Г. Бреслав «Психология эмоций» природа эмоций. Теории эмоций
Что такое эмоциональные явления? Чем они отличаются от других психических явлений? Что стоит за их внешним проявлением? Каковы механизмы их появления и действия? Пытаясь ответить на эти вопросы, понять природу этих явлений, исследователи, тем самым, строят теорию эмоций. Многие существующие теории позволяют ответить и на целый ряд вопросов о функциях и формах проявления эмоциональных явлений («Каковы их функции?»; «Каковы их отношения с познавательными процессами?»; «Носят ли они врожденный или приобретенный характер?»; «Существенны ли различия между разными эмоциональными явлениями?» и т.д.)- Более подробно об этом речь пойдет в последующих главах.
К пониманию природы эмоций стремились многие мыслители прошлого, и мы находим в истории философии такие знаменитые работы, как «Страсти души» Декарта и «Этика» Спинозы, (где третья часть называется «О происхождении и природе аффектов»). Тем не менее в данной книге философские и литературные идеи будут появляться лишь в исключительных случаях, ибо психология в конце XIX века не только эмансипировалась от философии, но и разработала собственный подход к пониманию эмоций. Каким бы ограниченным и узким этот подход ни казался с философской точки зрения, уже к середине XX века стало очевидно, что пути психологии и философии разошлись окончательно (Сартр, 1948/1984).
Нельзя ли обойтись без эмоций?
Как известно, многие опрометчивые поступки, приведшие к нежелательным последствиям, мы объясняем, как правило, влиянием эмоций. Вы были так взволнованы, что нечаянно назвали жену именем любовницы; в сердцах вы сказали начальнику то, что начальникам говорить не надо; будучи в расстроенных чувствах, вы пнули кошку на глазах ее хозяйки — вашей соседки; из-за переживаний вы не можете сосредоточиться, у вас нарушается сон, появляются и более серьезные нарушения здоровья; из-за несущественных обид мы портим многолетние отношения с близкими; смущение расстраивает наше поведение настолько, что мы теряем представившуюся нам раз в жизни уникальную возможность. Сколько неудачных браков основаны на «эмоциональной захваченности» или чрезмерной увлеченности?! Этот список можно продолжать бесконечно.
Более того, социальные нормы поведения во многих культурах включают многочисленные запреты на проявления эмоций. Так, в странах европейской культуры существуют ограничения на интенсивность, длительность и тип эмоционального выражения, особенно у мужчин. Всеобщему осуждению подвергаются улыбки и смех на похоронах или скорбь и слезы на свадьбе. Эмоциональная экспрессия во время переговоров может поставить их участников в весьма трудное положение. Студент, отвечающий устно на экзамене, пытается «прочесть» реакцию преподавателя, чтобы руководствоваться ею впоследствии, в то время как опытный преподаватель старается никак внешне не проявить свое отношение к ответу студента.
Попробуем провести мысленный опыт: представим себе, что люди решили действовать чисто рассудочно, принимая решения только на основе рационального соотнесения регламентированной системы шкал и оценок по их показаниям. Так представим себе, что нам нужно принять решение о том, как проводить week-end.
Допустим, что на данной неделе у нас есть три возможных варианта: 1) отправиться в деревню к родственникам (которые давно приглашали), 2) поехать на дачу, 3) остаться дома и совместить домашние дела с культурной программой. Первый вариант в результате суммарного взвешивания всех оценок получает рейтинг +2 (по 10-балльной шкале), который складывается из набора рейтинговых оценок членов семьи: проведение дня у родственников +6 (они очень гостеприимны, но их манеры не всем членам нашей семьи нравятся), -2 (дорога, по которой придется ехать, очень плохая), -2 (время и усилия, затраченные на довольно длинный путь). Поездка на дачу в результате сходного суммирования получает рейтинг +4 (на даче не так весело +5, но зато время и усилия, затраченные на дорогу, не намного уменьшают удовольствие от общения с природой), и такой же рейтинг получает третий вариант. Полученный результат (равенство двух вариантов) вынуждает нас ввести дополнительные показатели (типа «степень согласованности мнений членов семьи», или «просмотр интересной телевизионной передачи», или «финансовые ограничения»), в результате оценки которых мы и приходим к окончательному решению.
Возможно ли такое в реальной жизни?! Понятно, что невозможно, хотя, в неявной и свернутой форме, такое взвешивание оценок и согласование происходит в каждой семье. Конфликт, возникающий в результате согласования исходно не совпадающих мнений, тоже можно разрешать рассудочно (например, используя стратегии «жребий» или «ротация» — решение по очереди принимают все члены семьи), однако и такое происходит крайне редко.
Главная причина умозрительности такой рассудочной модели хорошо известна — за нашими мнениями и оценками стоят наши пристрастия, то есть оценки есть не что иное, как констатация и выражение ценности какого-то объекта для нас, какими бы объективными критериями мы при этом ни стремились руководствоваться.
Более того, и проявление интереса к чему-то (или к кому-то) является по сути чувством ценности этого объекта, по крайней мере, это может быть отношение к тому, что потенциально может удовлетворить наше любопытство, а может быть, и другие потребности.
Так, в рассказе Генриха Бёлля «С тех пор мы вместе» главный герой сидит в зале ожидания вокзала, погруженный в собственные мысли. «Вдруг я почувствовал, что мой равнодушный невидящий взгляд, бесцельно блуждающий по залу, почему-то все время застревает на одном и том же месте, словно его там что-то приковывает. Застревает помимо моей воли, потом стремительно скользит дальше, нигде не задерживаясь, и снова на том же месте застревает.
Я очнулся, словно от глубокого сна, и посмотрел туда уже видящими глазами. Через два столика от меня сидела девушка в светло-бежевом пальто и желтовато-коричневой шапочке, из-под которой выбивалась прядь черных волос» (Бёлль, 1965, с. 94).
Писателю удалось здесь «схватить» почти неосознаваемый в реальной жизни процесс «эмоциональной фиксации» — непроизвольное привлечение внимания к тому, что потенциально может соответствовать нашим самым сильным мотивам и потребностям. Естественно, что при этом увлеченность такого рода объектом приводит к изменению всего поведения человека (Shweder, 1994).
Источник
Бреслав Г. М. Психология эмоций
Главная > Документ
| Информация о документе | |
| Дата добавления: | |
| Размер: | |
| Доступные форматы для скачивания: |
Бреслав Г.М. Психология эмоций.
М.: Смысл; Академия, 2004. С. 32-36
Лазарус одним из первых отметил опосредующую роль психологических процессов в возникновении стресса и, прежде всего, процессов оценки как стрессового стимула (или стрессора), так и ситуации в целом, а также процессов психологической зашиты, предполагающих защитную переработку угрожающей информации (Лазарус, 1970).
Угроза по Лазарусу представляет предвосхищение человеком некоторого будущего столкновения с какой-то опасной для него ситуацией, то есть определяется на основе процесса оценки. Лазарус был не первым в указании на роль процессов оценки в порождении эмоциональных явлений, однако он впервые попытался подвергнуть эти процессы эмпирическому изучению.
В эксперименте Лазаруса в качестве стрессора использовался документальный фильм о серии грубых ритуальных хирургических операций на мужских половых органах во время обряда инициации у одного из племен аборигенов Австралии. Во время сцен, изображающих сами ритуальные операции, наблюдалось выраженное повышение активности автономной нервной системы, измеряемой на основе электропроводимости кожи (КГР), а также признаки поведенческого стресса.
Исходя из посылки о том, что стрессовая реакция зависит от оценки воздействующей ситуации как угрожающей, Лазарус предположил, что при изменении основания при оценке степени приносимого вреда можно устранить или уменьшить стрессовые реакции. Для проверки этого предположения использовалось три различных звуковых сопровождения к одному и тому же документальному фильму, каждое из которых представляло свой способ интерпретации событий, заснятых на пленку.
Первое звуковое сопровождение носило травмирующий характер, так как оно подчеркивало вредные аспекты событий, второе носило отрицающий характер (где отрицался какой-либо вред изображаемого события — «отрицание»), третье -носило характер беспристрастного повествования («интеллектуализация»). Затем сравнивались степень угрозы и физиологические индикаторы стресса, порождаемого этим фильмом при немом варианте и при трех различных звуковых сопровождениях. Было обнаружено, что травмирующее звуковое сопровождение значительно увеличивало проявление стрессовых реакций по сравнению с демонстрацией немого фильма, в то время как остальные два сопровождения – «отрицание» и «интеллектуализация» — значительно снижали интенсивность стрессовых реакций по сравнению с демонстрацией немого фильма.
В качестве контрольного использовался фильм, показывающий серию несчастных случаев на лесопилке: пальцы одного из операторов калечатся пилой; пальцы другого отрезаются циркулярной пилой; стоящего рядом с циркулярной пилой человека убивает куском дерева, отлетающим от пилы в результате небрежности оператора, причем кусок дерева проходит через грудь жертвы. Это был фильм по технике безопасности, и два последних несчастных случая были представлены зрителю с помощью специальной комбинированной съемки.
Во время сцен, изображающих сами несчастные случаи, у большинства зрителей наблюдались три ясно выраженных момента повышения активности автономной нервной системы. Для фильма были созданы два сопровождающих текста, построенных на принципах «отрицания» и «интеллектуализации». При отрицающем сопровождении подчеркивалась нереальность показанных событий, а во второй версии зрителя просили заметить, например, насколько ясно и убедительно мастер излагает рабочим правила техники безопасности. В контрольных условиях кратко сообщалось, что в фильме будут показаны некоторые несчастные случаи на лесопилке.
Точно так же, как и в предшествующем фильме, было обнаружено, что тексты, способствующие защитной интерпретации, резко уменьшают стрессовые реакции на фильм, судя по частоте пульса и электропроводимости кожи. Все это позволяет Лазарусу делать вывод о том, что интеллектуальные процессы оценки лежат в основе возникновения стресса (Лазарус, 1970).
В своих последующих работах Лазарус усложняет свою модель, говоря о переоценках и двух принципиально разных видах или этапах оценки. Первичная оценка, по Лазарусу, относится к тому, в какой степени стимул «задевает» (в положительном или отрицательном смысле) благополучие индивида, включая «картину мира» и систему отношений индивида. Основными критериями или компонентами пер вичной оценки являются: 1) релевантность цели, 2) конгру энтность или неконгруэнтность цели, 3) тип Я-включенности. Вторичная оценка, по Лазарусу, относится к возможности индивида совершать необходимые для него реальные или воображаемые действия по отношению к стимулу, то есть к тому, в какой степени индивид способен снизить опасность и вред угрожающего стимула или усилить контакт с привлекательным стимулом. Основными критериями или компонентами вторичной оценки являются: 1) доверие или недоверие, 2 ) потенциал преодоления, 3) ожидания на будущее (Lazarus, 1991, 1998).
Релевантность цели относится к тому, насколько оцениваемый стимул или ситуация затрагивает цели индивида и его образ жизни. Если ее нет — нет и эмоции. Конгруэнт ность ими неконгруэнтность цели относится к тому, насколько оцениваемый стимул или ситуация соответствует или не coответствует желаниям, то есть облегчает или затрудняет достижение целей индивида и поддержание его образа жизни. Если облегчает, то можно говорить о конгруэнтности, а если мешает, то о неконгруэнтности. Тип Я-включенности относится к различным аспектам личной и социальной идентичности (ценности, идеалы, самооценка, представление о других людях и их благополучии и т.п.). Так, гнев возникает тогда, когда под угрозой оказывается наша самооценка или то, как нас оценивают другие, а чувство гордости — в противоположном случае. Чувство вины возникает при пренебрежительном отношении к моральным ценностям, а ощущение счастья — при всеохватывающем чувстве безопасности и благополучия.
Доверие или недоверие (может быть как внутренним, то есть направленным на себя, так и внешним) появляется при знании того, кто вызвал эту фрустрацию (или более позитивную стимуляцию), то есть является ли произошедшее актом произвола данного лица. Потенциал преодоления относится к тому, насколько и как индивид способен регулировать свое взаимодействие со стимульной ситуацией (Folkman et a/., 1986). Речь идет не о реальной регуляции и преодолении, а лишь об оценке индивидом своих перспектив в такой регуляции. Знаменитая басня Эзопа—Лафонтена—Крылова «Лиса и виноград» является прекрасной иллюстрацией этого компонента. После того, как лиса убеждается в невозможности достать гроздья винограда, она производит переоценку винограда как еще недозрелого. Ожидания на будущее по отношению к стимульной ситуации относятся к тому, насколько такого рода явления могут улучшить или ухудшить нашу жизнь. Охотник может долго выслеживать медведя и быть готовым к длительным усилиям, потому как «овчинка стоит выделки». То же самое можно сказать о человеке, не жалеющем усилий для подготовки к профессиональному интервью.
В своих более поздних работах Лазарус называет свою модель когнитивно-мотивационной теорией отношений (Laza rus, 1991; Lazarus, Folkman, 19866). По его мнению, теория эмоций должна определять не только стратегию изучения и определения эмоциональных явлений и их классификацию, но и интегрировать биологические универсалии и социокультурные факторы, объясняя одновременно множество взаимозависимых причинно-следственных процессов и переменных (Lazarus, 1991). В то же время теория эмоций должна давать специфическое описание отдельных эмоций, соответствующее общим закономерностям.
В названии «когнитивно-мотивационная теория отношений» последнее слово для Лазаруса означает, что эмоции всегда представляют взаимодействия индивида и его окружения, включая восприятие и оценку вредности (для негативных эмоций) или пользы (для положительных эмоций), а не просто воздействие внешнего стрессора или проявление интрапсихических процессов. Так каждая эмоция представляет свой «ядерный» тип отношения. «Мотиваци онная» — означает, что эмоции представляют реакции на возможность достижения — не достижения жизненных целей и выражают некоторую черту индивида или диспозиционную переменную в виде иерархии целей, но в то же время вызываются требованиями и возможностями окружающей индивида среды, что делает и эту сторону эмоций «интерактивной».
В то же время попытки Лазаруса найти физиологические критерии отделения эмоциональных явлений от неэмоциональных оказались не очень успешными, также как и попытки отделить рефлекторно обусловленные ощущения боли и удовольствия от собственно эмоций (Lazarus, 1991).
Источник