Как описать чувств героя

Как заставить читателей чувствовать то же, что ваш герой?

17 декабря, 2015 by svoyasi

Главная Блог Как заставить читателей чувствовать то же, что ваш герой?

Вчера я делала разбор текста одной из читательниц этого блога, и мы говорили с ней о том, как важно, чтобы автор изображал, а не называл чувства и действия героев. А еще — чтобы давал читателю самому оценивать происходящее.

Например, описывая город, выбранный для действия, молодому автору часто хочется написать “великолепный” или “прекрасный”. В черновике это допустимо, ведь это помогает вам осознать, какое впечатление вы хотите создать. Но если написать в чистовике, что персонаж, к примеру, жил в прекрасном Киеве, то слово прекрасный окажется пустым. Оно в лучшем случае не вызовет эмоций у читателя, а в худшем — вызовет протест. Почему он должен верить оценке автора на слово?

Действительно, автор должен изобразить этот город так (не обязательно посвящать его описанию абзацы, можно и несколькими фразами добиться этого эффекта), чтобы читатель подумал, а главное — почувствовал: “Какой прекрасный!” Это то, чего он ждет от литературы.

Когда это правило может быть нарушено? Когда ваш рассказчик говорит не нейтрально, а пристрастно, например — в сказе . То есть когда само повествование эмоционально окрашено.

Но и тогда нельзя обойтись одним словом “прекрасный”. Его нужно подкрепить доказательством.

Вот как делает это Булгаков в “Белой гвардии”:

“Как многоярусные соты, дымился и шумел и жил Город. Прекрасный в морозе и тумане на горах, над Днепром. Целыми днями винтами шел из бесчисленных труб дым к небу. Улицы курились дымкой, и скрипел сбитый гигантский снег. И в пять, и в шесть, и в семь этажей громоздились дома. Днем их окна были черны, а ночью горели рядами в темно-синей выси. Цепочками, сколько хватало глаз, как драгоценные камни, сияли электрические шары, высоко подвешенные на закорючках серых длинных столбов. Днем с приятным ровным гудением бегали трамваи с желтыми соломенными пухлыми сиденьями, по образцу заграничных. Со ската на скат, покрикивая, ехали извозчики, и темные воротники — мех серебристый и черный — делали женские лица загадочными и красивыми…”

Как видите, слово прекрасный подкреплено описанием, и запоминаются нам скорее желтые соломенные сиденья трамваев и меховые воротники, а не эта оценка.

Это же правило работает и для описания чувств персонажей. Чаще всего текст выглядит неубедительно, если автор просто сообщает, какое чувство овладело героем. Не пишите “ей стало грустно” или “он стеснялся”. Найдите, как грустит или стесняется именно этот человек. Как это проявляется в его действиях? Словах? Представьте, что вы снимаете кино (ведь вы, на самом деле, это и делаете). В кино вы не можете сказать за актера “он был взволнован”. Но вы можете выразить это в его поведении. Мать и дочь, готовящиеся ко сну, ссорятся, но одна из них пытается сдержать эмоции — и с двойной силой втирает крем в лицо. Нужно ли писать, что она сдерживает раздражение? Лучше опишите, как она втирает крем.

“Не говорите: “Женщина закричала”. Доведите её и пусть она сама закричит”, — настаивал Марк Твен.

Насколько проиграл бы рассказ “Когда же пойдет снег”, если бы Дина Рубина написала о состоянии ее героини “Я была смущена и казалась себе некрасивой в больничном халате”. Но вместо этого она пишет: “Мы шли по обе стороны забора, и я мучительно, всем телом чувствовала на себе ужасный халат. В нем у меня не было ни груди, ни талии, а все только подразумевалось”.

В этих двух предложениях слышен голос героини, чувствуется ее характер и отношение к спутнику. Мы и сами начинаем чувствовать себя некомфортно и переживать, что это — о нет! — последняя встреча.

(Похожий совет давал молодым писателям Чак Паланик — о нем я писала в заметке “Литература — это кино” ).

Читая, мы хотим прожить чью-то жизнь, побывать в шкуре другого человека. Поэтому пишите правдоподобно: изображая, а не пересказывая историю. И вам поверят. И захотят перечитать. Точнее — еще раз пережить.

Вы пишете или интересуетесь писательством? Хотите узнавать больше о литературе не в формате, который навевает скуку и воспоминания о школьных сочинениях? Давайте познакомимся и останемся на связи. Подписывайтесь на нескучные литературные новости и на мой проект в социальных сетях: Facebook, Пинтерест, Инстаграм

Добро пожаловать на сайт о писательском мастерстве. Я — его автор, Екатерина Оаро. Вот вам чашка чая и моя история.

Источник

Как описывать чувства

6 советов, как описывать чувства в произведении

Чтобы произведение оказалось живым, автору нужно показать чувства своих героев наиболее реалистично. То есть подметить штрихи, которые заставят читателя поверить и понять. Конечно, мало просто сказать «Андрей обрадовался» или «Ивану стало грустно». Точнее, такой способ описания — признак дурного тона. Как же тогда добиться яркости картинки?

1. Свяжите с физической реакцией тела

Если человек испытывает эмоции, это проявляется в его непроизвольных движениях, в выражении или цвете лица. Например, он краснеет, бледнеет, размахивает руками, трясется и т.д. Или может приоткрываться рот, выступать пот. Упоминайте такие детали.

Тут еще важно помнить, в чьи уста вы вкладываете описание. Это могут быть слова автора, самого героя или окружающих. В данном случае чаще используем первый способ — когда прозаик выступает в роли стороннего наблюдателя. Если же человек говорит о себе сам, он не может видеть себя со стороны, например заметить, что покраснел.

Глаза Алена расширились от увиденного, он не успел подумать, не успел осмыслить. Невидимые шоры* опустились ему на глаза, сужая мир до чудовища, стоявшего напротив. Оно смотрело так же, как человек: широко и открыто. Чудовище стояло, тяжело дыша, брызгая слюной. Его кривые длинные пальцы сжались в кулак, медленно, еле сдерживая напряжение, разрывавшее каждую мышцу, оно двинулось на Алена.

2. Используйте диалоги (монологи) героев

Диалог лучше сухой констатации факта, он позволяет погрузить читателя в события.

Для примера: «Она заметила, что он не очень общителен, и поэтому нахмурилась» . Это слишком топорно, грубо, прямолинейно. Вместо этого можно показать в диалоге, насколько односложны ответы героя при вопросах, требующих развернутого ответа, а затем уже литературно описать реакцию героини.

Или еще. Не очень: «Он улыбнулся, увидев ее влюбленный взгляд» . Лучше вложить в уста персонажа фразу типа: «Когда ты так смотришь на меня, я готов выбросить на мусорник всё своё состояние». Как вариант, можно описать мысли героя. Это уже внутренний монолог, но его смысл в данном контексте такой же.

3. Используйте подтекст

Снова повторю: читателю следует позволить дорисовать картинку, то есть автору следует помнить о гештальте. Предположим, нужно показать героя, умеющего контролировать эмоции, при этом добиваясь своего. Вы напишете, что « в глазах промелькнул лукавый огонек, однако лицо осталось каменным» . Это уже неплохо, но можно усилить картинку и сделать живее при помощи подтекста. Можно добавить и диалог, но вдруг вы чувствуете, будто чего-то не хватает?

Помню, в одном произведении вычитал о том, как один директор избавлялся от навязчивых посетителей. Сначала описано, что зазвонил телефон и тот с сожалением сказал, что вынужден попрощаться. Но затем автор раскрывает, что под столом у него была кнопка, которую можно незаметно нажать коленкой. Так звонок «включался» по желанию остроумного персонажа. Подобным образом писатель подчеркнул особенности характера персонажа, применяя подтекст. Не только характер, но и хладнокровное раздражение. То есть для нашей ситуации принцип в том, чтобы нарисовать целенаправленные действия, которые тонко обнажают чувства, стоящие за ними, но прямо не называются.

4. Задействуйте все органы чувств героя

Говоря о чувствах, мы иногда подразумеваем эмоции: страх, удивление, отчаяние. Но попробуйте связывать их с реальными органами чувств: зрением, слухом, обонянием. Штрихи можно комбинировать, чтобы сгустить краски, когда это необходимо.

Неудачно: «Маргарита услышала, как кто-то идет за ней нескольких метров, поэтому ускорила шаг» . Литературно вкуснее: «Маргарита шла, не торопясь, однако в какой-то момент спиной ощутила чье-то беспокойное дыхание. С каждым шагом она всё отчётливее слышала звон ключей в чужом кармане, а незнакомый запах туалетной воды усиливал отвращение, подобное тому, которое мы испытываем при виде улыбки торговца, желающего что-то продать» .

5. Примените антропоморфизм

Для усиления эффекта от описания чувств часто природу приходится наделить человеческими свойствами и особенностями. Это и называется антропоморфизм. Самый банальный и простой пример: в грустной романтической песне говорится о том, что небо плачет. Конечно, прием должен использоваться в меру и звучать более оригинально. Например, кто-то из персонажей узнал то, что навсегда изменит его жизнь. Что ни скажешь о чувствах прямо, звучит пошло. Вот тогда и включаем антропоморфизм и природно-чувственный параллелизм: « В этот момент ветер стал остервенело срывать шапки с деревьев, а солнце начало кутаться в тучи, словно в одеяло» .

6. Опишите мимику и жесты

Это немного не то, о чем говорилось в первом пункте. Сейчас речь не о непроизвольной физиологической реакции, а о том, как человек выражает свое отношение к событию или словам. Тело его продолжает «говорить» в течение какого-то времени. И это длится тем дольше, чем глубже ощущения человека, чем больше погружение в чувство.

Здесь особенно важно работать тонко, словно рисуете картинку с натуры. Следует реалистично описать, как ведут себя руки, ноги, глаза, брови или рот участника событий. Возможно, потребуется присмотреться внимательнее, когда нечто подобное будет происходить на ваших глазах.

Источник

Как описать чувств героя

Мало сказать в тексте, что некое событие вызвало в герое такие-то эмоции. Надо, чтобы эти эмоции передались читателю. Чтобы читатель явственно почувствовал их, увидел, ощутил. Чтобы его точно так же охватили страх или отчаяние, любовное томление или грусть, негодование или смущение. Чтобы он был на одной волне с персонажем.

Очень большая ошибка некоторых авторов заключается в том, что они не утруждают себя передачей эмоции героя читателю. Никак и никогда. Будто сочинители не ставят перед собой цель заразить читателя теми же переживаниями, что испытывает персонаж. Авторы ограничиваются декларативными фразами, где обозначают ту эмоцию, которая по логике вещей должна возникнуть у героя. Просто называют её. Разумеется, никакой «одной волны» с персонажем у читателя не получается. Автору не удаётся заставить читателя самому прочувствовать то, что испытывает герой.

Это было бы оправдано и даже предпочтительно, если бы речь шла о событиях из третьей группы. С натяжкой — из второй. Но зачастую герои так реагируют и на судьбоносные происшествия!

— Григорий был напуган.

— В этот момент Мария ощущала всю полноту любви.

— Он испытывал крайнюю степень негодования, переходящую в ярость.

— Гор был в панике, которая жгла его изнутри.

— Страстная любовь охватила Алессу, заполнив всё её существо.

— Чувство, которое он испытывал в этот миг, было смесью презрения и злости.

— Ему было не просто страшно – ему было ужасно страшно.

— Мила испытала ужас, но ненависть взяла верх.

И всё. Понимаете, всё. Ни слова более. В лучшем случае ещё пара пояснений, что «нега перешла в экстаз», а «страх разросся до ужаса».

Преснота. Тоска. Плесень. Иначе я не могу охарактеризовать эти сухощепые фразы. Какое тут сопереживание герою? Какая идентификация себя с ним? Мой рот рвётся в зевке, когда я дохожу до таких «эмоций», которые, кажется, взяты из наблюдения за трупами или железными машинами и записаны конторскими писаками на самом скучном канцелярите. А ведь речь идёт о реакции героев на судьбоносные происшествия! Это узловые моменты, даже кульминация (!), когда не только можно (есть идеальные условия), но и необходимо (дабы читатель не был обманут) вывернуть героя наизнанку, показать весь его внутренний мир, всю гамму ощущений в его душе, симфонию чувств. А что я получаю на самом деле? Фальшивые ужимки, будто сыгранные третьесортными актёрами на подмостках дома культуры.

Представьте такую ситуацию. Вы читаете объявление, где сказано, что в ваш город приехала выставка гениального художника Д. Среди привезённого великолепные пейзажи, чудесные портреты, прелестные натюрморты и прочее и прочее. В предвкушении культурного экстаза, вы приходите в зал и видите… рамки с чистыми холстами, на которых что-то написано. На одном — «Великолепный пейзаж», на другом – «Чудесный портрет», на третьем – «Прелестный натюрморт». Да, прямо словами на совершенно чистом холсте. Какие чувства у вас возникли бы? Я бы решил, что меня самым бесстыдным образом обманули, а художник Д. просто аферист. Заставили потратить время и деньги на мыльный пузырь. Я уже молчу об обманутом предвкушении.

То же самое испытывает читатель, находя в книгах подобные «излияния» эмоций. Он хочет рыдать и смеяться, грустить и радоваться, а ему подсовывают набор пластиковых масок и говорят, что это и есть те эмоции, которые он ждал. Ведь у одной маски рот имитирует улыбку, у другой — скривился в печали. Сопереживай — чем не эмоции?

Хотя, если в жизни быть наблюдательным (обязательное качество писателя!), относиться к персонажам более внимательно, а к сюжету более вдумчиво, то проблема передачи эмоций героя читателю решается. Не говорю, что просто. Но решается. Иначе не было бы стольких замечательных книг, где плачешь и смеёшься вместе с героями.

Когда именно необходима «работа над чувствами», а когда допустимо только назвать эмоцию, мы разобрали в первой половине статьи.

Теперь перейдём к преподнесению эмоций читателю.

Какого-то волшебного рецепта, идеально подходящего для всех и каждого в любой ситуации, не существует. Основной помощник здесь – жизненная наблюдательность. Если человек не знает, о чём пишет, если он никогда не испытывал какой-то эмоции, то скорее всего её описание будет бледным, невыразительным, фальшивым. Впрочем, это универсальное правило писателя: пиши только о том, что хорошо знаешь, о том, что прочувствовал.

Сама по себе эмоция сидит глубоко в головном мозге человека и на улицу не высовывается. Как же мы узнаём, что человек испуган, взволнован, влюблён, рассержен? Признаков несколько:

Если же книга, эпизод написаны от первого лица, с точки зрения фокального персонажа (и описываются его эмоции) или от лица всевидящего автора, то добавляется ещё

4. Внутреннее состояние героя, его ощущения;

Именно из этого конструктора мы собираем картину. Простой пример в виде плана:

Страх, ужас. 1. Внешний вид: волосы всклокочены, лицо бледное, глаза выпучены, зрачки широкие, человек сутулится, втягивает голову, выставляет вперёд руки. 2. Поведение: руки дрожат, ноги подгибаются, глаза прикованы к источнику опасности, пятится, зажмуривает глаза, при панике бегает, машет руками, кричит, зовёт на помощь, спотыкается, падает, встаёт, снова бежит. Обмочился. Упал ничком, прикрыл голову руками. Рыдает, стонет, рычит, кричит, бьётся об землю. 3. Речь. Сбивчивая, бессвязная, могут быть одни слоги, звуки. Крик или наоборот тихая речь, мямлит. Заикание. Может быть вообще нет речи – потерял от страха. 4. Внутреннее состояние. Дрожь, упадок сил, слабость, ноги приросли к месту, тугие суставы, головокружение, туман, яркие точки или темно перед глазами, ноги подкашиваются, руки не слушаются, воздух сгустился, дышать тяжело. 5. Мысли. Всё кончено, перед глазами маячит лицо тётки Варвары с ехидной улыбкой, мысли скачут с одного на другое, мыслей нет совсем, словно в голове вата, нужно думать, что делать, но не получается, весь рассудок занят источником опасности.

Чем подробнее, насыщеннее план, тем лучше. Их него будет проще выбрать то, что лучше всего подходит. Используя план, литературно пишем нужный текст, иллюстрирующий эмоцию в эпизоде. Готово. Эмоции переданы куда более достоверно и живо, чем фразой «ему было чрезвычайно ужасно».

Отдельно коснёмся речи. Нередко при описании чувств героя его речь не соответствует тому состоянию, в котором он находится. Простейший пример – упорядоченная и правильная речь у человека, который, как заявляет автор, испытывает панику. Или рассудительная, даже канцелярская речь в разговоре юноши с девушкой, которую он безумно любит и перед которой робеет.

1. Подбор слов. Лексика.

2.
Структура фраз. Синтаксис.

3. Длительность реплик.

4. Длительность самого диалога.

Ещё одна частая ошибка преимущественно начинающих авторов (хотя, я встречал и у известных). Некоторые думают, что при описании той или иной эмоции достаточно ограничиться частым использованием слов с соответствующими смыслом и эмоциональной окраской. Например, при описании страха нужно как можно чаще вставлять в любых формах «страшные» слова: «ужас», «страх», «кошмарный», «инфернальный», «паника», «смерть», «конец», «уничтожение», «демонический» и т.д. В результате получается нечто такое: «Он испытывал самый ужасный, самый инфернальный страх, который возник в этой демонической, кошмарной ситуации, где мог быть только один зловещий исход – уничтожение смертельного врага». Эта нашпигованная «ужасными и инфернальными» словами фраза, как ни странно, воспринимается лишь как информационная заметка, но не заставляет читателя почувствовать то же самое, что испытывал персонаж. Картины нет. Сопереживания не получается. Просто принимаешь к сведению.

То же самое касается и диалога в рамках некоторой эмоции. В диалоге робких, стесняющихся друг друга влюблённых не обязательно употреблять море «милых» и «нежных» слов. Просто следите, чтобы те четыре пункта выглядели достоверно в ситуации, которую вы описываете, и соответствовали характерам героев.

Иногда авторы апеллируют к мастерам и говорят, что, мол, у них эмоции героев описаны вовсе не так, как предлагается в этой статье. Кивают на Чехова, Довлатова, Шаламова, Прилепина и заявляют, что никакого описания не нужно, достаточно пары слов. Чехов — так тот вообще мог одним словом охарактеризовать ситуацию. Зачем же вы обманываете, господин Бирюков?

В этом тоже есть опасная ловушка новичков. Они считают, что для живой, объёмной, яркой характеристики эмоции подойдёт абсолютно любое слово, примерно подходящее по экспрессивной окраске. Если страх — то пиши «страшно», если смех — пиши «смешно» и так далее, в результате чего получаются опять же те самые тоскливые фразы, которые я приводил в пример, как не надо делать. А разгадка проста: дело в том, что мастера — потому и мастера, что из десятков и сотен слов, примерно подходящих к ситуации, выбирали одно-два, но это были такие слова, которые самым точным образом, единственным мазком создавали нужное и целостное впечатление в сознании читателя. Есть ли такая способность у писателя? Если есть, то карты в руки — соревнуйся с Чеховым в краткости и ёмкости, никто не запрещает. Правда, результаты чаще всего бывают более чем скромные. Не каждому дано одним словом вселить в читателя грусть, радость или гнев.

Источник