Каждый человек чувствует свою смерть

«Я боюсь, что меня забудут»: как справляются со страхом смерти патологоанатом, хирург и священник

Большинство людей переживают экзистенциальные кризисы: в детстве, когда понимают, что родители смертны; когда сталкиваются со смертью родственников; когда проходят через переломные моменты — средний возраст или окончание вуза. Каждый рано или поздно задумывается о том, что жизнь конечна. А что происходит с теми, кто вынужден постоянно вспоминать о смерти из-за своей профессии — живут ли они в ужасе или давно «познали дзен»? Поговорили о страхе смерти с патологоанатомом, священником, студенткой психологического факультета, хирургом, сотрудницей службы доверия и преподавателем.

Глеб, 26 лет

патологоанатом

Смерть — это неизбежный процесс, мы все смертны, это окончание нашего жизненного пути. Когда я задумываюсь о своей смерти, понимаю, сколько я еще не успел. Меня пугает, что я не понимаю, когда это случится и при каких обстоятельствах. Думаю, надо больше наслаждаться и поменьше думать о каких-то онтологических аспектах нашей жизни. А тот факт, что я так часто с ней сталкиваюсь, я воспринимаю просто как часть работы.

Когда я узнаю о смерти знакомого человека, я чувствую скорбь, печаль, думаю, что не успел что-то ему сказать. Появляется желание позвонить близким, работа сразу уходит на второй план. Когда из жизни кто-то уходит, хочется провести с оставшимися родными побольше времени. Это сложно сделать с современным ритмом жизни, особенно людям, которые живут в больших городах.

Когда я начинал работать в онкоцентре, я почти всё время был в шоковом состоянии: огромный объем материала, да и психологически тяжело, всё-таки те заключения, которые мы выдаем людям, далеко не радостные.

Сейчас идет третий год, как я там работаю, и уже получается проводить грань между работой и всем остальным. Да, тяжело, да, смерть, но я научился вовремя абстрагироваться и относиться к этому как к работе.

На самом деле патологоанатомы меньше подвержены стрессу, связанному со смертью, ведь пациенты поступают к нам уже мертвыми. Врачам в этом плане тяжелее: они могут вечером общаться с человеком, а утром его уже нет. Сложнее проживать такие моменты, потому что врач вел пациента, вкладывался в него, надеялся на выздоровление. Мы же работаем уже с мертвыми, поэтому проживаем это легче.

Чтобы отвлечься от всего, что я вижу на работе, я переключаюсь на немедицину. Готовлю ужин или рисую, например. Мне нравится что-то создавать, отключаться от работы, иногда я забываю о каком-то негативе.

В смерти я боюсь незавершенности. Когда ты умираешь, хочется оставить какой-то хороший след, память. Момент недосказанности касается любого дела, не только личных отношений. Для меня самое страшное — не оставить после себя ничего. Я боюсь, что меня забудут.

Кирилл, 45 лет

священник

Я работаю со смертью не в том формате, как, например, в морге. Моя работа — проводить душу человека в вечный мир. Религиозный аспект смерти в моей работе смягчает ужас, который, как я думаю, многие чувствуют.

Когда я общаюсь с умирающими людьми, я часто встречаю реакцию отрицания или гнева: людям сложно, что они умрут, а остальные будут жить, что это так несправедливо. У меня нет опыта умирания, я не знаю, когда конкретно умру, а у них про себя такая информация есть, и это тяжело.

Когда я думаю о своей смерти, чувства принятия, умиротворения и любопытства мне ближе всего. Но всё же есть элементы тоски из-за потери любимых людей.

Когда я узнаю о смерти кого-то, приходится так или иначе перестраивать свою картину мира. Для меня люди — ее точки опоры, точки самоидентификации. Я бы не назвал это потрясением, но на то, чтобы принять, что мир изменился, нужно время. Мне бывает и любопытно, и иногда немного радостно, потому что они перешли в лучший, вечный мир.

Мои родители живы, но был момент, когда отец был тяжело болен и мы все готовились к его уходу. Было горько смотреть на его мучения, не хотелось, чтобы он уходил, но в то же время я воспринимал его смерть как освобождение для него. В общем, я испытываю смешанные, обычные человеческие чувства.

В смерти я боюсь боли. Когда я прихожу в какой-нибудь онкоцентр, говорю с людьми, у которых нет шанса на выздоровление, вижу, как они страдают и при этом находятся в сознании. При виде страдающих людей я в любом случае переношу это на себя и чувствую боль. Мне проще представлять свою смерть естественной, безболезненной.

Меня страх смерти беспокоит не так сильно, чтобы приходилось как-то от него отвлекаться. Он сам проходит в течение дня, и я живу так, как жил раньше. Знаю, что многих это пугает настолько, что они обращаются к психологам или находят себе занятия, чтобы прогнать тревожные мысли, но у меня не так.

Читайте также

Полина, 22 года

студентка-психологиня

В хорошее время я думаю про смерть почти каждый день. Сейчас осень — для меня это довольно тяжелый период, и сил на мысли о смерти нет. Я думаю, это довольно несправедливо: что нам дана только одна жизнь, что невозможно всё попробовать и изучить, что у нас слишком много ограничений. С другой стороны, смерть — естественный конец, завершение, без смерти в жизни не было бы смысла, но это не отменяет того, что она адски меня пугает. Мне важно про нее помнить, потому что сейчас я жива и у меня есть возможность проживать свою историю.

Когда думаю о своей смерти, чувствую ужас, отчаяние, тревогу, оцепенение, горечь… Можете взять все оттенки страха и перечислить — вот то, что я чувствую. Если умирает кто-то не сильно значимый, то я не чувствую ничего. Я не проживаю его смерть, могу и забыть, что он умер. А вот со смертью близких мне справиться сложнее даже по меркам горевания. Например, маму я до сих пор не оплакала, потому что переживания слишком непереносимые, хотя она умерла девять лет назад. Но тут проблема глубже, тут нужна психотерапия на два-три года.

В смерти я боюсь бессилия, если коротко. Что я не могу отменить смерть, не знаю, когда она случится, не могу представить, каково это — не быть. Я боюсь, что меня забудут, боюсь не сделать чего-то значимого. Но больше этого я боюсь одиночества, изоляции. Смерть — это одиночество в чистом виде, там нет любви, нет необходимости про что-то думать, нет возможности чувствовать. Я боюсь, что станет с моим телом, как оно будет без меня. Боюсь, что смерть будет болезненная и я не смогу что-то сделать в завершение.

Этот страх всегда проявляет себя по-разному, так что и регулирую я его по-разному.

Если у меня есть силы, то радуюсь, что я молодая и жива. Если сил нет, то говорю с друзьями и прошу поддержки. Если сил нет совсем, то страдаю, пока не надоест.

Еще помогает переключаться на какие-то повседневные дела: сделать работу по учебе, дописать статью, убраться. Еще скроллить ленту в инсте — это вообще прекрасный способ, там забываешь не только про смерть, но и про всё совсем.

Анна, 29 лет

сотрудница службы детского телефона доверия

Я о смерти думаю в основном в профессиональном плане, когда получаю запрос на проработку этой темы. Работа с ней не приносит в мою жизнь больше переживаний по этому поводу, смерть в любом случае неизбежна.

Это важный этап в жизни: как правило, ее не ожидаешь, к ней невозможно подготовиться, даже если ты знаешь о ней заранее. Нормальное проживание чьей-то смерти дает человеку новый этап понимания себя, окружающего мира и принятия собственной смертности.

Я принимаю ее, я знаю, что не готова, но если будет необходимость подготовиться, я постараюсь сделать это максимально продуктивно. Я знаю, какие в норме этапы должен пройти человек, чтобы это принять. Один из них — отрицание, и даже если я психолог, это не значит, что я этот этап пропущу. Возможно, я быстрее замечу свою реакцию и смогу ее как-то проработать. Но опять же гарантий, что так будет, нет, потому что так близко со смертью я сталкивалась только в работе. Когда я узнаю о смерти знакомых, это, как правило, не шокирует меня, но я сразу задаюсь вопросом, что могу сделать для их близких.

Мне не хотелось бы умирать болезненно, в пожаре, например. Но какого-то сковывающего страха нет. Всегда кажется, что эта тема очень далекая, поэтому я не чувствую оцепенения. Я не воспринимаю смерть реальной, потому что всегда это было где-то рядом и про кого угодно, кроме меня. Есть четкое разделение личной и профессиональной жизни; смерть, суициды, насилие — всё это для меня рабочие темы, и я их проживаю ровно так, чтобы это было продуктивно.

А., 35 лет

преподаватель

В последний раз я думал о смерти, когда я прочел эту статью о страхе перед ней на «Ноже». Я тогда понял, что самой смерти, в общем-то, и не боюсь. Боюсь, что будет больно, боюсь умереть, когда и не жил, когда не состоялось что-то, что должно состояться. А когда я на коне и я счастлив, иногда думаю, что вот сейчас можно было бы и умереть: это было бы каким-то облегчением, потому что вся дальнейшая жизнь — уже не мои проблемы. В последний раз, когда я думал о смерти, страх распался на страх боли и неудачи. Я много думаю, что жизнь одна и она конечна, но о самой смерти думаю нечасто.

Когда умирают знакомые или известные люди, я чувствую всегда разное. Когда Маркес умер [Писатель Габриэль Гарсия Маркес умер в 2014 году. Ему было 88 лет.], я подумал, что он живой, что смерти нет, я почувствовал такую радость! Когда недавно умерла сестра моей подруги, мне было жаль подругу.

Я боюсь незавершенности. У меня есть установка на то, чтобы кем-то стать, и умереть раньше вообще не хочется. Я иногда думаю: может, это ненормально? Может, надо как-то по-настоящему бояться умереть?

Жизнь — это очень круто. Мне нравится чувство осмысленной борьбы за что-то, а с другой стороны, может, я незаметно зауживаю свою жизнь? Она разная и большая, а когда у тебя очень четкий азимут на то, чтобы кем-то стать, ты мимо многого проходишь.

Если меня настигает страх смерти, когда всё плохо, не хватает сил, каких-то качеств, то отвлечься сложно. Я страдаю, потом мне надоедает страдать, и я отвлекаюсь повседневностью. Можно отвлекаться творчеством, потому что в нем много элементов простой крестьянской работы.

Может быть интересно

Алексей, 33 года

хирург

О своей смерти я даже не пытаюсь задумываться. Я точно знаю, что однажды помру, осталось только выбрать декорации. Чем позже это случится, тем лучше, конечно, желательно только не впасть в маразм. Хотелось бы умереть осознанно и подготовленно, с чувством выполненного долга.

Как часто я об этом думаю? Практически никогда, хотя чужую смерть я вижу ежедневно. Есть люди, к здоровью которых я приложил руку и которые всё равно умирают, но это констатация факта. Есть драматичные смерти, когда старался, всё должно было получиться, но не получилось. Есть смерти недраматичные, когда бабуля 94 лет приезжает и умирает от онкологии. Есть смерти противные, когда бабулю лет 85 оставляют и уезжают. Но это не к смерти вопрос, конечно, а к родственникам. О такой смерти задумываюсь, пока работаю, а потом стараюсь отстраняться. В начале работы были переживания, но у меня психика хорошо подстраивается, я не чувствую животного ужаса.

Была ситуация, когда мой отец пытался умереть в машине, и я его вез в реанимацию. Это был откровенный ****** [кошмар], но ножки не немели и паники не было. Был ужас надвигающегося события, но руки от этого не опускались. Первая пара смертей, которые я видел, были шокирующими, но потом я научился от этого отстраняться. Когда умирают знакомые, мне чаще всё равно, хотя это и зависит от того, какие знакомые. Если кто-то значимый, то это, конечно, портит мне настроение, но он уже умер, история закончилась.

Понятно, что я ее боюсь. Только что я был, и бах — меня уже нет. Я мог бы задвинуть, что умирать это легко, но зачем? Моя жизнь с каждым днем становится лучше и лучше, мне интересно жить, и я боюсь, что однажды это прекратится.

Я боюсь беспомощности и боли. Боль — то, что сводит с ума умирающих людей. Вот этого я видел очень много, они страдают.

Как я справляюсь с этим страхом? Закончил думать про это, и всё. Когда страшно, я погружаюсь в повседневность, и бояться уже не хочется. А сидеть думать, что можно как-то избежать смерти, бросить курить, пить, начать бегать по утрам — да прекратите, люди умирают и в расцвете сил, и в 90 лет с одинаковой частотой. Я очень легко от этого всего отвлекаюсь. У меня на счету 126 умерших пациентов за 16 лет работы, с каждым я сделал всё, что мог, но если бы я каждого помнил и из-за каждого переживал, я бы уже давно поехал крышей.

Источник

Форум сайта Memoriam.ru

Как пережить смерть близкого человека

О предчувствии смерти.

О предчувствии смерти.

Сообщение Ирина Р » 16 сен 2008, 14:46

Re: О предчувствии смерти.

Сообщение grita » 16 сен 2008, 16:01

Re: О предчувствии смерти.

Сообщение Кризисный психолог » 16 сен 2008, 20:08

Re: О предчувствии смерти.

Сообщение grita » 10 окт 2008, 10:36

Притча о Кольце.
Царю Соломону в юности было подарено кольцо со словами, что когда ему
будет очень трудно ли, грустно ли, страшно ли — пусть вспомнит о
кольце и подержит его в руках. Богатства Соломона были не меряны, еще
одно кольцо — сильно ли увеличит их?
Как-то раз в царстве Соломона случился неурожай. Возник мор и голод:
умирали не только дети и женщины, истощены были даже воины. Царь
открыл все свои закрома. Он послал купцов продавать ценности из своей
сокровищницы, чтобы купить хлеб и накормить людей. Соломон был в
смятении — и вдруг он вспомнил о кольце. Царь достал кольцо, подержал
в руках. Ничего не произошло. Вдруг он заметил, что на кольце есть
надпись. Что это? Древние знаки. Соломон знал этот забытый язык.
«ВСЕ ПРОХОДИТ», — прочел он.

Прошло много лет. Царь Соломон стал известен как мудрый правитель.
Он женился и жил счастливо. Жена стала самым чутким и близким его
помощником и советчиком. И вдруг она умерла. Горе и тоска охватили
царя. Не веселили его ни танцовщицы и певуньи, ни состязания борцов.
Печаль и одиночество. Приближающаяся старость. Как с этим жить? Он
взял кольцо: «Все проходит»? Тоска сдавила его сердце. Царь не хотел
мириться с этими словами: с досады бросил кольцо, оно покатилось — и
на внутренней поверхности что-то мелькнуло. Царь поднял кольцо,
подержал в руках. Почему-то раньше он не видел такой надписи: «ПРОЙДЕТ
И ЭТО».

Прошло еще много лет. Соломон превратился в древнего старца. Царь
понимал, что дни его сочтены и пока есть еще какие-то силы нужно
отдать последние распоряжения, успеть со всеми попрощаться,
благословить приемников и детей. «Все проходит», «Пройдет и это», —
вспомнил он, усмехнулся: вот и все прошло. Теперь царь не расставался
с кольцом. Оно уже истерлось, пропали прежние надписи. Слабеющими
глазами он заметил: на ребре кольца что-то проступило. Что это, снова
какие-то буквы? Царь подставил ребро кольца заходящим лучам солнца —
блеснули буквы на грани: «НИЧТО НЕ ПРОХОДИТ» — прочел Соломон.

Источник