Как себя чувствуют мигранты

«Мигранты нас за людей уже не считают!» Россию превращают в гетто

Перегибы на местах, попытки диаспор диктовать свои законы в России, невнятная миграционная политика… Что в действительности превращает Россию в гетто, где эксперты с горечью вынуждены констатировать: «Мигранты нас за людей уже не считают!».

Попытки удержать приезжих в правовом поле проваливаются одна за другой. В последние дни в России произошло много событий, связанных именно с мигрантами. Этот клубок проблем в студии «Первого русского» ведущая Елена Афонина обсудила с координатором движения «Стоп нелегал» Евгением Грэком и президентом Федерации мигрантов России Вадимом Коженовым.

В минувший понедельник в Москве снова произошла массовая драка, в которой участвовали «гости столицы» из Киргизии, Таджикистана, Узбекистана и Туркмении. Это была самая массовая драка за последнее время, участие в ней приняли около 200 человек. Около 50 человек решением суда арестованы на 15 суток.

Накануне, 11-го июля, что-то не поделили два мигранта и забили друг другу «стрелку» у метро «Кузьминки». Собираться начали ранним вечером. Сначала шли » демонстрацией» по улице, затем начали выходить на проезжую часть. Потом началась поножовщина, участники драки стали бить автомобили, досталось даже прохожим.

Становится страшно: толпа мигрантов неуправляема

Елена Афонина: И тут возникает вопрос: а что помешает мигрантам, которые умудряются за короткий срок собраться огромной толпой по сигналу своих диаспор или тех людей, которые могут отдавать им приказы, собраться в определённом месте и приступить к определённым действиям? Становится страшно. Это может стать реальностью?

Вадим Коженов: Собрать какую-то крупную толпу, я думаю, не получится. Мы должны понимать, что у нас 99,9% мигрантов живут, работают законопослушно, платят патент, всё нормально.

Действительно, как и в любой другой стране, есть некоторая часть мигрантов, создающая определённые серьёзные проблемы. И мне очень понравилась реакция всего мигрантского сообщества на определённое зачинщикам и участникам драки наказание. Об этом же говорили и дипломаты, представляющие страны, откуда приехали нарушители закона.

В ближайшие дни мне обещали предоставить полный отчёт об этой ситуации. Насколько мне известно, задержаны были 102 человека, 73 из них – граждане Киргизии. Именно они более мобильны, чем другие мигранты, а работают в основном в сфере услуг – в такси или курьерами, то есть там, где легче всего собраться, используя тот же WhatsApp. К слову, в этом мессенджере у них есть группы по 20-50 тысяч человек. И если в такой группе написать, то собрать хотя бы несколько сотен мигрантов несложно.

– Сейчас Кузьминки, где произошли последние столкновения, становятся настоящим мигрантским гетто. Да и вообще, этим грешит почти весь юго-восток Москвы, где расположены популярные рынки. Это позволяет приезжим и работать вместе, и жить вместе, и свою культуру поддерживать. Что с этим делать?

В.К.: С одной стороны, что-то действительно делать нужно. Понятно, что мигранты должны интегрироваться в наше общество, понимать наши традиции, культуру и так далее. Но ведь нельзя человеку в голову программу вставить, как в компьютер. С этим нужно работать через лидеров мигрантских сообществ. И мы это делаем, как и МВД, ФСБ.

Другое дело, что приток мигрантов настолько большой, что сразу добиться желаемого результата сложно. Но нельзя сказать, что в этом направлении ничего не делается – работа идёт постоянно.

К беседе в студии по скайпу присоединился генерал-майор полиции в отставке, заместитель руководителя общественной организации «Офицеры России» Владимир Михалевич.

– После такой масштабной драки, где мигранты были ещё и с ножами и другим холодным оружием, получается, что теперь у нас по Москве можно вот так спокойно ездить с холодным оружием?

Владимир Михалевич: Чтобы было понятно, здесь никакого нарушения не было: у нас не запрещено носить холодное оружие. Другое дело, что приезжие ведут себя слишком вольготно. Об этом я неоднократно говорил в нашей организации «Офицеры России».

Мы пытаемся за счёт мигрантов решать какие-то проблемы, правда, совершенно не те, которые нужно. Мы завозим мигрантов: пусть работают, лишь бы поменьше платить, а дальше – пусть само как-то разруливается. А оно не разруливается. И дальше будет только хуже, если мы не откажемся от такой практики.

Критическая масса мигрантов уже набрана. Но навести порядок можно

– Владимир Владимирович, мне бы хотелось обсудить с вами ситуацию с точки зрения безопасности и закона. Для любого района Москвы, Санкт-Петербурга или другого крупного города какой должна быть критическая масса мигрантов, чтобы это создавало проблемы?

Если, скажем, на улицы одновременно выходят 100-200 мигрантов, это уже проблема? Или мы ещё можем потерпеть и сказать: «Ну, избили они москвичей – ничего, диаспоры же с ними разберутся»? С какого момента полиция должна действовать и реагировать пожёстче?

В.М.: Критическая масса уже набрана. И все это понимают, этого невозможно не видеть. При этом создаётся впечатление, что мигранты нас за людей уже не считают. Они даже дома так себя не ведут, как у нас, позволяя себе делать, всё, что хотят, а мы им даже замечание сделать не можем.

Но навести порядок можно. Прежде всего нужен очень жёсткий подход, но в полном соответствии с законом. Тут нет ничего сложного, однако пока отмашка на это у нас не дана, и пока им всё позволено.

Я совершенно никого не хочу оскорбить. Я всегда говорю, что среди мусульман очень много прекрасных, умных и порядочных людей. Но мы чаще всего сталкиваемся с такими, которые потом выходят на улицы и устраивают побоища.

Посмотрите, что творится в метро, особенно вечером. Такое ощущение, что ты уже не в Москве, даже не в России. И посмотрите, как вызывающе они себя ведут. А почему это так? Потому что мы им позволили – и власть, и общество.

– А что надо сделать, чтобы им не позволять себя так вести?

В.М.: Надо начинать с государственных органов, сократить число приезжающих мигрантов. Сделать так, чтобы они могли к нам приезжать только работать при строгом соблюдении закона.

Вспомните случай в Новосибирске, когда в ситуацию пришлось вмешаться главе СК Александру Бастрыкину. Почему мы позволили арестовать сотрудника ГИБДД? Возможно, он был неправ, позволив себе превысить полномочия. Но почему мигранты так себя вели, увидев сотрудника в форме и при исполнении?

При этом они постоянно врут и не стесняются этого. А уж защита со стороны диаспоры – неважно, хорошо ты поступил или плохо, мы тебя всё равно защитим! А почему диаспора не пытается навести со своими порядок? Понятно, что войну с мигрантами устраивать нельзя, ничего хорошего из этого не получится. Но как-то же надо решать?

– Вадим, хотелось бы, чтобы вы прокомментировали роль диаспор, почему они сами не контролируют своих людей?

В.К.: Я хотел бы вас поправить. Когда говорят, что диаспора приехала отмазывать своего человека, речь идёт о кавказских диаспорах. Ни одного случая, когда бы диаспора вступилась за таджика, киргиза или узбека, чтобы диаспора приехала своего «отбивать», я не знаю. Мы такое слышим про азербайджанцев, армян, выходцев с Северного Кавказа.

Если мы говорим о мигрантах – нарушителях законодательства России, то они могут быть депортированы. У нас сейчас действует указ президента России 364-й, который запрещает депортацию до 30 сентября, идёт так называемая легализация.

Но там специально оговорено, что всех людей, которые нарушили общественный порядок, участвовали в несанкционированных митингах, драках и так далее, депортируют. И, скорее всего, закроют въезд пожизненно.

За чей счёт депортируют мигрантов?

– Можно меркантильный вопрос? За чей счёт и в какие сроки их депортируют?

В.К.: После решения суда о депортации человека помещают в спецприёмник, если мы говорим про Москву, то это Сахарово. Прежде чем решение суда вступит в законную силу, надо подождать 10 дней, после этого приставы могут покупать билеты, и человека отправляют на родину.

– То есть за наш счёт?

В.К.: Да, именно так. А чему тут удивляться? Может случиться так, что месяца два-три у них не будет бюджета для этого. Тут могут прийти родственники задержанного и сказать: мы не хотим, чтобы он у вас сидел три месяца, мы его сами отправим. Дело в том, что содержание в спецприёмнике обходится казне в 32 тысячи: он сидит, его нужно кормить, мыть, охранять.

– Возможно, журналисты что-то не то увидели или просто передёрнули, но писали, что люди в спецприёмниках застряли ещё с 2020 года. Они там застряли надолго, но чувствуют себя вполне прекрасно. Единственное, на что жалуются, – гулять не выпускают, а так есть всё: медобслуживание, еда. Это слухи?

В.К.: Это слухи. Я раз в месяц езжу в спецприёмник. В очередную поездку я готов взять с собой ваших журналистов. Никто не рад сидеть в тюрьме. У нас в стране 12 спецприёмников, режим в каждом определяет руководитель – так получилось, что у нас нет общего положения о спецприёмниках. И вот какой-то руководитель решает, что надо сделать так или вот так.

Например, в Москве спецприёмник – это настоящая тюрьма строгого режима. Там люди сидят в камере по четверо, выходят во дворик на час под решётку. Это условия, в которых содержат рецидивистов или убийц. Никто не рад так сидеть, поверьте.

– Насколько я понимаю, их не привлекают к работам, поэтому сами себе на билеты они заработать не могут?

В.К.: На это даже регламента нет. Если в обычной тюрьме люди могут какие-то телогрейки шить, рукавицы – всё какая-то копейка, – то здесь они и этого сделать не могут.

А бывают и другие ситуации. В ковидном 2020 году была большая проблема с туркменами. В спецприёмнике сидело человек 30, а Туркмения свои границы закрыла. Собрали людей в Сахарове со всей страны, и, когда они смогли наконец улететь домой, их было по-человечески жалко.

Один из депортируемых рассказывал, что он студент, не смог продлить учебную визу. Это нам кажется, что СНГ, все свои, проблем нет. А тут, оказывается, нужны визы. И вот парень визу продлить не смог, а значит, стал нелегалом. Его оформили в Сахарово, где он и просидел год. За что? Бывает и так.

Полная версия программы «Не могу молчать» о мигрантах доступна в видеоверсии чуть выше. Мы же публикуем первую часть стенограммы.

Источник

Стресс и ненависть в эмиграции: 4 стадии адаптации в новой стране

Теории и практики

Радость и ощущение, что для счастья нет преград, — это обычно только первый и один из самых коротких этапов, через которые приходится пройти после переезда в новую страну. Как только эйфория утихает, возникает много проблем — от бытовых вопросов из серии «как оплатить электричество?» и «где починить велосипед?» до более насущных «как найти друзей и не стать изгоем?». Автор научно-популярной книги об эмиграции «Как переехать в другую страну и не умереть от тоски по родине» Оксана Корзун изучила, какие научные исследования были проведены на эту тему за последние 50 лет, и пообщалась с эмигрантами из разных стран. «Теории и практики» публикуют главу о сложностях адаптации на новом месте.

«Как переехать в другую страну и не умереть от тоски по родине»

В конце XX века ученые особенно заинтересовались процессами адаптации эмигрантов к новым условиям жизни и культурным шоком, поскольку миграция стала обычной частью жизни почти каждой страны. Было разработано несколько теорий, которые смогли описать механизм привыкания к новой стране и адаптацию. Самой известной и самой спорной теорией стала U-кривая адаптации , представленная Калерво Обергом еще в 1954 году, а позднее неоднократно изучаемая и дорабатываемая другими исследователями.

Эту теорию неоднократно критиковали за слишком универсальный характер, указывая, что она не может соответствовать всему разнообразию человеческого опыта. Но за последние 50 лет не было разработано другой теории, которая бы стала более подходящей, чем U-кривая. Несмотря на ее недостатки и слишком условный характер, она была подтверждена частично или полностью множественными исследованиями других авторов. […]

Стадии и этапы адаптации, согласно U-кривой, не всегда предполагают их обязательное и полное прохождение всеми эмигрантами. Некоторые пропускают часть этапов, кто-то застревает на одном и дальше не двигается. Существует множество факторов, которые влияют на окончание приспособления и стадии, которые может пройти человек, чтобы полностью адаптироваться — например, уровень образования, ожидания от новой страны, культурная разница и многие другие. […]

Первый этап адаптации — туристический, человек ощущает эйфорию от переезда, «я здесь, я смог, для меня нет преград». Эта стадия предполагает некоторое снижение критического мышления к действительности, эмигрант сосредоточен на приятных ощущениях, новых местах, разнообразии в магазинах, новых вкусах, окружающей среде, развлечениях. К тому же часто эмиграции предшествовал нервный переезд и период сбора документов — на этом этапе человек расслабляется и выдыхает.

Этот этап обычно длится непродолжительное время. Калерво Оберг говорит о нескольких днях и до 6 недель. Стоит отдельно отметить, что речь здесь идет скорее о бытовом ощущении новизны от смены обстановки, и меньше об облегчении от покидания места жительства, которое не нравилось.

«Радость была только от того, что, наконец-то, удалось переехать, так как примерно 5 лет до этого я выстраивала план, как переехать семьей из города, где мы жили, чтобы все остались довольны. Остальные ощущения скорее можно оценить, как доброжелательный интерес к тому, что вокруг. Радость от переезда все еще не утихает, т.к. в России с нашей точки зрения, ситуация только ухудшается, интерес к тому, что вокруг, устаканился на относительно невысоком уровне».

Арина, Канада, 1,5 года в другой стране

На втором этапе, этапе постепенного разочарования , проблемы неспешно нарастают. Эмигрант имеет еще свежие воспоминания о старой стране и неизбежно начинает сравнивать и обычно не в пользу новой страны.

Чаще всего это происходит через стереотипы, с которыми он жил в стране отъезда — сейчас с ними можно столкнуться в реальности и часто это вызывает необходимость пересматривать собственные взгляды.

На фоне этого происходит постепенное снижение настроения, поскольку необходимость встраиваться в окружающую среду предполагает столкновение с бытом и жизнью другой страны и может вызывать негативные ощущения, поскольку навык общения в этой культурной системе еще не выработан или не доведен до автоматизма. На этом этапе присутствует сильное ощущение чужеродности и отсутствие чувства «дома».

У некоторых людей могут возникнуть мысли о собственной неполноценности, дискомфорт от общения с окружающим миром из-за невозможности понять людей в новой стране, отчуждение. Часто это выливается в сознательные попытки уменьшить общение с другими людьми, изолироваться, появляется разочарование в выборе страны и вообще в переезде.Человек начинает задавать себе вопросы о правильности его выбора.

«Я очень быстро поняла, что бельгийцы в большинстве своем мне не нравятся. Прежде всего, они с большим скрипом впускают людей со стороны, других, иностранцев. Речь не о том, чтобы выпить где-нибудь пиво, а о том, чтобы найти тех, с кем можно было поговорить по душам. Раздражало еще многое, например, вспоминается их мещанство, что ли, замкнутость на собственном мирке, что-то вроде английского narrow-minded. У это — семья, у — город, у — страна (или только ее северная часть, где говорят на нидерландском). Это совершенно не соответствовало моему мироощущению, где я — это маленькая точка в большом и разнообразном мире. И это тормозило многие разговоры, и очень меня раздражало само по себе».

Анна, Антверпен, 2 года в другой стране

На этом этапе мигрант может начать больше общаться с бывшими соотечественниками, как и лично, так и в интернете, иногда выражая там свою возникающую агрессию и раздражение из-за невозможности высказать ее тем людям, которые были причиной гнева. Общение с соотечественниками помогает ощутить себя на короткое время в безопасной среде, отдохнуть от иностранного языка, от напряжения из-за изучения нового социального окружения, хотя и вызывает приступ тоски по старой жизни.

«Злость и раздражение — нет, не чувствовала. По большей части, когда заканчиваешь бегать по разным местам, собирать документы и бумажки, находят одиночество, тоска и ностальгия. Но опытный перезжальщик знает, что с этим всем делать =). Для меня самое сложное было — это отсутствие машины и людей, которые могут помочь обустроиться. В первую неделю или две находишься в постоянном стрессе: поиск квартиры, покупка всего самого нужного, наладить платежи за электричество, воду и т.д.».

Тамара, Великобритания, 5 лет в другой стране

Новая страна может казаться эмигранту неправильной, нелогичной, агрессивной, стереотипной, а страна отъезда, наоборот, вызывает приятные ощущения и кажется разумной, правильной, безопасной. Это ощущается, как будто ты чужой, ты никогда не сможешь их понять, ты воспитывался по другим моделям, книгам, не понимаешь, как они реагируют на те или иные вещи.

На этой стадии иногда даже кажется, что местные люди сознательно не хотят общаться и затрудняют жизнь (иногда это не лишено смысла — многие интуитивно чувствуют враждебное отношение эмигранта и отвечают тем же).

«Я испытывала большой стресс по поводу вступительных экзаменов и визы, которая была еще в изготовлении. Многое должно было совпасть само, сложиться и от меня напрямую не зависело, это чувство было неприятным. В остальном, ностальгии не было, чувства того, что я чужая — не сильно (в смысле, очевидно, что я не местная, но при этом было ощущение дружелюбности окружающего по отношению ко мне). Чувство одиночества было особенно на первой неделе, а потом стало легче. Я просто старалась сильно не накручивать себя, что я одна».

Кира, Вена, 1,4 года в другой стране

На этом этапе может возникнуть нежелание учить новый язык и использовать его в быту, раздражение и злость, что вообще приходится его учить — таким образом человек пытается защититься, поскольку оберегает себя от ощущения провала и страха, что над тобой посмеются, например, когда коммуникации не получается, или делаются ошибки в речи, слышен акцент или тебя постоянно переспрашивают.

Часто это может быть связано с тем, что человек не принимает новую жизнь, боится коммуникации с местным населением, приписывая ему враждебные качества — отчуждение, высокомерность, закрытость. Незнание языка выступает защитным барьером — я вас не понимаю, значит, и обидеть вы меня не можете.

«Я столкнулась с гигантским психологическим языковым барьером. Оказалось, что намертво вбитое в детстве «не смей сделать ошибку» не дает никакой возможности говорить на английском — страшно, стыдно, мучительно сложно. До сих пор язык знаю довольно плохо с моей точки зрения, хотя вокруг полно иммигрантов, которые знают его намного хуже меня и чувствуют себя совершенно свободно при этом. Местами этот барьер преодолен, продолжаю занятия языком с преподавателями».

Арина, Канада, 1,5 года в другой стране

Иногда в такой ситуации человек может видеть себя, как отрытого, дружелюбного, иногда с искренним недоумением, почему люди вокруг не стремятся общаться с ним. Если же ситуация меняется и человек начинает замечать за собой черты враждебности к местному населению, а с их стороны открытость и дружелюбие, это может вызывать агрессию, попытки самоутверждения за их счет, оборонительное поведение, чтобы не признавать свои ошибки, поскольку на этом этапе это особенно тяжело дается.

Вопрос агрессии и раздражения у эмигрантов сам по себе большая тема для исследования. Процесс адаптации требует серьезного пересмотра взглядов на жизнь, меняет человека изнутри как личность. Многие эмигранты в первые месяцы могут реагировать очень болезненно на смену ролевых моделей — в России мы все были кем-то, но в новой стране все придется начать с начала. Изучение нового неизбежно сопровождается ошибками на практике, но для некоторых людей, особенно, склонных к перфекционизму, такая ситуация может вызывать фрустрацию и гнев.

Эмигранты, испытывая неприятные эмоции, часто не могут выразить их на источник проблемы — другую страну и жизнь других людей, и копят их в себе. Часто единственный источник для облегчения эмоций — это другие эмигранты или незнакомцы в интернете.

Другие переселенцы, пытаясь справиться с нарастающим валом подавляемых эмоций наоборот говорят только об очень положительных вещах в своей жизни, иногда преувеличивая, не желая признаваться самим себе в проблемах.

В процессе адаптации эмигранты часто сталкиваются с ощущением потери роли — теперь все придется начать заново, с чистого листа, у некоторых людей может возникать ощущение неполноценности. Для многих именно этот этап занимает наиболее продолжительное время, по сравнению со всеми остальными, поскольку если новая роль не находится, то многие начинают пересматривать свое отношение к переезду или запираются в отрицании.

Особенно долго и сложно он может проходить для людей, которые замыкаются в русскоязычной среде — тесно общаются с другими мигрантами, читают русский интернет, русские книги и смотрят русское телевидение, сознательно сокращая общение с местным населением, чтобы иметь возможность вернуться в зону комфорта, поближе к соотечественникам, уменьшить давление. Это помогает быстро повысить самооценку и отдохнуть от напряжения, но серьезно замедляет процесс адаптации, который невозможен без изучения жизни местного населения.

«Изредка общаюсь с 2-3 русскими. Самая большая часть русских здесь — так называемые «русские немцы» — рожденные в России потомки немецких переселенцев, за редким исключением неинтересные люди. Человек, который добился чего-то в стране, где вырос, много раз подумает ради чего он бросит все и сорвется со всей семьей в незнакомую страну. Кто ничего не достиг там, приехав сюда, толком не овладевает немецким, полузабывает русский, в результате говорит на дикой смеси, живет на материальную помощь или работает на работах, не требующих образования, смотрит российское телевидение вместо немецкого и становится горячим поклонником Кремля. Они общаются как правило между собой, общаясь с немцами «касательно». Другая группа русских здесь — «русские жены». Это зачастую более интересные люди, но они не примыкают к русским сообществам. Русские представители культуры и науки, находящиеся здесь, мне ни разу, к сожалению, не встречались».

Елена, Гамбург, 14 лет в другой стране

В самое худшее время этого этапа он может ощущаться как период сильного кризиса и предполагать серьезные проблемы с реалистичным восприятием мира. Окружающие люди могут казаться враждебными, эмигрант ощущает сильное чувство одиночества, неприятия его этим миром.

У него возникают сомнения в собственной ценности, сильная неудовлетворенность собой и окружающим миром, полностью пропадает ощущение своей роли в новой стране. Естественной реакцией на многие ситуации становится агрессия, отрицание, раздражение. Тоска по дому может стать невыносимой и многие задумываются о возврате, чтобы только не скучать так сильно.

Это состояние действительно серьезно и опасно, оно может толкнуть человека на необдуманные поступки, даже на суицид, настолько тяжело это может переживаться.

«Первое, что я почувствовала — убожество капиталистической системы — мне казалось все кругом мелочным, жадным, несердечным. Я не скучала по стране, но я скучала по русской культуре и петербургской интеллигенции. Так как переехала я совсем недавно, эти ощущения, хоть и в меньшей степени, мои ежедневные спутники. Пока что я лишь безуспешно с ними борюсь».

Анна, Гейдельберг, 3 месяца в другой стране

На этом этапе часто возникают психосоматические расстройства, депрессии, различные неврологические проблемы. Могут возникать болезни без видимых на то причин, меняется режим сна, иногда кажется, что сил нет даже чтобы встать с кровати. Возрастает агрессия по отношению не только к местному населению, но и к ближайшему окружению, семье, это обманчиво позволяет защитить свое самолюбие на короткий срок, повысить самооценку.

«Я немного чувствовала неприязнь к местному населению. Казалось, что они не одобряют моего слабого английского и мою застенчивость воспринимают как заносчивость».

Татьяна, 5 месяцев в другой стране

Часто, находясь в серьезном напряжении из-за попыток адаптироваться, эмигрант может испытывать чувство злости и сильного раздражения на местные обычаи и людей, их поведение, он отрицает культуру новой страны, чувствует негодование из-за культурных различий.

Именно на этом этапе возникает жгучее и непреодолимое желание вернуться в привычную обстановку и люди, не выдерживающие напряжения, возвращаются в старую страну. Многие забывают из-за чего они уехали, домашняя обстановка кажется островком спокойствия и уюта, местом, где можно наконец отдохнуть, сбросить напряжение и стать самим собой.

Гарри Триандис, американский психолог, здесь выделяет отдельный этап — самое «дно» кризиса, обострение всех негативных переживаний и, по его мнению, именно здесь делается выбор — пересилить себя и начать адаптироваться, даже если ничего не получается, или разочароваться в себе и новой стране и уехать обратно.

«Я испытывала неприятные чувства. Первый месяц до начала учебы запомнился как нечто ужасное. Раздражало очень многое. Например, не вызывали симпатию бельгийцы; было одиноко вначале; уставала решать бесконечные вопросы и трудности (где достать велосипед, где починить что-то, где купить что-то, магазины, закрывающиеся в 6 вечера, а по воскресеньям вообще многие не работают; какие трудные процессы с документами и оплатой; трудно было в основном потому, что еще не было ни вида на жительство, ни счета банковского местного; язык! бельгийцы говорят на особом варианте нидерландского, и мне было очень сложно привыкнуть вначале, по телефону говорить — так это вообще была пытка). В общем, разведывание ситуации у меня почему-то вызывало только отвращение и не радовало. Хотелось, чтобы все было знакомо и понятно».

Анна, Антверпен, 2 года в другой стране

На следующем этапе адаптации, этапе приспособления , медленно и постепенно начинают разрешаться накопившиеся проблемы, появляются первые близкие знакомые среди местного населения, отношения с коллегами улучшаются. Бытовые сложности больше не вызывают таких затруднений, появляется возможность попробовать что-то новое, а не только болезненное желание держаться только за знакомое и привычное.

У это проявляется в чувстве юмора — появляются силы пошутить над собой, посмеяться над ситуацией, учитывая, что раньше это вызывало боль и негативные ощущения. Другие обретают способность начинать разговоры с незнакомыми людьми без страха, бывать на городских мероприятиях, одним выходить в город, если раньше это осуществлялось только в случае крайней необходимости.

«Ощущение ностальгии не пропадет никогда, также, как и ощущение или боязнь, что тебя не примут или скорее страх, что не так отреагируют, как «наш» бы отреагировал. На работе (сейчас я уже работаю) коллеги, такое ощущение, что боятся со мной иногда заговорить. Обычно начинаю разговор первой я».

Нина, Гент, 5 лет в другой стране

Эмигрант постепенно находит новые возможности для реализации, мир вокруг больше не кажется таким безысходным и непонятным. Новая страна постепенно начинает казаться все более понятной и доступной, страна отъезда и соотечественники все больше отдаляются, появляется возможность чувствовать себя в безопасности без связи с Россией.

Кто-то на этом этапе уже способен помогать другим, например, новым эмигрантам. Кажется, что уже есть силы, чтобы утешить и поддержать не только себя, но и других.

«Неприятные ощущения возникли после 6 месяцев пребывания в стране и продолжаются до сих пор (снижаясь), так как борюсь и насильно тащу себя в общество американцев и стараюсь найти друзей. Еще я стараюсь адаптировать свой стиль одежды. В Москве люди более декоративно одеваются, здесь — более спортивно. Пытаюсь научиться поддерживать разговор во что бы то ни стало».

Ирина, США, 11 месяцев в другой стране

На последнем, четвертом этапе адаптации, этапе бикультурализма , мигрант уже полностью адаптирован к окружающему миру, ему легко взаимодействовать с людьми, бытовые ситуации больше не вызывают неприятных ощущений. Человек чувствуют, что новая страна ему нравится, но при этом он может критически оценивать ее положительные и отрицательные стороны, не сравнивая при этом со страной отъезда, ситуация полностью стабилизирована, негативные эмоции не появляются или появляются очень редко.

Эмигрант способен оценить новую страну и местное население как других, отличающихся, не плохих или хороших, несмотря на то, что ранее им могли навешиваться ярлыки, иногда негативные, для облегчения понимания и определения своей собственной роли. Даже если происходит какое-то непонимание при общении с людьми в новой стране, это больше не вызывает страха и раздражения, над этим можно даже посмеяться.

Личность человека при этом обогащается, он становится сильнее и выносливее в эмоциональном плане, способен быстрее ориентироваться в стрессовых ситуациях.Фактически, человек впитал в себя две культуры, повышая тем самым свою самооценку, у него появляются силы двигаться дальше и делать больше.

«Адаптация в Канаде продлилась года два. В принципе, я почувствовал себя полностью адаптировавшимся после того, как записался на волонтерскую программу помощи вновь приехавшим, и проговорил все что надо с тьютором. На нее можно было бы и сразу записаться».

Стас, Канада, 6 лет в другой стране

«Потребовалось примерно лет 10 чтобы преодолеть языковые и бытовые трудности и чувствовать себя полностью комфортно и не нуждаться в русской еде, культуре и т.д. Раньше я навещала семью каждые полгода, но уже год не приезжала. В первый приезд стала совершенно по-новому видеть архитектуру города, обращать внимание на редкую красоту. То, что город — большая деревня, что раньше меня раздражало, стало вдруг приносить уют. Одновременно, так как времени было мало, переоценила, что для меня дома действительно важно. Многие близкие отношения постепенно распались».

Мария, Нью-Йорк, 22 года в другой стране

Описанная схема может быть актуальна для многих людей, но не всегда именно в таком виде — многие могут перескакивать через определенные этапы или остановиться на одном и не закончить процесс адаптации вообще. У некоторых это может занять пару месяцев, а у других несколько лет. Выбор пути развития основывается на индивидуальных факторах личности конкретных людей, а также на особенностях страны, в которую переезжает такой человек и культурной дистанции.

Некоторые исследователи выделяют отдельную стадию — преадаптацию. Речь идет о том периоде, когда эмигранты до отъезда изучают общество, культуру и историю новой страны, учат язык до момента переселения, тем самым начиная свой процесс адаптации задолго до того, как пересечены границы новой страны.

Источник