Ода «К радости»

Перевод И. Миримского

Радость, пламя неземное,
Райский дух, слетевший к нам,
Опьянённые тобою,
Мы вошли в твой светлый храм.
Ты сближаешь без усилья
Всех разрозненных враждой,
Там, где ты раскинешь крылья,
Люди — братья меж собой.

Хор
Обнимитесь, миллионы!
Слейтесь в радости одной!
Там, над звёздною страной, —
Бог, в любви пресуществлённый!

Кто сберёг в житейской вьюге
Дружбу друга своего,
Верен был своей подруге, —
Влейся в наше торжество!
Кто презрел в земной юдоли
Теплоту душевных уз,
Тот в слезах, по доброй воле,
Пусть покинет наш союз!

Хор
Всё, что в мире обитает,
Вечной дружбе присягай!
Путь её в надзвёздный край,
Где Неведомый витает.

Мать-природа всё живое
Соком радости поит,
Всем даёт своей рукою
Долю счастья без обид.
Нам лозу и взор любимой,
Друга верного в бою,
Видеть Бога херувиму,
Сладострастие червю.

Хор
Ниц простерлись вы в смиренье?
Мир! Ты видишь Божество?
Выше звёзд ищи Его;
В небесах Его селенья.

Радость двигает колёса
Вечных мировых часов.
Свет рождает из хаоса,
Плод рождает из цветов.
С мировым круговоротом
Состязаясь в быстроте,
Видит солнца в звездочётам
Недоступной высоте.

Хор
Как светила по орбите,
Как герой на смертный бой,
Братья, в путь идите свой,
Смело, с радостью идите!

С ней мудрец читает сферы,
Пишет правды письмена,
На крутых высотах веры
Страстотерпца ждёт она.
Там парят её знамёна
Средь сияющих светил,
Здесь стоит она склонённой
У разверзшихся могил.

Хор
Выше огненных созвездий,
Братья, есть блаженный мир,
Претерпи, кто слаб и сир, —
Там награда и возмездье!

Не нужны богам рыданья!
Будем равны им в одном:
К общей чаше ликованья
Всех скорбящих созовём.
Прочь и распри и угрозы!
Не считай врагу обид!
Пусть его не душат слёзы
И печаль не тяготит.

Хор
В пламя, книга долговая!
Мир и радость — путь из тьмы.
Братья, как судили мы,
Судит Бог в надзвёздном крае.

Радость льётся по бокалам,
Золотая кровь лозы,
Дарит кротость каннибалам,
Робким силу в час грозы.
Братья, встаньте, — пусть, играя,
Брызжет пена выше звёзд!
Выше, чаша круговая!
Духу света этот тост!

Хор
Вознесём Ему хваленья
С хором ангелов и звёзд.
Духу света этот тост!
Ввысь, в надзвездные селенья!

Стойкость в муке нестерпимой,
Помощь тем, кто угнетён,
Сила клятвы нерушимой —
Вот священный наш закон!
Гордость пред лицом тирана
(Пусть то жизни стоит нам),
Смерть служителям обмана,
Слава праведным делам!

Хор
Братья, в тесный круг сомкнитесь
И над чашею с вином
Слово соблюдать во всём
Звёздным Судиёй клянитесь!

Источник

Перевод. Ода к радости. Фридрих Шиллер

Художественный перевод Р.Ефимова с немецкого на русский

Ода к радости.Фридрих Шиллер*

Радость, радость, искра света
От богов идёшь волной,
Дочь Елезиума, рая;
Опьянённые тобой,
Мы вступаем в храм твой светлый,
Он поистине святой.
Твои чары снова свяжут,
Что в угоду моде делит
Меч, а нищий братом станет
Князю, где полёт твой лёгкий реет.

И в объятья, миллионы!
Этот поцелуй – всем людям!
Братья, там над звёздным кровом
Должен жить, кто всех нас любит.

Кто другому другом станет,
Кто, любя, любви добился
У прекрасных знатных дам,
Пусть восторг разделит с нами
И приходит тоже к нам.

Даже тот приходит тоже
К нам, о, братья, в наш союз,
Кто своей чужую душу, хоть одну, но назовёт,
Кто не смог – в слезах уходит,
Не достойный наших уз
всё, что в мире обитает,
Благодарно будь любви!
Она к звёздам призывает,
Где престол Его стоит.

Все, живущие на свете,
Радость пьют, припав на грудь
Матери-земли, как дети;
Все хорошие, все злые
Ей послушны, в этом суть!
Нам природа подарила
Верность друга, лозы кряду,
Поцелуи знатных дам:
Сладострастия отраду
Червяку в земле, он там:
Херувим стоит пред Богом,
Пред Создателем своим.

Вы смирились, миллионы?
Мир, ты видишь ли Творца?
Жить над звёздами Он волен,
Там ищи Его, Отца.

Радость, радость, ты заводишь
Ход природы, дар богов,
Радость, ты по кругу водишь
Стрелки мировых часов.
Из семян цветы выводишь,
С небосвода – круг светил,
И куда-то сферы гонишь,
Но куда? Кто их спросил?

Видя с радостью светила,
Их полёт по плану Неба,
Братья, в путь спешите свой,
Радостно, как тот герой,
Кто с победой возвратился,
Одержав неравный бой.

Из зерцала предсказанья
Улыбнётся всем она, радость;
Тем, кто терпит зло, страданье,
Благо свыше шлёт сполна.
И её знамёна веют
На вершинах веры в Бога;
Хор из ангелов над нею
Там, где кости предков тлеют,
Где кончается дорога.

Так, терпите, миллионы,
Ожидая лучший мир;
Всех вознаградит Всеблагий,
Кто терпел, был наг и сир.

А богами, кто быть может?
Хорошо, им равным стать.
Бедность, скорбь нам душу гложет,
Радость дарит благодать.

Позабудьте месть и скорби,
Будь прощён враг и не раз!
Скорбь, печаль – напасти обе,
Слёз не выдавит из глаз.

Книгу с нашими долгами
Уничтожьте! Помирись,
С тем, с кем враждовал!
Над нами
Судит Бог, Его держись!

Радость брызжет из бокалов,
Это – винограда кровь,
Усмиряет каннибалов,
Мужество вселяет вновь.

Братья, встаньте! В небо взоры,
Если в круговую пьём:
Пусть в вине сияют зори,
Духу доброму нальём!
Пусть Он под надзвёздным небом,
Мы сегодня рядом с Ним!
Тот, кого так звёзды любят,
В гимне хвалит серафим.

Мужество тем, кто страдает,
Помощь невиновным в горе;
Тем, кто клятву соблюдает,
Верность, как, погибшим в море.

Правду — недругу и другу,
Гордость- перед троном в власти;
Тем, кто оказал услугу, — злато,
А лжецам — смерть без причастья!

В круг святой теснее, братья,
Поднимай бокал, клянись
Верным быть священной клятве,
Небом звёздным поклянись!

Дай надежду исцелиться,
Кто сейчас на смертном ложе,
Милости – в День судный Божий,
Мёртвые должны жить тоже!

братья, пейте и скажите,
Что простить грешивших надо
И низвергнуть, но навеки
Царство сатаны и ада!

Час прощанья будь весёлым!
В саване – сон сладкий зри!
Братья, это моё слово
Вам, живущим,
Мне – умри!

Перевод сделан в сентябре-октябре 2020, Брунн ам Гебирге, Австрия
_____
*Ода написана Шиллером летом 1785 года, в Кёрнер/Дрезден
Была положена на музыку Людвигом ван Бетховеном в 4-й части его 9-й симфонии.

Оригинал Оды на немецком:

Das Original
An die Freude. Friedrich Schiller*

Freude, sch;ner G;tterfunken.
Tochter aus Elisium.
Wir betreten feuertrunken
Himmlische. dein Heiligthum.
Deine Zauber binden wieder.
Was der Mode Schwerd getheilt;
Bettler werden F;rstenbr;der,
Wo dein sanfter Fl;gel weilt.

Seid umschlungen Millionen!
Dieser Kuss der ganzen Welt!
Br;der- ;berm Sternenzelt
Muss ein lieber Vater wohnen.

Wem der grosse Wurf gelungen,
eines Freudes Freund zu sein;
wer ein holdes Weib errungen.
Mische seinen Jubel ein!
Ja- wer auch eine Seele
Sein nennt auf dem Erdenrund!
Und wer`s nie gekonnt, der stehle
Weinend sich aus diesem Bund!

Was den grossen Ring bewohnet
Huldige der Simpathie!
Zu den Sternen leitet sie,
wo der Unbekannte trohnet.

Freude trinken alle Wesen
An den Br;sten der Natur,
alle Guten, alle B;sen
folgen ihrer Rosenspur.
K;sse gab sie uns und Reben,
einen Freund, gepr;ft im Tod.
Wollust ward dem Wurm gegeben,
und der Cherub steht vor Gott.

Ihr st;rzt nieder, Millionen?
Ahndest du den Sch;pfer, Welt?
Such ihn ;berm Sternenzelt,
;ber Sternen muss er wohnen.

Freude heiss die starke Feder
In der ewigen Natur,
Freuede, Freude treibt die R;der
In der grossen Weltensteilem H;geluhr.
Blumen lockt sie aus den Keimen,
Sonnen aus dem Firmament,
Sph;ren rollt sie in den R;umen.
Die des Sehers Rohr nicht kennt!

Froh, wie seine Sonnen fliegen,
durch des Himmels pr;chtigen Plan,
laufet Br;der eure Bahn,
freudig wie ein Held zum siegen.

Aus der Wahrheit Feuerspiegel
l;chelt sie den Forscher an.
Zu der Tugend steilem H;gel
leitet sie des Dulders Bahn.
Auf des Glaubens Sonnenberge
Sieht man ihre Fahnen wehn,
durch den Riss gespr;ngter S;rge
sie im Chor der Engel stehn.

Duldet mutig,und ArmutMillionen!
Duldet f;r die bessre Welt!
Droben ;berm Sternenzelt
Wird ein grosser Gott belohnen.

G;ttern kann man nicht vergelten-
Sch;n ists ihnen gleich zu sejn.
Gram und Armut soll sich melden
Mit den Frohen sich erfreun.
Groll und Rache sei vergessen,
unsrem Todfeind sei verziehen.
Keine Tr;ne soll ihn pressen,
keine Reue nage ihn-
Unser Schuldbuch sei vernichtet!
Ausges;hnt die ganze Welt!
Br;der- ;berm Sternenzelt
Richtet Gott wie wir gerichtet.

Freude sprudelt in Pokalen,
in der Traube goldnem Blut
trinken Sanftmut Kannibalen,
die Verzweiflung Heldenmut…

Br;der fliegt von euren Sitzen,
wenn der v;ller R;mer kraisst,
lasst den Schaum zum Himmel spr;tzen;
dieses Glas dem guten Geist.

Den der Sterne wirbel loben,
den des Seraphs Hymne preist,
dieses Glas dem guten Geist,
;berm Sternenzelt dort oben.

Festen Mut in schwerem leiden-
H;lfe, wo die Unschuld weint.
Ewigkeit geschwornen Eiden,
Wahrheit gegen Freund und Fend,
M;nnerstolz vor K;nigstronen,-
Br;der;g;lt es Gut und Blut-
Dem Verdienste seine Kronen.
Untergang der L;genbrut!

Schliess den heiligen Zirkel dichter,
schw;rt bei diesem goldnen Wein:
dem Gel;bte treu zu sein,
schw;rt es bei dem STERNENRICHTER1
Rettung von Tirannenketten,
Grossmut auch dem B;sewicht,
Hoffnung auf den Sterbebetten,
Gnade auf dem Hochgericht!
Auch die Toten sollen leben!
Br;der trinkt und stimmet ein,
Allen S;ndern soll vergeben,
und die H;lle nicht mehr seyn.

Eine heitre Abschiedsstunde!
S;ssen Schlaf im Leichentuch!
Br;der – einen sanften Spruch
Aus des Todtenrichters Munde!

Sommer 1785, K;rner in Dresden
*Wurde von Ludwig van Beethoven im 4. Satz seiner 9. Sinfonie vertont.

Источник

Ода «К радости»

1785 год. Фридриху Шиллеру всего 25, но он уже кумир свободномыслящей молодежи — поэт-философ, увлеченный античностью и воспевающий свободу духа, красоту и добродетель, «немецкий Шекспир», гонимый властями за свои первые пьесы, которые потрясли Достоевского и во многом определили его судьбу. В это время Фридрих сочиняет оду «К радости»*, страстно взывая ко всему человечеству: «Обнимитесь, миллионы! Слейтесь в радости одной!» Такого полета духа мировая литература давно не знала! Ода тут же разошлась по всей Германии и за ее пределы, став истинно народным стихотворением. А через 200 лет — этого не мог предвидеть даже мечтатель Фридрих — ее избрали официальным гимном союза объединившихся европейских государств (конечно, это еще далеко не то братство народов, которое воспевал поэт).

1792 год. Еще более юный Бетховен, увлеченный идеалами Французской революции и творениями Шиллера, Гомера, Плутарха, Шекспира, Гёте, знакомится с одой и решает обязательно написать для нее подобающую великую музыку. «Стихи Шиллера чрезвычайно трудны для музыканта, — говорит своему другу Людвиг. — Музыкант должен уметь взлететь гораздо выше поэта. А кто может тягаться с Шиллером?» Однако он не оставил своей мечты. Правда, прежде чем осуществить ее, прежде чем понять, что есть истинная радость и счастье, он прошел невероятный, поистине героический Путь. Путь длиною в тридцать лет…

С первыми же успехами и осознанием силы своего таланта к молодому Людвигу начала подступать глухота. Что может быть ужаснее для музыканта, чем не слышать звуков музыки. Зачем тогда жить? В 32 года он окончательно лишился слуха и в порыве отчаяния решил расстаться с жизнью и даже написал завещание… Но ведь музыка нематериальна, внутри она всегда звучит! А значит, нужно сражаться, значит, роковой недуг — это лишь таинственное благословение судьбы: пусть он ничего не слышит, зато отныне он может все усилия сосредоточить на главном, на том, к чему он призван, — успеть воплотить все, чем полнится душа. Подчинить этому всю свою могучую силу. «Плутарх научил меня смирению». Но смириться, по Бетховену, — это понять, чего хочет от тебя судьба, и следовать ей до конца. Страшное несчастье, которое могло сокрушить любого, заставило воспрянуть и проявиться во всем величии титаническую натуру Бетховена. «Мои физические силы растут и прибывают больше, чем когда-либо, вместе с силой духовной. Судьбе не удастся согнуть меня. О, как было бы прекрасно прожить тысячу жизней!» Из-под его пера начинают выходить симфонии, сравнимые по драматургии и широте философского замысла с «Гамлетом» или «Фаустом». И неизменно приводящие к победе духа, ибо «музыка должна высекать огонь из груди человеческой». «Я хочу доказать, что тот, кто поступает достойно и благородно, тем самым обретает в себе силу переносить несчастья…»

Почти нищий, больной, одинокий, воплощенное страдание, тот, кому словно весь мир отказал в радости, сам дарит радость миру! Он кует ее из своего несчастья, как выразил это во фразе, способной стать девизом всякой героической души: «Через страдания к Радости».

«О, я обнял бы весь мир без моего недуга! Моя молодость, я чувствую это, только теперь начинается. Каждый день я все ближе подхожу к той цели, которую чувствую, но не могу описать». Появляются первые варианты темы Радости. Но сражение с самим собой еще продолжается…

Одна прекрасная дама, Беттина Брентано, познакомившись с Бетховеном, с восторгом написала своему другу Гёте: «Он чувствует себя основателем нового духовного мира; он свободно творит неслыханное, чудесное. Что ему внешний мир, ему, который с восходом солнца за своим святым трудом. О, Гёте, ни у какого царя или короля нет такого сознания своей силы и мощи, как у этого Бетховена!»

Настал 1822 год. Бетховен погружен в создание Девятой симфонии*. В ней он вновь переживает всю свою жизнь, смысл ее открывается ему теперь полнее и яснее: «Нет ничего более высокого, — восклицает он, — чем приблизиться к Божеству и оттуда распространять его лучи между людьми». Это воплощенная в жизнь идея служения человечеству, всем братьям перед «Всемогущим, Вечным, Бесконечным», основанная на высшей любви и самоотречении. И тогда обретается истиная радость и счастье! Здесь уже нет личных радостей, личного стремления, личного страдания: здесь «веет дух всего человечества». «Радость — первенец творенья, — дочь великого Отца», — пишет Бетховен в тетрадях. И из глубины его души рождаются неслыханные звуки. И приходит мелодия Радости для любимой оды Шиллера — простая, как песня, и ясная, сильная, как гимн. Но она прозвучит в финале, до нее в симфонии, как в жизни, надо еще пройти путь.

С первыми бушующими звуками будто начинает рушиться мир, отчаянные падения и неудержимые взлеты сменяют друг дуга — это «бессмертный дух» испытывает нечеловеческие потрясения (первая часть). Когда самое страшное позади, перед ним разворачивается волшебно-заманчивая картина всей земной жизни: от наивной детской радости бытия до вакхического опьянения наслаждением (вторая часть). Но вот уже звучит мелодия непостижимой красоты, ее дыхание широко и свободно — это мир идеального, с которым стремится слиться душа (третья часть). Но надолго ли? И где же я сам, каков мой мотив? Сомнения переходят в отчаяние. Какой же выбор? По очереди проносятся темы всех трех частей. Не то, не то, не то, говорит оркестр. И в тишине постепенно, прямо в присутствии слушателей, начинает рождаться та самая Мелодия Радости, бережно подхватываемая разными группами инструментов. Сначала она как первое исцеляющее дуновение радости, только-только поселяющейся в сердце. Постепенно Радость наполняет все существо, не оставляя места страданию. Но тут случается непредвиденное: снова врывается тема из первой части. И тогда на помощь Музыке приходит Слово — к такому никогда еще не обращалась симфония за всю свою историю, — чтобы добавить к силе музыки силу ясно выраженной мысли! «О, братья, не надо этих звуков, дайте услышать более радостные», — возвещает солист-бас. И один за другим голоса вновь подхватывают только что родившуюся мелодию, которая, обретя слова светлой оды Шиллера, становится вдохновенной песней:

Братья, в путь идите свой,

Как герой на поле брани…

И вот уже звучит то героический марш победителей, прерывающийся от волнения, то гимн Радости, которая объединит всех людей, то священный хорал, разворачивающийся торжественной фугой…

Радость, пламя неземное,

Райский дух, слетевший к нам,

Мы вошли в твой светлый храм.

Ты сближаешь без усилья

Всех разрозненных враждой,

Там, где ты раскинешь крылья,

Люди — братья меж собой!

И финальный «боевой» призыв всем будущим поколениям, нам с вами:

Слейтесь в радости одной!

Там над звездною страною

Мир любовью озарен.

Русский композитор C. И. Танеев заметил однажды, что если бы на земле появились жители других планет, которым следовало за один лишь час дать представление о человечестве, то лучше всего было бы исполнить для них Девятую симфонию Бетховена, которая красноречивее речей и докладов напоминает о высших идеалах и о пути к их осуществлению.

Подобно зрителям инициатического театра времен античности, люди приходят на исполнение Девятой симфонии, чтобы прикоснуться к великому, важному, стать участниками героических событий и вернуться «в мир» уже немного другими, более светлыми и сильными. А кто-то, возможно, как когда-то лейпцигский студент Вагнер, решит свою судьбу…

Источник