Как зарождается чувство вины

Чувство вины и откуда оно берется

Есть три чувства, которые во многом похожи и часто возникают вместе. Это вина, обида и стыд. Об этом – статья «Обида. Вина. Стыд». Здесь поговорим конкретно о чувстве вины: о том, что это такое, откуда берется и что в нем плохого.

Что такое вина?

Вина – сложное чувство, которое возникает при нарушении долженствований по отношению к себе. У каждого из нас есть набор ожиданий, «каким я должен быть»: хорошим, сильным, храбрым, умным, приятным окружающим, трудолюбивым или еще каким-то. Если мы нарушаем эти ожидания, возникает негативное и болезненное чувство – вина. Ее часто путают со стыдом, но, в отличие от стыда, вина не связана напрямую с мнением окружающих о вас, она направлена внутрь себя, это механизм самонаказания. Стыдимся мы обычно перед кем-то, а вину испытываем за что-то и сами по себе. Чтобы стыдиться, нужно, чтобы кто-то знал о наших поступках, в то время как вину можно испытывать в полном одиночестве. Яркий пример чувства вины – вина за прокрастинацию, о которой никто, кроме вас не знает. Если вы планировали посвятить день спорту, а сами целый день лежали на диване и ели булочки, внутри возникает совершенно определенная эмоция.

Другой пример – когда вы совершили что-то, что никто не осуждает, но все равно испытываете вину. Скажем, женщина считает, что должна всегда радовать мужа. И если в какой-то момент она его расстраивает, то, даже если он не обиделся и не обвиняет ее, возникает чувство вины.

Механизм воспитания чувства вины

Хотя испытывать вину можно и в одиночестве, изначально она возникла под давлением окружения. Вину нас приучили испытывать в детстве.

Обычно, когда ребенок сделал не то, что хотели и ожидали родители, его начинают ругать и наказывать. Это продолжается до тех пор, пока он не продемонстрирует раскаяние. В таком случае родители могут даже отменить наказание или похвалить его за то, что он понял, как себя правильно вести, дать ему любовь и принятие. А если он, наоборот, долго упирается, не боится или, хуже того, злится, они возмущаются: «Какой наглый! Как тебе не стыдно? Встань в угол!»

Родителям кажется, будто таким образом они приучают ребенка хорошо себя вести и отличать хорошее от плохого, а в реальности ребенка в этот момент волнует совсем другое.

Дети мыслят гораздо проще, и в то же время реальнее, чем взрослые. Кроме того, они полностью зависимы от родителей и для них недовольство, неприятие и нелюбовь родителей – это страшная угроза, ассоциирующаяся с угрозой жизни. Ребенка мало волнует в этот момент, хорошо он поступил или плохо, для него важно вернуть безопасность и любовь. Поэтому он готов продемонстрировать все, что от него потребуют. Речь здесь об «адаптивных» детях, хотя есть и «протестные», которые будут, наоборот, упираться и злиться, но во-первых, они обычно и не склонны к чувству вины, а во-вторых, даже самый сильный ребенок все равно слабее родителей и зависит от них. И большинство детей приходят к тому, что показать свою вину проще, чем протестовать.

Так как ребенок пока не умеет притворяться, он не может демонстрировать вину, не чувствуя ее на самом деле. В итоге он приучается испытывать вину как защитное чувство. Так формируется «сценарная» вина». Ее испытывают и показывают не потому, что осознают свою ответственность за действия, а чтобы предотвратить агрессию, получить любовь и принятие, почувствовать себя в безопасности и избежать ответственности.

С чем мы путаем вину?

Воспитание, основанное на навязывании вины, закладывает в психику ребенка сразу несколько негативных механизмов.

· Ребенок решает, что показать вину – лучший способ защититься от наказания, ругани и недовольства взрослых, то есть улучшить ситуацию в данный момент.

· Ребенок начинает ассоциировать вину и любовь. То есть считать, что если ты сделал что-то не так, тебя не будут любить, но если при этом продемонстрировать вину, любовь вернется. Как в стихах «вот таким тебя люблю я…»

· Ребенок начинает ассоциировать вину и безопасность. Потому что только после того, как он испытал чувство вины, его принимают обратно, «под родительское крыло».

· Ребенок начинает путать вину и ответственность. Потому что, как только он испытал и показал вину, ответственность могут с него и снять. Например, разрешить то, что запретили в связи с наказанием «Ладно, пойдешь в гости, раз понял, как надо себя вести».

Родители поступали так, чтобы было легче нас воспитывать: ребенок, который умеет испытывать чувство вины, лучше поддается манипуляциям, а значит, более управляем. Родители делают это неосознанно и большинство из них не понимают разницы между «воспитывать» и «манипулировать». Такие методы воспитания порой уходят далеко вглубь семейной истории и искать виноватых смысла нет. Тем не менее, в итоге большинство людей, вырастая, остаются легко управляемы при помощи чувства вины. Только этим уже могут воспользоваться не родители, а любой человек, который понимает или чувствует, как правильно надавить на эту внутреннюю «виноватость» и умеет применять эмоциональный шантаж.

Вина как «рэкетное чувство»

Это часто оборачивается тем, что в психологии называется «рэкетное чувство». Это базовое чувство, обычно негативное, которое возникает у человека при любом удобном и неудобном случае. Человек может постоянно фоново ощущать вину, либо в целом чувствовать себя нормально, но если он устал, расстроился, вступил в конфликт – сразу возникает сильное чувство вины.

Такая «рэкетная» вина возникает даже в ситуациях, где винить себя не за что: вплоть до того, что женщина может чувствовать вину за то, что мужчина в ссоре ударил ее.

Привычка испытывать вину

Интересно, что многие люди, которые начинают работать над собой и становятся внимательнее к своим эмоциям, в какой-то момент замечают: чувство вины иногда возникает даже просто так, как будто без всякой причины. Это тоже рэкетное чувство.

Взрослый человек продолжает испытывать вину как бы по привычке. Ему кажется, что вина помогает в отношениях с другими людьми, что она сопровождает любовь и так далее. В реальности чувство вины только причиняет боль и заставляет его вести себя неадекватно: слишком уступчиво или слишком агрессивно, мешая строить счастливую семейную жизнь, работать и добиваться своих целей.

Источник

Плохой Добби. Как работает чувство вины и почему оно иногда портит жизнь

Чувство вины — один из самых мощных инструментов в отношениях. В идеале оно должно мешать нам потакать своим желаниям, когда они ведут к неприятным социальным последствиям, — вполне себе полезная для выживания «кнопка». Но у некоторых она начинает включаться без веского повода, а окружающие этим охотно пользуются

Поделиться:

Наверное, каждому хоть раз в жизни (а скорее всего, не раз) приходилось играть в игру «догадайся, что не так». Один из игроков провинился перед другим, но не знает, в чем именно его вина. Другой уверен, что если бы первый игрок по-настоящему его любил, он бы точно знал, в чем косяк, и, скорее всего, этого бы не допустил. В результате получается чувство вины в квадрате: человек виноват и в том, что он сделал, и в том, что он настолько равнодушный чурбан, что даже не понял, что натворил. В такую игру часто играют как романтические партнеры, так и дети с родителями (собственно, из детско-родительских отношений этот modus operandi и усваивается).

Парадокс этой игры — в том, что эгоцентризм и отсутствие эмпатии здесь на самом деле проявляет обвинитель. Никто не может и не обязан знать, что у вас в голове, мы все по-разному воспринимаем мир, и гармоничные отношения заключаются в умении договариваться между собой, а не в том, чтобы безупречно ловить эманации друг друга. Но если человек не очень хорошо понимает, где заканчивается его ответственность за комфорт ближнего, его будет очень легко подловить на чувстве вины.

Как все устроено

Вина относится к категории социальных эмоций — они сформировались специально для успешного взаимодействия с другими индивидами. Тут может возникнуть закономерный вопрос: «Как же так? Ведь мое чувство вины связано с моим личным, внутренним чувством собственной неправоты. Это же я решаю, что хорошо, а что плохо». На самом деле любая личная этика изначально формируется окружением (потом она может меняться по мере получения информации об окружающем мире), но фокус в том, что эти правила интегрированы в психику так, словно бы сформировались у нас изнутри. Чаще всего они воспринимаются как что-то самоочевидное, а не как навязанная схема, поэтому, когда мы нарушаем эти правила, нам кажется, что мы предаем в первую очередь себя.

Коварно со стороны природы заложить в нас такой механизм, не правда ли? Но это в целом в наших интересах. Чисто извне эти правила бы не работали, точнее, работали бы до тех пор, пока сильное желание сделать что-нибудь запрещенное не перевесило бы разумные прогнозы неприятных последствий. К сожалению, для многих людей силы тут неравны: когда лимбическая система, в которой формируются эмоции и желания, уходит в отрыв, она чаще всего «перебивает» зоны мозга, отвечающие за планирование и самоконтроль (как яркий и эмоциональный, но недалекий оратор может затмить зануду, говорящего что-то разумное). Поэтому гораздо эффективнее не оставлять этические правила чисто абстрактными, а тоже привязать к ним эмоции: получаю пряник, когда я хороший, сам себя секу, когда я плохой.

Все это, как любое обучение на опыте, завязано на системе вознаграждения, которая здорово облегчает нам выбор, раздавая психологические награды за полезное для нас поведение и психологические же пендели — за вредное (но тут есть нюансы — например, калорийный пончик, с точки зрения древних отделов мозга, скорее полезен для выживания, чем вреден). Когда мы решаем, как поступить в новой ситуации, не всегда есть время взвесить все доводы, и тут система вознаграждения услужливо (и, главное, очень быстро) напоминает нам, сколько пряников и кнутов мы раньше получили за подобное действие. Такая вот экономия усилий. Проблемы начинаются, когда новые ситуации требуют новых моделей поведения, и не все люди одинаково хорошо перестраиваются с автопилота на импровизацию.

Но вернемся к чувству вины — оно появляется у нас не одновременно со способностью обучаться на кнутах и пряниках, а несколько позже, когда мы начинаем понимать, что другие люди — отдельные личности со своими переживаниями и интересами. Условно говоря, вначале ты запоминаешь, что не стоит швыряться маминым смартфоном, потому что это приводит к неприятностям лично для тебя. Через какое-то время ты понимаешь, что мама из-за этого расстраивается, а еще что мама не швыряет папин смартфон, потому что не хочет расстраивать папу, и т. д. Этот переход происходит лет в пять, когда у ребенка формируется так называемая theory of mind — умение понять чужую психику и поведение — и начинает работать когнитивная эмпатия. Все это надстраивается поверх системы вознаграждения, пряники и кнуты начинают выдаваться за соответствие морали и отклонения от нее. И мы получаем что-то вроде Супер-Эго, по фрейдистской терминологии, — часть нашей личности становится внутренним судьей (при этом в нашей психике есть и «кнопка», отвечающая за прогнозирование внешнего осуждения, — стыд).

И вот тут начинается самое интересное

Когда у ребенка появляется чувство вины, в руках у родителей оказывается очень мощный инструмент влияния. Больше не обязательно вдаваться в подробные объяснения типа «не стоит так делать, потому что это неполезно для тебя самого и к тому же расстраивает нас» — можно просто сказать: «Хорошие мальчики/девочки так не поступают». Для сокрушительного комбо-удара иногда добавляется (буквально или в контексте) звено «мы любим тебя, только когда ты хороший». Пока психика очень пластична, а в распоряжении ребенка не так много других примеров поведения, внутреннюю сигнализацию виновности можно поставить практически на что угодно.

Например, на мысли и желания. Тут высоко задирает планку христианская традиция со всеми ее «загляделся на чужую жену — считай, уже прелюбодействовал». С точки зрения регуляции поведения это опять-таки очень удобно: человек едва успел подумать о чем-то нежелательном, как уже сам себя за это отстегал. Для тех, кто следит за общественным порядком, сразу сильно меньше хлопот (поэтому все тоталитарные государства очень заботятся о должном уровне морали среди населения). Проблема в том, что на самого человека с повышенным чувством вины самобичевания действуют разрушительно. И это рикошетом задевает тех, кто рядом, поэтому обилие таких индивидов в итоге неполезно для общества, насколько бы ни казалась привлекательной мысль о контроле над нравами.

Как вина начинает мешать нормальной жизни

В первую очередь — если говорить о детях — обращение к чувству вины и стыда по поводу и без повода сильно мешает учиться по-настоящему и разбираться в природе вещей. Например, здраво оценивать долгосрочные последствия своих действий с точки зрения своей же выгоды. И если эмоциональный кнут когда-нибудь даст сбой, человек окажется дезориентирован. Например, в консервативных американских штатах, где устраивают «балы невинности», а родители взращивают у подростков (особенно девушек) чувство вины и стыда за интерес к сексу, статистика подростковых беременностей выше — в том числе и потому, что неприятные эмоции не дают ребятам спокойно изучить вопросы предохранения, а самоконтроль все-таки часто дает сбой.

Во-вторых, когда чувство вины привязано не только к поступкам, но и к мыслям, желаниям и эмоциям («Как ты мог подумать об этом!», «Не смей на меня злиться», «Ты не хочешь проводить со мной все время? Значит, ты меня не любишь» и т. д.), человек лишается возможности быть собой. Ведь этими проявлениями психики невозможно полностью управлять, а если индивид начинает слишком преуспевать в контроле над той или иной эмоцией, он становится невротиком и получает кучу проблем (депрессии, тревожные расстройства, селф-харм, психосоматические проблемы или просто не очень высокое качество жизни). Очень много энергии в таком режиме тратится не на полезные действия, а на разрешение внутренних конфликтов — как в анекдоте про магнолию. Человек перестает себе доверять, потому что считает свои внутренние порывы «неправильными», но избавиться от этих порывов не может.

В-третьих, люди часто не понимают, что не все, что расстраивает ближних, по умолчанию делает их виноватыми. И наоборот, многие готовы переложить ответственность за любые свои неприятные ощущения на окружающих. Если мне обидно — значит, ты меня обидел, если я не чувствую себя достаточно любимым — значит, ты недостаточно меня любишь (или вообще не способен любить), и так далее. Если докрутить от частных отношений до мировой справедливости, можно начать испытывать чувство вины вообще за то, что тебе хорошо, пока дети в Африке голодают.

И наконец, чрезмерное чувство вины начинает искажать поведение окружающих. Тут могут быть разные варианты: совестливый индивид может принять весь удар на себя и необоснованно снимать ответственность с других (этим охотно пользуются манипуляторы, но и обычный человек в какой-то момент может привыкнуть «переводить стрелки» на вечно виноватого), а может передать свое чувство вины кому-то по цепочке («Почему я из-за этого столько мучаюсь, а он нет. Так нечестно!»). В любом случае это распространяет неправильные представления об ответственности.

Что делать

Большие проблемы с чувством вины требуют глубокой проработки с учетом индивидуальности человека, часто тут требуется психотерапия. Но все-таки можно перечислить несколько универсальных вопросов, которые стоит регулярно задавать себе, если эта эмоция выходит из берегов.

• Я виноват в том, что делаю, или в том, что я думаю/чувствую? Если второе, то могу ли я на сто процентов это контролировать? (Правильный ответ, как вы уже знаете, — «нет».)
• Насколько мое чувство вины пропорционально проступку и где лежат границы моей ответственности? Например, люди с синдромом спасателя могут чувствовать себя виноватыми за то, что не сделали кого-то счастливым. Но, как было метко сказано в фильме «Покровские ворота», осчастливить человека против его желания нельзя. Можно изменить к лучшему только ту часть его жизни, на которую вы реально можете влиять (например, обеспечить теплые и поддерживающие отношения). Кроме того, в жизни, как в самолете, продуктивнее всего руководствоваться правилом «сначала надень маску на себя» — не стоит обеспечивать ближнему комфорт ценой своих мучений.
• Что я могу сделать? Как мы уже говорили, чувство вины функционально, его смысл в том, чтобы менять поведение на пользу самому человеку, а не в том, чтобы его просто наказывать. Если вы чувствуете себя виноватым за то, чего не можете изменить, это никак не улучшит мир, но зато отвлечет ваше внимание от более полезных дел. А вот если можно что-то исправить, стоит этим заняться.
• Что это говорит обо мне? Люди, склонные к перфекционизму и самобичеванию, позволяют любой ошибке ронять свою самооценку. Поэтому важно помнить, что оступиться может каждый. Зато не каждый готов признать неправоту, сделать выводы на будущее и по возможности компенсировать причиненный вред — и если вы с этим справляетесь, вы уже хороший человек.

Источник