Искусство не должно быть красивым оно должно заставлять чувствовать
Искусство нравиться — это искусство обманывать.
Люк де Клапье Вовенарг
Все, что должно произойти, обязательно произойдет, как бы вы ни старались этого избежать. Все, что не должно случиться, не случится, как бы вам этого ни хотелось.
Все, что должно произойти, обязательно произойдет, как бы вы ни старались этого избежать. Все, что не должно случиться, не случится, как бы вам этого ни хотелось.
Все, что должно произойти — обязательно произойдет, как бы вы ни старались этого избежать. Все, что не должно случиться — не случится, как бы вам этого ни хотелось.
Все, что должно произойти — обязательно произойдет, как бы вы ни старались этого избежать. Все, что не должно случиться — не случится, как бы вам этого ни хотелось.
Принимайте всё, когда оно приходит к вам, наслаждайтесь всем, пока оно длится, отпускайте всё, когда оно должно уйти.
Любовь — забавная вещь для описания. Её так легко чувствовать, но она ускользает, когда говоришь о ней. Как кусок мыла в ванне — оно у тебя в руке, пока не сожмешь его слишком крепко.
Любовь — забавная вещь для описания. Её так легко чувствовать, но она ускользает, когда говоришь о ней. Как кусок мыла в ванне — оно у тебя в руке, пока не сожмешь его слишком крепко.
Любовь — забавная вещь для описания. Её так легко чувствовать, но она ускользает, когда говоришь о ней. Как кусок мыла в ванне — оно у тебя в руке, пока не сожмешь его слишком крепко.
Источник
Пища для ума: Должно ли искусство быть красивым?
Искусство может создавать рабочие места и возрождать заброшенные территории, быть одновременно наставником и эффективным инструментом. Главное, уметь им пользоваться, считает Лена Скачкова
Сложно сказать, откуда взялся стереотип, что искусство должно быть красивым. Его роль всегда была намного шире. Например, древние люди использовали искусство, чтобы фиксировать и передавать информацию (кстати, это не изменилось). А невысокий, но властный Наполеон требовал, чтобы художники прославляли его так же, как их коллеги когда-то прославляли римского императора, — так появился стиль ампир. Оскар Кокошка использовал искусство, чтобы выразить протест. Его работа «Красное яйцо» стала предупреждением для европейских лидеров о грядущей Второй мировой. Как и любой инструмент, искусство способно на многое. Важно лишь уметь им пользоваться.
Оскар Кокошка «Красное яйцо»
КАК СПАСТИ ДЕРЕВНЮ
Искусство помогает переживать стрессы не только людям, но и целым регионам, как было, например, с Рурским регионом в Германии. Десятилетиями он был металлургическим центром, а в нулевых стал центром культурной жизни. После двух мировых кризисов — угольного в 1958 году и стального в 1975-м — местные шахты и предприятия закрывались один за другим. А в нулевых опустевшие промышленные помещения постепенно превращались в арт-пространства, и здесь начали проводить фестиваль Руртриеннале. Очевидный плюс такой затеи — переосмысление территории и целей региона и, конечно, привлечение туристов. Есть у таких процессов и минусы. Местные жители не всегда воспринимают перемены с восторгом. Металлургам, шахтерам и людям других профессий может не нравиться, что их жизнь превращают в выставочное пространство. К тому же на переосмысленных территориях часто возникает инфраструктура, которая по карману туристам, но не местным.
Наш буденний Майдан: Ася Баздирєва про те, як Революція.
6 упражнений для развития воображения
Лучшие музеи Европы, которые надо посетить в течение всей.
Риоджи Икеда. Тест-паттерн, Руртриеннале
Нечто подобное происходит в Южной Индии. В некоторых деревнях предприимчивые жители открывают арт-резиденции с очень высокими ценами. Получается, вместо того чтобы впитывать местную культуру, иностранец приезжает в некую резервацию и становится машиной для сбора денег. Как научиться не навязывать искусство, а грамотно вписывать его в контекст? Как коммерцией не убить искренность?
.jpg)
Арт-резиденция, Раджастан
ОСТАТКИ МЕЧТЫ
В прошлом году вечный борец с несправедливостью, художник Ай Вэйвэй обклеил колонны Берлинского концертного зала спасательными жилетами. Издали строение напоминало странную гигантскую тыкву. Туристы и горожане посмеивались: зачем кто-то превратил такое красивое здание в резиновый овощ? Ведь до Хэллоуина еще много времени… Всем, кто подходил ближе и читал описание, становилось не до смеха: колонны были одеты в спасательные жилеты сирийских мигрантов, которые художник вместе с командой собрал у берегов острова Лесбос. В сердце Берлина можно было увидеть остатки мечты тех, кто стремился убежать от войны, но не добрался до берега. Позже Ай Вэйвэй сделал инсталляцию из жилетов в парковом фонтане венского дворца Бельведер. Так современное искусство соединило прошлое с настоящим и преподало зрителю важный урок — урок сопереживания.
Что во мне есть от женщины?
Как и где полюбить Кандинского
История модных коллабораций Coca-Cola
Инсталляция Ай Вэйвэя в Берлине
ЗОВИТЕ ХУДОЖНИКОВ
Культура и креативность приходят на помощь, когда нужно защищать не только людей, но и территории. Вернемся в Берлин. Здесь есть старый аэропорт Темпельхоф, который функционировал до 2008 года, а теперь превратился в огромную площадку для отдыха на открытом воздухе. Когда аэропорт закрылся, разумеется, нашлось множество инвесторов, которые всячески рекламировали населению и властям проекты очередного торгового центра. Однако горожанам удалось собраться и отстоять эту территорию. Сегодня Темпельхоф — пространство, где можно жарить барбекю, гулять, пить чай в одном из DIY-кафе, играть во фрисби. Старый аэропорт стал оазисом свободы и тишины неподалеку от центра шумного города.
Темпельхоф, Берлин
Классический пример удачного оживления городской среды благодаря богемному обществу — Монмартр и Монпарнас. В конце XIX века художники съезжались на Монмартр, потому что аренда здесь была намного дешевле, чем в центре Парижа. На Монмартре жили и работали Ренуар, Тулуз-Лотрек, Пикассо, Модильяни. Со временем за интересным обществом потянулись другие горожане. Цены в квартале начали расти, и новое поколение художников обратило внимание на другую окраину — Монпарнас. Именно здесь находилось знаменитое интернациональное общежитие для художников «Улей». Творческая интеллигенция оживила и этот квартал. Между двумя мировыми войнами он стал центром творческой жизни Европы. Сюда к художникам приезжали состоятельные люди — в частности, миллионер Гарри Кросби, основавший издательство «Блэк Сан Пресс».
Новая книга о современных украинских художниках
Молодые украинские художники
Дом муз. Часть 2
Монмартр, Париж
В 2009 году в гамбургском квартале Генгефиртель художники самовольно заняли старые дома под мастерские. Власти хотели разрушить пустующие исторические здания, но богема оказала сопротивление. В итоге власти предложили проект застройки, в котором нашлось место и культурному кластеру, однако художники стояли на своем: не нужно новое — не сносите старое. Так в Гамбурге среди новомодных стеклянных зданий сохранился старый район с граффити, мастерскими, выставками и кафе, которое работает по принципу «заплати, сколько сможешь».
Генгефиртель, Гамбург
ТАБЛЕТКА ОТ РЕГРЕССА
Искусство способно менять город и жизнь горожан, но часто люди боятся перемен и прогресса. Тогда перед художником встает вопрос: идти по пути развития или делать все гладко, привычно и скучно? Практически ни одно значимое культурное явление не рождалось без мук. Термин «импрессионизм» был придуман как оскорбление. Сецессион также возник как альтернатива консервативному искусству. То же касается романтизма. Многие шедевры, которые сегодня считаются классикой, в свое время вызвали шквал критики. В споре рождается истина, а искусство — таблетка аспирина, брошенная в болото, лекарство от застоя. Оно работает, даже когда мы о нем не думаем. Джоконда может спокойно спать в музее, закрытом на ночь, но она все равно есть, и благодаря ей мир изменился. Картина Густава Курбе «Происхождение мира» 120 лет была скрыта от публики — потому что действовала на зрителя как пятно Роршаха. Кто-то видел в ней извра- щение, кто-то — натурализм и смелую шутку художника. Искусство дает пищу для ума, но никогда не подсовывает готовых ответов. Оно — как хороший наставник: слушайте его, но к выводу приходите сами. Искусство делает нас лучше, при этом не лишая права самостоятельно принимать решение.
Источник
Искусство не должно быть красивым оно должно заставлять чувствовать
Сила речи состоит в умении выразить многое в немногих словах.
Сила речи состоит в умении выразить многое в немногих словах.
Наша психика часто использует депрессию, чтобы привлечь наше внимание и указать нам на то, что где-то в глубине нас кроется ложь.
Наша психика часто использует депрессию, чтобы привлечь наше внимание и указать нам на то, что где-то в глубине нас кроется ложь.
Мой секрет успеха заключается в умении понять точку зрения другого человека и смотреть на вещи и с его и со своей точек зрения.
Мой секрет успеха заключается в умении понять точку зрения другого человека и смотреть на вещи и с его и со своей точек зрения.
Всегда любить — это долг. Великое искусство — жить вместе, любя друг друга нежно. Каждый должен винить себя, а не другого, когда что-нибудь идет не так. Секрет счастья — внимание друг к другу.
Искусство нравиться — это искусство обманывать.
Люк де Клапье Вовенарг
Ах, если бы у меня был секретарь для сновидений! Какие замечательные вещи он записал бы!
Быть мудрым значит быть выше всего. Никого не ненавидеть и никого не любить.
Михаэль Энде «Бесконечная история»
Счастье подобно бабочке. Чем больше ловишь его, тем больше оно ускользает. Но если вы перенесете свое внимание на другие вещи, оно придет и тихонько сядет вам на плечо.
Счастье подобно бабочке. Чем больше ловишь его, тем больше оно ускользает. Но если вы перенесете свое внимание на другие вещи, оно придет и тихонько сядет вам на плечо.
Любое настоящее чувство между двумя людьми — слишком большая редкость, чтобы быть чем-то нормальным.
Теннесси Уильямс «Кошка на раскаленной крыше»
Есть такие минуты, когда мужчина говорит женщине больше того, что ей следует знать о нем. Он сказал — и забыл, а она помнит.
Источник
Искусство не должно быть красивым оно должно заставлять чувствовать
[ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ
«ЧТО ТАКОЕ ИСКУССТВО?»]
Книга эта моя «Что такое искусство?» выходит теперь в первый раз в ее настоящем виде. Она вышла в России в нескольких изданиях, но во всех в таком изуродованном цензурою виде, что я прошу всех тех, кого интересуют мои взгляды на искусство, судить о них только по книге в ее настоящем виде. Напечатание же книги в изуродованном виде с моим именем произошло по следующим причинам. Сообразно уже давно принятому мною решению не подчинять свои писания цензуре, которую я считаю безнравственным и неразумным учреждением, а печатать их только в таком виде, в котором они написаны, я намеревался печатать книгу эту только за границей, но мой хороший знакомый, профессор Грот, редактор московского психологического журнала, узнав о содержании моей работы, просил меня напечатать книгу в его журнале. Грот обещал мне провести статью через цензуру в ее целости, если я только соглашусь на самые незначительные изменения, смягчающие некоторые выражения. Я имел слабость согласиться, и кончилось тем, что вышла книга, подписанная мною, из которой не только исключены некоторые существенные мысли, но и внесены чужие и даже совершенно противные моим убеждениям мысли.
Произошло это таким образом. Сначала Грот смягчал мои выражения, иногда ослабляя их, напр. заменял слова «всегда» — словами «иногда»; слова «все» словами «некоторые»; слово «церковное» — словом «католическое»; слово «богородица» — словом «мадонна»; слово «патриотизм» — словом «лжепатриотизм»; слово «дворцы» — словом «палаты» и т. п., и я не находил нужным протестовать. Когда же книга была уже вся отпечатана, потребовано было цензурой заменить, вымарать целые предложения, и вместо того, что я говорил о вреде земельной собственности, поставить вред безземельного пролетариата. Я согласился и на это, и еще на некоторые изменения. Думалось, что не стоит того расстроить все дело из-за одного выражения. Когда же допущено было одно изменение, не стоило протестовать и из-за другого, из-за третьего. Так понемногу вкрались в книгу выражения, изменявшие смысл и приписывающие мне то, чего я не мог желать сказать. Так что, когда книжка кончилась печатанием, уже некоторая доля ее цельности и искренности была вынута из нее. Но можно было утешаться тем, что книга и в этом виде, если она содержит что-нибудь хорошее, принесет свою пользу русским читателям, для которых в противном случае она была бы недоступна. Но дело было не так. Nous comptions sans notre hote [Мы рассчитываем без хозяина (фр.)]. После установленного по закону четырехдневного срока книга была арестована и по предписанию из Петербурга сдана в духовную цензуру. Тогда Грот отказался от всякого участия в этом деле, и духовная цензура хозяйничала в книге уже как ей было угодно. Духовная же цензура есть одно из самых невежественных, продажных, глупых и деспотических учреждений в России. Книги, несогласные в чем-нибудь с религией, признанной за государственную в России, попадающие туда, почти всегда воспрещаются вовсе и сжигаются, как это было со всеми моими религиозными сочинениями, печатанными в России. Вероятно, книгу эту постигла бы та же участь, если бы редакторы журнала не употребили всех средств для спасения книги. Результатом этих хлопот было то, что духовный цензор, священник, вероятно интересующийся искусством столько же, сколько я богослужением, и столько же в нем понимающий, но получающий хорошее жалованье за то, чтобы уничтожать все то, что может не понравиться его начальству, — вычеркнул из книги все то, что ему показалось опасным для его положения, и заменил, где нашел это нужным, мои мысли своими, так, напр., там, где я говорю о Христе, шедшем на крест за исповедуемую им истину, цензор вычеркнул это и поставил «за род человеческий», т. е. приписал мне, таким образом, утверждение догмата искупления, который я считаю одним из самых неверных и вредных церковных догматов. Исправив все таким образом, духовный цензор разрешил печатать книгу.
Протестовать в России нельзя: ни одна газета не напечатает; отнять у журнала свою статью и тем ввести редактора в неловкое положение перед публикой тоже нельзя было.
Дело так и осталось. Появилась книга, подписанная моим именем, содержащая мысли, выдаваемые за мои, но не принадлежащие мне.
Я отдал свою статью в русский журнал для того, чтобы, как меня убеждали, мысли мои, которые могут быть полезными, были усвоены русскими читателями, — и кончилось тем, что я подписал свое имя под сочинением, из которого можно заключить то, что я считаю только лжепатриотизм дурным, а патриотизм вообще считаю очень хорошим чувством, что я отрицаю только нелепости католической церкви и не верю только в мадонну, а верю в православие и богородицу, что считаю все писания евреев, соединенные в Библии, священными книгами и главное значение Христа вижу в его искуплении своей смертью рода человеческого. И главное, утверждаю вещи, противные общепринятому мнению, без всякого основания, так как причины, по которым я утверждаю, пропущены, а ни на чем не основанные утверждения оставлены.
Я так подробно рассказал всю эту историю потому, что она поразительно иллюстрирует ту несомненную истину, что всякий компромисс с учреждением, не согласным с вашей совестью, — компромисс, который делается обыкновенно в виду общей пользы, неизбежно затягивает вас, вместо пользы, не только в признание законности отвергаемого вами учреждения, но и в участие в том вреде, который производит это учреждение.
Я рад, что хотя этим заявлением могу исправить ту ошибку, в которую я был вовлечен своим компромиссом.
Возьмите какую бы то ни было газету нашего времени, и во всякой вы найдете отдел театра и музыки; почти в каждом номере вы найдете описание той или другой выставки или отдельной картины и в каждом найдете отчеты о появляющихся новых книгах художественного содержания, стихов, повестей и романов.
Подробно и тотчас же, как это совершилось, описывается, как такая-то актриса или актер в такой-то драме, комедии или опере играл или играла такую или иную роль, и какие выказали достоинства, и в чем содержание новой драмы, комедии или оперы, и их недостатки и достоинства. С такою же подробностью и заботливостью описывается, как спел или сыграл на фортепиано или скрипке такой-то артист такую-то пьесу и в чем достоинства и недостатки этой пьесы и его игры. В каждом большом городе всегда есть если не несколько, то уже наверное одна выставка новых картин, достоинства и недостатки которых с величайшим глубокомыслием разбираются критиками и знатоками. Каждый день почти выходят новые романы, стихи, отдельно и в журналах, и газеты считают своим долгом в подробности давать отчеты своим читателям об этих произведениях искусства.
На поддержание искусства в России, где на народное образование тратится только одна сотая того, что нужно для доставления всему народу средств обучения, даются миллионные субсидии от правительства на академии, консерватории, театры. Во Франции на искусства назначается восемь миллионов, то же в Германии и Англии. В каждом большом городе строятся огромные здания для музеев, академий, консерваторий, драматических школ, для представлений и концертов. Сотни тысяч рабочих — плотники, каменщики, красильщики, столяры, обойщики, портные, парикмахеры, ювелиры, бронзовщики, наборщики — целые жизни проводят в тяжелом труде для удовлетворения требований искусства, так что едва ли есть какая-нибудь другая деятельность человеческая, кроме военной, которая поглощала бы столько сил, сколько эта.
Источник