Каравай вонг любовное настроение
ЛЮБОВНОЕ НАСТРОЕНИЕ: ТРАГЕДИЯ ЛЮБВИ
Режиссер: Вонг Кар-Вай
Страна: Гонконг, Китай
Год: 2000
Она носит элегантные платья ципао и покупает лапшу в магазинчике напротив дома. Он пишет книгу о восточных единоборствах, всегда вежлив и по-мужски невозмутим. Она замужем. Он женат. Они встретились, чтобы расстаться. Полюбили друг друга, чтобы навсегда запомнить этот момент, но никогда его уже не повторить. В своей восьмой полнометражной ленте знаменитый гонконгский режиссёр Вонг Кар-Вай сосредоточился на эмоциях, переместив сюжет на периферию зрительского внимания.
Не стоит, однако, думать, что «Любовное настроение» – фильм бессюжетный. Это совсем не так. В его основе лежит вполне простая и понятная история, но, как это часто бывает в картинах автора «Чунгкингского экспресса» и «Великого мастера», её логические связи отступают на второй план перед поэтическими образами: неясными тенями на стенах, манящими отражениями в зеркале, дождём, смывающим всё наносное.
После успешных «Падших ангелов» и «Счастливы вместе» в 1998 году Вонг Кар-Вай приступил к разработке своего нового проекта. Им должен был стать фильм «Лето в Пекине», однако постановщик и его компания не сумели добиться разрешения снимать в столице КНР. Тогда режиссёр изменил изначальную задумку и решил снять ленту, которая продолжила бы идеи его криминальной драмы «Дикие дни». Приступая к написанию сценария, кинематографист вдохновлялся романом известного писателя, одного из лидеров современной китайской литературы Лю Ичана «Пересечение». В 2004 году в прокат вышла фантастическая мелодрама «2046», которая завершила трилогию любви Кар-Вая.
Главные герои «Любовного настроения» – Чоу Мован и Су Лижен, соседи по доходному дому. Когда они начинают подозревать, что их супруги изменяют им друг с другом, мужчина и женщина сближаются. Вознамерившись восстановить картину событий, мистер Чоу и миссис Чен разыгрывают сцены, в которых играют роли своих неверных мужа и жены. Но чем интимнее становится их общение, тем сложнее героям преодолеть черту, разделяющую дружбу и любовь, тем больше они запутываются в самих себе, не понимая, что где вымысел, а где правда. Не позволяет зарождающемуся адюльтеру распахнуть свои крылья нерешительность молодых людей, одновременно и томительно-прекрасная, и безнадёжно-мучительная.
В результате персонажи оказываются заточены в ловушку времени. Они не могут сделать шаг вперёд, но и назад вернуться уже не в состоянии. В таком положении несостоявшиеся любовники отдалённо походят на гётовского Фауста. «Остановись мгновение, ты прекрасно», – будто бы в странном экстазе шепчут Чоу Мован и Су Лижен. Но их слова застывают на кончике языка, рассеиваются в воздухе, и восхитительная пытка продолжается: вот он зачарованно смотрит на неё, но не прикасается, вот она, покидая его комнату, вдруг останавливается в коридоре, вот её рука оказывается в его руке, но что-то в очередной раз мешает свершиться, казалось бы, неизбежному.
События истории разворачиваются в Гонконге начала 60-х. Ввиду того, что за сорок лет с 1960 года город сильно изменился, часть сцен снималась в Бангкоке. Также бригада фильма посетила Камбоджу. Производственный процесс растянулся на долгих пятнадцать месяцев и осложнился тем, что сценарий постоянно переписывался на ходу.
Главные роли в постановке сыграли Мэгги Чун и Тони Люн Чу Вай, неплохо знакомые с режиссёром по совместной работе в его предыдущих проектах. Снял «Любовное настроение» часто сотрудничающий с Кар-Ваем оператор Кристофер Дойл. Обучавшийся в США и на долгое время обосновавшийся в Китае австралиец известен по кинолентам Джима Джармуша, Гаса Ван Сента, Чжана Имоу, Джеймса Айвори и других заслуженных режиссёров. Дойл покинул проект, когда производство вышло за рамки графика. Заканчивал его работу Марк Ли Пинбин («Нью-Йорк, я люблю тебя», «Вечность»).
Замена оператора не сказалась на итоговом результате. Используя приём «кадр внутри кадра», автор помещает мистера Чоу и миссис Чен в мир с чёткими границами допустимого. Герои соблюдают рамки той игры, которую вынуждены вести. Нормы морали того времени в совокупности с присущим любому человеку любопытством превращают ординарную в общем-то историю в сверхобычный случай, в ироничный и вместе с тем трагичный любовный этюд.
В фильме задействовано не так много локаций. Это создаёт у зрителя впечатление, будто он смотрит на многократно повторяющийся эпизод из жизни мужчины и женщины. Жена Чоу Мован и муж Су Лижен так ни разу полноценно и не появляются в кадре. Благодаря этому создаётся стойкое ощущение ирреальности происходящего – внимание концентрируется на главных героях, тогда как остальной мир словно бы перестаёт существовать.
Магия света и тени усиливают впечатление – большинство сцен выглядят как настоящие произведения искусства; ими хочется любоваться бесконечно. Это одновременно и сон, и дикая фантазия, и суровая реальность.
Добавляет нужного настроения саундтрек, в котором очень удачно соединились проза жизни и романтика. Большая часть музыки в «Любовном настроении» – не специально написанные для фильма композиции, а популярные песни разных стран и эпох: «I’m in the Mood for Love» Брайана Ферри (написанный ещё в 1935 году и перепетый англичанином хит дал картине её англоязычное название), «Yumeji’s Theme» Сигэру Умэбаяси, «Hua Yang De Nian Hua» Чжоу Сюаня, «Aquellos Ojos Verdes» Нэт Кинг Коула, «Bengawan Solo» Ребекки Пан.
Изящный пассаж о мистере Чоу и миссис Чен – история о простых человеческих желаниях, о комплексах и об условиях, которые мешают любви и страсти развернуться. В обстоятельной работе Вонга Кар-Вая смешиваются драматическое и сентиментальное, но назвать ленту обыкновенной историей о любви – значит погрешить против истины. Возможно, если бы в постановке остались все те постельные сцены, которые требовательный режиссёр вырезал в самый последний момент при монтаже, фильм лишился бы своей томной загадочности. Но случилось то, что случилось, и «Любовное настроение» превратилось в один из самых красивых и завораживающих фильмов в истории кино.
Редактор: Лена Черезова
Источник
Сила пустотности и эротизм вместо эротики: как устроен фильм «Любовное настроение» Вонга Карвая
С 1 апреля в России на легальном цифровом видео возможно будет посмотреть «Любовное настроение» Вонга Карвая. Сергей Анашкин в июньском номере ИК за 2001 год подробно разобрал картину — от реалий Гонконга 1960-х и автобиографии до визуальной метонимии.
Автобиографический срез
Вонг Карвай появился на свет в Шанхае в 1958 году, в Гонконг был перевезен пятилетним. Сложение этих дат дает 1962 год — точку старта событий «Любовного настроения». Детские впечатления об общинных устоях и быте шанхайских иммигрантов, без сомнения, оказали влияние на обрисовку массовых сцен. Персонажи фильма — обитатели съемных крохотных комнатушек гостиничного типа (правда, с наличием в каждой ванной и санузла). Большинство коротает досуг за совместными трапезами и азартной игрой в маджонг. Все на виду у всех: дух коммунальности зачастую подминает под себя любое стремление к приватности. Если для лиц старшего поколения, воспитанных на традиционных устоях, эта ситуация не представляется чем-то неестественным и неудобным, то для вестернизированных представителей новой генерации она становится болезненно дискомфортной. Этот культурный конфликт, нестыковка императивов публичного и частного бытия — суть базовой коллизии картины. В одном из интервью Вонг Карвай поминает родственницу, которой приходилось прибегать к изощренному лицедейству, чтобы за ширмой добродетельного существования скрывать семейные неурядицы. Это детское воспоминание, по словам режиссера, стало одним из истоков замысла «Любовного настроения».
1960-е стали для Гонконга финальным рубежом своеобразной «эпохи невинности». Как утверждает Вонг Карвай, в 1970-е история, подобная той, что рассказана в его фильме, была бы уже невозможна.
Азиатчина
Когда репортеры принимаются расспрашивать Вонга Карвая о «таинствах Востока» и «загадках азиатской души», он напрягается и сразу же «переводит стрелки» — начинает рассуждать о спутниковой связи, о Всемирной паутине, о благотворном космополитизме нашей эпохи. Между прочим, на международном английском Вонг Карвай изъясняется куда свободней, чем на литературном (пекинском) китайском. Его постоянный соавтор оператор Кристофер Дойл — яркий пример «проницаемости границ»: австралиец по рождению, он уже два десятилетия житейски и творчески связан со странами китайской культуры. Звуковая дорожка «Любовного настроения» являет собой «кругосветное столпотворение» мелодий: традиционные напевы гонконгских поп-див соседствуют со сладкой латинской растравой (ее изливает не кто-нибудь, а афроамериканский денди Нэт Кинг Коул), минорный настрой вальса японского композитора Сигэру Умэбаяси подхватывают пьесы, специально написанные для фильма европейцем Майклом Галассо. Картинами, оказавшими наибольшее воздействие на стиль «Любовного настроения», Вонга Карвай называет опусы Альфреда Хичкока и Микеланджело Антониони.
Самоопределение Вонга Карвая — «китаец из мегаполиса». Существенно, что в этой словесной паре брезжит не только сращивание разнонаправленных семантических векторов (тысячелетняя культура встык с новейшей машинерией), но и их конфликт. Повседневное бытие современного азиата в вещном контексте глобальной цивилизации — вот смысловой бэкграунд урбанистических поэм гонконгского автора.
Международному успеху фильмов Вонг Карвая, конечно, способствует конвертируемость фабул, но в неменьшей степени — их экзотические обертоны. Стык космополитических сюжетов и азиатских типажей порождает неожиданный остранняющий эффект: западный умник обретает возможность взглянуть извне на собственный обиход, познать себя, наблюдая Другого Некоторые из почитателей Вонга Карвая, вероятно, разделяют предчувствия Г. Чхартишвили (Б. Акунина), написавшего, правда, про Японию, а не про Гонконг, но процессы, идущие в этих странах Азии, без сомнения, сходны: «Там развернут небывалый эксперимент по созданию нового землянина, который, возможно, впервые в истории сумеет преодолеть извечную биполярность мира и органично соединит в себе достижения западной и восточной культур: рациональность и интуицию, жесткость и гибкость, ощущение пространства и ощущение времени, понимание жизни и понимание смерти, know-how (знание как) и know-why (знание зачем)» — прим. С.А.. Но в той же «азиатчине» кроется и причина запоздалого знакомства российской публики с гонконгским режиссером, признанным повсеместно одним из лидеров кино 1990-х: у россиян — свои комплексы, ориентальные типажи становятся для нашего интеллектуала напоминанием об азиатской составляющей его культурного опыта, а это действие по сию пору представляется нашему «еврофилу» сугубой бестактностью.
Источник
«Любовное настроение» — фильм об ускользающей красоте каждого мгновения
Сначала гонконгский режиссер Вонг Карвай собирался снимать фильм в Пекине. Но китайские власти не дали разрешение на съёмку на площади Тяньаньмэнь, месте свиданий героев будущего фильма. Тогда Карвай решил перенести действие в Макао. Но из-за занятости актрисы съёмки отложились на год и начались уже на студии Бангкока в Таиланде, где режиссёр делал другой проект.
Съёмочный период затянулся на 15 месяцев, которые сильно вымотали всю съёмочную группу. Развернутого сценария не было (Карвай всегда расписывает сцены накануне их съёмки), история постоянно менялась, от четырех, изначально задуманных главных героев осталось в итоге только двое. Когда для финала не удалось найти подходящего дерева, тайский ассистент предложит организовать поездку в Камбоджу, чтоб снимать заключительные сцены в древнем храмовом комплексе Ангкора.
Карвай смонтировал 30 вариантов фильма. По его признанию найти в себе силы, чтобы закончить, он сумел лишь потому, что фильм включили в конкурс Каннского фестиваля. Однако, за несколько дней до показа, полностью его перемонтировал. В новой версии не осталось ни одной эротической сцены, фильм не имел ничего общего с рекламным роликом, анонсирующим его фестивальный показ, даже актеры не узнали историю.
Так в результате мучительных интуитивных поисков, географических и сюжетных метаморфоз появилась одна из самых красивых историй любви начала 21 века — фильм «Любовное настроение».
Любовное настроение/ Faa yeung nin wa (2000) реж. Вонг Карвай
По сюжету герой и героиня фильма сближаются, узнав, что их супруги – любовники. Постепенно их изначально дружеский союз превращается в любовный. Эту комичную, по сути, фабулу Карвай превратил в изящную историю о большой любви и ускользающей красоте каждого мгновения жизни.
Фильм подобен полотнам импрессионистов — он не столько о событиях, сколько о текучести мгновений, настроений. Историю любви героев Карвай рассказывает через фрагменты диалогов, интимную теплоту струящего в полумраке интерьеров света, гипнотическую красоту замедленных в легком рапиде взглядов, жестов, прикосновений и музыку. Названия фильма заимствовано у одного из джазовых хитов 60х, постоянно доносящихся из неведомого радио — «I’m In The Mood For Love»/»Я в настроении для любви». (Дальше по тексту: «Просто, потому что ты рядом со мной»…).
Вторя главной музыкальной теме, написанной специально для фильма американским композитором и скрипачом Майклом Галассо, повествование то меняет тональность, то ускорятся, то замедляется. А герои то пытаются понять мотивы поведения неверных партнером, то ответить адюльтером на адюльтер, то уехать вместе, то разыграть расставание то ли своё, то ли неверных супругов друг с другом. Драматургическая неопределенность сюжета — отражение и зыбкости чувственных переживаний героев, и времени действия фильма.
В декорациях кинопавильона Карвай воссоздал атмосферу своего детства – мир китайских беженцев в Гонконге начала 60х, живших замкнутыми общинами в больших многокомнатных квартирах, сдавая или снимая комнаты, в ожидание то ли падения коммунистического режима и возвращения на родину, то ли возможности переезда в другую страну, то ли ассимиляции в новом социуме. Так прошлое и любовь становятся в фильме синонимами.
В финальных титрах сказано: «Прошлое — это то, что можно мысленно увидеть, но невозможно коснуться». Героиня вроде живет в прежней квартире, но герою, наведавшемуся к соседям в попытках узнать что-то о ней, не приходит в голову искать её так рядом. У любви героев нет ни единого шанса в жизни. Убрав откровенно эротические сцены, Карвай подчеркнул невозможность физической её реализации. Местом достойным этой любви оказывается книга, которую пишет герой. Или священный город Ангкора ( по воле случая заменивший дупло дерева, в котором по преданию можно похоронить свою тайну) — своего рода обитель духа, место, в разные времена бывшее то индуистским, то буддийским святилищем, то приютом святых отшельников.
И из этой «шкатулки вечности» историю невозможной любви героев возможно время от времени извлекать, чтобы «мысленно» переживать и наслаждаться вновь и вновь драгоценной красотой каждого её мгновения.
Источник