Дефолт-2021: Станет ли «черным» нынешний сентябрь?
Россиянам рассказали, как они будут падать в очередную финансовую яму
Тревожные слухи о скором дефолте возникают в медийном пространстве России с завидной популярностью. Такие разговоры ходили и летом 2018 года, и летом 2019 года, и в середине 2020 года. Этот тоже не стал исключением.
Так, одно из российских новостных агентств со ссылкой на собственные неназванные источники утром 22 июня сообщило, что в центральном офисе Уральского банка Сбербанка РФ прошло совещание, на котором обсуждали сообщение из Москвы по подготовке к дефолту, который возможен уже осенью 2021 года.
«В центральном офисе Сбера [в Екатеринбурге] 18 июня было экстренное совещание по некому сообщению из столицы. Тема банальна: подготовка к дефолту осенью 2021 года», — привело агентство реплику своего инкогнито, отметив, что в пресс-службе столичного офиса кредитно-финансовой организации подобную информацию опровергли, назвав ее не соответствующей действительности.
Аналогичным образом — вероятный дефолт не обсуждается — ответило и региональное отделение Центробанка РФ, с которым нередко путают местные отделения Сбербанка.
Некоторые «горячие головы» в соцсетях уже заявили — коль скоро руководство кредитно-финансовой организации и представители мегарегулятора отрицают подобный факт, значит, дефолт с большой долей вероятности неминуем примерно в указанные сроки. Свой тревожный вывод они обосновали тем, что все острые социальные нововведения последних лет вроде повышения возраста выхода на пенсию, изменения Конституции и обязательности вакцинации также отрицались высшим руководством страны до самого последнего момента.
На этом фоне «СП» поинтересовалась у экспертов — какова вероятность того, что в сентябре страну действительно может накрыть дефолт?
— Для начала неплохо было бы уточнить — а по каким ценным бумагам допустил вероятность дефолта неназванный первоисточник, — подчеркнул в беседе с «СП» аналитик ГК ФИНАМ Алексей Коренев. — Дефолт — не абстрактное понятие, а невозможность обслуживать некие долговые обязательства в той форме, которая была предусмотрена первоначальным договором.
Речь должна идти о каких-то конкретных бумагах — облигациях самого банка, облигациях Федерального займа, так называемых ОФЗ. И потом, у нас очень часто путают дефолт с девальвацией валюты, думая, что обвал курса рубля по отношению к доллару в несколько раз в 1998 году и был дефолтом.
Но это не так. На самом деле в рамках дефолта тогда на целый год были заморожены платежи как раз по ОФЗ. А все остальное к этому понятию никакого отношения не имело.
Возможно, не названный источник информации что-то не так понял или на самом деле имелся в виду дефолт по каким-то собственным бумагам Сбера, либо дефолт по бумагам какого-то стороннего эмитента, допускаю, что какой-то региональной компании. Но гадать на кофейной гуще — дело бесполезное и неблагодарное.
«СП»: — То есть опасения по поводу дефолта беспочвенны?
— Я лично не имею об этом никакой информации. Если узнаю — обещаю, сразу же лично проинформирую об этом «Свободную Прессу». Но пока не только информации никакой о возможном дефолте нет, а и никаких оснований для такого поворота событий в обозримой перспективе не предвидится.
Ситуация с деньгами в государстве сейчас совершенно иная, чем 23 года назад. У нас огромный резервный фонд, а дефицит бюджета сравнительно небольшой. Тот же Сбер стоит на ногах очень крепко, собираясь по итогам года получить приличную прибыль, как минимум выше 1 триллиона рублей. С ОФЗ тоже все неплохо. Да, их выпустили довольно много, но доходность по ним сейчас составляет в среднем 6,5% годовых, тогда как в том же 1998 году она была на уровне 200%, что, понятное дело, «потянуть» было крайне проблематично. И я не представляю, что должно произойти, чтобы к осени их доходность выросла хотя бы до 50%.
«СП»: — У России, получается, вообще проблем никаких нет?
— Ну, деньги-то у нас в стране есть Проблема, пожалуй, только в том, что их тратить не хотят.
— Резервы России переизбыточны и существенно превосходят показатели достаточности, сформулированные экономической наукой, — согласился доцент РЭУ им. Плеханова Олег Комолов. — Предвидя вопрос, почему же при таких резервах доходы россиян продолжают падать, поясню, что такие внушительные запасы необходимы государству для девальвации курса рубля, поддерживая его на заниженном уровне. Это помогает нашим экспортерам получать дополнительные рублевые прибыли от экспорта нефти.
С одной стороны, такая финансовая политика позволяет «законсервировать» текущую ситуацию, что, на мой взгляд, полностью совпадает с политической повесткой нынешнего правящего класса — не проводя никаких реформ, сохранить «коллективного Путина» и его экономическую модель на как можно более долгий срок.
С другой стороны, такая политика ставит абсолютный крест на любых перспективах догоняющего развития. Так что о целях вроде достижения в России уровня жизни США и Европы или выхода на технологический паритет можно спокойно забыть. О задачах реализации человеческого потенциала, о научно-техническом прогрессе, об обеспечении мирового лидерства России придется тоже забыть. Такие цели нашим правящим классом даже не ставятся, и мы все дальше от них отходим. Но зато и экономическая катастрофа в дверь не стучится.
- При таких раскладах мы будем медленно сползать в пропасть. Нам прямо так в правительственной программе до 2030 года и пообещали. Вы знаете, что согласно этому документу, пенсия будет индексироваться в среднем всего на 75 рублей выше официальной инфляции? — продолжает разговор профессор Высшей школы экономики (ВШЭ), эксперт по бюджету и инвестициям Иван Родионов.
Ожидаемая инфляция в три-четыре процента, просто не соответствует ничему. А делается она очень просто. Складывается, например, стоимость космической ракеты, которая не выпускается, и килограмма гречки в магазине. Инфляция получается невысокая, но при этом гречка разом дорожает на 20%. Раз такая схема нравится, значит, она и дальше будет использоваться.
Впрочем, рано или поздно катастрофа все-таки наступит, полагает член ЦК КПРФ, главный политический советник председателя ЦК КПРФ, доктор исторических наук Вячеслав Тетёкин, потому что постепенно россияне сваливаются в нищету темпами примерно по 300 тысяч человек за год, что сопоставимо с населением крупного областного города, и выхода этому пока не видно.
— Пока у всех мозги заняты исключительно тем, сколько вчера или сегодня заболело и умерло от коронавируса, некогда думать о том, что в стране, извиняюсь, жрать нечего. И на улицы-то выйти нельзя, кругом же зараза страшная. Так пытаются заглушить социальный протест, который со временем только будет нарастать.
Источник
Прячьте доллары в матрасы: России угрожает «Великая депрессия»
Вероятность долгового мирового кризиса в ближайшие месяцы очень велика
Одним из крупнейших кризисов в современной истории человечества стала печально знаменитая «Великая депрессия» в США, начавшаяся в 1929 году. Тогда всего за 4 года американский ВВП упал со 103,9 миллиарда долларов до 56 миллиардов долларов, уровень падения промпроизводства составил 40%, а безработица выросла до 25%.
Похоже, сейчас США вновь стоят на пороге если не более великого, то как минимум сопоставимого с Великой депрессией экономического кризиса.
Об этом мировую общественность предупредил один из самых уважаемых и известных дельцов мира — британский инвестор Джереми Грэнтэм,
Он, в частности, заявил, что нынешний «пузырь», который надулся на американском фондовом рынке, заметно превосходит по своим объемам размеры «пузыря доткомов», существовавшего в период 1995—2001 годов, когда обвал акций интернет-компаний привел к тому, что вкладывавшиеся в них инвесторы потеряли порядка 5 триллионов долларов. Лопнуть он, по словам Грэнтэма, может в любой момент в течение ближайших месяцев.
Предупреждение о том, что события могут принять такой тревожный оборот, британский инвестор озвучил еще в прошлом году, однако, по его словам, «рынок настолько оптимистичен, что даже если данные оборачиваются против него, как это происходит сегодня, рынок не обращает на это внимания».
Учитывая, как болезненно Россия реагирует на любое мировое экономическое потрясение, «СП» попробовала выяснить, насколько реальны опасения Джереми Грэнтэма, и как сильно новая «Великая депрессия» может ударить по нашей экономике.
— Если говорить совсем коротко, то тогда в России может сложиться ситуация точь-в-точь как в 2008 году, — предположил эксперт по фондовому рынку, доцент РАНХиГС Сергей Хестанов. — То есть мы рискуем вновь увидеть падение рубля, падение фондовых рынков, рост инфляции и так далее.
«СП»: — Насколько сильно все может рухнуть в этот раз, если прогноз британского инвестора сбудется? Например, может ли заметно обесцениться рубль?
— Тут все зависит от того, насколько сильно в данном случае упадут наши доходы от экспорта. Упадут на 10% доходы — значит, и рубль обесцениться на 10%. Упадут на 20% — значит, будет минус 20% курс. Несколько сгладить ситуацию, возможно, поможет то, что, как показал опыт 2015 года, импорт сократится сильнее экспорта. Условно говоря, те, кто раньше покупал иностранный смартфон раз в год, смогут это делать раз в два года. Кто менял иномарку раз в два года, смогут так делать раз в четыре года и так далее. А те граждане, которые на тот момент будут иметь долларовые «заначки», порадуются, что таковые у них есть, поскольку в ответ на любой кризис доллар у нас только укрепляется.
Поскольку у нас уже лет шесть как официально курс рубля плавающий, я не исключаю такой типичной реакции рынка, как игра на излишних отклонениях курсов валют в сторону ослабления нашей национальной платежной единицы. Еще одной классической реакцией будет неизбежный рост инфляции.
«СП»: — А высока вероятность того, что если в Америке все же «бахнет» фондовый кризис, наш рубль упадет сильнее, чем это было в предыдущие кризисы?
— Вы знаете, за последние годы наши монетарные власти очень хорошо усвоили, что для обеспечения госфинансов необходимо сочетание ряда факторов. Во-первых, нужно иметь достаточно большие международные резервы, во-вторых, обеспечивать плавающий курс рубля, в-третьих, не допускать выхода дефицита бюджета за рамки условно безопасных 3%. Все последние кризисы 2008, 2015 и 2020 года позволили экономическому блоку убедиться, что эти три «кита» могут обеспечить довольно благополучное прохождение даже тяжелых потрясений.
Исходя из того, что генералы всегда готовятся к прошедшей войне, можно предположить, что наши монетарные власти при очередном кризисе будут пытаться спасать госфинансы проверенными способами. Так что если наш бюджет будет близок к балансу, то причин для сильного падения рубля я не вижу. По моим оценкам, при сокращении доходов от экспорта на 30% рублю вполне достаточно подешеветь примерно на 15%, чтобы пройти зону турбулентности. А если это еще и растянется месяцев на шесть, никто в панику, я думаю, не впадет.
«СП»: — Принимая во внимание ваши слова, несколько иначе воспринимаются недавнее заявление пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова о том, что Фонд национального благосостояния должен оставаться для России «подушкой безопасности» в условиях понижающегося порога предсказуемости экономической мировой конъюнктуры.
Складывается ощущение, что именно в предчувствии какого-то скорого кризиса наши власти и отказываются тратить деньги из «госкубышки» на социальные нужды. Вероятность этого и впрямь велика?
— Вообще угроза экономического кризиса как такового витает в воздухе примерно с 2017 года. И если к последнему мировому кризису 2008 года прибавить 7−12 лет, выходит, сейчас он вполне на подходе. К сожалению, когда именно наступит «час Х», предсказать невозможно, потому что на это влияет множество разных факторов, включая психологию политиков.
«СП»: — Разве пандемия коронавируса не стала очередным экономическим кризисом?
— Пандемия просто создала резкое торможение экономики из-за локдаунов. Кризис бы разразился, если бы мировые центробанки не приняли решение (во многом для достижения каких-то краткосрочных политических целей) залить эту ситуацию деньгами, что во многом сгладило остроту явления. Таким образом многие компании, которые в силу объективных причин должны были обанкротиться, уступив место более рентабельным и эффективным предприятиям, остались на плаву.
Это решение в итоге привело накоплению большого долга у компаний. Так что я сильно опасаюсь, что очередной экономический кризис, угроза которого никуда не делась, может иметь долговую природу. И спусковой его крючок, по моим ощущениям, может сработать в азиатском регионе.
«СП»: — А походить по своему эффекту он будет на 2008 год?
— Могу предположить, что он окажется не циклическим, классическим образцом которого стал 2008 года, а структурным. Те, кто постарше, должны помнить, что через таковой Россия проходила в 1986 году, и его последствия нам удалось преодолеть только к началу нулевых.
Кроме того, нужно еще понимать, что реакция на кризис бывает разная. Есть, например, реакция быстрая и эмоциональная, как в том же 2008 году — быстро упали, но быстро и отскочили. А есть реакция затяжная, стратегическая. И тут у нас возникает интрига, потому что та же «Великая депрессия» стала таковой не потому, что экономические показатели сильно упали (бывали в истории падения и посильнее), а потому, что само потрясение, во-первых, длилось долго, несколько лет, а, во-вторых, индекс Dow Jones, индекс фондового рынка, удалось после этого восстановить только в 1954 году. Представляете, целое поколение понадобилось.
Соответственно, если проводить параллели в этом ключе, то мы вполне рискуем получить длительный период экономического спада. А если он длится долго, то очень сильно влияет на социальную стабильность в обществе. Например, с последствиями Великой депрессии связывают в том числе и небезызвестный феномен национал-социализма в Европе 30-х годов прошлого века. Если на этот раз спад окажется таким же, это, к сожалению, может привести к очень серьезным социальным последствиям.
Источник