Как себя чувствует скворцова

Скворцова «отлеталась»?

Автор: Руслан Орлянский , 04 Октября 2019 08:02

По информации корреспондента The Moscow Post, полученной от источника в администрации Президента, дни Вероники Скворцовой на посту главы Минздрава сочтены. Свидетельством этого стало отсутствие министра на встрече с врачами центра Блохина, который на этой неделе попал в поле зрения центральных СМИ. 26 врачей написали заявление на увольнение. Скворцова им помочь уже не сможет?

Вероника Скворцова пообещала прийти на пресс-конференцию медицинских работников НИИ детской онкологии и гематологии НМИЦ им. Н.Н. Блохина, которая проходила в Москве. Но свое обещание не выполнила.

Врачи медучреждения требуют от руководства НМИЦ прозрачности в начислении зарплаты и аудита строительства новых корпусов клиники. Комиссия Минздрава встала на сторону руководства, скандал прогремел на всю Россию. А Вероника Скворцова поджала хвост и спряталась в кусты?

Видимо, судьба Скворцовой уже решена. И сказать ей врачам клиники нечего. Поговаривают, что пока еще министру уже подготовлено место в компании «Нацимбио», принадлежащей «Ростех» Сергея Чемезова. Она – один из основных подрядчиков Минздрава, так что связи Скворцовой будут, видимо, работать на карман главы корпорации.

Минздрав является поставщиком услуг на 761 млрд руб. а заказчиком – на 534 млрд руб. «Нацимбио» – третий по величине подрядчик ведомства. Сумма контрактов – 61.2 млрд руб. На втором месте – «Р-Фарм» (63 млрд руб.), на третьем – «Фармстандарт» (120.8 млрд руб.). Ее лоббистом считают вице-премьера Татьяну Голикову, которая ранее тоже возглавляла Минздрав. Сферы «наживы» четко поделены между двумя чиновницами?

Татьяна Голикова является куратором нацпроекта «Здравоохранение», а его руководитель – Вероника Скворцова. На проект выделено почти 1.8 трлн руб. Из них – 969 млрд руб. – борьба с онкологическими заболеваниями. И только 62.5 млрд руб. на развитие системы оказания первичной медико-санитарной помощи.

Получается, что основная часть денег будет тратиться не на предотвращение болезни, а на борьбу ней. Она, в основном, ведется при помощи лекарств, которые поставляют подрядчики Минздрава. И какую долю с этого могут поиметь Татьяна Голикова и Вероника Скворцова?

Россиянам не стоит ждать милости от Скворцовой?

Печальное положение с оказанием первичной медицинской помощи при Веронике Скворцовой, которая возглавляет Минздрав с 2012 г., стало настолько очевидным, что на него обратил внимание Владимир Путин. Вчера он провел совещание по вопросу модернизации первичного звена здравоохранения.

Президент потребовал при повышении зарплат не снижать положенные медикам доплаты. Сейчас многим врачам приходится работать за себя и того парня, чтобы хоть как-то свести концы с концами. И как в таких условиях пациент может получить качественное лечение?

Вероника Скворцова на совещании анонсировала реформу первичного звена здравоохранения, которая обойдется бюджету в 50 млрд руб. И глава Минздрава, наверное, лихорадочно потирает свои ручки в предвкушении получения бабосов.

И не только это может радовать Скворцову. С 2020 г. регионы должны будут согласовывать назначения министров здравоохранения с правительством. А это – клондайк! Можно будет не только своих людей продвигать на должности, но и брать с них деньги за назначения. Но Веронике Скворцовой от этого уже вряд ли обломится.

В прошлом месяце стало известно, как в некоторых медицинских учреждениях проводят реформу первичного здравоохранения. Младший медицинский персонал переводят в уборщицы, но с сохранением функциональных обязанностей.

Тому, кто отказывался грозили увольнением. Вероника Скворцова никак не прокомментировала эти случаи. А инициатива может исходить именно от министра. Вряд ли главы медучреждений проявляют подобную самостоятельность. Это такой оригинальный способ оптимизации бюджета?

Возмущение участников медицинского рынка вызвал порядок закупки Минздравом лекарств. Новые условия формирования начальной максимальной цены контракта (НМЦК) дают преимущества зарубежным производителям. Скворцова действует в их интересах?

На замену лекарств российских производителей могут прийти препараты из Индии, где очень низкие требования к качеству продукции. В результате за свои деньги россияне получат «пустышки», которые в лучшем случае не будут вредить здоровью. Врач в пятом поколении Вероника Скворцова этого не понимает или ей все по скальпелю?

Скворцовой пора на вылет?

С первичны здравоохранением в России не проблема, а проблемище. 500 населенных пунктов вообще не имеют к нему доступа. Не пробовала Вероника Скворцова поставить себя на место людей, которые в век современных технологий лишены обычной медицинской помощи?

Из 72 тыс. зданий 8 тыс. находятся или в аварийном состоянии или требуют сноса. Замена нужна 40% медицинского оборудования. Вот итог работы Вероники Скворцовой. Очень удивительно, что она до сих пор просиживает свое медицинское кресло.

И как глава ведомства пытается решать эти проблемы? Она призывает к оптимизации бюджета поликлиник, они должны покупать типовую мебель. Ох, непроста эта инициатива Вероники Скворцовой. Наверное, уже и производитель мебели подобран. Глава ведомства нацелилась «стричь купоны»?

Сам Президент РФ Владимир Путин в августе признал провал системы первичного российского здравоохранения. А Скворцовой хоть бы хны! У нее хоть капля совести есть? Не стыдно ей было на вчерашнем совещании Президенту в глаза смотреть?

Вся работа главы Минздрава сводится к пусканию пыли в глаза. Ею можно назвать проект «Бережливая поликлиника», созданный на основе технологий «Росатома». Где атом и где Скворцова понять трудно, а вот результат сотрудничества министра здравоохранения и зам главы Администрации Президента Сергей Кириенко, экс-главы «Росатома» налицо.

В течение трех лет на проект планировалось выделить 30 млрд руб. Это и есть цель двух чиновников? За такие деньги они готовы рассказывать о том, как непрерывно будет совершенствоваться процесс приема граждан в поликлиниках. Очереди станут меньше? Это ли главная проблема российской медицины, в которой треть диагнозов ошибочна. А человек тратит на лечение иногда последние деньги.

Ничего Вероника Скворцова не боится. В прошлом году ей и Татьяне Голиковой Владимир Путин устроил разнос за проблемы в обеспечении лекарствами. В этом провел совещание по модернизации первичного звена здравоохранения. Глава Минздрава ничего в этой жизни не перепутала?

Вот поэтому-то и пойдет, видимо, скоро Вероника Скворцова с вещами на выход. И когда это случится, то большинство россиян, наверное, вздохнут с облегчением. Хуже, чем есть, уже точно не будет.

Источник

Победа над собой: история бобслеистки Ирины Скворцовой

23 ноября 2009 года во время тренировочных заездов — за три дня до розыгрыша Кубка Европы — на санно-бобслейной трассе в Кенигзее (Германия) произошла трагедия. Из-за ошибки судьи мужской экипаж на полной скорости врезался в стартовавший чуть раньше женский экипаж с 21-летней Ириной Скворцовой. Все остались целы, кроме Ирины, которая получила травмы, «несовместимые с жизнью». Ирину экстренно доставили в местную больницу, а затем в клинику в Мюнхене. Чтобы девушка не умерла от болевого шока или потери крови (в общей сложности в нее потом влили 24 л крови), врачи на полтора месяца ввели ее в состояние искусственной комы. Через четыре месяца Ирину перевели в реабилитационный центр. За десять месяцев, проведенных в Германии, она перенесла более 50 операций.

Год назад Ирина избавилась от инвалидной коляски. Сейчас она ходит на костылях, сама водит машину, работает тележурналисткой на ВГТРК, а также стала приглашенной гостьей на Олимпиаде Сочи-2014. Ниже — ее рассказ о прошедших четырех годах.

Полную версию интервью с бобслеисткой Ириной Скворцовой читайте в весеннем номере приложения Forbes Woman, которое выйдет 27 февраля 2014 года вместе с мартовским номером журнала Forbes.

Аварию я не помню. Помню только, как легла в боб в ноябре 2009 года, а проснулась 13 января следующего года. А как ехали, как столкнулись, мозг вычеркнул. Вся моя старая жизнь — как сон. Временами даже сомневаюсь: неужели действительно когда-то ходила, бегала, танцевала? Хотя прекрасно помню эти ощущения. Когда я вышла из комы, самым страшным показалось не то, что я лежу в трубках в реанимации, а что я проспала Новый год! Как это так, у меня было столько планов, а я все проспала!

Врачи не сразу мне сказали, что со мной. Я постепенно, дозированно получала информацию. До апреля — пока не началась реабилитация — всерьез думала, что вернусь в бобслей. Я этим жила, поэтому, наверное, и не наложила на себя руки. У меня был стимул: оставалось четыре года до Олимпиады — это святое для спортсменов. Я все распланировала: два года на восстановление, два — на подготовку. У врачей спрашивала: «А я смогу поднимать штангу, прежний вес?» Они смотрели на меня удивленно и уходили от ответа.

После аварии неповрежденными у меня оказались только голова (не считая сотрясений), руки и грудь. Ниже — все искорежено. И даже сегодня, если я случайно вижу себя в зеркале, реву. В квартире, кстати, я избавилась от всех зеркал. После комы все надо было начинать с нуля. Я заново училась дышать. С аппаратом искусственного дыхания легкие работали на полную. А тут — раз! — отключили. И нужно самой, а сил нет. Глазами ору: «Подключите обратно, задохнусь!»

О боли я даже говорить не хочу. Обезболивающие поначалу давали раз в час, потом — реже, чтобы не вызывать привыкания. Анестезия действовала всего 20 минут, остальные 40 я корчилась от боли — постоянной, и тупой, и острой, непроходящей.

Лежа в реанимации, я долго злилась на Бога: «За что? Почему я? Да лучше бы не выжила в этой аварии, зачем мне такая жизнь нужна!» Я до сих пор не могу ответить на эти вопросы. Хотя и говорят, что Бог посылает только то, что человек может выдержать. Со временем злость прошла, осталось только смирение. Единственное, что удерживало меня от самоубийства, так это то, что позвоночник был цел и что ногу удалось сохранить. А иначе не пережила бы, нашла бы способ покончить с собой прямо там, в реанимации.

В апреле 2010 года я переехала в реабилитационный центр. Продолжала учиться ходить. Перед тем как сделать шаг, прорабатывала его в голове: «Вот сейчас поставлю ногу сюда, а руки передвину вот так». Очень долго к этому привыкала. И однажды упала на гальку — нога поехала, и сделать я ничего не смогла. Вот тогда пришло осознание, что со спортом покончено, — и это была катастрофа.

Все мои мечты, все, к чему я стремилась двадцать один год моей жизни, оторвали и выбросили. Бегать — нельзя, кататься на коньках — нельзя, прыгать — нельзя. Каблуки и юбки, которые я так любила, — тоже никогда нельзя. А жить-то тогда зачем?

Я сидела в коляске, ревела и больше ничего глобального не планировала. Ближайшие цели теперь были максимум на полгода. Первая — встать с коляски. Да, ногу не чувствую, не шевелю стопой, но кость есть, упор есть. Отлично, значит буду тренироваться. Я училась сама передвигаться, мыться. Падала, но все равно повторяла. Минимум полчаса нужно было, чтобы промозговать схему и залезть в ванну, например. И еще сорок минут на то, чтобы продумать, как вылезти из мокрой ванны.

И вроде уже что-то получалось, как вдруг — бац! — операция, потом опять, внеплановая. И все с нуля. На несколько недель выбываешь из строя, и мышцы забывают все, чему заново научились. Я на месяц ушла в себя. Не разговаривала с врачами, отвечала на все вопросы «I don’t understand», отворачивалась. Не мыла голову, ничего не хотела, тупо смотрела сериалы, даже в соцсети не заходила. И тут на помощь пришли психологи. Раньше я, как многие, наверное, считала, что психолог — это психиатр и мне он не нужен. А сейчас знаю, что невозможно поделиться всей болью с родными или друзьями. А психолог помогает выговориться. Он нейтрален, ему неважно, кто ты.

Журналисты быстро навесили на меня ярлык: «Она сильная». Но я не сильная, это просто маска — надела и пошла. Я все время говорю: «Улыбайтесь, это всех раздражает». Я знаю, что меня обсуждают за спиной: мол, квартиру ей подарили, машина есть, на телевидение зовут, деньги на лечение получила, а ей все мало, все куда-то лезет. А я не лезу. Ни на одно интервью я не просилась и на работу не умоляла взять.

И помощи я не прошу. Если пробка — езжу на костылях на метро. Когда не было машины, передвигалась на трамвае, маршрутках. В транспорте я никогда не прошу уступить место, потому что встать потом еще тяжелее, чем сесть. Обычно стою у дверей и наблюдаю, как меня сканируют. В Германии, если даже без головы проедешь, не будут пялиться. А у нас, если какой-то изъян, тут же рассматривают. Очень неприятно. Но иногда бывает по-другому: еду в метро, настроение на нуле, и подходит вдруг парень или девушка: «Вы Ирина? Можно с вами сфотографироваться?» И все — у меня улыбка до ушей, на весь день заряд радости.

В инвалидную коляску я больше ни за что не сяду. Моя следующая задача — вообще обходиться без костылей. В прошлом году я получила водительские права. Сначала меня долго не принимали ни в одну автошколу, потом инструктор не понимал, как меня учить. Стопу правой ноги я не чувствую, управляюсь одной левой. Но ничего, приноровилась. Экзамены сдавала без блата, по-честному. Получив права, на следующий день поехала за город на машине.

Сейчас мне 25 лет, и больше всего на свете я хочу выйти замуж и родить ребенка. Тем более что врачи говорят, что родить с помощью кесарева сечения я смогу.

Без спорта я — никуда. Сейчас учусь в Педагогическом институте физической культуры (ПИФК) в магистратуре, выбрала специальность «спортивный психолог». Мне это интересно. И я на собственном опыте знаю, насколько важна психология в стрессовых ситуациях.

Источник

Французский «укол» Вероники Скворцовой

Автор: Ирина Коваленко , 23 Августа 2021 16:17

Французская компания Sanofi могла сдать свои позиции на российском рынке из-за ухода из Минздрава Вероники Скворцовой, благодаря которой в свое время и развернулась на рынке. Не исключено, что сейчас Sanofi могут навязывать сотрудничество с компаниями, близкими зампреду правительства Татьяне Голиковой.

Как сообщает корреспондент The Moscow Post, по неподтвержденной информации, экс-министра здравоохранения Веронику Скворцову могла спонсировать французская фармкомпания Sanofi. Именно в бытность Скворцовой главой ведомства противоэпилептический препарат иностранной компании «Фризиум» был зарегистрирован в ускоренном порядке, а затем фирма стала стратегическим партнером Общероссийской общественной организации «Лига здоровья нации».

С уходом Скворцовой из ведомства позиции Sanofi сильно ослабила позиции, что особенно заметно на фоне государственного курса на импортозамещение лекарств. Больше всего сейчас подрядов от Минздрава получает «Фармстандарт» Виктора Христенко, супруга зампреда правительства Татьяны Голиковой. Ранее ходили упорные разговоры, что именно последняя могла стоять за уходом Скворцовой из министерства в «Федеральное медико-биологического агентство».

По итогам 2020 года доля отечественного фармпрома превысила 70% при прогнозе не более 50%. И дело не в том, что наши компании вдруг разработали больше лекарств — они работают по патентам иностранцев. Естественно, на этом фоне сами зарубежные предприятия сокращают поставки.

Прямо сейчас на российском фармацевтическом рынке продолжается битва за патенты на особо привлекательные оригинальные препараты: в суде идет тяжба между «Герофармом» и Роспатентом в связи с отказом ведомства досрочно аннулировать патент на препарат инсулин гларгин 300 ЕД/мл, который принадлежит компании-разработчику Sanofi и действует сегодня более чем в 60 странах. Об этом пишет «Российская газета».

И пусть пока ситуация складывается в пользу Sanofi, уже сам факт судебного разбирательства удивляет. Ведь французская компания вообще-то выпускает препарат в России, в Орле, создавая рабочие места и поддерживая высокотехнологичное производство. Но лекарства для диабетиков, похоже, слишком прибыльная ниша, чтобы оставлять ее иностранной компании. В свою очередь, это может значить, что Sanofi, некогда отлично чувствующая себя на российском рынке, потеряла влияние.

Некоторые связывают это с уходом Вероники Скворцовой из министерства здравоохранения. Как утверждают авторы телеграм-канала «Инфобомба», якобы Sanofi чуть ли не «содержала» чиновницу — сообщается о неких «инвестициях», которые могли отправляться на личный счет экс-министра. Сведения об этом якобы содержатся в некоей базе, доступ к которой, впрочем, корреспонденту The Moscow Post не удалось получить.

В обмен на это Скворцова, в частности, могла организовать ускоренную регистрацию препарата «Фризиум». Как писал РБК в 2019 году, Скворцова заявила, что поцедура регистрации препарата пройдет в ускоренном режиме без клинических исследований. Для закупки препарата правительство выделило бюджетные деньги, Московский эндокринный завод был назначен оператором поставок (МЭЗ).

В начале 2020 года Скворцова покинула пост министра — ходили разговоры, что на нее возложили всю ответственность за срыв нацпрограмм в сфере здравоохранения. Хотя курировала эту сферу до нее Татьяна Голикова, однако про нее как будто бы просто забыли.

Более того, звучала версия, что Голикова вместе с новым министром здравоохранения Михаилом Мурашко выступила категорически против назначения Скворцовой на должность руководителя Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения (Росздравнадзор), куда последняя могла метить.

В результате Вероника Скворцова оказалась на куда менее хлебной позиции главы Федерального медико-биологического агентства. Как утверждали авторы портала «Медвестник», якобы ведомство, курируемое Голиковой, досталось экс-главе Минздрава вместе с миллиардным долгом клиник того самого ФМБА.

Вероятное желание не пустить Скворцову в Росздравнадзор может объясняться тем, что именно это ведомство курирует закупку лекарств. Экс-министра считалась человеком, близким к главе «Ростеха» Сергею Чемезову, который как раз развивает фармнаправление госкорпорации через «Нацимбио».

И как тут не вспомнить, что муж и пасынок Голиковой как раз занимаются фармбизнесом и делают это весьма успешно. Вот где интерес?

Иностранцы — к голиковским?

Согласно «Руспрофайлу», «Санофи Россия» уже получила от Минздрава более полумиллиарда рублей. Но, похоже, былых успехов компания уже не повторит — ее потихоньку убирают с рынка.

Показательной, в частности, кажется ситуация с тем, что Sanofi сейчас работает через «Нанолек» Владимира Христенко, пасынка… Татьяны Голиковой. У «Нанолека», который работает с 2011 года, до сих пор нет собственных вакцин. Но организация на них умудряется зарабатывать, занимая 20% рынка государственных закупок в рамках национального календаря профилактический прививок. В частности, российская компания занимается вторичной упаковкой пентаксима, производимого французской Sanofi. Кроме того, в 2022 году фармпроизводитель намерен производить на своих мощностях производить вакцину для профилактики менингококковой инфекции компании Sanofi.

И, похоже, такое сотрудничество будет развиваться и дальше. Ранее The Moscow Post подробно писал о том, что «Нанолек» хочет вложить в производство более 5 млрд рублей за три года. Официально сообщается, что таким образом хотят наладить производство собственных вакцин. Но что, если, на самом деле, «Нанолек» просто намерен занять часть российского рынка, на котором работают иностранцы? В реальности может оказаться, что фармпроизводитель вложит значительную часть средств в выпуск в России лекарств зарубежных партнеров. И Sanofi, надо полагать, будет в их числе.

А ведь ранее «Нанолек» на каждом углу трубил о программе импортозамещения и разработке собственных отечественных лекарств – «Семь нозологий». Сейчас же компании ничто не мешает заявлять о необходимости импортозамещения, а самой при этом на отечественных мощностях производить иностранный продукт.

Ведь выпуск она ведет на деньги, заработанные за счет сотрудничества с госструктурами. Согласно «Руспрофайлу», у предприятия Христенко-младшего уже имеется закупок почти на 5 млрд рублей.

И есть, что говориться, куда расти далее. Владимир Христенко начинал свой карьерный путь в «Фармстандарте» своего отца Виктора Христенко. «Фармстандарт» же поставляет лекарства по всей стране, общий объем госконтрактов уже превысил 364 млрд рублей — беспрецедентная сумма.

Ходит много разговоров о том, что «Нанолек» с «Фармстандартом» не случайно получают такие вливания из бюджета — компаниям может в определенном смысле помогать госпожа Голикова. И в таком случае более, чем понятно ее вероятное желание «подвинуть» французскую компанию, вероятно близкую к Скворцовой. Особенно охотно в это верится, если вспомнить многочисленные слухи о якобы имеющимся конфликте между чиновницами.

Источник