимала, как выбраться из депрессии. Работа с психологом ничего не дала.

Я поняла, что надо выписываться, потому что не видела эффекта. Врачи сказали принимать лекарства после выписки, еще очень долго, потому что заболевание так просто не проходит. Я не придала этому значения и перестала пить лекарства в один день. Решила, что смогу самостоятельно справиться с депрессией. Это был новый шок — думаю, наркоманские ломки примерно такие же. Я не знала, что делать, чтобы стало лучше. Это были ужасные, убийственные ощущения, когда тебя крутит и выворачивает наизнанку, и ты куда-то проваливаешься.

Я не придала этому значения и перестала пить лекарства в один день. Это был новый шок — думаю, наркоманские «ломки» примерно такие же.

Здоровье не улучшилось, отношения с родными не улучшились. Я жила с родителями. Работала в зоомагазине продавцом. До этого я закончила техникум, потом поступила в институт.

Про депрессию и попытки суицида

В период депрессии нет сил даже почистить зубы или сходить в туалет. Не то, что нет стимула — нет сил. То есть, ты не только эмоционально истощен, ты еще физически истощен. Я не знаю, как это все происходит, но просто как будто все соки высосаны. Это была тяжелая депрессия. Максимум, что можно делать — это лежать целыми днями, бесконечно можно лежать. Просто, реально, лежать и тыкаться в телефон, бессмысленно копаться в интернете. Читать можно тоже, кстати. Но, соответственно, вся литература, вся музыка, все то, что вокруг, все это такое депрессивное и унылое, потому что радоваться не хочется совсем.

У меня было две попытки суицида. Первый печальный опыт случился в подростковом периоде, когда начались изменения. Вторая попытка случилась, когда я стала жить самостоятельно. Это было не так давно, может быть лет семь назад.

Я это ощущение называю «погружение». Как будто ты уходишь глубоко-глубоко на дно. Ты видишь все, что происходит, но ты не можешь взаимодействовать, контактировать, пережить депрессию и подняться самому очень-очень трудно.

Я это ощущение называю «погружение». Как будто ты уходишь глубоко-глубоко на дно. Ты видишь все, что происходит, но ты не можешь взаимодействовать, контактировать, и подняться самому очень-очень трудно.

Про поиски врача

Я пробовала обращаться к различным специалистам, искала способы преодоления депрессии. Решила «блин, умереть — я не умираю, жить — я не живу, надо что-то с этим делать».

Я обращалась к неврологам. Невролог выписал антидепрессанты, которые помогли бороться с депрессией, дали определенный период ремиссии. Но после отмены все стало постепенно возвращаться.

Пробовала обращаться по месту жительства, в психиатрический диспансер. Чаще всего психиатры назначают нейролептики — достаточно тяжелые препараты. Они не задаются вопросом, что же стало первопричиной, как помочь человеку выйти из депрессии?. Они как-то глубоко не ищут. Поэтому я боялась обращаться туда дальше.

Вызывала врача на дом. Врач такая: «Да, вам там херовенько. » Ну, я, конечно, понимаю, но что делать?

Вызывала врача на дом. Врач такая: «Да, вам там херовенько. » Ну, я, конечно, понимаю, но что делать?

Эксперименты со здоровьем не прошли зря. Я получила редкое аутоиммунное заболевание. Выявить его непросто, потому что оно маскируется под другие заболевания: под астму, бронхит. Периодически я попадала на скорой в больницу, потому что не могла дышать. После отмены лекарств все возвращалось заново. В последний раз я попала в больницу с гемоглобином в 37 (норма гемоглобина для женщин 120–140). Долго искали, где-то месяц. Столько крови для анализов не брали никогда. Все-таки выявили, что это аутоиммунное заболевание. Начали давать большие дозы гормонов, и меня разнесло с 55 до 80 кг.

Моим лечащим врачом была ревматолог, которая мне сказала: «Слушай, я не знаю, как и что ты будешь делать, но ты должна найти психотерапевта. Не психолога, ты должна найти психотерапевта! Как это будет, я не знаю».

Я прислушалась. Началась моя борьба с депрессией. Собрав всю силу воли, что у меня была, в кулак, нашла адрес частной клиники, узнала, как она работает. Это было далеко для меня, потому что я жила в Лобне, а «Альянс» находился где-то в Беляево. Без записи я приехала в «Альянс». Спросила, есть ли специалист, который может принять прямо сейчас. Мне, мол, очень надо. Вызвали Нино Анатольевну.

Нино Анатольевна приняла меня, внимательно выслушала. Подробности разговора я не помню. Но, скорее всего, я рассказывала, что все очень плохо, и я не знаю, как побороть депрессию и апатию. Конечно, хотелось, чтобы мне дали чудодейственную таблетку, и все это прошло мгновенно. Но так не случается.

Конечно, хотелось, чтобы мне дали чудодейственную таблетку, и все это прошло мгновенно. Но так не случается.

После первого сеанса никакого окрыления, никакого воодушевления, никакой радости я не почувствовала. Но я поняла, что это надо. Я не знала, что ожидать от специалиста, потому что мы не были знакомы, и как будет проходить психотерапия. Но я согласилась, и надо было идти дальше, избавиться от депрессии — вот что я знала. Как это будет, хорошо или плохо, я не знала. Внутреннее сопротивление, конечно, было. Но что-то толкало меня вперед.

Я начала заниматься с Ашмейба Нино Анатольевной. Наши встречи происходили в форме беседы. Я ожидала чего-то, я хотела чуда. Просто, чтобы прямо взяли все мои горести, печали, и исцелили меня, подсказали, как помочь себе при депрессии. Вот чего я хотела. Нино Анатольевна сказала: «Нет, дорогуша, придется поработать с собой!» Ну, она не так сказала, но я поняла, что наши встречи будут проходить именно так. Внутреннее сопротивление сохранялось. «Блин, как это так? Что это? Я не понимаю, как это все работает».

Про задания психотерапевта, которые оставили самое яркое впечатление

На одном из сеансов Ашмейба Нино Анатольевна дала мне вязаного котика. Сказала: «Вот это ты, в детстве, в подростковом периоде. Ты должна сказать все самые теплые слова. Что бы ты хотела сказать? Как бы ты себя поддержала?» Это было сложно. Простые слова сложно сказать самой себе. Нино Анатольевна дала понять, что это ненависть к самой себе, которая была сформирована с детства. Ненависть выросла вместе со мной, она никуда не делась и разрушала меня изнутри. Самокопание, самоуничижение.

Эта ненависть является большой разрушающей силой, и разрушает не только тебя, но и твое окружение. То есть все, что вокруг происходит, конечно же, будет казаться отвратительным. Мне надо было принять себя. Надо было как-то полюбить себя, начать уважать себя. За то, что я толстая, несовершенная, психически неуравновешенная, какая-то не такая; за то, что я не нравлюсь людям, как я думала.

Еще одним заданием, которое дала Нино Анатольевна, было купить крем и мазать себя с любовью. Самое простое задание, но как начать прикасаться к себе с любовью? Когда ты ненавидишь себя, когда ты жирный, ты прячешь все свое тело. Неприятно дотрагиваться. Ты прячешь все это, особенно когда наешься. Даже неприятно прикасаться к себе. А тут надо мазаться кремом. Крем я купила и мазалась, но, конечно, без особого рвения и особой любви. Я делала это через силу. Не очень часто и не настолько идеально, как это было возможно, но я старалась.

Еще одним заданием, которое дала Нино Анатольевна, было купить крем и мазать себя с любовью. Самое простое задание, но как начать прикасаться к себе с любовью?

Про жизнь сейчас и планы на будущее

Состояние стабилизировалось. Я не помню, на каком конкретно моменте я почувствовала, что стало лучше. Постепенно, шаг за шагом все ушло, все негативное. Стало спокойно. Я смогла избавиться от депрессии. Я радуюсь жизни. Много эмоций.

Не одна я радуюсь жизни. То, что происходит вокруг, тоже заряжается тем, что идет изнутри. Я заметила, что люди меняются, мои отношения с окружающими, и все удается.

Сейчас мне тоже приходится принимать антидепрессанты — поддерживающая дозировка. Ашмейба Нино Анатольевна объяснила, что их нужно принимать более длительное время, возможно и всю жизнь. Никто этого не может сказать.

Я могу сказать, что психотерапия при депрессии и лечение не решает всех проблем, но помогает открыть глаза и дает направление, куда идти дальше. Мое состояние было похоже на замкнутый круг, когда ты не видишь выхода. А здесь тебе показывают — вот, пожалуйста, дверь открыта, тебе надо идти туда. Но как ты пройдешь — это уже будет зависеть от тебя. Тебе помогают идти. Основная работа — это работа с собой.

Мое состояние было похоже на замкнутый круг, когда ты не видишь выхода. А здесь тебе показывают — вот, пожалуйста, дверь открыта, тебе надо идти туда. Но как ты пройдешь — это уже будет зависеть от тебя.

С декабря 2018 я перебралась жить в Италию. 25 февраля у меня будет свадебная церемония. Свадьбы большой не будет, все будет достаточно скромно. Но я выхожу замуж. Я живу в пригороде провинции Турина. Не в квартире, мой жених купил дом с садом. Общение с природой, свежий воздух и, наверное, все то, о чем мечтают многие люди.

Когда меня в подростковом возрасте спрашивали: «А когда ты выйдешь замуж?», я говорила: «Никогда! Ни-ког-да!» Отношения с молодыми людьми и затем с мужчинами у меня не складывались. Чаще всего я боялась и бежала от отношений. За 37 лет жизни у меня никогда не было длительных отношений. И вот сейчас случились первые глубокие и обдуманные, серьезные отношения. Это ново, это необычно, и мне это нравится.

Источник

СпецпроектыЯ живу с большим депрессивным расстройством

Откровения о личных потрясениях, длительном лечении и поиске духовности

Большое депрессивное расстройство (БДР) — заболевание, характеризующееся подавленным настроением на протяжении длительного времени. Симптомами также являются агедония (неспособность чувствовать удовольствие), самоуничижение, чувство вины и беспомощности, снижение аппетита и нарушение сна.

По данным Всемирной организации здравоохранения, большое депрессивное расстройство является ведущей причиной инвалидности среди населения в возрасте от 15 до 44 лет и одной из ведущих причин смертности в этом возрасте.

В новом спецпроекте совместно с «Янссен», подразделением фармацевтических товаров Филиала ООО «Джонсон & Джонсон» в Казахстане, мы публикуем историю нашей героини: от агрессии, направленной внутрь себя, до обретения надежды на излечение и жизни без депрессии.

Начало: о себе, молодости и семейной трагедии

Меня зовут Татьяна, мне 51 год, живу в городе Алматы. Двое взрослых детей, сын и дочь. Сын женат, живем вместе. Дочь замужем, в марте с зятем подарят мне внука. Живут в Корее. В молодости у меня было свое небольшое дело: на протяжении 12 лет выращивала арбузы и дыни. Параллельно челночила — закупала женскую одежду и продавала на базаре. Было время, когда готовила и продавала корейские салаты. Позже работала просто продавцом, но потом и это стало не по силам: здоровье ухудшилось, несмотря на постоянные визиты к врачам. Наблюдение у специалистов и лечение не приносили никаких положительных результатов. Началось «хождение по мукам».

Здоровье ухудшилось, несмотря на постоянные визиты к врачам. Лечение не приносило никаких результатов. Началось «хождение по мукам»

В 18 лет случилось сильное потрясение и с тех пор меня мучили кошмары. Даже себе не могу ответить на вопрос, почему не лечила свой сон. Просто жила с этим, хотя сон был серьезно нарушен. Молодость дана, чтобы созидать, радоваться успехам и стремиться к новым достижениям, но у меня получилось все наоборот: не сложились два брака, по разным причинам сошла на нет возможность иметь свое небольшое дело, трижды потеряла свое жилье, но самое страшное — это потеря родных, не стало двух братьев и через год мамы.

Начало: о себе, молодости и семейной трагедии

Меня зовут Татьяна, мне 51 год, живу в городе Алматы. Двое взрослых детей, сын и дочь. Сын женат, живем вместе. Дочь замужем, в марте с зятем подарят мне внука. Живут в Корее. В молодости у меня было свое небольшое дело: на протяжении 12 лет выращивала арбузы и дыни. Параллельно челночила — закупала женскую одежду и продавала на базаре. Было время, когда готовила и продавала корейские салаты. Позже работала просто продавцом, но потом и это стало не по силам: здоровье ухудшилось, несмотря на постоянные визиты к врачам. Наблюдение у специалистов и лечение не приносили никаких положительных результатов. Началось «хождение по мукам».

Здоровье ухудшилось, несмотря на постоянные визиты к врачам. Лечение не приносило никаких результатов. Началось «хождение по мукам»

Примерно в 30 лет у меня было чувство, что от меня остались руины. Смерть мамы подкосила меня. Среди обломков своей жизни я осталась с подростками-детьми и солидным списком хронических заболеваний. Забота о детях помогала как-то продолжать жить и пытаться сохранить остатки здоровья, но оно как будто утекало сквозь пальцы. Бессонница, тревога, постоянное напряжение в уме и теле, совершенная невозможность хоть на время расслабиться, чувство вины и никчемности, частые рыдания и глубоко пустившее корни отчаяние подтачивали изнутри. Я утратила ощущение жизни, радости и положительные эмоции были всего лишь маской. Неизвестность пугает больше всего, а частые визиты к врачам, назначенное лечение и огромное желание выздороветь не приносили хоть какого-то улучшения. Это было как затяжной прыжок в бездонный мрак, пока длится полет — ты жив, а что потом — жуткая неизвестность. Мне до сих пор страшно вспоминать тот период.

Молодость дана, чтобы созидать, радоваться успехам и стремиться к новым достижениям, но у меня получилось все наоборот

Молодость дана, чтобы созидать, радоваться успехам и стремиться к новым достижениям, но у меня получилось все наоборот

О самолечении, ведущем в никуда

Слушая добрые советы других людей и стараясь помочь себе, поначалу я принимала недорогие средства, отпускаемые без рецепта. Последствия их приема остались со мной — из-за непереносимости некоторых компонентов ярко проявлялись побочные эффекты. Впоследствии, при подборе лекарств, моему лечащему врачу приходилось лавировать между диабетом, гипертонией и другими моими заболеваниями. Теперь с ней я согласовываю каждый назначенный мне другими докторами препарат. Важность как можно более скорого обращения к специалисту я вижу и в жизни других близких мне людей. Здесь требуется индивидуальный подход на профессиональном уровне.

О походах по больницам, лечении в Корее и борьбе за жизнь

Медцентр я посещала с завидной регулярностью, меняя врачей и препараты, а когда организм просто отвергал всякого рода лечение, один хороший врач-невропатолог направил меня к психиатру. Добавлю, что при этом я старалась поддержать себя различными БАДами, но увы, они не действовали.

Это было как затяжной прыжок в бездонный мрак, пока длится полет — ты жив, а что потом — жуткая неизвестность

Это было как затяжной прыжок в бездонный мрак, пока длится полет — ты жив, а что потом — жуткая неизвестность

Так в 2013 году началось мое знакомство с препаратами, которые лечат депрессию. Это я знаю сейчас, а тогда мне не озвучивали диагноз. Кроме побочных явлений, череда препаратов не приносила ничего. Я просто угасала: пропало чувство вкуса пищи, а с ним и аппетит, перестала чувствовать запахи, упало зрение, появился избыточный вес, сильное расстройство сна привело к бессилию, и уже в 2017 году я совсем не могла работать. Сделать уборку и приготовить пищу стало для меня подвигом, а вскоре даже принятие душа и чистка зубов требовали неимоверных усилий.

Осенью 2018 года как приговор прозвучал диагноз — диабет. Несмотря на многолетние усилия придерживаться здорового питания, случилось то, чего я опасалась. К сожалению, я восприняла это как трагедию, настолько сильную, что стала приходить в себя только недавно. Мои уже взрослые дети приняли решение помочь мне с лечением в Южной Корее. Дочь купила мне билет, и я в критическом состоянии срочно вылетела к ней. Отправилась с огромной надеждой хотя бы немного поправить здоровье — столько слышала о процветании медицины в целом и об успешном лечении депрессии в частности. Уже через месяц стало ясно: лечение не давало ни намека на улучшение, а панические атаки стали одолевать меня все сильнее.

Искренние старания врача не давали эффекта, менялись дозы, препараты, но тщетно. Доктор просила подключить психолога, потому что видела в этом смысл, но языковой барьер и дороговизна поставили на этой рекомендации точку и я, почувствовав себя уничтоженной, приняла решение вернуться домой. Дорога обратно означала новую борьбу, уже не просто за здоровье, а за жизнь.

О возвращении на родину, казахстанской медицине и «новой жизни»

Перед тем, как я вернулась в Казахстан, врач из Кореи предложила наблюдать за моим состоянием и выписывать препараты для отправки при условии продолжении лечения. Она снова искренне попросила обратиться к услугам психотерапевта: «Вам нужно выговориться, не держите все в себе». Помня об этом, сразу записалась к замечательному психотерапевту. Увидев мое состояние, она убедила в необходимости обратиться в Республиканский центр психического здоровья (прим. ред. Республиканский научно-практический центр психического здоровья). Тогда я впервые узнала, что у нас есть медицинское учреждение, где лечат бесплатно: для меня это было чем-то неправдоподобным. К моему удивлению, там были грамотные врачи, расторопные медсестры, доступное медикаментозное лечение — и все бесплатно. Наконец, мне поставили диагноз — органическая депрессия. Все спокойно, доходчиво объяснили. На любой свой вопрос я получала ответ и помощь.

Несмотря на такой долгий и наполненный горечью путь, я вздохнула с облегчением и прислушалась к рекомендациям своего лечащего врача. За три недели меня сняли с корейских препаратов и перевели на доступные у нас, в Казахстане, препараты. После выписки я была на связи с врачом все время.

Когда наступало ухудшение, я старалась вспоминать о недавних маленьких незначительных победах, и это придавало сил бороться дальше

Когда наступало ухудшение, я старалась вспоминать о недавних маленьких незначительных победах, и это придавало сил бороться дальше

Спустя месяцы мое состояние заметно улучшилось. Когда наступало ухудшение, я старалась вспоминать о недавних маленьких незначительных победах, и это придавало сил бороться дальше. Ровно через год мне пришлось лечь в больницу снова и уже на два месяца. Но с новым чувством: обязательно улучшить состояние. Это помогло смиренно переносить побочные явления при подборе нужного препарата. Прежде чем что-либо назначить, мой врач тщательно взвешивала все за и против. В благодарность за ее труд я старалась терпеливо переносить все сложности лечения. Как показывает результат, для меня это оказалось жизненно необходимо и наши совместные усилия принесли огромную пользу. Прохождение лечения разделило мою жизнь на до и после.

Второе лечение проходило в другом учреждении (Центр психического здоровья города Алматы — Прим.ред.). Одно только название этой улицы у многих вызывает неприятные ассоциации, но для меня главным было улучшение моего состояния. Меня приятно удивило красивое новое здание, в котором проходило лечение. Конечно, любая больница — не курорт, но просторные чистые палаты уже давали относительное успокоение. Оценила стационарное лечение, в котором есть ряд преимуществ: постоянное нахождение пациентов под наблюдением врачей и медсестер, даже в ночное время.

По совету врача я решила написать сказку про свою депрессию. Благодаря этой терапии вскрылась очень больная рана, о которой я даже не подозревала

По совету врача я решила написать сказку про свою депрессию. Благодаря этой терапии вскрылась очень больная рана, о которой я даже не подозревала

Я искренне благодарна за доступность лечения. Далеко не всем страдающим депрессией удается быть на плаву, не у всех есть возможность оплачивать лечение, поэтому в кризисный момент для многих это спасение: получить необходимую помощь и продолжить лечиться уже в домашних условиях.

Лично для меня лечение по-настоящему началось, когда объединились усилия моего лечащего доктора и мое доверие к ней как к врачу, почти сразу друзья подключили опытного врача иглорефлексотерапевта-гомеопата.У меня нет возможности оплачивать услуги психотерапевта, поэтому я последовала совету лечащего врача вести дневник эмоций. По ее же совету я решила написать сказку про свою депрессию. Начало этому занятию положила заведующая отделением психосоматики одной из клиник, когда дала мне задание написать сказку, за что я ей благодарна. Поначалу я была очень возмущена: одно дело слушать сказки и совсем другое — писать, когда не имеешь об этом никакого представления. Благодаря этой терапии я вскрыла очень больную рану, о которой даже не подозревала.

О помощи родных и друзей в борьбе с депрессией

В лечении важно соблюдение режима сна, питания и приема лекарств. Некоторое ограничение общения и суеты только на пользу. А еще важно видеть, что ты не одинок в борьбе с коварной болезнью. Я видела умных, интеллигентных людей, с высшим образованием, и простых, скромных домохозяек, людей простых профессий и тех, кто занимал руководящие должности. Выслушав их истории, я убедилась: успешность результата лечения во многом зависит от его как можно более раннего начала.

Я стараюсь подружиться со своей болезнью и видеть в ней союзника: работа три дня в неделю, отдых и общение с окружающими имеют место быть, но дозировано. Открытое общение среди родных и друзей помогает соблюдать необходимые условия для улучшения здоровья. Чтобы не ставить в неловкое положение друг друга, мы оговариваем совместные мероприятия или отдельные дела, продолжительность общения. Например, в семье стараемся быть взаимозаменяемыми: кто смог, тот и приготовил или навел порядок в доме, сходил за покупками.

Мои друзья — важная составляющая моей жизни. У меня очень простое окружение, друзья ведут скромный образ жизни с весьма небольшим достатком, но в своих обстоятельствах всегда находят время и возможность порадовать меня. Это люди с необыкновенным сердцем.

Когда нахожусь в кругу друзей, как бы ни было приятно проводить с ними время, я уезжаю, как только начинаю чувствовать утомление. Понимая, насколько важны для меня меры поддержания стабильного состояния, никто даже не пытается удержать, чтобы не было искушения пренебречь и остаться. Искреннее сожаление, что я покидаю их, служит заверением в их любви и понимании. Эта прекрасная нота дружбы помогает наслаждаться тем, что я успела хоть немного побыть с ними, и дает радость ожидания следующей встречи.

О периодах обострения, молитвах богу, желании хорошо выглядеть и эффекте бумеранга

Состояние ухудшается, когда я нарушаю режим и переутомляюсь. Депрессия и диабет объединяются против меня, если я не проявляю должного внимания к своему состоянию. Проблемы с сахаром вызывают депрессивное состояние, вслед за ним пропадает аппетит, что сказывается на режиме питания. Я не могу общаться даже с домашними, слышать чей-то голос или шум телевизора, музыки. Но до панических атак теперь доходит редко.

Сразу же пропадают физические силы и мне приходится просто отлеживаться, а это непозволительная роскошь — при диабете необходима разумная физическая активность, зарядка, прогулка. Одним словом, мои заболевания учат меня скромности: осознанию пределов моих возможностей. Учусь относиться к этому без драматизации, это помогает сохранять положительный настрой и продолжать достигать лучших результатов или закреплять то, что достигнуто. Постигаю искусство маленьких шагов.

Источник