Как себя чувствует сегодня аиша ажигова

Два года спустя. Как живет покалеченная тетей Аиша из Ингушетии

В июле 2019 года семилетняя Аиша попала в одну из больниц Ингушетии с множественными ожогами, порезами и укусами. Оказалось, ребенка истязала собственная тетя, сестра папы. Врачи боролись за здоровье девочки, но правую руку ей пришлось ампутировать.

Аиша Ажигова из Ингушетии, которой пришлось ампутировать правую руку после издевательств тети Макки Ганиевой, уже два года живет без протеза. Девочка ходит в спецшколу, но устанавливать искусственную конечность пока рано.

«Пока ей сложно будет носить такую руку»

После ампутации и выписки из больницы Аишу вместе с мамой и двумя братьями заселили в комфортную квартиру в Магасе. Девочку несколько раз возили на реабилитацию в Москву, но из-за коронавируса визиты к врачам пришлось перенести в Ингушетию.

Осенью 2020 года Аиша пошла в первый класс спецшколы. Девочка занимается с психологом, для нее создали специальную учебную программу, поскольку на обычную переходить еще рано, рассказал «Комсомольской правде» волонтер Руслан, который продолжает следить за жизнью Аиши и ведет о ней аккаунт в инстаграме.

«О протезировании пока не стоит говорить. Аиша очень активная. Когда она площадке — это очень опасно. Резвится, веселится. Жизнерадостный ребенок! Пока ей сложно будет носить такую руку. Но когда будет возможно, мы найдем и деньги, и силы, чтобы помочь ребенку», — заверил волонтер.

Фото: соцсети

Еще в августе 2019 года детский омбудсмен Анна Кузнецова обещала: «Девочке предстоят еще операции, а потом, когда все наладится, конечно, протезирование».

Девочка, лишенная детства

В июле 2019 года семилетняя Аиша попала в одну из больниц Ингушетии с множественными ожогами, порезами и укусами. Тетю девочки по папиной линии Макку Ганиеву задержали по подозрению в истязании племянницы. На допросе женщина пыталась оправдаться: говорила, что о происхождении ран ей неизвестно, а ожоги Аиша якобы получила, когда села в кастрюлю с кипятком.

Макка Ганиева. Фото: соцсети

Врачи прооперировали Аишу и спасли ей левую руку, но встал вопрос об ампутации правой, поскольку в пальцах уже начался некроз. У девочки также нашли старые переломы ребер и травмы позвоночника.

Аишу экстренно перевезли на лечение в Москву — в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии имени Рошаля. Врачи до последнего надеялись, что правую руку ребенка удастся сохранить. Но в августе девочке пришлось ампутировать омертвевшую кисть и предплечье.

Против Ганиевой завели уголовное дело и отправили под арест. Под следствие попал и ее муж-полицейский Иса Мирзаев. Ганиева уже была ранее судима за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Вместе с супругом она воспитывала двоих сыновей, которых передали в реабилитационный центр после случившегося.

Оказалось, Аиша жила у тети по папиной линии без каких-либо документов, опеки на ребенка установлено не было. Отец девочки, тоже судимый, развелся с ее матерью Лидией Ажиговой. Помимо Аиши, у супругов было двое сыновей, мужчина пил и избивал свою жену. После развода отец не стал участвовать в воспитании детей, но по его требованию Аишу забрали у матери и отвезли к тете Макке.

В новом доме девочку содержали в жутких условиях. Следователи выяснили, что тетя била Аишу ремнем и отрезом шланга, подвешивала за руки и оставляла так. За жестокое обращение с ребенком Ганиеву приговорили к 6 годам колонии строгого режима, Мирзаеву дали 2,5 года.

Фото: соцсети

Мать Аиши не стали лишать родительских прав. В декабре девочку выписали из столичной больницы и отдали маме.

Источник

«Наступает зима, а мы без дома». Как в Ингушетии живет семья пострадавшей от избиений Аиши Ажиговой

В Ингушетии в Сунженском районном суде продолжается закрытый процесс по делу об истязаниях над восьмилетней местной жительницей Аишей Ажиговой. Интересы матери девочки Лидии Евлоевой представляет проект «Правовая инициатива». Пока идет суд, девочка живет с мамой и братьями в Магасе и учится в Центре дистанционного обучения для детей с ограниченными возможностями. Но вскоре малоимущая многодетная семья с двумя инвалидами может остаться без крыши над головой – срок аренды предоставленного им временного жилья подходит к концу.

В июле 2019 года семилетняя Аиша Ажигова была доставлена в одну из больниц Назрани с ожогами, переломами и гангреной. Ребенка перевезли в Москву в НИИ детской хирургии Леонида Рошаля, часть ее правой руки ниже локтя пришлось ампутировать. 25 декабря Аишу выписали из больницы, и на следующий день она вернулась домой с родной матерью. Живут они на съемной квартире, без собственного жилья.

Тетя девочки Макка Ганиева была задержана в июле. Вскоре под подозрение также попал и ее супруг Иса Марзиев, сотрудник МВД. Его уволили из полиции, назвав его поведение «порочащим честь сотрудника органов внутренних дел». Ганиева и Марзиев обвиняются в причинении тяжкого вреда здоровью маленькой родственницы. Защита настаивает на невиновности обвиняемых.

Корреспондент редакции Кавказ.Реалии поговорила с мамой девочки о том, как проходит реабилитация ребенка, которой полтора года назад сочувствовала вся Россия, и как решается вопрос с жильем.

– Аиша дружит с учителями, в школу ходит охотно, – говорит Лидия Евлоева. – Тут близко, двести метров от дома. Я каждый день беседую с педагогами. Все, что произошло с девочкой за год, они хвалят. Аиша умная и способная. Она смогла раскрыться, когда получила нужное внимание. Это специальная школа с индивидуальным подходом.

В классах по пять-шесть учеников. Сначала обычные уроки: математика, русский язык, рисование, чтение. Потом психолог, дефектолог, логопед, кружки, театральная студия и шахматы. С 9 утра до четырех часов дня с небольшим перерывом на обед. Раньше Аиша боялась новых людей и мест, была зашуганным ребенком, мне даже приходилось вместе с ней быть в школе поначалу, но ей явно лучше. В детский садик она не ходила, а в шесть лет столкнулась с чудовищным насилием. Но сейчас она изменилась благодаря заботе. У нее два психолога. Помимо школьного еще один приходит на дом.

– ​Как Аиша справляется после ампутации части руки, чем увлекается?

– Она сама одевается: носки, колготки, верхнюю одежду; управляется с тетрадями, карандашами и ручками. Любит рисовать, любит яркие цвета, делает разноцветные картинки: дома, машинки, сердечки, природу. Зеленый, синий, красный, желтый – у нее нет скучных рисунков. Даже игрушки забросила ради этого. Иногда я помогаю, но она зачастую не ждет, осваивает новое без моего вмешательства.

В школе ей больше всего нравится театральный кружок, там у нее появились подружки. Она поет в хоре и танцует. И дома, на улице подпевает, если слышит музыку. Раньше любила играть в машинки, но сейчас ворохом игрушек не пользуется, теперь экспериментирует с детской косметикой. Она жизнерадостная, никогда не грустит, это меня радует.

– Как долго продлится реабилитация Аиши?

– Точных прогнозов нет. Она долгое время страдала от агрессии по отношению к себе, у нее психологическая травма. Девочку надо исцелять теперь годами, с ней должны работать специалисты. Физическое состояние Аиши тоже внушает тревогу, несмотря на активность. У нее случаются приступы почечных колик, я несколько раз вызывала скорую. Жалуется то на живот, то на сердце. Я хочу вывезти ее в больницу в Нальчик, обследовать. Для этого нужны средства, а моих доходов – это только пенсия по инвалидности моя и дочери – не хватает.

–​ Как местные дети реагируют на Аишу?

– Летом дети её обижали во дворе. Я поговорила с ними и их родителями. Аиша плакала потом и неделю не ходила гулять. Я успокаивала, как могла. Сказала ей, что она моя любимая умная девочка, что она со своей одной рукой делает успехи больше, чем те, кто дразнит, с двумя, что дети не понимают, а рука скоро будет, мы сделаем протез, обязательно. Многое она понимает, как взрослая. Может, из-за пережитой беды. Даже про свои шалости сама мне рассказывает: «Мама, я там нечаянно не так что-то сделала, извини».

– Примерно год назад вам выделили временное жилье. Вопрос с постоянным решается?

– Все еще не решен. Наступает зима, а мы без дома. Съемная квартира, где мы сейчас, оплачена до декабря. Взять оплату на себя мне не по силам. Пятнадцать тысяч рублей плюс коммунальные услуги я не потяну, мы живем на две пенсии. А еще же надо решать вопрос с протезом руки для Аиши, но этот процесс тоже пока приостановлен.

По поводу жилья я обращалась в администрацию Сунженского района, просила выделить земельный участок, чтобы со временем построить дом. Там пообещали помочь, но процесс затянулся. Время съезжать все ближе, я переживаю.

– Служба опеки и другие социальные службы вас поддерживают?

– Они часто приходят, смотрят, убрано ли у нас, полон ли холодильник. Неоднократно оказывали материальную помощь.

– В сети иногда вспыхивает обсуждение судьбы Аиши, и тогда на вас идет атака. Обвиняют, что вовремя не забрали, не спасли дочь. Как вы на это реагируете?

– Я знаю, что меня обвиняют во всем. Стараюсь не обращать внимания, но совсем не реагировать невозможно. Легко осуждать, не зная жизнь других людей. Моя жизнь с самого рождения не была легкой. Имея обоих родителей, не жила в любви и ласке, так вышло, что меня воспитывали не они. Я настрадалась, тоже рано столкнулась с насилием и не видела хорошего в семейной жизни.

Не понимаю, чего они хотят, эти комментаторы в сети, как их мнение поможет девочке? Я очень люблю своих детей, делаю все, что в моих силах.

В декабре прошлого года на совещании в парламенте Ингушетии член Совета Федерации Белан Хамчиев заявил о предоставлении Лидии Евлоевой и ее детям двухкомнатной квартиры в Магасе. Предполагалось, что за это время чиновники и социальные службы решат вопрос с жильем для семьи. Но этого до сих пор не произошло.

Новостное приложение Кавказ.Реалии.
Скачать

Источник

«Когда я увидела все ее повреждения, я потеряла сознание» Мать избитой в Ингушетии девочки — о похищении, разводе и отнятых детях

История семилетней Аиши Ажиговой из Ингушетии, которой врачи ампутировали часть руки после побоев и пыток в семье родственников отца, потрясла всю Россию: в июле ребенка доставили в больницу Назрани в тяжелом состоянии, с множеством ушибов, травм, следами от укусов и ожогов, переломами ребер, обеих рук и нескольких позвонков. По версии следствия, ее истязательницей была сестра отца, которой он оставил на попечение свою дочь. Она арестована. Также следователи проверили на причастность к травмам девочки ее мать, Лидию Евлоеву, которую уполномоченная по правам ребенка в Ингушетии Зарема Чахкиева обвинила в отсутствии материнских чувств. По просьбе «Ленты.ру» журналистка Лидия Михальченко разыскала мать девочки и расспросила ее, почему семилетняя Аиша оказалась беззащитной перед родственным насилием и какую роль в этом сыграли местные обычаи.

«Брат хозяйки потребовал, чтобы мы убирались»

«Аишу я называла Наси — ласковое домашнее прозвище. Одна девочка среди братьев, для меня она была принцесса», — говорит 31-летняя Лидия, мать восьмилетнего Тимура, семилетней Аиши и шестилетнего Ибрагима.

«Когда я узнала, что Аиша в больнице, поехала туда, ночевала в больнице. Мне не позволили с ней увидеться. Врачи сказали, это ее травмирует, нельзя, где вы были раньше? Утром приехали журналисты, стали меня снимать, но я не хотела давать интервью. Бывший муж прислал мне ссылку на сюжет про Аишу, говорил: «Посмотри, какой твоя дочка сейчас стала», оскорблял меня», — рассказывает она.

О случившемся с дочерью Лидия узнала вечером 4 июля. В больнице тетя Аиши Макка Ганиева представилась ее матерью, поэтому когда обнаружилось, что ребенок подвергался истязаниям, врачи вызвали полицию и объявили мать в розыск. Сотрудники правоохранительных органов пришли к Лидии и спросили, приводила ли она ребенка в больницу. «А я целый день дома сидела. Потом показали видео с Аишей, все ее повреждения. Я потеряла сознание», — вспоминает Лидия.

Материалы по теме

«Врачи несли ей шоколадки и плакали»

Мать истерзанной девочки вызвали на допрос в следственный отдел СКР Сунжи. Ни юридической грамотностью, ни знанием законов, ни информацией о своих правах она толком не владела, на допросе была без адвоката. По ее словам, на нее давили и угрожали отнять сыновей. Она подписала все протоколы, которые дали. В них была запись о том, что она добровольно отдала дочь.

Когда содержимое протоколов было обнародовано, Лидию стали травить. «Как только меня ни клеймили! Мы с мужем снимали тогда квартиру в Карабулаке. Местный участковый позвонил хозяйке квартиры и потребовал, чтобы нас выгнали. Брат хозяйки сказал, чтобы мы убирались в тот же день», — рассказывает Лидия. По ее словам, потом им все отказались сдавать жилье.

«Похитил меня на автостанции в Назрани»

Лидия — инвалид второй группы: одна нога короче другой. Рождение подряд трех погодок привело к новым проблемам со здоровьем. Помимо этого — хронические материальные трудности и сгоревший пару лет назад со всем имуществом дом-времянка.

Отец и мать Лидии развелись, когда ей было два месяца, и оба отказались от родительских прав. Она росла у пожилых родителей матери. Мать навещала ее изредка, а отец не интересовался ею вовсе.

«Опекуны тоже мною особо не занимались. Бывало, избивали до крови. У меня тоже остались шрамы с детства. Правда, никакая опека и чиновники мне на помощь не пришли. Родственник избивал меня, и некому было защитить. У мамы была новая семья, четверо новых детей», — вспоминает она.

В Сунже Лидия окончила среднюю школу, потом — швейные курсы. Профессию так и не приобрела — в 17 лет ее выдали замуж за Ису Ганиева, который был старше на 11 лет.

«Познакомились у нас во дворе. Он приехал в гости к кому-то по соседству. Увидел меня, попросил воды. Я подала. Разговорились. Спустя какое-то время он похитил меня на автостанции в Назрани. Я тогда еще не думала о замужестве. Некоторых девиц умыкают по сговору, но это не мой случай. Уже позже наш муфтият стал бороться с похищением невест, а тогда это было обычным делом. Иса привез меня к своей сестре. Потом, как это у нас полагается, явились мои родственники», — рассказывает Лидия.

Вскоре выяснилось, что Иса был ранее судим за убийство, предположительно в драке, и был женат до Лидии дважды. Первую жену он оставил из-за ее бесплодия, а вторая на момент его третьей свадьбы была беременна третьим ребенком. Она стала женой еще раньше, чем Лида, — в 16 лет. Иса объяснил Лидии, что развелся якобы потому, что она была гулящей, но еще несколько лет периодически жил со второй женой.

Лидия мечтала о детях, долго не могла забеременеть и обошла множество клиник и врачей. В 2011 году родился долгожданный старший сын Тимур. Почти сразу она забеременела Аишей.

«Первый раз муж ударил меня, когда я была на восьмом месяце. Плохо себя чувствовала, а муж собрался навестить другую жену. Я упрашивала не ходить. Мне плохо, мало ли что? Та жена может подождать. Он меня ударил и ушел. Открылось кровотечение. Потом больница, реанимация, кесарево. Аиша родилась недоношенной», — вспоминает мать девочки.

«Твоя косая орет»

Аиша была младенцем, когда Лидия забеременела от Исы снова. Но шестилетний Ибрагим не знает родного отца и называет папой второго мужа Лиды. Иса совершил ДТП со смертельным исходом — наехал в пьяном виде на трехлетнюю девочку и оказался в тюрьме, а из тюрьмы позвонил родственникам Лидии и заявил: «Я с вашей Лидой развожусь, заберите ее к себе, а когда вернусь, детей заберу».

«Я не печалилась о разводе — он по-скотски со мной и детьми обращался все эти годы. Издевался над моей хромотой, забирал всю мою пенсию по инвалидности до копейки. Пьянствовал, бил, даже не пытался содержать семью. Никакой любви у меня не осталось. Он никого, никого не любил, кроме себя. Аишу — она с детства косит — так и называл: “косая”. Говорил: “Твоя косая орет”», — с обидой продолжает Лидия.

Материалы по теме

«Что ты за мать! Жила бы с детьми в Дагестане!»

Похищение детей у матерей на Кавказе практикуется довольно часто: традиционно считается, что ребенок должен воспитываться в семье отца. Часто приводится аргумент, что мать не должна брать детей в новый брак, чтобы их не воспитывал чужой мужчина, но нередко детей отбирают и у не вышедших замуж женщин. Местные чиновники тоже придерживаются мнения, что детей должна воспитывать семья отца, — иначе мать может прийти к государству за поддержкой. Европейский суд по правам человека ставил перед правительством России вопрос о системной дискриминации женщин на Северном Кавказе в вопросе опеки над детьми, и правительство не прислало содержательных возражений по дискриминации. Но проблема остается нерешенной и замалчивается.

Женщины пытаются изменить ситуацию силами родственников и муфтията, но даже когда надежды на успех нет, все равно не обращаются к официальным правовым институтам: во-первых, чиновники редко принимают сторону матерей, во-вторых — силен предрассудок, что в будущем это отразится на детях. «Девочкам замуж выходить, а о них будут говорить, что их мать с отцом судилась», — объясняют местные жительницы.

Однако Лидия, несмотря на традиции, оставила сыновей и дочь у себя. Жили на ее маленькую пенсию по инвалидности, пособия и случайные заработки. В Сунже ей как малообеспеченной выделили участок земли под строительство жилья, а благотворительная организация предоставила вагончик, где Лидия обустроила комнату и кухню.

Органы опеки в какой-то момент поставили ее на учет. Приходили и указывали на недопустимость беспорядка в доме. Но дети-погодки постоянно играли, а мать постоянно искала средства на проживание — поэтому в вагончике всегда был беспорядок.

Вскоре она познакомилась с Амиром Плиевым — серьезным, порядочным человеком, который был готов заботиться о ней и детях.

«Второй брак оказался удачным. Не бьет, не ругает, не орет. Помогает материально и во всем поддерживает. От бывшего я никогда не видела такой заботы. Я была бы не против, если бы и его дети жили с нами, надо только обустроиться в подходящем жилье», — признается Лидия.

«Знакомые удивлялись, что я детей в новый брак забрала»

Все шло своим чередом, пока летом 2018 года к Лидии не пришла сестра первого мужа Макка со своим мужем Исой Марзиевым, сотрудником силовых структур.

«Я была дома, Амир на работе. Они силой отняли моих детей. Всех троих — и мальчиков, и Аишу. Грозили расправой, если посмею пожаловаться. Макка угрожала, что у ее мужа связи в соцслужбах, в опеке, что меня лишат прав на всех детей», — рассказывает Лидия.

В тот же день мальчиков вернули, а Аишу Макка оставила у себя. По словам Лидии, у Макки два сына — пятилетние двойняшки, первый брак кончился неудачно: муж отправил ее к родителям и отобрал трех дочерей, не позволив ей видеться с девочками. Возможно, поэтому Макка, лишившаяся своих и утащившая чужую дочку, не позволила Лиде видеться с Аишей. Макка была ранее судима по статье 111 УК («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека») и, по слухам, с будущим мужем познакомилась в изоляторе временного содержания.

Лидия была в отчаянии. «Я постоянно ходила к Макке, просила навестить Аишу, но меня прогоняли и угрожали лишением прав. Я просто ходила к их дому и смотрела на Аишу издалека. Тогда с ней было все в порядке — чистая, опрятно одетая. Я и в страшном сне не могла предположить, что родная тетя будет истязать ее, связывать и кусать. Однажды она подбежала ко мне, но Макка кинулась за ней, мы поругались. Чуть не с кулаками на меня. Муж еле затащил ее в дом», — вспоминает она.

Тем не менее Лидия все равно приходила к дому Ганиевой и утром, и ночью; обращалась к соседям, чтобы узнать о девочке, и даже звонила бывшему мужу, но тот пригрозил, что заберет и сыновей.

Лидия, не имевшая связей, признается, что боялась обращаться в официальные инстанции, опасаясь, что Иса и Макка исполнят угрозу, и в итоге не выдержала — продала свой участок и уехала с сыновьями из Сунжи. Ее поддержала мать, у которой есть дом и хозяйство в Магасе, но забрать к себе дочь и внуков она не может, поскольку Лидия замужем: по местным традициям, зять не должен попадаться теще на глаза и тем более у нее жить — это позор.

«Мне сейчас люди говорят: как ты могла девочку дома держать, если чужой мужик дома находится. Под “чужим мужиком” подразумевается мой нынешний муж. Знакомые удивлялись, что я детей в новый брак забрала. Но ведь муж Ганиевой, у которой год прожила Аиша, тоже, выходит, чужой мужик», — пытается понять Лидия.

Она повторяет со слезами: «Я не отказывалась от девочки. Она моя единственная дочка, как я могу отказаться? Я и родить больше не смогу. Я не хотела, чтобы мой ребенок воспитывался в чужой семье. Мне самой тяжело пришлось у опекунов». Затем рассуждает вслух: если бы она официально отказалась от дочери, Макка смогла бы получать пособие по ее инвалидности и опекунские деньги — может, тогда бы не посмела тронуть девочку?

«Следователи на допросах все выясняют, почему я ребенка отдала садистам. Я знаю, что виновата! Если бы, когда Макка привела обратно моих сыновей, я бы их не приняла, сказала бы, что у меня новая семья, муж, новая жизнь… Тогда в глазах нашего общества я была бы более правильной, и не было бы травли, как сейчас. Одна моя близкая подруга позвонила и говорит: “Я не понимаю, как я с тобой раньше общалась!” И все ведь знали и видели, что дочь я не отдавала добровольно, что хотела ее вернуть. И все равно осуждают меня», — сокрушается Лидия.

«А где спрос с отца?»

За три месяца до госпитализации Аиши Иса сильно избил Макку. «Он прислал мне несколько голосовых сообщений с рассказом, что встретил Макку на похоронах у каких-то родственников. Она была там вместе с Аишей и якобы была неподобающе одета — в короткой юбке и без платка. Он грязно обзывал сестру и рассказал, что избил ее до такой степени, что домой пришлось отправлять на такси — сама ехать не могла. Это все было при Аише. Возможно, Макка обозлилась на Ису и в отместку решила истязать его ребенка», — рассказывает Лидия. Все эти голосовые сообщения она передала следствию.

Следственный комитет провел проверку в отношении матери Аиши. Изучал, имеется ли в ее действиях состав преступления по статье 156 УК («Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего»). К тому времени к делу подключился адвокат правозащитной организации «Правовая инициатива». Вместе они были на допросе в сунженском отделе полиции, где Лидии показали данные первого допроса, когда ее вызывали в качестве свидетеля, где было написано, что она отдала Ганиевой дочь сама. Но нарушений в итоге не нашли.

«Ее упрекали за то, что не пожаловалась, когда ребенка отняли. А кому жаловаться? Ее осуждают, что не боролась за девочку. Здесь часто такое услышишь. Вначале на женщину давят «развелась — отдай детей отцу», а потом — «она бросила детей!» Хотя только что на нее давили, чтобы отдала», — поясняет адвокат.

По словам правозащитников, тот факт, что не только власти, но и некоторые общественники на Кавказе публично отрицают факт дискриминации и насилия в отношении женщин и массового отъема детей у матерей при разводе, очень сильно затрудняет их работу. Помогая жертвам, приходится быть крайне осторожными, чтобы не навлечь на травмированную женщину новый шквал критики. Любая огласка оборачивается против них и их подопечных.

«Половина Ингушетии и Чечни живут таким семейным укладом. Дети зачастую живут с родственниками отцов, нередко матерям не позволяют с ними встречаться, в результате дети травмированы. В муфтияте придерживаются позиций, что дети должны быть с отцом. Но никто не следит, чтобы «дети у отца» действительно воспитывались отцом, а не его новой женой, сестрой, мамой, тетей, соседкой. А это самое распространенное развитие событий. Детей рассовывают по родственникам. А где спрос с отца?» — возмущаются правозащитники.

По словам Лидии, Ису судьба дочери не интересует. «У него очень странное поведение для его возраста. Сейчас ему 42 года, а он рассказывает, что знакомится с 16-летними девочками, школьницами, что хочет заново жениться. Сидят девочки-подростки на лавке, он подходит, пристает с разговорами. Как-то фото одной из них мне скинул. Говорит, что ей 16 лет, что она чеченка, что любит его, что он на ней женится. Я говорю: какая женитьба, посмотри на себя, тебя самого скоро хоронить повезут!» — рассказывает она.

Сейчас официальным опекуном Аиши является уполномоченная по правам ребенка в Ингушетии Зарема Чахкиева. В интервью «Кавказ.Реалиям» она выразила готовность содействовать приезду Лидии в Москву для выхаживания дочери. Но когда мать Аиши разыскала через правозащитников ее телефон, вместо обещанного содействия она услышала, что ее лишат материнских прав.

Источник