Gavin Harrison «Обостренное чувство времени»
Gavin Harrison получает удовольствие от трудновыполнимых музыкальных задач, многие из которых стали основой для его популярных среди барабанщиков учебников Rhythmic Illusions и Rhythmic Perspectives, а также для видеошкол Rhythmic Perspectives и Rhythmic Horizons с детальным разбором занимательных ритмических идей, таких как смещение доли и метрическая модуляция. Читатели журнала Modern Drummer выбирают его как лучшего прогрессив-рок барабанщика уже который год подряд.
Барабанщику за 50, но он ведет насыщенную творческую жизнь. Играет фанк с Incognito и Level 42, покоряет вершины шоу-бизнеса с британской поп-дивой Lisa Stansfield, играет индии-арт-рок с бас-гитаристом Mick Karn и клавишником Dave Stewart, и при этом успевает записывать альбомы собственного проекта Dizrhythmia.
“В наши дни зарабатывать музыкой непросто” – говорит Harrison из своего дома в пригороде Лондона. ” Я уважаю всех барабанщиков, играющих в свадебном оркестре, театре или на пароме. Потому что сам переиграл в таких оркестрах и был счастлив, занимаясь этим. Ребенком я не мечтал стать великим барабанщиком мирового уровня. Мне просто хотелось жить барабанами, чтобы денег хватало на жизнь и оплату счетов. Разве не чудо, зарабатывать тем, что мы по-настоящему любим?”
В 2008-м Gavin был вторым барабанщиком в барабанном дуэте легендарных King Crimson во время их выступления в New York’s Nokia Theater. Gavin раскрылся во всей красе повторяя партии Bill Bruford’а, совмещая оркестровые безумные фантазии в паре с их поздним барабанщиком Pat Mastelotto.
Хотя, конечно, большинству Gavin Harrison больше известен как барабанщик невероятно успешных прогрессив-рокеров Porcupine Tree. Вот как все начиналось:
“В марте 2002-го Richard Barbieri предложил мне принять участие в записи альбома In Absentia, который писали в студии The Power Station в Нью-Йорке. Меня нанимали на временной основе, но мне понравилась их музыка, а им понравился я. Не откладывая в долгий ящик, сделали пять туров по США и Европе в поддержку этого альбома. И закрутилось.”
Со временем Gavin взял на себя и другие аспекты группы, включая написание песен.
“Впервые я опробовал свои силы на следующем альбоме Deadwing. До этого я имел дело только с уже с готовыми песнями, где требовалось улучшить партию ударных. Барабаны для Deadwing записывались на моей домашней студии, и я чувствовал себя очень комфортно, так как у меня было вдоволь времени на доведение до ума каждого трека. По большей части, я совершенствовал сами партии, а не экспериментировал с дублями.
Тебя называют психологом ритма, так как в своих учебниках ты исследуешь природу восприятия ритма.
Звучит неплохо, но это далеко не так. Возможно из-за мудреных названий моих учебников, люди думают, что я какой-то там профессор. Не хочу чтобы меня принимали за техничного виртуоза, который мыслит в музыке математикой и полиритмами, а играет с холодным сердцем и без грува. Есть и другая крайность, более распространенное клише это Animal из маппет-шоу, буйствующий за барабанами в свое удовольствие. И мне это даже ближе. Но со временем начинаешь переосмысливать и такой подход.
Готовые интересные ритмические фразы я выписываю и разбиваю на части. Потом начинаю анализировать и меняю местами или сдвигаю в такте, и получается совершенно другой грув. В 80-е я начал коллекционировать подобные идеи и назвал их ”ритмические иллюзии”. Со временем их набралось на целый учебник.
Ты упомянул математический аспект. Известно, что когда ты сочинял трек “Nineteen Days”, все началось с музыкально звучащего барабанного ритма и по началу, ты даже не знал его музыкальный размер.
Я всегда так делаю. Идеи рождаются во время импровизации за установкой дома. Я отверг путь развития скорости техники, потому что по своему опыту понял, что нигде кроме барабанных мастер-классов это не нужно, да и всегда тебя подстерегает разочарование в виде паренька на соседней улице, который сыграет быстрее тебя.
Мой отец трубач не был выдающимся музыкантом, который с легкостью брал высокие ноты. Он открыл для меня музыку Chet Baker, Miles Davis и Jim Hall. С той поры меня привлекают минимализм в выражении музыкальных идей и тот эффект, который он производит на слушателя. Я хотел воссоздать такой эмоциональный эффект с помощью ударной установки и поэтому начал применять смещения, модуляцию и тому подобное, чему еще не придумали название.
“Nineteen Days” я сочинял с закрытыми глазами, не сдерживая внутренний поток ритмических фантазий. У меня не бывает дней, когда я говорю себе: ”Ок. Напишу-ка я сегодня вещь в 27/16”. В голову приходят ритмы, словно саундтрек к проживаемому дню, а не набор из отработанных рудиментов.
И уже в последнюю очередь, боясь потеряться в живой игре с музыкантами, я задумываюсь о красоте музыкального размера. Первое время многие барабанщики играли слишком жестко в размере 7/8, но в этом размере можно звучать также хорошо, как и в 4/4.
Думаю, многие первопроходцы прогрессив-рока, такие как Phil Collins и Bill Bruford неплохо справлялись с нечетными размерами.
Я как-то мало слушал английскую музыку, в основном американскую, так как отец был джазовым музыкантом и считал, что американский джаз на голову выше других. Мое развитие прошло от традиционного джаза и би-бопа до фанка в исполнении John Guerin, Steve Gadd, Steve Schaefer и Harvey Mason. Британцы играют запутанные размеры словно для них это сложно, но Steve Gadd играя на семь, звучит также плавно как и в 4/4.
Интерес к необычным ритмам у меня с самого начала. Будоражило, как мгновенно дезориентировало малозаметное вкрапление нечетного такта в музыке. Играя под такие записи, терялось чувство первой доли, но мне нравилось доигрывать, интуитивно нащупывая первую долю. Ритмическая неопределенность манила меня. Например, многие музыканты не думают о размере, темпе и ритмических делениях во время соло, они просто играют в свое удовольствие, не ориентируясь на тактовую черту.
Когда я был моложе, я играл соло четырехтактовыми фразами. Но они быстро приелись своей предсказуемостью и я начал поиски разрыва привычных ритмических шаблонов. На сольном альбоме Sanity and Gravity я попробовал сыграть концептуально, словно играю не за ударной установкой, а на саксофоне или трубе, при этом не думал о тактах, долях и темпе в некоторых треках. На первое место вышли мелодия, динамика и экспрессия эмоций, а не клик как в типичной записи поп-музыки. Сперва записали барабаны, а потом уже клавишники Dave Stewart и Gary Sanctuary прописали сверху мелодии. Изначально планировалось весь альбом записать на такой манер, но остановились на трех треках. Это ‘On a wave of positivity’, ‘A place to stay’ и барабанное соло ’Big News for a Small Day’. На первых двух кликом не пользовался, а на третьем использовал клик шестнадцатыми для ровности темпа. Хотя клик и не диктовал размер и ритмические длительности, он играл роль пульса-подложки. Я наимпровизировал 20 кусков по три минуты, из которых отобрал наиболее удачные, сверху которых клавишники сыграли свои аккорды в подходящем на их взгляд темпе. Они даже подобрали тональность ориентируясь на высоту звучания барабанов, а некоторые мелодии повторяли барабанные фразы. Мне по-настоящему понравился такой подход к написанию музыки. Барабаны диктуют музыку и записано с первого дубля, без монтажа, что придает естественную текучесть. Это действительно экспериментальный альбом.
На самом деле я не часто использую в игре ритмические иллюзии. Некоторые будут разочарованы, когда не услышат на моем выступлении постоянные смещения и модуляционные путешествия. Иногда бывает достаточно смещения в течение одного такта. Главное это сама идея, и то, как мы ее применяем, то есть само мышление. Примеры из моей книги не так важны, как сам метод. Моя задача в том, чтобы каждый, изучив метод, научился создавать собственные ритмы на основе смещений и модуляции. Тогда-то к вам и придет понимание, как соотносятся ноты друг к другу.
Мне нравится, что когда немного смещаешь даже самый простой ритм, он сразу же усложняется. И это сложность связана напрямую с работой мозга. Это упражнение для мозга, сыграть тоже самое, но в другом месте такта. Эти упражнения сильно отличаются от привычных нам механичных упражнений, которые годами играл каждый барабанщик не включая мозг. Я годами играл парадидлы и дроби включив воду, чтобы не раздражать соседей звуками пэда. В 1980-м мне было шестнадцать лет и я играл в поп-трио в Швейцарии в одном баре. Как сейчас помню, мы жили в одной комнате, которая служила спальней и кухней одновременно. Я много занимался на пэде отключив мозг, загружая только мышечную память. После нескольких лет такой медитации я вдруг задал себе вопрос – ”Какой в этом смысл? Я научился лишь играть быстрые переходы по томам. Мне нужны идеи, нужно развивать мозги”.
За основу я взял манипуляции со временем. Это был мой способ выразить себя без углубления в супер навороченные техничные фишки на грани человеческих возможностей. Игра ритмов ”мимо доли”, улучшила мою игру ”в долю”. Оказалось, что это отличные упражнения на развитие чувства времени. Особенно мне нравится, когда два ритма сцепляются и получается новый грув. В такие моменты ритмического просветления я уношусь далеко от повседневных забот и лишних мыслей в голове. В продолжительных турах это помогает мне вновь и вновь подниматься на сцену в ожидании, назовем божественной синхронизации, когда что-то существовавшее по отдельности, становится чем-то большим, чем просто сумма из частей. Сложно объяснить это особое чувство грува, так как на поверхности может звучать ”во времени”, но когда сам играешь, то звучит совсем не так.
У меня обостренное чувство времени, и с большим вниманием отслеживаю чувство времени других музыкантов в группе и как они взаимодействуют с моим. Наверное поэтому я легко сыгрываюсь с одними и не могу играть с другими музыкантами. У людей с чувством грува быстро возникает взаимопонимание. Записи с волшебным чувством грува, я готов переслушивать снова и снова, на лице расплывается улыбка. Для меня основная задача это прочувствовать мелодию и сыграть каждую ноту на ее точном месте. Я сейчас говорю не только о внутреннем взаимодействии между хэтом, малым и бас-барабаном, но и о том, как они в целом соотносятся по времени с музыкой. Чаще всего я играю с запозданием к доле для придания расслабленности.
Легче всего играть роковый бэкбит на 4/4. Но сыграть его с нужным чувством и грувом – задача не из легких. Люди слышат разницу между хорошей и фантастической игрой.
Источник
Нарушения восприятия времени
Нарушения восприятия времени — хронопсические иллюзии, явления дисхронизма, хронотараксия (греч. chronos — время, tharaxis — расстройство) достаточно разнообразны.
1. Тахихрония — непосредственное ощущение ускоренного течения актуального времени: «Время идет очень быстро, оно просто летит. Кажется, только что было утро, и вот уже вечер. Кажется, я только что, минуту назад прилег отдохнуть, как наступило утро. Недавно, вроде, была весна, а уже осень. Часы будто стоят на месте, а время будто сорвалось с цепи. Прошло, кажется, много времени, а часы показывают всего несколько минут». Пациент К.Ясперса рассказывает о переживании времени в состоянии мескалинового опьянения следующее: «Поначалу испытываешь особенное чувство, будто ты потерял контроль над временем, будто оно ускользает у тебя между пальцами, будто ты больше не можешь удержаться в настоящем, чтобы прожить его; ты пытаешься зацепиться за него, но оно уплывает от тебя и устремляется вдаль».
2. Брадихрония — непосредственное ощущение замедленного течения актуального времени: «Ночь, кажется, никогда не кончится, утра не дождусь, до него бесконечно далеко, целая вечность. Время идет медленно, едва двигается, а часы торопятся, спешат. Прошло, кажется, всего несколько минут, а по часам — много больше». Ощущение замедления течения времени может относиться к прошлому, когда небольшой отрезок времени вспоминается как длившийся очень долго.
 | Нарушения восприятия времени свидетельствуют о наличии психического заболевания, поэтому при проявлении подобных симптомов рекомендуем обратиться в психиатрическую клинику |
3. Утрата осознания течения времени — ощущение, будто бы время остановилось на одном месте, вперед оно не движется и даже исчезает: «Время как застыло, замерзло, все оказалось вне времени, оно будто шкура змеи, змея вылезла из нее, а шкура осталась на месте». К.Ясперс объясняет этот феномен утратой осознанной активности, состоянием, когда пациенты захвачены потоком непроизвольных переживаний. Его пациент сообщает об этом так: «Особенно когда наступает наплыв галлюцинаций, вы испытываете ощущение, будто плывете в безбрежном потоке времени, неизвестно куда и неизвестно как. стоит вам расслабиться, как безграничное время возвращается вновь».
Другая его больная говорит: «Я внезапно ощутила нечто странное: мои руки и ноги словно разбухли. Голову пронзила страшная боль, и время остановилось. Тогда же на меня с невероятной силой навалилось ощущение жизненной важности этого момента. Потом время вновь потекло как обычно, но остановившееся время продолжало стоять, как ворота». Вот что сообщает еще один пациент: «Мысль остановилась, все остановилось, словно времени не стало. Я показался себе вневременным творением, чистым и прозрачным, словно я мог проникать взглядом внутрь себя, до самого дна. В то же время я слышал тихую музыку, доносившуюся откуда-то издали, и видел скульптуры, освещенные мягким светом». «Представление о времени, — указывает К.Ясперс, — верное значение времени сохранилось, но действительного переживания времени больше нет».
4. Утрата осознания реальности времени — ощущение того, что настоящего времени не стало, время осознается как мираж, как нечто, существующее только в воображении: «Время превратилось в призрак, будто ты оказался на том свете, но еще воспринимаешь, что происходит в этом мире. Все видится, как в кино. Там тоже есть время, но оно фиктивное, не настоящее. Там проходят годы, но ты знаешь, что это не настоящие годы, это факт моего сознания и не более того. Стоит уйти из кино, не будет и этого времени».
5. Восприятие времени как новой реальности — ощущение того, что текущее время совсем не такое, как прежнее, оно обладает какими-то новыми, необычными свойствами. Больной К.Ясперса поясняет это так: «Это новое время было бесконечно многообразно и запутанно, и вряд ли его можно сравнить с тем, что мы обычно называем временем. Внезапно меня осенила мысль, что время лежит не передо мной и не за мной, но со всех сторон. Я могу видеть его, разглядывая игру цветов».
6. Восприятие прошлого времени как сжатого, сократившегося — ощущение того, что прошедшее время оказалось спрессованным в какой-то короткий его отрезок. Так, пациенту кажется, что прошедшие 29 лет длились не более 4 лет. Другой пациент вспоминает минувшие 10 лет как длившиеся один-два дня. Иногда пациенты говорят так: «Вся моя прошлая жизнь длилась как одно мгновение».
7. Восприятие прошлого времени как растянутого, длившегося непомерно долго. Ф.М.Достоевский, описывая восприятие времени за несколько минут до своей смертной казни, писал, что эти драгоценные минуты казались ему целой жизнью, а вся жизнь представлялась бесценным даром бесконечного времени. Он же, рассказывая об экстатической эпилептической ауре, отметил, что это переживание кажется длящимся целую вечность, за что не жаль отдать и всю свою жизнь. О том же сообщает пациент, оценивая пережитые им минуты экстатического состояния как «вечность», как прожитую долгую жизнь. Пациенту в состоянии мескалинового отравления «время казалось растянувшимся до бесконечности» и одновременно с тем «переживания последнего времени казались относящимися к далекому прошлому». После перенесенного острого психоза, насыщенного множеством переживаний, пациент сообщает: «В моей памяти это время, по обычному счету не превышающее трех-четырех месяцев, запечатлелось как огромный промежуток, словно каждая ночь длилась столетия». «Здесь речь должна идти скорее о согласованном акте интенсивного мгновенного представления, — указывает К.Ясперс, — при котором в единое целое собирается все то, что наша память затем интерпретирует как растянутый во времени ряд».
8. Утрата осознавания настоящего и будущего времени — ощущение того, что осталось только прошлое время, оно как бы окутывает пациентов, не выпускает их из себя. Больная говорит: «Меня оттащило назад, но куда? Туда, откуда это приходит, где это было прежде». Другой пациент сообщает: «Я как бы увяз в прошлом, словно в трясине, у меня нет ощущения того, что я нахожусь в настоящем, и нет ощущения, что будет когда-нибудь и будущее». «Настоящего больше нет, есть только ссылки на прошлое. Будущее уменьшается в размерах, сморщивается; прошлое так назойливо, оно окутывает меня, оно тянет меня назад. Я подобна машине, которая стоит на месте и работает. Она работает на полную мощность, но все равно стоит на месте. Вчера я посмотрел на часы. Мне показалось, что меня отбросили назад, что на меня словно надвинулось что-то из прошлого».
9. Утрата осознавания прошлого времени — ощущение того, что прошлого не было вовсе, оно как бы исчезло, стерлось из памяти: «Прошедшего как бы и не было вовсе, а настоящее появилось вдруг и неизвестно откуда. Я оказался отрезан от собственного прошлого, словно оно никогда не было таким полным теней, словно жизнь только началась».
10. Утрата осознавания будущего времени — ощущение того, что есть только прошлое и настоящее, а будущее исчезает или уже исчезло. Депрессивная больная, переживающая «страшную опустошенность», то есть болезненное бесчувствие, говорит: «Я не могу видеть будущее, словно его и нет вовсе. Мне кажется, что все вот-вот остановится и завтра уже не будет ничего». Другой пациент сообщает: «Я видел однажды картину, кажется, это было полотно И.Глазунова «Тупик». На ней изображен человек. Он шел долго-долго, смертельно устал, верно, до конца надеялся, что достигнет-таки своей заветной цели. Но вдруг перед ним выросла высокая стена, преградившая путь. Он стоит перед ней и понимает, что впереди его ничего уже не ждет, будущего у него нет, дверь в будущее оказалась запертой. Вот так чувствую себя и я. Впереди мрак, ничего не видно, и нет ничего, все, что было, осталось в прошлом, да и была всего только надежда на будущее».
11. Утрата осознавания прошлого и будущего — ощущение того, что существует только настоящее, а позади и впереди ничего не было и не будет: «Позади меня и впереди абсолютная пустота, ничто, я повис между тем, чего не было, и тем, чего никогда не будет. Я чувствую себя человеком, который трепещет между прошлым и будущим, он балансирует на узенькой доске над пропастью. С одной стороны зияет пустота, с другой — то же, а настоящее — это только возможность не упасть вниз».
12. Инверсия чувства времени — ощущение обратного течения времени. Больные сообщают: «Время изменило направление, пошло назад. Время течет не вперед, а вспять, в другую сторону». «Сегодня пятница, — знает пациент, — а завтра будет четверг, а за ним среда, потом — вторник. » — утверждает он. Он отсчитывает в обратном порядке не только дни недели, но также месяцы года. Похоже на то, что пациенты осознают психические акты, представляющие время, в обратной последовательности.
13. Утрата осознавания плавного течения времени — ощущение того, что время движется какими-то рывками, толчками. В памяти сохраняются воспоминания лишь об отдельных впечатлениях, отмечающих будто пунктирной линией движение времени, обычно кажущееся пациентам несколько ускоренным: «Время идет прерывисто, какими-то скачками. Время как порвалось, словно оно составлено из отдельных кусочков. Время распалось на какие-то точки, между которыми ничего нет».
14. Утрата осознавания границ времени — ощущение того, что грани, отделяющие прошлое, настоящее и будущее время, как бы исчезли, эти времена перетекают одно в другое, смешались или существуют одновременно: «Затем прошлое повернулось кругом, все перемешалось не доступным пониманию образом. Прошлое, настоящее и будущее находятся в одной плоскости, они расположены рядом, и я могу их переставлять, словно карточки, с одного места на другое. Будущее время пойдет тогда за прошлым, настоящее — за будущим, но может быть и так, что и прошлое, и будущее время окажутся в настоящем. Я не удивлюсь, если сейчас увижу на улице рыцаря или гладиатора — они для меня не в прошлом, а в сегодня. Мне покажется естественным, если появятся люди будущего, погаснут звезды, превратится в пустыню Земля. Вот я разговариваю сейчас с вами, доктор, и этот разговор останется во мне так, будто это происходит теперь, в настоящем. Я легко могу представить его так, что он происходил где-то в будущем. Для вас же эта беседа навсегда уйдет в прошлое. Будущее тоже происходит сейчас, для меня это не то, что когда-то случится, оно существует уже в данный момент». Последний пациент рассуждает так, будто сказанное является для него самоочевидным фактом, не подлежащим сомнению.
Это показывает, что нарушения восприятия времени, как и пространства, вполне могут служить основанием для появления соответствующих бредовых суждений.
Источник