Толкования Священного Писания
Содержание
Толкования на 1 Сол. 5:16
Свт. Василий Великий
Ст. 16-18 всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе
Как избежавший великой опасности, воссылает он [Давид] такое благодарение освободившему его Богу и говорит: Благословлю Господа на всякое время (Пс 33:2). Избежав смерти, он как бы полагает для себя уставы жизни, настраивая душу свою на строгий образ деятельности, чтобы ни одной минуты времени не оставлять без благословения, но при начале важных и неважных дел обращаться к Богу. Не стану думать, говорит он, будто бы что-либо делается моим старанием или приключается по случайному стечению обстоятельств, но на всякое время благословлю Господа — не только при благоденствии, но и в несчастные времена жизни. Этим наученный апостол говорит: Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь. За все благодарите.
Беседы на Псалмы.
Апостол же приглашает всегда радоваться не всякого, но того, кто подобен ему самому, не живет уже во плоти, но имеет живущего в себе Христа; потому что общение с высочайшим из благ никак не допускает сочувствия с тем, что беспокоит плоть; но хотя бы и рассекаема была плоть, расторжение связи остается в страждущей части тела, распространение же боли не может доходить до силы в душе. Ибо, если, по апостольскому совету, умертвили мы «уды… яже на земли» (Кол. 3, 5), и носим «мертвость Иисусову в теле» (2Кор. 4, 10), то необходимо, чтобы удар, нанесенный умерщвленному телу, не доходил до души, которая отрешена от общения с ним. Также бесчестия, потери и смерть ближних, не будут восходить до ума и возвышенность души низводить до сочувствия с здешним. Ибо, если подвергшиеся неприятностям рассуждают одинаково с человеком к себе внимательным, то не причинят они скорбей другому, потому что и сами беспечально переносят приключившееся с ними. Если же живут по плоти, то и в этом случае не причинят скорби, но будут признаны жалкими, не столько по тесноте своих обстоятельств, сколько потому, что избрали для себя не то, что должно. Вообще, душа, однажды объятая любовию к Создавшему и привыкшая увеселяться тамошними красотами, от разнообразного превращения плотских страданий не утратит своей радости и благодушия; но скорбное для других увеличит ее веселие. Таков был Апостол, который благоволил «в немощех, в скорбех, во изгнаниих, в бедах, хвалился своею нищетою, находясь во алчбе и жажди,… в зиме и наготе, во изгнаниях и теснотах» (2Кор. 6, 4, 11:27); при чем другие скорбят и отрекаются от жизни, при том Апостол радуется. Поэтому непонимающие апостольской мысли и не разумеющие, что он призывает нас к жизни евангельской, дерзают обвинять Павла, будто предписывает нам невозможное.
Сам Господь плакал о Лазаре (Ин. 11, 35), плакал и о Иерусалиме (Лк. 19, 41), и ублажает скорбящих (Мф. 5, 4) и в другом месте – плачущих (Лк. 6, 21).
Говорят: «Как согласить сие с словами: «всегда радуйтеся»? Ибо слезы и радость происходят не из тех же причин. Слезы, обыкновенно, рождаются от неожиданного впечатления, которое, подобно удару, поражает и приводит в уныние душу, стесняя дыхание в предсердии; а радость есть как бы скакание души, восхищающейся тем, что дела согласны с ее желанием. От сего и перемены в теле бывают различные. У скорбящих тело бледно, синевато, холодно; а у веселых состояние тела цветущее, вид румяный, душа едва не скачет и не рвется наружу от удовольствия».
На сие скажем, что плач и слезы у святых бывали от любви к Богу. Взирая всегда на Возлюбленного и возращая в себе почерпаемое там веселие, они имели попечение о судьбе подобных им рабов, оплакивая согрешающих, исправляя их слезами. Но как стоящие на берегу, сострадая об утопающих на море, попечением о бедствующих не утрачивают собственной безопасности, так оплакивающие грехи ближних не уничтожают тем своего веселия, а напротив того, еще более оное увеличивают, за слезы о брате удостаиваясь радости от Господа. Посему блаженны плачущие и блаженны скорбящие, ибо они утешатся и воссмеются (Лк. 6, 21; Мф. 5, 4). Смехом же называет не шум, выходящий из щек при воскипении крови, но веселость, не растворенную и не смешанную ни с чем печальным. Поэтому Апостол дозволяет плакать с плачущими; потому что эти слезы бывают как бы семенем и залогом вечной радости. Востеки мыслию и созерцай ангельское состояние. Прилично ли им другое состояние, кроме состояния радости и благодушия, потому что они удостоены предстоять Богу и наслаждаться неизреченною красотою славы Создавшего нас? К сей-то жизни побуждая нас, Апостол заповедал нам «всегда радоватися».
Беседа о благодарении.
Должно ли непрестанно молиться, и возможна ли такая заповедь? Молитва есть прошение благ, воссылаемое благочестивыми к Богу. Прошения же, без сомнения, не ограничиваем словами; ибо не думаем, что Бог имеет нужду в словесном напоминании, но знает полезное, когда мы и не просим. Поэтому что же говорим мы? То, что надобно не в словах заключать молитву, а, напротив того, поставлять более силу молитвы в душевном произволении и в добродетельных делах, непрерывно продолжаемых чрез целую жизнь. Ибо сказано: «аще… ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите» (1Кор. 10, 31). Сидишь за столом – молись; вкушаешь хлеб – воздавай благодарение Давшему; подкрепляешь вином немощь тела – помни Подавшего тебе дар сей на веселие сердцу и в облегчение недугов. Миновалась ли потребность в снедях? Да не прекращается памятование о Благодетеле. Надеваешь хитон – благодари Давшего; облекаешься в плащ – усугубь любовь к Богу, даровавшему нам покровы, пригодные для зимы и лета, сохраняющие жизнь нашу и закрывающие наше безобразие. Прошел ли день? Благодари Даровавшего нам солнце для отправления дневных дел и Давшего огнь освещать нощь и служить для прочих житейских потреб. Ночь пусть доставит тебе другие побуждения к молитве. Когда воззришь на небо и устремишь взор на красоту звезд, молись Владыке видимого и поклонись наилучшему Художнику всяческих, Богу, Который «вся премудростию сотворил» (Пс. 103, 24). Когда увидишь, что вся животная природа объята сном, опять поклонись Тому, Кто и против воли нашей посредством сна разрешает нас от непрерывности трудов и чрез малое успокоение опять приводит в бодрость сил. Таким образом непрестанно будешь молиться, не в словах заключая молитву, но чрез все течение жизни приближаясь к Богу, чтобы жизнь твоя была непрерывною и непрестанною молитвою.
Но сказано также: «о всем благодарите». Говорят: «Как можно быть тому, чтобы душа, мучимая бедствиями и как бы уязвляемая чувством скорбей, не плачу и слезам предавалась, но что в действительности ненавистно, за то благодарила, как за благо? Ибо как мне будет благодарить, претерпевая то, чего мог бы пожелать мне враг? Безвременно похищено детище, и болезнующую о возлюбленном матерь мучат болезни, тягчайшие прежних мук рождения; как же ей, оставив плач, обратиться к словам благодарения?»
Возможно ли это? Возможно, если рассудишь, что рожденному ею детищу ближайший Отец, разумнейший Попечитель и Домостроитель жизни – Бог. Почему же разумному Владыке не дозволяем распоряжаться Своим достоянием, как Ему угодно, но досадуем, как лишаемые собственности, и сожалеем об умирающих, как будто им делается обида? А ты рассуждай, что детище не умерло, но отдано назад, что друг не скончался, но отправился в путь и ушел от тебя несколько вперед по той же дороге, по которой и нам идти необходимо будет надобно.
Беседа на память мученицы Иулиты и продолжение сказанного в предыдущей беседе: о благодарении.
Свт. Афанасий Великий
всегда радуйтесь
См. Толкование на 1 Сол. 5:15
Свт. Феофан Затворник
всегда радуйтеся
— радостью о Господе (Флп. 3, 1; 4, 4) и о Дусе Святе (Рим. 14, 17), которая водворяется в сердце под влиянием живой веры, теплой любви и крепкого упования, и бывает столь глубока, что никакие внешние беды расстроить ее не могут. В христианине такая радость столь же естественна, как естественна радость у сына, принятого снова в объятия любви отцом, которого он прогневал, у пленника и узника, ожидавшего казни и смерти и получившего свободу, у должника неоплатного, с которого сняты долговые обязательства, и вообще у человека, находившегося в последней крайности и вдруг неожиданно получившего полное счастие. Что у этих делается внешно, все то в высшем значении совершается у христианина в духе. Человек создан на радость — на жизнь райскую; потерял ее чрез грехопадение; теперь в Господе Иисусе Христе благодатию Святого Духа опять восстановляется он в первый свой чин. Хоть внешно он еще не в раю, но внутри уже получает райский строй. Оттого и радуется. В житейском быту люди находятся в веселом расположении духа, когда нужды не тяготят, отношения с другими мирны, дела текут исправно и впереди не грозит никакая беда. У христиан грехи прощены, нравственные силы восстановлены благодатию, мир с Богом водворен, совесть блюдется чистою ко всем и ко всему, уверенность, что Господь хранит и сохранит его до конца непорочным, непоколебима, упование блаженства вечной жизни глубоко. В такой обрадовающей атмосфере живя, он не может не быть в постоянно отрадном состоянии духа. Но существенная основа радости христианина — обновление падшего естества. В возрождении полагается семя новой жизни, по образу воскресшего Господа (Рим. 6, 4). Начав с сего момента ходить в обновленной жизни, он более и более высвобождается из уз растления греховного и преисполняется чувством здравия Духовного. Это чувство почти то же, что чувство воскресения. Отсюда всегдашняя радость жизни о Господе. Из всего сказанного видно, что радость христианина есть отражение его духовного состояния и есть потому не произвольное чувство. Как же она предписывается? — И предписывается держать себя в таком же состоянии Духовном, которое приносит непрестанную радость, окружать себя такими убеждениями, которые навевают отраду в душу, не лишать себя вкушения предлагаемых всех духовных благ о Господе, которые не могут не веселить сердца, не чуждаться никогда трудов и подвигов, которые, хотя узким путем, но ведут в живот. Апостол не того хочет, чтоб христианин мечтами какими развивал в себе радость, а чтоб — делом, вступив в обрадовающую область света и живота. И сколько последняя неизбежна для истинного христианина, столько же радость неразлучна с истинным христианством. Почему она многократно и предписывается в Слове Божием (Флп. 3, 1; 4, 4; Рим. 12, 12; 2 Кор. 6, 10; Рим. 14, 17; Иак. 1, 2). Когда внутри мир и радость, тогда внешние беды и скорби не влияют на христианина, так что он другими только может почитаться скорбящим, сам же в себе присно радуется (2 Кор. 6, 10).
Толкование на 1-е послание святого апостола Павла к Солунянам (Фессалоникийцам).
Свт. Иннокентий (Борисов)
всегда радуйтесь
Значит, оптимизм, или что «все — к лучшему», не мечта. Иначе, как бы можно было всегда радоваться? Радость есть чувство непроизвольное; когда человеку хорошо, то он, и без позволения, самодоволен и весел; а когда кому худо, то сколько бы ни приглашали его радоваться, не зарадуешься.
И действительно, святой Павел, прежде нежели сказал: всегда радуйтеся, давно уже изрек, что верующим в Бога вся поспешествуют во благое (Рим. 8; 28). После сего очень понятно, как можно всегда радоваться; даже непонятно, как бы после сего можно было не всегда радоваться, ибо если верующим все поспешествует во благое, а благое, по самому существу своему, таково, что вся и всегда может радовать, то в таком случае печалиться, особенно безотрадно, свойственно только тому, кто не верует в Бога. Но желательно знать, на чем опираясь проповедуют оптимизм те, кои проповедуют его без веры в Бога и Ходатая Бога и человеков, без Коего вера в Бога не столько радует, сколько страшит человека-грешника? В таком случае скорее надобно сказать наоборот, вместо: всегда радуйтесь — всегда скорбите! Ибо посмотрите на себя и вокруг себя беспристрастно: много ли причин ко всегдашней радости? Соломон умел находить источники радости; он особенно трудился над открытием и умножением их: что же? На дне всякой радости он находил — суету и сокрушение духа. (Еккл. 1; 2. Ис. 65; 14). Без Бога и Единородного Сына Его, Спасителя человеков, нет радости для человеков. Всегда радоваться может и должен только один истинный христианин.
Заметки.
Прп. Ефрем Сирин
всегда радуйтесь
И во всем радуйтесь, то есть в скорбях ваших.
Толкование на священное Писание Первое послание к Фессалоникийцам.
Источник
Поводы для радости
«Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь» (Флп. 4, 4) — одна из многочисленных заповедей апостола Павла. Заповедь важная, нужная — нам ведь и хочется радоваться; горевать — что за удовольствие. Вот только как исполнить ее.
 |
| Вербное воскресение. Фото: Юрий Костыгов / Expo.Pravoslavie.Ru |
Можно, конечно, пойти по самому простому пути — что бы ни происходило, говорить себе: «У меня все хорошо, нет, даже замечательно. И я радуюсь!». И при этом не забывать улыбаться — точь-в-точь, как иностранцы, любящие демонстрировать чудеса современной стоматологии. Но это, во-первых, утомительно и рано или поздно наскучит. А во-вторых, не имеет ничего общего с той радостью, о которой говорит апостол.
Радость — это прежде всего состояние сердца, а уж выражается оно как-то или тщательно скрывается — вопрос частный. И что-то должно это состояние вызывать, обуславливать. Радуется ведь человек всегда — чему-то или о чем-то. Собственно говоря, оттого-то и носит радость чаще всего характер сиюминутный, фрагментарный: есть что-то радующее, и радуемся, нет — нет и радости. А апостол Павел говорит об источнике радости постоянной — о Боге. Живи в Нем, помни о Нем все время, ощущай непрестанно Его присутствие в своей жизни, и ты узнаешь, что такое радость, которая всегда с тобой.
Но, к сожалению, не так уж это и легко… Сердце наше слишком дебело, плотяно, и нам трудно бывает на каждое мгновение своей жизни зреть Господа мысленными очами. Однако есть у нас другие очи — те самые, которые даны нам, чтобы видеть окружающую нас жизнь. И, в частности, то в ней, что призвано напоминать о Боге. Таких вещей — свидетельств о любви, заботе, премудрости Божией — несчетное множество. И я бы хотел в нескольких словах сказать здесь лишь об одном виде свидетельствования — через людей, которых нам Господь посылает в утешение. То есть сказать о хороших людях.
Когда-то митрополит Вениамин (Федченков) написал о таких людях целую книгу, да так ее и назвал: «Хорошие люди». И это не потому, что хотел подчеркнуть, что остальные — плохие. Просто запечатлеть, видимо, желал в памяти своей и читательской образы тех, кто был ему самому когда-то в радость.
И ведь так это знакомо… Порой все, ну все просто плохо! Ни света, ни утешения, мрак сплошной. Кажется, что жизнь — непрекращающееся мучение, тягость, скорбь, мир так холоден, так равнодушен, а подчас и прямо враждебен! И тут встречаешь человека, который не намеренно, не нарочито, а естественными для него действиями, поступками непреложно доказывает: не так все беспросветно, не настолько все безнадежно, есть и в этом бессердечном и злом мире место любви и участию. Достаточно бывает просто оказаться очевидцем происходящего — не обязательно с тобой, часто с кем-то другим, — чтобы душа утешилась, возрадовалась и вспомнила о Том, Кто есть Начало и Источник этой любви и заботы.
Зима. Та самая, последняя, когда так много людей не пережило «аномальных морозов» во вполне, казалось бы, благополучных российских городах. Или лишилось пальцев на руках и ногах. Или на всю жизнь застудило почки…
И вот еду я в эти аномально холодные дни по Саратову и вижу на перекрестке, недалеко от Сенного, лежит на земле человек. Первое, «инстинктивное» движение — выйти из машины и попытаться поднять его. Но замечаю, что с ним уже возится средних лет мужчина, и проезжаю мимо. Сердце все же не на месте. Делаю круг, возвращаюсь и вижу, что мужчины уже нет, а на его месте два молодых человека, лет двадцати от силы. Выхожу, иду к ним. Уже издалека слышу их растерянный диалог: «А куда его?» — «Может, на скамейку куда-нибудь положим?»
Однако подходящей скамейки рядом нет. Подхожу, каким-то чудом вытрясаю из замерзающего (а это изрядно выпивший, но совершенно приличный человек лет тридцати) его домашний адрес. Только вот что мне с ним дальше делать… Но тут другое уже чудо: ребята эти выражают готовность бросить все свои дела и ехать вместе со мной, транспортировать его до дому. С риском, что его на них по дороге стошнит.
А дома — мама этого человека. И, по О’Генри, если не «вопиющая нищета», то «красноречиво молчащая бедность». И после того как мы заносим бедолагу в комнату и укладываем его на постель, выясняется, что маме его надо идти к соседке и занимать у нее деньги, потому как в наличии их нет. Лезу в карман и понимаю, что денег у меня с собой нет. И тут один из моих спутников достает кошелек, вытаскивает оттуда две тысячи (все, что там было, кажется) и отдает их ей. При этом очевидно, что не мое предложение вернуть ему деньги обуславливает такую готовность.
…Не знаю, то ли я стал таким сентиментальным, то ли в чем-то еще дело, но у меня чувство такое было, словно Господь двух Ангелов в помощь послал в тот морозный день.
Также зима. Не так холодно, но зато все покрыто льдом. В том числе и тротуар, на котором, за отсутствием другого места, я хочу припарковаться. Ненадолго и так, что я никому не помешаю. Паркуюсь, перевалившись через неведомо как образовавшийся ледяной бортик… Я и вправду возвращаюсь очень скоро. Но вот беда: с места сдвинуться я уже не могу. Колеса скользят по льду, этот самый бортик преодолеть задним ходом не удается никак. День такой, что народу на этой улочке практически нет. 23 февраля, кажется. Первый, кто появляется в поле зрения, солидного вида мужчина с питбулем на поводе. Видит мои мытарства, привязывает своего спутника к ограде и бросается выталкивать машину. Но задача не из легких, одному человеку она не под силу.
Впрочем, один он остается недолго. Проходящий мимо представитель Северо-Кавказского региона включается в процесс с такой естественностью; можно подумать, что помощь незадачливым автомобилистам — его профессия. Или, в крайнем случае, хобби. Однако и вдвоем они бьются понапрасну: машина скользит, я волнуюсь, как бы кто из них не оступился и не упал под нее. Питбуль, натянув поводок с риском выдернуть из земли ограду, с огромным интересом наблюдает за происходящим. У меня даже начинают мелькать мысли о том, что, может, и его к процессу хорошо было бы привлечь… Но мысли явно нереалистичные. И лишние. Потому что к моим спасителям присоединяется какой-то крепкий дедушка в телогрейке; он с энтузиазмом выкрикивает при этом нечто нецитируемое. Этим троим совсем чуть-чуть недостает, чтобы усилия увенчались успехом. Для этого «чуть-чуть» они втроем ловят тщедушного юношу, мечтательно шествующего мимо, впрягают его в работу, и машина, наконец, выкатывается на проезжую часть. Благодарю их, буквально каждого обнять хочется, вплоть до питбуля — за его неравнодушное отношение. И вижу, как расходятся они в разные стороны, чтобы никогда, скорее всего, не встретиться. Расходятся, сошедшиеся, чтобы сделать маленькое, но доброе дело. Добрые, значит, люди.
С двумя моими собратьями-священниками мы заходим в магазин. Время уже позднее, но наш «рабочий день» закончился совсем недавно. Мы голодные, а о том, чем голод утолить, заранее не позаботились. Так что остается только этот круглосуточный магазин… Братия уже у кассы, а я задерживаюсь что-то посмотреть и слышу голос:
— Во, попы отрываются!
Вижу перед собой хорошо одетого и коротко стриженного человека с молодой девушкой, весело глядящего на меня. А мне почему-то совсем не весело. Мы недавно приехали из Москвы, прожив немалую часть жизни в монастыре, совершенно отвыкли от хождения по магазинам, в бытовом отношении неустроенны, знакомимся со всеми особенностями приходской жизни и шире — жизни в Саратове. А тут еще такой вот глас народа. Понуро иду к кассе. Но что-то срабатывает, возвращаюсь и подхожу к тому самому мужчине:
— Вот вы сейчас такую фразу сказали…
— Да нет, что вы… Я ничего плохого не имел в виду…
— Нет, вы послушайте! Мы обычные живые люди, поздно закончили свой трудовой день, мы голодны, зашли сюда что-то купить. Почему мы должны выслушивать здесь подобные реплики?
— Вы меня простите, пожалуйста… Я обидеть не хотел. Я верующий, я, если хотите знать, депутат гордумы!
Легче от этого не становится. Да и за свою вспышку еще как стыдно…
Проходит с год. В том же составе, в том же магазине, при тех же обстоятельствах, в такое же время. Расплачиваемся в кассе, и тут выясняется, что у нас не хватает денег. Минутное замешательство. Надо идти что-то выгружать из корзины…
В очереди легкое волнение.
— Да что я, священникам не помогу, что ли,— сердится вдруг точно на самого себя человек, стоящий прямо за нами.
Он с Кавказа, и звучит это характерно, эмоционально. Но у него находятся конкуренты.
— Спокойно! Я за них заплачу!
Кто-то решительно проталкивается к нам. Тот самый депутат гордумы. Мы не отказывается от помощи. Сумма небольшая, да и обижать его не хочется.
— Вы меня помните?
— Да, конечно. Вы ведь депутат.
Он как-то грустно кивает, мы прощаемся, и почему-то жалко его. То ли потому что не депутат он уже, то ли потому что на этот раз один, без спутницы, то ли почему-то еще.
Я не потому, конечно, вспомнил эти ситуации, что они самые яркие, поразительные. Нет, наоборот — потому что они простые, повседневные. Но каждая из них, как и множество других, похожих, немного согрела душу, добавила радости, уронила в сердце капельку любви к этим людям и заставила вспомнить о Том, Кто любит их всегда. И их, и меня.
Хороших людей, как и поводов для радости, всегда больше, чем кажется. Просто надо иметь глаза широко открытыми, чтобы их видеть. И еще — уметь замечать даже самое маленькое добро, это ведь, получается, в наших интересах. И самому добро делать. Тогда лучше чужое замечаешь. И ценишь его больше. И больше — радуешься.
Источник